У каждого артиста свой путь к признанию – кто-то добивается любви публики годами упорного труда, кому-то достаточно одного яркого скандала или минуты славы, чтобы "проснуться знаменитым".
Но вот такой минуты славы, как у Ярмольника, не было ни у кого, это точно. Точнее трех секунд – примерно столько длился этюд "Цыпленок табака", показанный одним из вечеров 1979 года в телепередаче "Вокруг смеха".
После этой немой сценки высокий и востроглазый, взъерошенный молодой человек навсегда занял место в сердцах советских зрителей. С тех прошло 35 лет, а он по-прежнему там, в нашем сердце.
Осмысляя сегодня этот феномен, актер говорит, что именно тогда, когда он стоял перед всем Советским Союзом в позе цыпленка табака, зародилось то, что до сих пор он считает главным своим достижением: "доверительные отношения со зрителями".
И, что бы ни делал, что бы ни затевал впоследствии этот беспокойный человек – а Ярмольник сегодня это и артист, и продюсер, и телеведущий, и бизнесмен, и общественный деятель – он старается не обмануть это доверие. "Я никогда не выходил к зрителю, когда мне нечего было сказать", – говорит он.
Ну и конечно, после легендарного цыпленка за Ярмольником закрепилось его амплуа: дерзкий, ироничный, любит и умеет смешить и при этом первым готов посмеяться над собой.
И до этого и после судьбоносной пантомимы Ярмольник сыграл десятки совершенно разных героев в кино и театре: от Феофила, жалкого сына Мюнхгаузена ("Тот самый Мюнхгаузен", 1979), где в полной мере проявил свои комедийные способности, до инвалида-фотографа Жоры в драме "Барак" (1999).
Но есть такая порода артистов, к которой принадлежит и юбиляр, чья человеческая личность столь сильная и яркая, что пробивается сквозь любой придуманный образ и всегда добавляет любому персонажу какие-то неожиданные оттенки, а любому произведению – дополнительную энергию.
Когда Леониду Исааковичу исполнялось 50 лет, все спохватились, что ни особых наград, ни званий у него нет – и все уже было готово для вручения "народного", но Ярмольник, узнав об этом, наотрез отказался. "У артиста есть только имя", – считает он. И приводит в пример Владимира Высоцкого, с которым ему посчастливилось работать в "Театре на Таганке", куда Ярмольник попал сразу после театрального училища.
Своими нравственными ориентирами в профессии Ярмольник называет Ширвиндта, Яковлева, Ульянова и Этуша – и старается работать так, чтобы его учителя могли им гордиться.
А в жизни все еще проще – достаточно, по мнению артиста, вспомнить клятву, которую дают все подростки себе и товарищам, – и не предавать ее всю жизнь. Еще, видимо, с подростковых времен Ярмольник сохранил бешеный интерес к жизни, азарт, нонконформизм и романтизм.
В конце февраля выйдет на экраны долгожданный фильм Алексея Германа по знаменитой книге братьев Стругацких "Трудно быть богом". Роль дона Руматы – если можно назвать ролью то, с чем жил человек почти 20 лет! – очевидно, откроет нам какого-то другого Ярмольника, который задумался о природе человека, о взаимоотношениях с властью, о совести и ответственности за все. И это должно быть очень интересно.
Наталья Афанасьева. РИА-новости
