12 марта 1918 года, в условиях строжайшей конспирации был завершен перенос столицы РСФСР из Петрограда в Москву. А 16 марта это было узаконено IV Съездом Советов. Перенос столицы планировался ещё при Николае II
Впервые мысль об эвакуации столицы возникла еще у царского правительства – во время Великого отступления летом 1915 года, когда русская армия оставила Галицию, Польшу, Литву и фронт опасно приблизился к Петрограду. Тогда планировалось вывезти часть правительственных учреждений, гарнизона и оборонных заводов. Но затем наступление немцев удалось остановить, и об этой идее забыли.
Однако через два года, осенью 1917-го, она посетила уже членов Временного правительства – после того, как немецкое наступление завершилось взятием Риги и ее окрестностей. С 1 сентября в столице России под руководством Валентина Дягилева, родного брата Сергея Дягилева, организовавшего знаменитые «Русские сезоны», начало действовать Особое междуведомственное совещание, основная задача которого состояла в поиске подходящих зданий в Москве.
4 октября 1917 года глава Временного правительства Керенский предложил своим министрам начинать переезжать в первопрестольную, что вызвало жесткую критику большевиков. 6 октября пробольшевистская солдатская секция Петросовета назвала план эвакуации Временного правительства в Москву “дезертирством с ответственного боевого поста”, заявила, что такое решение “означало бы предоставление революционной столицы на произвол судьбы”, и потребовала уступить место другому, более решительному правительству.
В итоге, хотя министры были готовы отбыть в Москву, переезд правительственных учреждений так и не состоялся.
Петроград никто не хотел защищать
Через несколько месяцев, в феврале 1918 года, большевики убедились, что их предшественники были правы.
После того как Троцкий сорвал мирные переговоры с немцами в Брест-Литовске, германские войска начали стремительное наступление по всей линии фронта.
“Мне ещё не доводилось видеть такой нелепой войны, — вспоминал позднее начальник штаба германского главнокомандующего Восточным фронтом генерал Макс Гофман. — Мы вели её практически на поездах и автомобилях. Сажаешь на поезд горстку пехоты с пулеметами и одной пушкой и едешь до следующей станции. Берёшь вокзал, арестовываешь большевиков, сажаешь на поезд ещё солдат и едешь дальше”.
В результате этого блицкрига 19 февраля был сдан Минск (при этом попал в плен штаб Западного фронта), 20 февраля – Полоцк, 21-го – Речица и Орша. 24 февраля незначительные силы немцев заняли Псков (в этом случае штаб Северного фронта успел эвакуироваться в Тверь). 25 февраля красногвардейцы оставили Борисов и Ревель, а потом бежали из Нарвы.
21 февраля в Петрограде было объявлено осадное положение, издан декрет Совета народных комиссаров “Социалистическое отечество в опасности!” и создан Комитет революционной обороны города. Большинство частей Петроградского гарнизона на митингах клялись “стоять насмерть”, но на фронт кроме латышских стрелков мало кто поехал.
К 26 февраля стало ясно, что город защищать некому: в ряды РККА записалось всего 10 320 рабочих, готовых пролить свою кровь за пролетарское государство.
Все это заставило председателя Комитета революционной обороны Петрограда Зиновьева в начале марта 1918 года от имени питерских коммунистов обратиться в ЦК ВКП (б) с просьбой выделить несколько сот рублей на случай перехода на нелегальное положение. Впрочем, ему было отказано.
Первая блокада Петрограда
3 марта 1918 года новая советская делегация во главе с Сокольниковым была вынуждена подписать на германских условиях Брестский мир, который председатель Совнаркома РСФСР Ленин назвал “похабным” и “несчастным”. От России отторгались 780 тысяч квадратных километров территории с населением 56 миллионов человек.
Договор встретил крайне резкую оценку почти всего российского общества. Патриарх Московский и всея России Тихон оценил нанесенный урон так: “Отторгаются от нас целые области, населённые православным народом, и отдаются на волю чужого по вере врага… мир, отдающий наш народ и русскую землю в тяжкую кабалу, — такой мир не даст народу желанного отдыха и успокоения”.
Это понимали и сами большевики – несмотря на заключение мирного договора, не было никаких гарантий, что германцы не польстятся на столицу РСФСР.
Кроме того Петрограду угрожал голод. Сонарком сознавал, что столица из-за своего географического положенная на 100% зависит от привозного продовольствия и топлива. Традиционно большинство поставок шли морским путем, но германский флот и минные поля его блокировали. А железнодорожный транспорт работал весьма нерегулярно, да и гражданская война не только отрезала от центральной России основные хлебные районы, но и загрузила железные дороги военными перевозками.
В марте 1918-го в Питер прибыло 800 вагонов с зерном и мукой, в апреле – уже только 400. В мае был введен хлебный паек. Тогда же петроградцы стали массово поедать лошадей.
Стремительно развивался и топливный кризис. Громадному городу для нормального функционирования ежегодно требовалось почти 110 миллионов пудов угля и почти 13 миллионов пудов нефти. Столько он потреблял в 1914 году. Однако в условиях разгорающейся гражданской войны поставки угля по сравнению с довоенным уровнем сократились в 30 раз. Настоящий топливный коллапс наступит в городе в январе 1919-го, когда в нем уже не будет ни дров, ни угля, ни нефти.
По сути дела, Петроград оказался в настоящей блокаде. К голоду и холоду добавились заразные болезни. Весной 1918 года Петроград поразила эпидемия сыпного тифа. Затем его сменила холера, а ее – грипп-испанка.
Естественно, что недовольство новой властью росло во всех слоях городского населения. Стихийно бастовали учителя, служащие почты, банков, телеграфа и – самое неприятное для большевиков – рабочие заводов и фабрик.
Кроме того, город был наводнен дезертирами, анархистами и откровенными бандитами и грабителями. Всё это в любой момент могло закончиться очередным государственным переворотом в “колыбели трех революций”.
В таких условиях управлять ситуацией из гораздо более удачно расположенной с инфраструктурной точки зрения Москвы было значительно удобнее и безопаснее.
Переезд проходил в обстановке секретности и дезинформации
Решение о переносе столицы было принято Советом народных комиссаров 26 февраля. Ответственным за переезд был назначен ближайший помощник Ленина, управляющий делами Совнаркома Владимир Бонч-Бруевич.
В первую очередь в Москву отправили Экспедицию заготовления государственных бумаг, золотой запас и иностранные посольства. Помимо документов наркоматы вывозили и своих служащих с семьями и имуществом.
Второпях случались и эксцессы. Так, согласно жалобе Петроградского бюро РСДРП(б), ВЧК вывезла в Москву всех следователей и архив, «забыв» в Петрограде самих арестованных, которые остались без документов, объясняющих, за что они сидят.
Информацию о масштабном переезде правительственных учреждений скрыть было трудно, и 1 марта Президиуму ВЦИК пришлось выступить с заявлением, объявлявшем их эвакуацию «беспочвенными слухами».
Одновременно Всероссийский исполнительный комитет железнодорожного профсоюза был проинформирован, что столица перемещается в Нижний Новгород. Эту дезинформацию сообщил лично Бонч-Бруевич, который позже объяснял, что его главной задачей было отвлечение внимания от поезда с Лениным.
Литерный состав с председателем советского правительства был сформирован на окраине Петрограда. Вечером 10 марта 1918 года Ленин покинул Смольный и вместе с женой, сестрой и Бонч-Бруевичем направился к пустырю за Московской заставой, к так называемой Цветочной площади. Там их встречали чекисты, которые в полной темноте помогли им вместе с членами Совнаркома и Всероссийского центрального исполнительного комитета сесть в литерный поезд № 4001.
Ильича защитили латышские стрелки
Поезд вели поочерёдно 4 курьерских паровоза, их бригадный состав периодически менялся. Но, несмотря на все предосторожности, не обошлось без ЧП. Отъехав 162 километра от Петрограда, спецсостав вынужден был остановиться: на станции Малая Вишера путь ему перекрыл состав с дезертирами – матросами-анархистами. Но латышские стрелки, охранявшие правительственный поезд, быстро их разоружили.
В итоге в Москву на Николаевский (ныне Ленинградский) вокзал литерный прибыл 11 марта около 8 часов вечера. Следующий день приехавшие провели в вагоне, 13 марта под охраной латышских стрелков Ленин разместился в гостинице “Националь”, а через несколько дней переехал в здание бывшего Сената в Кремле.
Москва официально стала столицей только в 1922 году
12 марта 1918 года в “Известиях” от имени военно-революционного комитета при Петросовете Троцкий известил граждан РСФСР, что Совнарком и ВЦИК выехали на IV Всероссийский съезд советов, где будет решено перенести столицу из Петербурга в Москву.
Это объяснялось тем, что “германские империалисты, навязавшие нам свой аннексионистский мир, остаются смертельными врагами советской власти” и находятся на расстоянии двухдневного перехода от города.
16 марта 1918 года съезд действительно одобрил перенос столицы в Москву, сославшись на кризис, который русская революция переживает в данный момент. Но подчеркнул, что это не навсегда: “Съезд постановляет, что впредь до изменения указанных условий столица Российской Советской Социалистической Республики временно переносится из Петрограда в Москву”.
Официальный статус столицы Москва обрела только в конце 1922 года, когда после гражданской войны был образован Советский Союз.
На заставке фрагмент фото: Майские праздники на Красной площади в Москве, 1 мая 1924. Источник
