Парери – такое же сонное царство, как и сотни тысяч других разбросанных по всей стране индийских деревень, где у жителей нет другого повода посудачить, кроме как о предстоящей свадьбе или только что состоявшихся похоронах. Но в тот памятный всем сентябрьский день на берег реки вышло практически все население поселка: предстояло необычно и жуткое зрелище – самосожжение вдовы, чей муж две недели назад погиб в результате несчастного случая.
Под чтение священных мантр молодая 19-летняя женщина в красочном свадебном наряде забралась на груду дров, молча села на пропитанные смолой поленья и стала терпеливо дожидаться конца молитвы. Люди, пришедшие проводить ее в последний путь и принесшие с собой по этому случаю курящиеся благовонные прутики и кокосовые орехи, плотным кольцом окружили место события. Скорбные лица, переполненные ужасом глаза. Но никто не пытался остановить то, ради чего все здесь собрались. Уже зажгли факел, от которого должен был вспыхнуть погребальный костер, когда из-за пригорка выбежали полицейские. Среди 800 сельчан нашелся-таки один, кто позвал стражей порядка, и те вовремя подоспели к месту драмы. Публичное самосожжение вдовы, или как его называют в Индии, “сати” удалось предотвратить. Несчастную женщину на время поместили под присмотр врачей и полиции, а родственников ее бывшего мужа арестовали. Если удастся доказать, что это они принудили невестку пойти на костер, то их ждет суровое наказание.
Попытка самосожжения в Парери – четвертый подобный случай в штате Уттар-Прадеш за последние несколько лет. Не отстают в этом отношении от него и другие районы индийской сельской глубинки, где все еще сильны пережитки давно минувших лет и древние традиции. Вряд ли какое-либо другое явление в жизни индийцев вызывает такой всплеск эмоций в обществе, как “сати”. Каждый случай восхождения женщины на погребальный костер умершего мужа будоражит людей, становится предметом жарких споров на страницах газет и журналов, служит поводом для организации многолюдных публичных выступлений и демонстраций, как осуждающих жестокую традицию, так и защищающих ее. Равнодушным не остается никто: кого-то случившееся приводит в ужас, другие, наоборот, одобряют, казалось бы, безрассудный поступок.
Попытка разобраться в причинах живучести жестокого обычая, уходящего своими корнями в седую древность, привела меня к обозревателю индийской газеты “Пайонир” Адитья Бхагату, уже много лет занимающемуся проблемой “сати”. Не так давно он побывал в гостях у отшельника-садху, живущего в одиночестве на берегу священного для индусов высокогорного озера Манимахеш в северном штате Химачал-Прадеш.
Когда-то давно избрав для себя нелегкую долю аскета, уже в течение нескольких десятков лет даже с наступлением зимы отшельник не покидает своей каменной хижины, со всех сторон открытой пронизывающим ветрам. Среди паломников и жителей близлежащих деревень он известен под именем Баба. Так в Индии называют аскетов и “святых”: это имя уже само по себе свидетельствует о принадлежности человека к кругу “избранных”, “приближенных” к Богу.
Адитья Бхагат рассказывает:
– Доступ к озеру Манимахеш полностью закрыт в течение девяти месяцев в году. Со всех сторон его окружают вечно заснеженные горы с проплешинами каменистых пустошей, на которых растут лишь мох да лишайники. Величие гималайских пиков и оглушающая белая тишина подавляют. Нужно быть очень сильным духом человеком, чтобы не сойти с ума в этой безмолвной пустыне, где нет никаких других звуков, кроме завывания ветра в непогоду. Лишь в летние месяцы, когда снежный покров на короткое время отступает к скалистым вершинам и на проталинах проступают едва заметные тропы, наиболее отважные паломники рискуют отправиться в дальнюю дорогу, чтобы за несколько дней тяжелого пути добраться до мест, где, как считается, живут боги. Пилигримы совершают ритуал омовения в ледяной воде Манимахеша, в кристально чистой глубине которого, словно в зеркале, отражается возвышающаяся неподалеку гора Кайлаш, Она – предмет особого поклонения верующих: согласно поверью, на ее вершине живет один из наиболее могущественных и грозных богов индуистского пантеона – Шива.
Наверное, только одному Шиве и ведомо, как может выжить в этом суровом краю отшельник Баба. После многих месяцев полного одиночества среди снега и скал аскет с нескрываемой радостью встречает гостей, каждому предлагает по чашке ароматного чая, заваренного на целебных высокогорных травах. Во время почти что ритуального чаепития у “дома Шивы” садху, едва заметно раскачиваясь в такт словам, ведет свой неторопливый рассказ:
– Озеро Манимахеш образовалось на месте падения кусочка тела богини Деви. В воплощении Сати она была верной и преданной женой Шивы. Ее отец Дакш Праджапати, сын бога Брахмы, не одобрял этого брака и относился к зятю с нескрываемым пренебрежением. Однажды он устроил пир, на который созвал всех богов, и только Шива не был приглашен. Любящая мужа Сати восприняла это как оскорбление своего супруга. В знак протеста она взошла на жертвенный костер и сгорела в огне. Узнав о самосожжении жены и его причине, разгневанный Шива отсек тестю голову. Затем он собрал останки Сати и в безутешном горе долго бродил с ними по горам. Там, где горстки пепла падали на землю, вырастали храмы и образовывались озера. Манимахеш – одно из них.
– К словам Бабы, – говорит Адитья Бхагат, – можно добавить, что, согласно легенде, самосожжение Сати произошло в местечке Канкхал неподалеку от Харидвара – ныне одного из семи священных индуистских городов. Чтобы поклониться богине, в знак преданности супругу добровольно взошедшей на костер, к месту легендарной драмы, где еще в незапамятные времена был возведен храм, ежегодно со всех концов страны устремляются сотни тысяч паломников. Индуисты почитают Сати как символ супружеской верности и самопожертвования.
В некоторых литературных источниках, впрочем, как и в большинстве случаев на обыденном уровне, именно с поступком супруги Шивы связывается возникновение обычая “сати”. Однако в научных кругах единого мнения на этот счет пока нет. По одной из версий, изначально самосожжение вдов практиковалось среди кочевников Центральной Азии, а затем оттуда распространилось и на территорию нынешней Индии. В те давние времена бесконечных войн и завоевательных походов женщины, потерявшие мужей и лишившиеся в их лице защиты, нередко прибегали к самоубийствам из-за нежелания становиться добычей чужеземных захватчиков.
В самой Индии в средние века довольно распространенным был обычай “джаухар”: когда осажденная противником крепость уже не могла обороняться, женщины, собравшись вместе в каком-либо помещении, сжигали себя, чтобы защитники крепости могли идти в последний бой, не думая о женах и дочерях, которые уже не станут добычей врага.
Противники “сати” утверждают, что в период, когда формировались основы индийской культуры, уклады общественной жизни и поведенческие стандарты людей, этого обряда на территории нынешней Индии не было. В подтверждение своей правоты они указывают на отсутствие упоминаний о нем в начавших складываться еще в третьем тысячелетии до нашей эры древнеиндийских сборниках религиозных гимнов – Ведах. В них, в частности в Ригведе, помимо песен и гимнов, посвященным силам природы, содержатся различные предписания и правила поведения людей. О самосожжении вдов там речи не ведется. А коль так, то можно предположить, что в более поздние времена храмовая иерархия индусов, преднамеренно извратив тексты священных Вед, стала воспевать самопожертвование богини Сати во имя своего мужа и проповедовать самосожжение вдов в качестве высшего проявления супружеской верности, как акт слияния с Богом. Брахманы, в частности, утверждали, что жена может очистить мужа от земных грехов, если заживо сгорит вместе с его трупом. Только после этого им обоим суждено счастливо прожить на небесах еще 35 миллионов лет – ровно столько, сколько, по представлениям индийцев, имеется волосков на теле человека.
Известно, что в V веке до н.э. обряд “сати” в Индии был запрещен. Однако в V-VII веках н.э. он вновь возродился. И хотя жуткий обряд совершали не более двух процентов вдов, память о нем глубоко врезалась в народное сознание. Есть мнение, что воспевание “сати” имело и корыстный умысел: сгоревших живьем женщин канонизировали, в их честь объявляли праздники, а на. местах погребальных костров сооружали храмы и святилища, становившиеся местами поклонения для индусов и даже для последователей других религий. К ним шли верующие близлежащих селений и паломники издалека, пожертвования которых традиционно в Индии составляют основу материального благополучия духовенства и разного рода дельцов, в изобилии вьющихся вокруг священных обителей.
В мысли о том, что за пропагандой “сати” в наши дни могут скрываться тривиальные коммерческие интересы отдельных личностей, укрепляет и такой факт: несмотря на запрет, официально наложенный на “сати”, открытки с изображениями добровольно сгоревших вдов с нимбами вокруг головы издаются сотнями тысяч экземпляров и распродаются за вполне реальные деньги. Количество храмов и святых мест, посвященных жертвам “сати”, в Индии исчисляется сотнями. Среди них – “Мариману” (“Большое дерево”) на юго-западе штата Андхра-Прадеш. Там растет уникальный 600-летний баньян, считающийся самым большим деревом в мире и по этой причине занесенный в знаменитую Книгу рекордов Гиннесса. Его крону образуют полторы тысячи ответвлений, отходящих от основного ствола и одновременно имеющих собственную корневую систему. Священное дерево образовало целую рощу площадью более двух гектаров. В ее тени на религиозные праздники собираются до 30 тысяч человек. Собрания верующих под гигантским деревом проводятся во славу объявленной “святой” местной царицы Тхиммамма. Потеряв мужа, она добровольно рассталась с жизнью, взойдя на его погребальный костер. Это произошло в XVI веке под кроной тогда еще юного баньяна, и с тех пор местные жители свято берегут память об этом событии. Они запрещают рвать со священного дерева листья или причинять ему какой-либо другой вред. Вокруг шедевра природы, ставшего еще и религиозной святыней, возведен забор и образована охранная зона.
Известен на всю страну и находящийся в Раджастхане храм “Махавир Ватика”, сооруженный в честь Сати “Дади, 400 лет назад сгоревшей по собственной воле на погребальном костре мужа. Как и у знаменитого баньяна, в этом храме ежегодно в день смерти мученицы проводится двухдневная “пуджа” (религиозный праздник), на который собирается до 50 тысяч человек. Правда, из-за опасений привлечь к себе внимание местных властей, феминистских организаций и прессы, следящие за соблюдением закона о запрете “сати” и случаями прославления совершивших этот обряд, в последние годы священнослужители “Махавир Ватика” вынуждены маскировать молебны в честь Сати Дади поклонением богине Дурге. И, как ни странно, несмотря на то, что такая маскировка оказывается шитой белыми нитками, никто не преследует устроителей праздника. А ведь при желании можно было бы уличить священнослужителей в лукавстве и прямом нарушении закона: в этой местности Дурга не относится к числу наиболее популярных богинь, как скажем, в Западной Бенгалии, да и бесхитростные простые верующие не скрывают своих намерений поклониться именно Сати Дади. На вопрос о том, известно ли ему о запрете на прославление “сати”, один из прихожан храма простодушно ответил: “Самосожжение вдовы произошло сотни лет назад, и мы каждый год приходим сюда помолиться в ее честь. Так поступали многие поколения наших предков. И мы тоже всегда будем приходить в этот храм с той же целью”.
Практикой совершения обряда “сати” предписывается вдове взойти на погребальный костер мужа (индусы, как известно, умерших не предают земле, а сжигают их на специальных погребальных кострах, устраиваемых, как правило, у воды – на берег реки или озера) и сгореть на нем живьем. Допускается самосожжение женщины и отдельно, через какое-то время после кремации тела супруга. Каждый такой случай торжественно обставляется. Женщина, добровольно решившая предать себя самосожжению, надевает красочные одежды, нередко – свой свадебный наряд. Подготовка к зажжению костра. сопровождается чтением священных мантр. Проводить жертву в последний путь приходит все население поселка или деревни.
В прошлом наиболее ревностными сторонниками совершения обряда “сати” были раджпутские династии Раджастхана. И в наши дни этот западный штат лидирует: на него приходится до двух третей от общего числа случаев самосожжения женщин по всей стране. Девяносто процентов раджастхан-ских “сати” происходит в районе Шекхавати. Время от времени скорбные сообщения приходят и из других концов страны, где в сельской глубинке все еще сильны пережитки давно минувших лет и древние традиции.
Немало эмоций вызвал в Индии недавно вынесенный судом оправдательный приговор в отношении группы жителей раджастханского поселка Деорала, обвинявшихся в подготовке и участии в церемонии “сати”. Четвертого сентября 1987 года там взошла на погребальный костер погибшего мужа 18-летняя Руп Канвар, которая заживо сгорела в огне в присутствии многотысячной толпы. Возмущенные попустительством сельчан и администрации, допустивших самосожжение вдовы, женские организации и группы по защите прав человека развернули тогда широкую кампанию против жестокого обычая. Под давлением общественного мнения в конце того же года парламентом страны был принят специальный закон, запрещающий “сати”. В отношении лиц, подстрекающих женщин к совершению средневекового обряда, а также его участников установлено суровое наказание: им грозит смертная казнь или пожизненное тюремное заключение. Виновные в прославлении случаев и практики “сати” тоже должны привлекаться к уголовной ответственности и наказываться лишением свободы сроком до семи лет и крупными штрафами, лишаться права баллотироваться в представительные органы власти. Индуистские храмы, в которых проводятся церемонии в память совершивших “сати”, подлежат закрытию.
Но одно дело принять закон и совсем другое – его исполнять на практике. Попытки противостоять “сати” предпринимались и раньше: в начале XIX века в Индии развернулось широкое общественное движение против бесчеловечного обычая, которое привело к принятию в 1829 году закона, запретившего самосожжение вдов. Тогда, правда, не устанавливалось столь жестких карательных санкций в отношении вдохновителей и организаторов “сати”, как в новом законе. Теперь, казалось бы, у индийского правосудия появилась необходимая юридическая база для искоренения “сати”. Однако в том же случае с Руп Канвар продолжавшееся более девяти лет судебное разбирательство закончилось безрезультатно: женщина сгорела в огне, а виновных в случившемся так и не оказалось. И это при том, что место кремации охранялось молодыми вооруженными раджпутами, не позволявшими очевидцам трагедии подойти поближе к костру.
Вынесенный судом вердикт дал повод активистке Национальной федерации индийских женщин Вимле Фаруки заявить о том, что правосудие в Раджастхане по-прежнему “нацелено против женщин и реакционно по отношению к ним”. По мнению другой активистки феминистского движения Кум-кум Сангари, “в деле о совершенном в Деорале обряда “сати” налицо заговор местной администрации, полиции и жителей поселка, сделавших все возможное для того, чтобы виновные в организации варварского обряда ушли от ответственности”.
На нежелание очевидцев подобных трагедий сотрудничать с правоохранительными органами, а также на попустительство местных властей указывают и средства массовой информации. Все это объясняется достаточно просто. Несмотря на то, что страна производит компьютеры, строит самолеты и запускает в космос спутники, значительная часть населения продолжает влачить жалкое существование в сельской глубинке, как и столетия назад, потом и кровью добывая себе средства на существование. Духовные ценности современной цивилизации, не подкрепленные ее материальным наполнением, приживаются там с невероятным трудом. Люди не могут освободиться от пут устаревшего образа жизни и в повседневной жизни продолжают следовать установившимся в древности правилам, даже если они такие жестокие как “сати”. Уважительное отношение ко всему, что связано с прошлым, с деяниями и жизнью предков, – одна из наиболее устойчивых черт национального характера индийцев. Еще, наверно, и поэтому во многих случаях верность традициям берет верх над страхом перед карающими новыми законами.
