Немецкие математики всегда считались научной элитой. Поэтому, занимаясь в середине 1980-х годов разработкой новых методов оценки природных ресурсов, мы активно сотрудничали с Академией Наук ГДР. Однажды в Берлине я остановился в отеле «Am neuen Tor», как раз там, где Штирлиц встречался с Борманом – напротив Музея естествознания, являвшегося в те годы частью Университета имени Гумбольдта. Прогуливаясь с моим коллегой доктором Яном Харффом по Инвалиденштрассе, мы заговорили о статистической природе геологических явлений. Ян тут же предложил зайти в университет к профессору Олафу Бунке, крупнейшему специалисту ГДР в области математической статистики. Я сказал Яну, что где-то слышал это имя, на что тот удивленно заметил: «Ты разве не знаешь, что Олаф родной брат Тамары Бунке, которую в отряде Че Гевары называли “Мимолётной звездой”? Она была верной спутницей Че и погибла вместе с ним в Боливии».
Оказалось, что Олаф родился в 1935 году в Берлине, а его сестра Тамара – спустя 2 года уже в Аргентине, куда их родители-коммунисты Эрих Бунке и Надя Бидер бежали от преследования нацистов – ведь Надя была родом из Одессы, поэтому дети с детства говорили по-русски. В 1952 году семья вернулась в Германию – теперь уже в ГДР, и Тамара поступила на факультет романистики Берлинского университета. Поскольку она в совершенстве владела испанским, немецким и русским языками, её нередко использовали как переводчицу. С 1960 года она числится под номером 430/60 как агент Главного управления «А» (HV A) Министерства государственной безопасности ГДР («Штази»). В декабре 1960 года во время визита кубинской делегации в Лейпциг она знакомится с Че Геварой, работая его переводчицей. Команданте кубинской революции производит на неё такое впечатление, что она вновь и вновь обращается с просьбой о лишении её гражданства ГДР и выезде в Латинскую Америку для продолжения революционной борьбы. 12 декабря 1960 года ЦК СЕПГ удовлетворяет её прошение и лишает гражданства ГДР. Впоследствии её куратор, начальник южноамериканского отдела Управления «А» подполковник Гюнтер Мэннель (Günter Männel), утверждал, что Тамару специально внедряли в окружение Че Гевары с целью сбора сведений о нём для КГБ СССР, поскольку международные замыслы революционера зачастую шли в разрез с внешнеполитической линией Хрущёва, хотя в раскрытых сегодня материалах дел «Штази» прямых указаний о работе Тамары Бунке на МГБ ГДР или КГБ СССР нет. Мэннель вряд ли мог знать об истинном задании Тамары, поскольку за несколько недель до её отъезда бежал на Запад.
В письмах родителям Тамара спрашивает о своем брате:
«Что случилось и почему мама должна лечь в больницу? Как там вообще все? Как себя ведет спортивное сердце супермена Бунке? Что нового? Как Олаф и Хельга? Ваше мнение о моей учебе? Пожалуйста, отвечайте скорее…
Объятия и поцелуи – ваша маленькая
ТАМОЧКА»
В мае 1963 года кубинская служба внешней разведки Dirección General de Inteligencia (DGI) предлагает ей стать партизанкой-подпольщицей в одной из стран Латинской Америки, где имеется очаг антиимпериалистической революции. Именно в этот момент и произошло рождение нового бойца, который будет вписан в историю под именем «партизанки Тани» – тот же псевдоним носила легендарная партизанка Зоя Космодемьянская. Согласно легенде она – Виттория Панчини, родилась в 1939 году в немецкой семье в Италии, где и проживала до 1944 года, пока родители, сочувствующие фашистам, не отправили её в Уругвай, где она получила образование, но, по достижении 18 лет, решила жить самостоятельно, переехав в Западный Берлин. Однако воспоминания детства заставляют её вернуться в Латинскую Америку, и она решает обосноваться в Боливии. Для отработки этой легенды в начале апреля 1964 года Таню направляют в Западную Европу. Перед своим отъездом она пишет родителям:
«Теперь еще кое о чем: если моего Негрито не украдут у меня, пока я буду отсутствовать, то я выйду за него замуж… Он высокий, стройный, очень черный – типичный кубинец! – невероятно привлекательный. Вы одобряете??? О, как же я забыла о самом главном: он очень революционно настроен и хочет жениться на такой же революционно настроенной девушке.
Обещаю, что скоро напишу еще.
Множество поцелуев от
вашей Иты».
По Европе Таня путешествует с аргентинским паспортом на имя Марты Ириарте и говорит по-итальянски. У неё были фотографии итальянской деревеньки и пожилой четы, которых она выдавала за своих родителей. Нужно сказать, что Таня была яркой многосторонне развитой личностью и обладала всеми качествами, необходимыми разведчику, такими как ненависть к врагу, идеологическая устойчивость, дисциплина, постоянное самосовершенствование и готовность идти на жертвы, ничего не требуя взамен. Но как вместо пламенных революционных речей привыкнуть к пустым фразам буржуазного мира, а обращение «товарищ» заменить буржуазным «сэр»? И Таня тщательно изучает светский образ жизни, с мастерством актрисы учится имитировать аристократические манеры. Ведь успех ее внедрения в буржуазное общество зависит теперь от того, насколько хорошо она сможет адаптироваться к новым условиям.
Сообщение № 3 начального периода
«Я рассказывала забавные истории из “своей” жизни, говорила о семейных проблемах, о своих мечтах и планах на будущее. Иногда я ловила себя на том, что сама верю, будто рассказываю о себе. В целом я создала образ девушки, не интересующейся политикой, сконцентрированной исключительно на своей профессии и работе, которая, несмотря на то, что ей чуждо чувство расовой нетерпимости, слегка антикоммунистически настроена.
Я сочла выгодным использовать антинемецкую, антифашистскую позицию, потому как в Европе любой, кто говорит по-немецки, подозревается в агентурной службе фашистским кругам <…> Мне не рекомендовалось контактировать хотя бы даже с мало-мальски революционно настроенными лицами, и уж тем более, симпатизирующими коммунистам.
Когда я на поезде ехала к месту назначения, указанному в моей “легенде”, моим попутчиком оказался странный человек. Он заговорил со мной по-испански, но смысла его речи я не уловила. Я попросила его говорить по-итальянски, но он ответил снова на испанском – таком отвратительном, что я поинтересовалась, не из США ли этот человек. Он утверждал, что является кубинским репортером, и, как мне показалось по его жестам, хотел сказать, что участвовал в герилье.
Я довольно резко спросила, не коммунист ли он, потребовав, чтобы он предъявил мне свое журналистское удостоверение. Он ответил, что его работа связана с политикой, и ему запрещено раскрывать себя. В это время в наше купе вошла группа немцев, и этот человек прекратил нести ерунду на своем ужасающем испанском. Когда в купе сел священник, этот человек обидно высказался о Церкви. Именно тогда я поняла, насколько трудно мне поступаться принципами, которые я горячо отстаивала всю свою жизнь. Мне пришлось начать раздраженно ругать коммунизм и защищать Церковь. Это продолжалось долго, и немцы в купе поддержали меня, заставив того человека уйти. Я так и не узнала, поверил ли этот провокатор в то, о чем я ему говорила, но в одном я уверена на сто процентов: его миссия не увенчалась успехом и не принесла ожидаемых результатов».
Первая поездка Тани по Европе продлилась 5 недель. Поскольку её легенда обнаружила недостатки, то была разработана другая, по которой ей предстояло работать вплоть до приезда в Боливию под именем аргентинки Лауры Гутьеррес Бауэр. На Кубе она проходит специальную разведывательную подготовку, которая включала: a) радиодело; b) установление личного контакта с товарищем, которого она узнает по ряду условных знаков, и которому передаст карту тайников, расположенных на обозначенной территории; c) закладку сообщений в тайниках, составление их списка и условных обозначений; d) оперативный анализ политической ситуации и организаций; e) отправку в Гавану шифровок, написанных невидимыми чернилами; f) написание отчетов на жестких, ровных поверхностях; избегание телефонных разговоров и разговоров в автомобилях и других замкнутых пространствах; содержание одежды и других предметов гардероба в недоступном для обыска месте; изучение объектов и людей, находящихся поблизости в ресторанах, кинотеатрах и других общественных местах с целью предотвращения аудиозаписи разговора или фотосъемки; g) сбор информации, необходимой для наступления на промышленные центры. И всё это при полном отсутствии любого вида помощи и поддержки. Более того, местное отделение кубинского департамента государственной безопасности было предупреждено о возможности появления в городе вражеского агента, за которым следует установить слежку.
После завершения подготовки Таню пригласили в кабинет майора Эрнесто Че Гевары в Министерстве промышленности. Власть не вскружила голову Че, ставшему фактически вторым лицом в стране. Заняв в 1959 году пост первого президента Национального банка Кубы, он назначил себе самую низкую зарплату. Будучи в 1961–1965 годах министром промышленности Кубы, он жил в крохотной комнате, спал на железной походной кровати. Уезжая в Боливию, в своем прощальном письме Фиделю Кастро Че написал «Горжусь тем, что ничего не оставляю своим детям». Команданте спросил Таню, что она знает о революционной работе, предстоящей ей, о её готовности подвергнуться риску. Несколько часов они говорили о политической и экономической ситуации в Латинской Америке, о начавшейся в некоторых странах революционной борьбе. Че объяснил Тане, зачем её отправляют в Боливию и её специфические задачи: завести знакомства в правительственных, военных и аристократических кругах страны, изучить формы и способы эксплуатации шахтеров, крестьян и рабочих Боливии и дождаться связного из Гаваны, вместе с которым она приступит к вербовке необходимой для революционной борьбы агентуры. Она будет получать почту, доставлять сообщения, готовить запасы продовольствия и медикаментов, создавать тайную сеть для переправки этих запасов партизанам. От неё потребуется собирать информацию о политических, экономических и военных ресурсах правительства, против которого предстоит развернуть партизанские действия; определить степень проникновения империализма янки в это правительство; быть готовой взять в руки оружие, когда наступит время действовать. Партизанские действия будут направлены на свержение государственных структур, служащих американским монополиям и мировой олигархии.
В октябре 1964 года с фальшивыми документами на имя Лауры Гутьеррес Бауэр, этнографа-любителя, аргентинки немецкого происхождения, Таня прибывает в Ла-Пас. Здесь она дает частные уроки немецкого языка, занятия которым способствуют установлению контактов со многими важными сановниками, включая лично боливийского президента Рене Баррьентоса (René Barrientos Ortuño). Чтобы стать гражданкой Боливии, Тамара вышла замуж за Марио Мартинеса Альвареса, который получил за свою маленькую услугу возможность уехать на учёбу в… Югославию. Жизненные пути молодожёнов сразу же разошлись. Через некоторое время Таня становится личным секретарем Гонсало Лопес Муньоса, начальника отдела информации Президентского дворца. Используя свои знакомства, она путешествует по стране, забираясь в самые глухие уголки с целью подбора места для центральной партизанской базы. Итогом поездок стала покупка в июне 1966 года партизаном Роберто Передо (Коко) ранчо Каламина в долине реки Ньянкауасу на юго-востоке страны. Свои поездки в отдаленные районы она объясняет интересом к индейским народным песням и, как выяснилось позднее, действительно собрала уникальную коллекцию индейского фольклора.
7 ноября 1966 года на ранчо Каламина под видом уругвайского коммерсанта Рамона Бенитеса Фернандеса прибыл Че Гевара. Он рассчитывал, что Каламина станет важнейшим звеном партизанской цепи Латинской Америки, которая протянется от Перу до Аргентины. Таня начинает работать ведущей радиопередачи «Советы безответно влюбленным» на радио Санта-Крус, благодаря чему её шифрованные донесения беспрепятственно выходят в эфир, обеспечивая находящимся в горах партизанам единственную связь с внешним миром.
31 декабря под Новый год Таня приехала на Каламину, сопровождая первого секретаря компартии Боливии Марио Монхе (Эстанислао). На следующий день Че отправляет её в Аргентину с целью заручиться поддержкой местных революционеров из отряда Масетти. С Таней он передает новогодние пожелания своему отцу, дону Эрнесто, в которых между прочим сказано и о ней: «Свои пожелания я доверил Мимолётной Звезде, повстречавшейся мне на пути по воле Волшебного короля».
5 марта 1967 года Мимолетная Звезда «в гимнастёрке, в брюках и с автоматом» возвращается на Каламину, сопровождая аргентинца Сиро Роберто Бустоса (Пеладо) , боливийца Мойсеса Гевару с отрядом примерно в 20 человек, перуанца Хуана Пабло Чанга Наварро (Чино) и французского корреспондента Режи Дебрэ (Дантон). В течение двух недель, с 5 по 19 марта, она дожидается команданте на базе в горах. К несчастью, двое добровольцев Мойсеса Гевары дезертировали из отряда и выдали властям всю информацию о нём, включая описание «прекрасной террористки». В ходе облавы войсками был найден припаркованный в городе джип Тани с её записной книжкой, содержащей многочисленные тайные донесения, что привело к её разоблачению.
После этого Таня – против воли Че – присоединилась к отряду, отправляющемуся в рейд под именем Армии национального освобождения Боливии, однако заболела, и 16 апреля Че оставил её и ещё 17 бойцов на северном берегу Рио-Гранде с задачей провести небольшой отвлекающий манёвр, назначив командиром своего ближайшего соратника, члена ЦК компартии Кубы, майора Хуана Виталио Акунью («Хоакина»). Команданте рассчитывал забрать их через трое суток, но им уже не суждено было встретиться – боливийские военные под руководством американских инструкторов начали против «Хоакина» операцию «Синтия» по имени дочери президента Боливии Баррьентоса. Вскоре у «Хоакина» вышла из строя рация и связь с основным отрядом Че оборвалась…
30 августа с оставшимися в живых 10 бойцами «Хоакин» отправился на поиски Че Гевары и вышел к хижине крестьянина Онорато Рохаса, которому власти пообещали 3 000 долларов за помощь в борьбе с партизанами. Рохас вызвался показать «Хоакину» хороший брод через Рио-Гранде, а сам послал своего 8-летнего сына в гарнизон Ла-Лоха в 13 километрах от хижины. Когда партизаны подошли к броду вблизи реки Ньянкауасу, капитан Марио Варгас Салинас уже устроил там засаду. Около 18:00 Рохас попрощался с бойцами на берегу Рио-Гранде и ушёл. «Хоакин» начал переправу всего отряда индейской цепочкой. Когда боливийские солдаты открыли огонь, все 10 бойцов уже находились в воде. «Худенькая блондинка в светло-зеленой кофточке и солдатских брюках маскировочной расцветки, за плечами вещмешок и автомат» шла третьей. Она находилась на быстрине, когда пуля попала ей в грудь. Большинство партизан были убиты на месте, сам «Хоакин» успел выбраться из реки, и упал замертво на берегу.
Тело Тани было найдено через неделю в трёх километрах от места боя на берегу реки. В её вещмешке было обнаружено начатое письмо: «Дорогая мама, я боюсь. Я не знаю, что будет со мной и со всеми остальными. Наверно ничего. Я не знаю, что будет со мной. Я стараюсь вспомнить, что такое смелость. Я никто. Я больше даже ни женщина, ни девушка, только еще ребенок». К месту находки на вертолете прибыл президент Баррьентос. Таню привязали к полозьям вертолета и перевезли в Валье-Гранде. Баррьентос присутствовал на церемонии похорон с отданием почестей.
По странному капризу судьбы, на следующий день после гибели отряда «Хоакина», 1 сентября 1967 года, к дому Рохаса вышел отряд Че Гевары, встречи с которым «Хоакин» искал четыре месяца. 4 сентября Че Гевара узнал о гибели соратников из передачи боливийского радио. 7 сентября он оставил в своем дневнике запись: «Радио Ла Крус дель Сур объявляет об обнаружении трупа Тани-партизанки на берегу Рио-Гранде. Показания не оставляют правдивого впечатления». Свою собственную смерть он найдёт 9 октября, отметив ею сороковой день с момента гибели Мимолётной Звезды.
Приказ об убийстве Эрнесто Че Гевары был отдан президентом Боливии генералом Рене Баррьентесом. «Однако такой совет ему настоятельно дал главный представитель ЦРУ в Боливии, который курировал эту операцию, –рассказывает генерал-лейтенант КГБ СССР Николай Сергеевич Леонов, личный друг Че Гевары с 1956 года. – Он сказал: “Кончайте немедленно, не тяните”. Поэтому вся история с поимкой и расстрелом заняла всего несколько часов». По словам Николая Сергеевича, Че Гевара представлял для Штатов колоссальную опасность, большую, чем ядерная бомба противника, сброшенная на территорию США. «Если бы они оставили его живым, то не смогли бы приговорить к смертной казни, потому что это сильно напоминало бы историю Иисуса Христа». Министр внутренних дел Боливии того времени Антонио Аргедес также подтверждает, что американцы были консультантами на протяжении всего времени операции по поимке Че: «Образ Че Гевары мешает американцам, врагом которых он был с самого начала и до конца. Ведь вся его жизнь проходила под лозунгом: “Надо создать для США 100 Вьетнамов на Земле”».
За месяц до казни, во время последнего публичного появления на Конференции Трёх Континентов, Че Гевара написал сам себе эпитафию, в которой были слова: «Даже если смерть придёт неожиданно, пусть она будет желанной, такой, чтобы наш боевой крик мог достичь умеющее слышать ухо, и другая рука протянулась бы, чтобы взять наше оружие».
Через три дня после казни, то есть 11 октября 1967 года, кисти рук Че Гевары были ампутированы, а тело выставили на всеобщее обозрение в селе Валье-Гранде. И тут случилось то, чего явно не ожидали палачи. Боливийские крестьяне, до этого настороженно относившиеся к Че, глядя на тело поверженного революционера, пожертвовавшего своей жизнью в борьбе за лучшую жизнь для них, увидели в нём сходство с распятым Христом. Они канонизировали Гевару, провозгласили его святым Эрнесто, великомучеником и небесным покровителем Валье-Гранде, тайно зажигали поминальные свечи и, словно Библию, читали многочисленные труды Че.
15 октября 1967 года по кубинскому радио и телевидению выступил Фидель Кастро. Он подтвердил факт гибели Че Гевары и объявил тридцатидневный траур на Кубе, а 9 октября провозгласил Днём героического партизана. Летом 1968 года Фидель сделал сенсационное заявление: кисти рук, посмертная маска Че и его «Боливийский дневник» похищены «неким доброжелателем». В том же году дневник оказался на Кубе. Руки Че Гевары оказались на Кубе в январе 1970 года. Впоследствии Фидель назвал имя «загадочного доброжелателя»: им оказался боливийский министр внутренних дел Антонио Аргедес. Он был агентом ЦРУ, симпатизировавшим кубинской революции и считавшим своим долгом «не позволить империализму Соединенных Штатов подделать или извратить дневник Че Гевары».
Имя Эрнесто Че Гевара, 87-ю годовщину со дня рождения которого мы отмечаем сегодня, навсегда стало символом латиноамериканской революции. От Рио-Гранде до Огненной земли его считают пророком, чья мученическая смерть в горах Боливии «разбудила» народы «пылающего» континента. В начале XXI века в большинстве южноамериканских стран к власти пришли левые и левоцентристские правительства, которые всерьез задумались о континентальном союзе, способном бросить вызов Соединенным Штатам.
Надя Бунке, мать партизанки Тани, жила до самой своей смерти в 2003 году в берлинском районе Фридрихсхайн. После гибели дочери она уволилась с работы и полностью посвятила себя сохранению светлой памяти о ней, пытаясь бороться с многочисленными несправедливыми нападками и домыслами, в том числе и в суде.
А Олаф Бунке жив – 6 мая этого года ему исполнилось 80 лет. Он конечно пострадал от волны увольнений, последовавшей вслед за аннексией ГДР Западной Германией в 1990 году, но оставался профессором Берлинского университета вплоть до 2003 года, когда окончательно вышел на пенсию.
