Интересно то, как может отличаться восприятие одного и того же слова. Например, при слове "ветераны" в XVI-XVII вв. люди представляли себе вовсе не "забытых государством стариков" или "носителей посттравматического синдрома", а "наиболее опытных, высокооплачиваемых и эффективных солдат". Но не будем забегать вперёд, а посмотрим на пример шведской армии и влияние её потерь на население Швеции в целом, используя исследования Яна Линдегрена.
1. Война.
С 1560 по 1721 гг. Швеция знала лишь 50 лет мира, причём порой вела сразу несколько войн одновременно. В период 1620-1719 гг. погибли 0,5 млн шведских и финских солдат (имеется в виду именно национальность, а не вообще все солдаты на шведской службе, включая наёмников). Относительно всего населения этих стран потери означают, что в указанный период 30% всех мужчин, достигших 15-летнего возраста, в итоге умерли на службе. При этом:
– 10% убиты в боях и стычках (или вскоре умерли от полученных там ран);
– 5% убиты при осадах;
– 10% умерли в плену;
– 75% погибли в результате обычных тягот войны.
Во время Тридцатилетней войны средний срок жизни солдат шведского экспедиционного корпуса в Германии (обычно общим размером около 15 000 человек) составлял 3-4 года. Общие потери этого корпуса составили 75 000 солдат, в обычный год он терял около четверти состава. Некоторые годы были ещё тяжелее, например, в 1630 г. за шесть месяцев умерло 46% армии. На последней стадии войны потери были относительно невелики на протяжении нескольких лет, но резко подскочили в самом конце, когда для усиления своей позиции в мирных переговорах Швеция сконцентрировала свои войска и тем самым повысила смертность от заболеваний. (Не совсем понятно, учитывают ли все эти подсчёты Линдегрена кроме смертей ещё и дезертирство, которое в то время могло соперничать с количеством погибших от болезней, а вычленяется из архивов очень трудно. Впрочем, как и все иностранные солдаты, шведы в Германии явно дезертировали на порядок меньше, чем немецкие наёмники шведской армии, составлявшие её основу.)
Линдегрен отмечает, что эта картина типична для воюющих армий того времени, и на показатели, взятые за длительные периоды времени, не влияли ни военные, ни политические особенности кампаний, ни личные способности полководцев (как пишут другие исследователи, особенно безответственное поведение командующего всё же могло почти полностью уничтожить армию даже без битв, но даже гении логистики не могли достаточно долго «обыгрывать казино» и держать потери на уровне ниже среднего). Все свежие войска несли повышенные потери, после чего ситуация стабилизировалась, но за каждым резким пополнением личного состава следовал такой же резкий всплеск потерь. Связано это было с тем, что выжившие "ветераны" уже оказывались более стойкими к превратностям солдатской судьбы.
Действительно, по мнению тогдашних полководцев, если в полку не было хотя бы 20% ветеранов, то не выходило ни нормального обучения новобранцев, ни эффективного выполнения полком каких-либо боевых задач. Линдегрен и другие исследователи также отмечают, что повышенное внимание к количеству ветеранов в то время помимо прочих плюсов в бою и вне боя было связано и с тем, что ветераны несли на порядок меньше как боевых, так и небоевых потерь в ходе кампаний, т.е. оказывались в разы экономичнее для непосредственного нанимателя (а ведь война должна была всегда приносить владельцам полков прибыль, даже если для государства она в убыток, иначе лавочка сворачивалась моментально; но об этом поговорим когда-нибудь потом). Это связывают как с тем, что ветераны уже знали, как выживать на войне и организовывать лагерный быт, так и с тем, что у них вырабатывался иммунитет к частым эпидемиям и прочим лагерным недугам. Интересно, что скажут профессиональные медикусы, действительно ли можно было развить иммунитет к чуме, холере и прочим обыденным болезням того времени? Как бы то ни было, шведские полководцы, по словам Пэрротта, даже заметили, что их соотечественники намного хуже переносят болезни в Германии, а потому собственно шведские солдаты в основном размещались в северных гарнизонах, и потому несли меньше потерь, чем полевые подразделения, которые могли в год терять до трети состава. В это время "мирные" гарнизоны (финны, размещённые в Ливонии и Эстонии) несли потери около 20-57 (в среднем 37) человек на 1000 в год, а смертность гражданских мужчин 20-39 лет в Швеции в 1750-х (более ранних данных нет) была в среднем около 12 человек на 1000 (но в городах на 50% больше, чем в сёлах). (Впрочем, я бы ещё предположил, что шведы просто старались держать в наиболее важных пунктах, которые и были изначальной целью войны, наиболее лояльные гарнизоны, тем более, что после Пражского мира 1635 г. постоянно стоял на повестке дня вопрос об уходе от них всех немецких наёмников).
2. Эхо войны.
Для примера исследований спустимся на самый нижний уровень. В одном из изученных Линдегреном приходах – Бюгдео (Bygdeå) на севере Швеции – из 221 жителя, в разное время взятых на войны 1620-1639 гг., 216 человек погибли, а вернулись домой лишь пятеро, и то калеками, то есть рекрутский набор был смертным приговором с отсрочкой 3-4 года. (Интересно, что многие историки в процессе творческого заимствования чужих ссылок продолжают копировать по этому приходу данные из диссертации Линдегрена, хотя он сам нашёл у себя ошибки методологии и в дальнейших работах их исправил.) Бюгдео не повезло: процент потерь рекрутов из этого прихода был вполовину больше, чем средний по стране. В 1620 г. (на момент резкого ужесточения системы рекрутского набора) в приходе было около 500 мужчин и 600 женщин от 15 до 59 лет; в 1639 г. соответственно 365 и 655. Влияние этих потерь на количество новорождённых началось не сразу: количество браков поначалу сильно не менялось, т.к. в 1620 г. женатыми были 57% мужчин указанного возраста, но ближе к 1630 г. женатых среди них стало 70%, т.е. семьёй обзавёлся почти каждый мужчина старше 20 лет. После 1630 г. пропорции уже было некуда расти, а абсолютное количество браков и новорождённых упало. В 1620 г. на 10 холостых мужчин приходилось 15 незамужних женщин, а в 1640 г. — уже 36.
Таким образом, высокое напряжение войн «Шведской Империи» население могло выносить без последствий в течение около 10 лет, а затем уже начиналась депопуляция. Однако, напоминает Линдегрен, неравномерное распределение потерь по стране и механизмы социальной адаптации вносили свои поправки, так что Швеции хватило ресурсов ещё на столетие войн, прежде чем её стремление влиять на европейскую политику было сломлено.
По модели Линдегрена, основанной на шведской статистике XVIII в., уменьшение населения на 0,11-0,25% в год без последствий компенсировалось более высокой пропорцией женатых мужчин, но вот потери населения более 0,25% в год приводили к депопуляции с задержкой в 30 лет. Интересно было бы ещё узнать, была ли связь между потерями населения и увеличением среднего числа детей в семьях.
За годы Тридцатилетней войны по последним данным, обобщённым Линдегреном, в целом население Германии даже немного выросло в период с 1600 до 1650 гг. "с 15 до 15-16 млн" (это как?), хотя отдельные области понесли намного большие потери. Он поясняет, что с демографической точки зрения эти цифры не противоречат картине жесточайшего разрушения во время войны, т.к. население 1650 г. должно было стать на 20% (на 3 млн) больше, чем оказалось. Эти цифры означают потери населения 0,5-1 млн за годы войны.
Вместо эпилога хочется вспомнить слова одного французского генерала по поводу конкуренции на рынке наёмных полков: "Каждый немецкий наёмник стоит своих денег, потому что даёт нам трёх человек: он сражается за одного, сохраняет одного француза, и лишает противника одного солдата".
C пламенным приветом авторам фэнтези и стратегических игр, а также форумным сидельцам, рассуждающим о суперсолдатах и суперреформах Густавуса.
P.S. В период 1620-1640 гг. войны позволили Швеции поднять экспорт сырья и товаров в 6 раз, однако так же вырос доминирующий импорт, и баланс остался негативным. Пока что я не видел исследований благосостояния шведского населения в итоге "имперских войн", так что буду благодарен за подсказку. А то есть ощущение, что вся прибыль оседала в руках избранных господ, в то время, как остальному населению эти войны ничего толком и не дали…
