В 1855 году растроганный барон де Геккерн напишет ему из Вены: «Были три императора и один молодой француз. Могущественный монарх изгнал его из своей страны в самый разгар зимы, в открытых санях, раненного! Два других государя решили отомстить за француза. Один назначил его сенатором в своем государстве, другой — пожаловал ему ленту большого креста!
Вот история бывшего русского солдата, высланного за границу.
Мы отмщены, Жорж!»
Повстречавшийся с Жоржем Дантесом в Баден-Бадене историк А. Карамзин писал своей матери: «…он с жаром оправдывался в моих обвинениях… показал копию страшного пушкинского письма и клялся в совершенной невинности. Более всего отвергал он малейшее отношение к Наталье Николаевне…
Он прибавил, что оправдание может прийти только от г-жи Пушкиной; когда она успокоится, она, может быть, скажет, что я все сделал, чтобы их спасти, и если мне не удалось, то вина была не моя…»
