Дик Лич /The Sun
Ограбление Найтсбриджа – лучшее, что могло случиться в его жизни. Он получил сразу все. И деньги, самые большие деньги, – в последнюю очередь.
Он хотел славы. Он хотел быть легендой самого большого грабежа в мире. Или чтобы у него было самое толстое досье в Лондонском уголовном суде. Не важно, что и как. Звезда родилась. И против этого факта нечего возразить. Виччеи сказал судье, – Возможно, я – романтичный сумасшедший, но деньги были последней вещью, о которой я думал.
Он был очень искренен, но только £10 млн удалось вернуть.
Версия о том, что внутри банка у него могла быть женщина не сработала.
– Он начинал становиться скучным, когда начинал хвастаться своими часами Ролекс и рассказывать о том, какие быстрые у него машины, – сказала Жустин Марр, секретарь Парвеза Латифа.
Виччеи вернулся в Англию, чтобы проследить за оправкой своего нового Ferrari Testarossa, за которую он заплатил наличными. Почему он вернулся? Неизвестно. Отправка машины могла быть и без него, и тогда его след бы затерялся. Его арестовали, когда он ждал получения лицензии на вывоз своего феррари в Южную Америку.
Возможно, он не верил, что его могут поймать. Полиция смогла разыскать, и держала под наблюдение двух его партнеров. Один из них, Апостино Валлорани, ехал в гостиницу по дороге в Бейсвотер, на черном феррари. Другому, Израэлю Пинкасу, вручили штраф за неправильную парковку.
Команда наблюдения следила за Пинкасом, и через некоторое время отзвонилась, что Виччеи появился в гостинице. Команда наблюдения почти упустила его. Он отъезжал, когда подъехал Дик Лич, и его остановили уже на выезде. В ботинке его феррари полиция нашла £2 миллиона из хранилища Найтсбириджа.
С момента ареста у него появился друг. Это был полицейский, офицер летучего отряда, спецподразделения уголовной полиции Скотланд-ярда, и совсем на него не похожий. Ничего общего. Дик Лич был полицейским и был похож на полицейского, спокойный, лысеющий и полнеющий семьянин. И он был лет на пятнадцать старше Виччеи.
Что их соединило?
Но у Виччеи и Лича была настоящая дружба, такая, о какой снимают блокбастеры об американских гангстерах. Наверное вы видели, как торговец наркотиками отдан под суд своим лучшим другом, честным полицейским… А дальше честный полицейский убедил его стать крысой и заложить 150 его бывших друзей гангстеров… и все такое.
Точно также Лич раскручивал Виччеи, пытаясь вырвать у него концы к £60 миллионам, канувшим бесследно в Латинской Америке, а также подробности убийства 1982 в Лондоне банкира Роберто Кальви, о котором Виччеи мог знать. Он не знал ничего, просто морочил ему голову. У Виччеи были свои планы.
Валерио Виччеи выдал Латифа. Латифа они не заподозрили ни разу, он был слишком незаметной фигурой. И во время ограбления, он, скорее всего, испугался. Перед ограблением Латиф поменял свою страховку с миллиона до трех.
Возвращено было только £10 млн, в том числе алмаз. На ценности, стоимостью в £1, никто свои права не предъявил. Среди вещей было колье с бриллиантами и часы Картье. Их продали на аукционе Кристи в 1992.
Латиф был приговорен к 18 годам тюрьмы.
Валерио Виччеи в январе 1989 года получил 22 года за шесть ограблений в Британии. Он был в бешенстве.
Дело в том, что тогда у Виччеи была подруга, и семья, которая любила его, и хотела видеть. Они были важны для него. Полиция это понимала и пошла ему навстречу, и они навещали его в тюрьме.
Подруга, Элла Скубон, была признана виновной в хранении краденой собственности и получила приговор условно. Виччеи должен был знать, что с ней все будет в порядке и признался в пяти ограблениях в обмен на то, чтобы следователи на нее не давили. Закончилось дело тем, что были возвращены пять алмазов, на $1 млн. Валерио был человеком слова и на него можно было положиться.
В тюрьме он носил футболку со слоганом, – Я люблю Найтсбридж, написанном над лицом хохочущего клоуна с долларом на каждом глазу.
Всего на его счету было 54 ограбления в Англии и Италии.
Следователь спросил его, что бы он делал дальше, если бы его не поймали? – Нашел какой-нибудь банк, – был ответ. Он не хотел останавливаться. Следующее ограбление было вопросом времени.
