На фоне сталинского окружения Лаврентий Берия выглядел вызывающе ярко. Эдакий гангстер из голливудского фильма в стиле нуар: шляпа борсалино, черный плащ с накладными плечами, крупный узел галстука. Золотое пенсне. Всем в Политбюро известно: Лаврентий бабник, ни одной юбки не пропустит.
В 1945 году на Ялтинской конференции Рузвельт спросил Сталина: “Кто такой Берия. ” “Это наш Гиммлер”, ответил советский лидер. Публицист Анатолий Стреляный окрестил Никиту Хрущева “последним романтиком” лидером, искренне верившим в коммунистические идеалы. Но таким было все окружение Сталина: Молотов, Каганович, Маленков.
И только Берия практически не скрывал: для него коммунистическая идеология набор слов, необходимая мантра. Деятели его поколения своей карьерой обязаны большевистскому перевороту. Без него Хрущев оставался бы электриком на шахте, Каганович кожевенником, Молотов не вылезал из ссылки и пописывал в “Правду”. Берия же сделал бы карьеру и при царизме, революция ему поначалу только мешала.
В 16 лет, подростком, он переезжает из родной Абхазии в и поступает в Механико-техническое училище, одновременно начинает работать в “нефтянке”, у Нобелей. Для крестьянского сына блестящее начало карьеры. Его даже посылают на стажировку в Румынию, но тут большевистский переворот. Дальнейшее туманно: Берию неоднократно обвиняли в работе на азербайджанскую разведку.
Он же утверждал, что в марте 1917-го вступил в большевистскую партию, а после падения Бакинской коммуны по заданию коммунистов стал двойным агентом. Позиция удобная страховка при любом развитии событий. Так или иначе, Лаврентий остается в и в 1919 году становится обладателем денежной специальности строителя-архитектора, который всегда знает – когда начинать строить дом. Поступает в университет.
Результатом “великого перелома” становится смещение всего грузинского руководства “старые” коммунисты больше не в чести. 14 ноября 1931 года 32-летний Берия стал первым секретарем ЦК КП (б) Грузии. В годы, когда Лаврентий Павлович руководил Грузией, республика становится главным поставщиком чая, винограда и цитрусовых для всей страны. Прибрежная полоса Черного моря превращается в советскую Ривьеру.
Тбилиси отстраивают заново. А Грузия, одна из самых бедных республик, становится самой богатой в СССР. Он пришел к тому, к чему стремился: руководству большим важным хозяйственным делом. Берия за всем следит сам.
Духанщик выливает помои на деревья, высаженные вдоль проспекта Руставели. Берия проезжает мимо. “Месяц в неволе пускай выращивает эти саженцы, чтобы понять, сколько нужно вложить труда в озеленение Тбилиси”. Духанщик немедленно задержан и приговорен к месяцу принудительных работ.
Он тиран. И по праву доминирующего самца берет женщин, которых хочет. Ему было все равно, где и при каких обстоятельствах. Однажды летним вечером он катается на глиссере с партийными чиновниками и видит: воды Черного моря рассекает пловчиха общества “Динамо”.
Лаврентий Павлович зазвал ее к себе на глиссер. Своим спутникам сказал: “Прыгайте. ” Все прыгнули, кроме одного: “Извините, Лаврентий Павлович, но я плавать не умею”. Тогда Берия вынул пистолет и сказал: “Прыгай.
” К счастью, партийца спасли отдыхающие с ближайшего пляжа. Берия входит в ближний круг Сталина, регулярно встречается с ним и в Москве, и летом на абхазских дачах. Не случайно Большой террор 1937-1938 годов пережили только два руководителя республик Берия и его дружок, руководитель Азербайджана Багиров. В Грузии борьбой с “врагами народа” Берия руководил самолично.
Изощренные, садистические пытки стали в Тбилиси нормой. Расправа с грузинскими большевиками для Лаврентия удовольствие: их революционный пыл ему враждебен и непонятен. Уничтожили практически всех коммунистических руководителей 1920-х годов, и больше, чем в какой бы то ни было другой республике, писателей и деятелей культуры: их руководитель Грузии считал бессмысленными болтунами. Лаврентий Берия умело, но без удовольствия, повинуясь приказу.
Ничего личного. Руководствовался принципом смотрителя Алексеевского равелина Петропавловской крепости Матвея Соколова: “Если прикажут говорить заключенному “ваше сиятельство” буду говорить “ваше сиятельство”; если прикажут задушить задушу”. В 1938 году Берия перебирается в Москву и вскоре меняет на посту наркома внутренних дел Николая Ежова опасного, неуправляемого алкоголика и садиста. Большой террор заканчивается.
В 1938 году расстреляли 350 тысяч человек, в 1939 году 2,6 тысячи. Смертность в лагерях с приходом Берии снижается в два раза. Впрочем, когда приказывают, Берия не сопротивляется. Катынские расстрелы в 1940-м осуществляли его подчиненные.
Берию выделяет и обхаживает. Хотя нарком не был даже членом Политбюро, у него, единственного из партийной верхушки, не квартира, а целый особняк в Москве. Но Лаврентий прекрасно понимает: выше должности наркома двигаться некуда, а она расстрельная. Недаром Сталин сказал: “У чекиста есть только два пути на повышение или к стенке”.
И в 1941 году Берия исхитряется отойти от руководства тайной полицией. Из единого наркомата выделяют новый государственной безопасности. НКВД теперь преимущественно хозяйственный орган, на который работают полтора миллиона заключенных. В распоряжении Берии не только мускульная сила, но и инженеры с мировыми именами, такие как Туполев, Петляков, Лавочкин, Королев, Глушко, Берг.
Сталинская империя напоминала римскую, а Берия цивилизованного рабовладельца, который понимает: всякий раб имеет свою цену. Бывают рабы-поэты, рабы-артисты. А вот у Берии были рабы-ученые. И надо сказать, что Берия прощал им то, что никакому другому своему подчиненному в жизни бы не простил.
Например, Туполев ему мог сказать: “Вам самолеты из метала или из дерьма. Ну если из металла, мне нужно больше инженеров”. В лагерях и шарашках парткомов нет. Никакой марксисткой болтовни только план.
Сталин назначает Берию своим заместителем в Совнаркоме. В годы войны он один из пяти членов Государственного комитета обороны, руководит производством боеприпасов, минометов и танков, нефтедобычей. Ему подчиняются дивизии НКВД, диверсанты, части особого назначения, внешняя разведка. Он руководит обороной Закавказья и попутно высылкой народов Северного Кавказа в Сибирь и Среднюю Азию.
В 1945 году Лаврентий Берия оставляет НКВД; ему поручено создание советского ядерного оружия. Теперь он руководит не костоломами-следователями, а блестящими молодыми интеллектуалами Курчатовым, Зельдовичем, Харитоном, Сахаровым. Физики слушают Би-би-си на английском, фрондируют. В самом закрытом из бериевских секретных городов, Сарове (Арзамасе-16), Лев Альтшулер в присутствии коллег произносит тост: “Я счастлив, что дожил до того момента, когда повесили нацистских главарей, я надеюсь дожить до нашего Нюрнбергского процесса”.
Но остается работать. Как и спасенный из лагеря “Зубр” Н. В. Тимофеев-Ресовский, и бывшие нацисты немецкие ядерщики, вывезенные в 1945-м из Германии.
В бериевских городах нет райкомов партии, ученые получают огромные зарплаты, живут в отдельных коттеджах. И общается Берия с ними уважительно. Андрей Сахаров задает Берии вопрос: “Почему мы все время отстаем от и других стран, проигрывая техническое соревнование. ” Тот отвечает: “Потому что у нас нет производственно-опытной базы.
Все висит на одной “Электросиле”. А у американцев сотни фирм с мощной базой”. На дворе страшные времена, а на его территории нет ни борьбы с “космополитами”, ни гонения на генетиков. Для товарищей по Политбюро есть объяснение: “Я коммунист, но для интересов дела готов работать хоть с чертом”.
Это принципиальная позиция, своего рода политическая программа. Главное не убеждения, а результаты. В 1949 году советская атомная бомба была готова. Мавр сделал свое дело.
В начале 1950-х Сталин задумывает новый отстрел партийной верхушки. Проведено Ленинградское дело, ведется следствие по “делу врачей” и по так называемому мегрельскому делу, цель которого “большой мегрел” Лаврентий Берия. Ощущать себя в безопасности не может никто из членов Политбюро. Подвергнут критике Хрущев, ждут ареста Молотов, Микоян, Ворошилов.
Им предстоят пытки и расстрел. Но единственный, кто решил сопротивляться, Лаврентий Берия. Сейчас подавляющее большинство историков убеждены: умер насильственной смертью. Заговор задумал Берия, именно он спланировал убийство вождя.
Детали неизвестны. Знали ли руководители партии о готовящемся убийстве или были поставлены перед фактом. Кто, кроме генерала Хрусталева, велевшего охранникам “не будить товарища Сталина”, участвовал в отравлении вождя. Чем убили генералиссимуса цианистым калием, как Степана Бандеру, ядом кураре, как епископа Теодора (Ромжу), или варфарином, разжижающим кровь.
В секретной лаборатории МГБ, которой руководил советский доктор Менгеле Григорий Майрановский, были яды на любой случай. После смерти Берия выбрал себе пост министра внутренних дел и первого вице-премьера. Председателем Совета министров назначили ближайшего приятеля Лаврентия Берии Георгия Маленкова. Лаврентий Павлович хотел быть теневым лидером, считал, что СССР устал от правителей из Грузии.
Только у Берии был план действий, позже его назовут “оттепелью”. Начинается реабилитация политических заключенных, запрещены пытки, прекращены славословия в адрес Сталина, освобождены из лагерей “бытовики” (те, кто сидел за прогулы, за сбор колосков с колхозного поля и т. д. ).
Берия предлагает “коренизацию” руководства советских республик: альтернативой партизанщине на Украине и в Литве должны стать социальные лифты для тамошней молодежи. Задумывались окончание войны в Корее и “финляндизация” Германии (объединение ГДР и ФРГ, вывод советских и натовских частей). Партия должна заниматься агитацией и пропагандой, важные решения принимает правительство. СССР из тоталитарной страны должен был превратиться в авторитарную.
Но Лаврентий Павлович недооценил коллег по Президиуму ЦК. Они считали действия Берии опасными: ослабление партии может привести к распаду социалистической системы, да и Советского Союза. Руководству становилось не по себе от высокомерия Лаврентия Берии, его боялись. Дальнейшее общеизвестно.
Как пели тогдашние студенты: “Товарищ Берия вышел из доверия, / А товарищ Маленков / Надавал ему пинков. / Цветет в Сухуми алыча / Не для Лаврентья Палыча, / А для Климент Ефремыча и Вячеслав Михалыча”. Положим, цвела алыча не для Ворошилова и Молотова, скорее для инициатора ареста и расстрела Берии Никиты Хрущева. Лаврентия Берию расстреляли как английского шпиона.
Впрочем, не пытали на следствии, как он заповедовал. О “человеке в пенсне” никто, кроме вдовы и сына, не пожалел: запомнился он все же не как реформатор, а как палач.
Статья взята с: http://russiahousenews.info
