Поводом для начала государственного переворота послужили планы Кравчука и Плюща по саботажу нового Союзного договора
Об истории ГКЧП писано уже немало. Но по поводу истинных предпосылок до сих пор разночтения. Говорят, например, что Горбачев сам его спровоцировал. Есть версия, что это был заговор верхушки КГБ. А вот украинские политики тех времен уверены: путч спровоцировало решение Кравчука не подписывать Союзный договор. Накануне 20-летия референдума о подтверждении Акта независимости Украины “Комсомолка” пообщалась с участниками того давнего “киевского сговора”, чтобы узнать из первых уст, как дело было.
Центр боялся ставить Киеву “на вид”
Формально Советский Союз просуществовал до 8 декабря 1991-го. Но платить отчисления в советский бюджет Украина перестала еще в июне, чем поставила Центр в неудобное положение. Москва боялась усилить давление на Киев, понимая, что ниточки, связывающие мятежную республику с Союзом, рвутся одна за другой.
– Давления из Москвы я не ощущал. Там долго говорили о ситуации в Киеве, меня даже немного ограничивали в информации. Ведь моя личная позиция как члена ЦК Политбюро ни для кого не была секретом, – рассказал “КП” тогдашний председатель парламента УССР Леонид Кравчук. – На заседаниях пленумов ЦК мне иногда намекали: мол, слишком независимо, слишком… Но открыто “на вид” никто не ставил.
Долго такая неопределенность тянуться не могла. Верховный Совет УССР 12-го созыва (позже его назовут первым созывом Верховной Рады) заседал без передышки, “ковал” акты, от которых у московских коллег-депутатов на голове шевелились волосы.
– За год – с июля 1990-го, когда приняли Декларацию о независимости, до июня 1991-го – мы приняли очень много изменений в Конституцию УССР. Каждое новое голосование по чуть-чуть отрывало Украину от Союза, – вспоминает Олесь Шевченко, член оппозиционной “Народной Рады”, 128 депутатов которой в парламенте противостояли коммунистической “группе 239” во главе с Александром Морозом.
Наконец в июне 1991-го Михаил Горбачев заговорил о подписании нового Союзного договора. Даже дату анонсировал – 20 августа. Украинские коммунисты воспрянули духом: наконец-то процесс разрыва приостановится, и государство перейдет в новые качества, о которых говорил “Меченый” (как за глаза называли Горбачева).
“У стен есть уши. Пойдем в другое место”
А украинское руководство забеспокоилось. О панике, возникшей на Печерских холмах, Леонид Кравчук открыто не говорит – по его словам, в Киеве лишь стремились всеми силами избежать новых “союзных” обязательств. Пришло время действовать.
– В конце июня мне позвонил товарищ по парламенту Степан Вовковецкий и сказал: “Зайди в семь вечера к Кравчуку”, – рассказывает Юрий Гнаткевич, руководивший тогда фракцией беспартийных в Верховном Совете. – Я еще подумал, зачем я понадобился, не высокого ведь полета птица… Пошел. В кабинете, кроме Вовковецкого, сидели Михаил Голубец, Иван Драч, Дмитрий Павлычко, Иван Плющ – все националисты, оппозиционеры. Кравчук нам подмигнул: “Здесь у стен есть уши, пойдем в другой кабинет”. Там сказал, что встал вопрос о его поездке в Москву – подписывать новый договор. “Ошибаетесь, если думаете, что я вас позвал советоваться, делать это или нет. Давайте решим, как его не подписывать”.
Дело в том, что вопрос такой важности определенно требовал визирования парламентом республики. И Кравчук опасался, что свою роль в Верховном Совете сыграет “группа 239” – коммунисты явно проголосовали бы “за” вхождение страны в новое союзное объединение.
– Проект договора был уже готов, я его видел. И мы уже стояли на позициях независимого государства, подписывать его не могли, – подтвердил “КП” Кравчук. – Поэтому, не зная, как пройдет голосование в Раде, мы нашли другой способ, чтобы не парафировать документ.
Дурить Москву поручили “нахальному” Плющу
По словам Гнаткевича, советовались целых два часа. И решение “отцов украинской демократии” было изящным и гениальным.
– Договорились о технологии проведения заседания Верховного Совета. В час “Ч” вести его поручили Ивану Плющу – вы же знаете, какой он нахал! И он должен был настоять на том, чтобы время на выступление – 10 минут – было у КАЖДОГО депутата. Ведь тема-то крайне важная. Тем самым заседание затянулось бы донельзя, и парламент так и не смог бы утвердить вопрос нового договора.
Но претворять задумку в действие суждено было не Плющу, а самому Кравчуку. В июле Плющ вместе с Гнаткевичем поехали в Канаду на празднования 100-летия украинской эмиграции, а “рулить” парламентом остался будущий президент Украины. Вплоть до середины месяца Верховный Совет УССР затягивал рассмотрение вопроса, потом его вынесли на обсуждение.
– Плющ очень переживал, каждый день спрашивал: Юра, как там? – продолжает Гнаткевич. – Я бегал, покупал всю возможную прессу, просматривал. Наконец нашел малюсенькую заметку: “Украина отложила вопрос договора до осени”. “Молодец”, – сказал Плющ. – “Кто, я?” – переспрашиваю. – “Нет. Кравчук молодец!” – ответил Плющ.
Кравчук по традиции перестраховался – нашел способ пройти “между капельками”. Поручил исследовать договор Академии наук Украины и комиссиям Верховного Совета. И когда поступили выводы, они странным образом оказались неутешительными для Горбачева. В расстроенных чувствах Михаил Сергеевич решился подписывать Союзный договор силами Москвы, Минска и Алма-Аты. Киев по его наметкам должен был подключиться в октябре.
– А я на всякий случай решил, что на встречу глав государств в Георгиевский зал Кремля вместо меня отправятся Плющ и Маслюк (депутат Верховного Совета. – Авт.), – рассказал Кравчук. – Конечно, отправятся без права подписи…
“Я еще нежился в кровати, а власть уже поменялась”
Кравчук намекал на “прослушку” в своем кабинете не зря. За день до подписания нового договора по всесоюзному телевидению вдруг начали крутить “Лебединое озеро”, которое потом сменилось изображением длинного стола на фоне серых штор с узнаваемыми лицами Павлова, Янаева и Крючкова во главе.
– Они поняли, что Киев ничего не подпишет и в октябре. Нового Союза не может быть без Украины – вот отпускать республику никто и не собирался без боя, – считает Гнаткевич.
Но Кравчука недооценили. Нерешительный с виду председатель Верховного Совета узнал о перевороте в 6 часов утра и сразу продумал модель поведения.
– Со мной говорил первый секретарь ЦК Станислав Гуренко. Я еще нежился в кровати, к телефону меня сын Александр подозвал… И говорит: знаешь, в Москве новая власть! – вспоминает Кравчук. – Гуренко сказал, что к нам приехал представитель ГКЧП Варенников, хочет встретиться. И предложил беседовать у себя в кабинете. Я сразу понял, что буду там как бы на приставном стульчике сидеть, в качестве просящего. И твердо ответил: моя должность – главная в стране, в моем кабинете и встречаемся. Кстати, Гуренко, и сам можешь прийти…
|
Эмиссар, присланный путчистами (замминистра обороны Валентин Варенников Герой СССР, воевал в Великую Отечественную, прошел Афган), был решительным и твердым. Кравчук очень рисковал, поэтому пошел на “военную хитрость”: сделал лояльную мину, выступил с очень размытым заявлением, почти сутки выдумывал поводы, чтобы не встречаться с оппозиционерами. А через пару дней после ГКЧП заговорил резко – осудил заговор.
Фото Укринформ.
