Облава
К концу мая 1918 г. кладовые казанского филиала Госбанка уже с трудом вмещали в себя свозимые со всей страны царские драгоценности. Большевики планировали казанскими активами заплатить контрибуцию странам Четверного союза во главе с Германией – по условиям Брест-Литовского мирного договора 3 марта 1918 г. и дополнительного соглашения от 27 августа 1918 года. В ответ дипломаты и спецслужбы стран Антанты совместно с российскими офицерами и эсерами-боевиками из тайного Союза защиты родины и свободы, созданного Борисом Савинковым, предполагали сорвать планы Ленина и внезапным мятежом захватить золотую кубышку страны.
В мае 1918 г. вербовка ветеранов-фронтовиков в столице шла масштабно и оттого была плохо замаскирована. В результате новоявленный участник подполья, 16-летний контуженый князь Мешков (Иванов), проболтался о готовящемся мятеже офицеров. В порыве нежных чувств улан, проходивший излечение в богоугодном заведении Иверской общины, предложил ухаживавшей за ним сестре милосердия в ближайшие дни уехать из Москвы, где будет небезопасно. Об этом стало известно сотрудникам ВЧК.
«Я и тов. Лацис… осмотрели Иверскую больницу и установили, что в ней действительно находится много подозрительного элемента, – вспоминал в 1924 г. 38-летний член коллегии Всероссийской чрезвычайной комиссии (ВЧК) Яков Петерс. – Мы установили наблюдение за Ивановым и выяснили, что этот Иванов встречается с очень подозрительными людьми, которые собираются в Малом Левшинском переулке, и что там происходят частные собрания».
Наружное наблюдение за домом позволило чекистам определить условный стук в дверь, служивший подпольщикам паролем для пропуска на конспиративную квартиру. После чего большевистские контрразведчики решили подготовить облаву на гостей квартиры в момент, когда туда наберется больше народа.
И такой случай представился уже 28 мая. Петерс взял с собой на операцию рослого 24-летнего земляка Генриха Штубиса. Еще до революции Штубис вошел в Либавскую (современный город Лиепая в Латвии) группу анархистов и взял себе псевдоним Леонид Заковский. Под этим именем он и стал работать в ВЧК.
Петерс писал: «…нагрузили два грузовика красноармейцами и поехали в Левшинский переулок. Квартира была известна. Мне помнится, пока красноармейцы окружили дом, я с двумя товарищами – Заковским… и еще с одним – побежали наверх по лестнице, в квартиру; мы знали условный стук, и как только нам открыли дверь, мы ворвались через переднюю в главную комнату, где в это время заседало около 20 человек, главным образом белогвардейские офицеры».
Белые на службе Черчилля
Как позже напишут следователи ВЧК, на квартире 21-летнего штабс-капитана «Алексея Сидорова» (Георгия Аваева) собрались тринадцать членов законспирированной организации: «Иванов, Парфенов, Сидоров, Висчинский, Голиков, Голикова и др.». Кстати, опрошенные автором в июле 2009 г. старожилы этого дома сегодня уже и не в курсе, какие трагические события разворачивались в их доме…
«Собрание было до того изумлено нашим появлением, что не успело забрать бумаги, которые лежали на столе; мы захватили все бумаги. По разбору материалов оказалось, что мы имеем дело с серьезной организацией, мы нашли ряд схем, инструкцию для разведчиков, главные задачи организации, две явки, визитную карточку, которая была перерезана какими-то зигзагами на две части, и установили, что организация называется Союз защиты родины и свободы», – вспоминал Петерс.
«Красная книга ВЧК» опишет находки более детально: «На столе среди прочих бумаг были найдены набросок схемы построения пехотного полка и небольшая сумма денег, от которой все отказывались. При личном обыске была обнаружена программа Союза защиты родины и свободы, перепечатанная на машинке, картонный треугольник, вырезанный из визитной карточки, с буквами ОК, пароль и адреса в г. Казани».
В найденной программе организации все называлось по-военному четко и лаконично.
«I. ОСНОВНЫЕ ЗАДАЧИ А. БЛИЖАЙШЕГО МОМЕНТА
1. Свержение правительства, доведшего родину до гибели.
2. Установление твердой власти, непреклонно стоящей на страже национальных интересов России.
3. Воссоздание национальной армии на основах настоящей воинской дисциплины (без комитетов, комиссаров и т.п.). Восстановление нарушенных прав командного состава и должностных лиц…
4. Продолжение войны с Германией, опираясь на помощь союзников».
Естественно, что в документе ничего не говорилось о том, на каких условиях идет финансирование боевиков. И уж точно не упоминалось о том, что одной из конкретных задач момента для зарубежных инвесторов было недопущение переброски царского золота, хранившегося в Казани, в Германию для продолжения войны против стран Антанты.
«Было бы ошибочно думать, что… мы сражались на фронтах за дело враждебных большевикам русских, напротив того, русские белогвардейцы сражались за наше дело», – признавался в ту пору военный министр Великобритании Уинстон Черчилль.
Отказ равносилен измене
Во второй части обнаруженного чекистами документа, названного «II. ПОЛОЖЕНИЕ» особое внимание сотрудников контрразведки большевиков привлек пункт 8, который гласил:
«Начальствующим лицам озаботиться:
а) ознакомлением подведомственных им чинов с основами этого положения и предложить отказаться от участия в деле тем, кто чувствует себя слабым духом и неспособным выдержать тех испытаний, которые неизбежны в решительной, активной борьбе. От отказавшихся требуется только одно – сохранение полной тайны о всем, что им стало известным об организации за время состояния в таковой. Отказы принимаются до 25 мая (время поступления в Центральный штаб). После этого всякие уклонения от обязанностей и отказы будут считаться сознательной изменой, равно как и разглашение тайн организации, и караться до лишения жизни включительно».
Это означало, что с 25 мая Союз защиты родины и свободы, говоря армейским языком, свою походную колонну выстраивал в боевой порядок, чтобы в ближайшие дни начать военные действия.
Пойманные «с поличным» посетители явочной квартиры были сильно возбуждены. Это и использовали чекисты, проведя по горячим следам первые допросы. Взволнованный 16-летний князь Мешков (Иванов) перечислил всех известных ему членов организации, включая ее руководителя – штабс-капитана Альфреда Пинку (Пинкуса).
28 мая Пинки в столице не оказалось – он гостил у родственников в деревне. Однако вскоре он вернулся домой, где его уже ожидали чекисты. После допроса штабс-капитана беспокойство сотрудников ВЧК сменилось шоком, поскольку стали известны детали плана савинковцев и направление их главного удара.
29 мая, когда столичные чекисты караулили главу московского филиала Союза… у него на квартире, в Казань прибыл очередной «транспорт российской золотой монеты на сто двадцать шесть миллионов рублей, заделанный в двух тысячах ста ящиках, снабженных печатями на обоих крышках, но не имеющих их в ячейках при скрепах боковых стенок с крышками. Означенные ценности приняты в заделанном виде на перечет ящиков, коих оказалось 2100, и помещены на ответственное хранение», – бесстрастно констатирует акт приема ценностей.
Отвечал за перевозку золота 50-летний поляк Илларий Наконечный, старший контролер московской конторы государственного банка. В 1914 г. он был произведен в чин коллежского советника. За безупречную службу в банковской системе в 1910 г. он был награжден орденом Св. Станислава III степени, в 1916‑м – Св. Анны и медалями в память 300-летия царствующего дома Романовых (1913) и за успешное содействие мобилизации (1915).
6 сентября 1921 г. Наконечный был уволен со службы и вместе с женой, княгиней Марианной Шиманской, выехал из cоветской России на жительство в Польшу. Международная кладоискательская экспедиция в октябре 1929 г. будет иметь в своем составе двух польских адвокатов, представляющих интересы поляка, предоставившего концессионерам план зарытого золотого клада.
Но до поисков исчезнувшего царского золотого запаса, как минимум миллиарда долларов из которого не найдено до сих пор, 29 мая 1918 г. еще было очень далеко…
