70 лет назад, 9 сентября 1943 года, началась операция по освобождению Новороссийска. Прекрасно укрепленный город был взят всего за неделю.
Несмотря на то, что немцы построили так называемую «Голубую» оборонительную линию — глубоко эшелонированную полосу укреплений, в том числе и бетонных. Но они не помогли. Операция впоследствии вошла во все отечественные (и не только) военные учебники как пример отличной координации между родами войск. Флот и авиация действовали в непрерывном контакте с наземными войсками, где тоже присутствовал отменный порядок. До артподготовки пехоту и танки в бой не пускали, равно как и бронетехнику не оставляли без поддержки «царицы полей». К 43-му воевать уже научились.
«К моменту начала штурма к городу стянули 227 установок залпового огня БМ-13 «Катюша». Плюс на позициях наступающих войск установили множество стационарных станков для пуска реактивных снарядов, а также подтянули тяжелую артиллерию Резерва Главного командования. В том числе и 203-мм гаубицы Б-4. Одна из тех, что использовались при освобождении Новороссийска, сегодня стоит в Санкт-Петербурге, в Главном Артиллерийском музее», — рассказывает заместитель директора по научной работе Новороссийского исторического музея-заповедника, подполковник в отставке Лев Степко.
Суда Черноморского флота прорвали боновое заграждение, которым была заперта Цемесская бухта. И после того, как на город обрушился огненный смерч, выпущенный из тысячи артиллерийских стволов и сотен реактивных минометов, начался штурм. Одновременно с морским десантом в бухту началось наступление 18-й армии. 16 сентября 1943 года после упорных боев город был освобожден.
Город-памятник
Однако эти и другие подробности операции малоизвестны, во всяком случае, за пределами Новороссийска. Малая земля, где воевал (а может, не воевал?) «дорогой Леонид Ильич» — именно с этим «брендом» у людей ассоциируется приморский город-герой. Отношение к подвигу защитников «пятачка» в районе Станички, куда 4 февраля 1943 года высадился десант, — ироническое, порой даже пренебрежительное. Но только не в Новороссийске — здесь знают правду. А генсека любят и уважают — просто как полковника Брежнева. Который воевал наравне с другими. Смело, честно.
Монументы, посвященные подвигу защитников Малой земли, — лишь крошечная часть увековеченной в городе памяти о войне. А это — более 80 памятников. Такого количества нет нигде. Первые появились сразу после окончания Великой Отечественной. В 46-м на братских могилах установили стелы и скульптурные композиции (в основном типовые), а в 1947 году на Цементном заводе — где проходила линия обороны, — появился монумент. На вечную стоянку водрузили «скелет» железнодорожного вагона, а руины Дворца культуры стали аналогом Дома Павлова. В 71-м тут появились Т-34-85 и скульптурная композиция с руками, сжимающими ППШ. «Город закончили восстанавливать только к концу 50-х, он весь лежал в руинах. Было не до грандиозных памятников, их начали возводить в 60-е. Хотя расположение монументов спланировали еще в 40-е», — объясняет директор Новороссийского музея-заповедника Лариса Колбасина.
65 процентов зданий полностью разрушено, 20 — подлежат капитальному ремонту и всего 15 требуют менее масштабных восстановительных работ — такова статистика осени 1943 года. До войны в Новороссийске проживало более ста тысяч человек, на момент оккупации оставалось около 63 тысяч. Но на руинах освобожденного города осталась всего одна семья — Мария Ткаченко с двумя детьми и престарелой матерью. Кому-то удалось уйти из Новороссийска, остальные погибли или были отправлены на работы в Германию. «Когда на подступах к городу уже шли тяжелые бои, в дом ворвались четверо фашистских автоматчиков, грозили расправой. Но я огромными буквами написала на дверях: «ТИФ!» Гитлеровцы к нам больше не совались, а дом со всех сторон заминировали. Так и просидели до самого прихода наших», — вспоминала Мария Алексеевна.
В отсутствие трудовых ресурсов было не до монументов. Даже величественный проект перепланировки Новороссийска — аналог сталинского плана реконструкции Москвы 1935 года — пришлось положить под сукно. От него осталась всего пара зданий да фото макета в музее. Срочно требовалось жилье, именно так и возникла нынешняя жуткая планировка города.
Ильич идет по городу
На выделенные для памятников места никто не покушался — ноябрьское постановление исполкома 1943 года об увековечивании памяти павших ждало своего часа. И после того как появились дома и улицы, за дело взялись скульпторы.
В 1960-1961 годах в Новороссийске начались встречи ветеранов. «Все, кто воевал на Малой Земле, приходили на места сражений, где никаких памятников еще не было. На мысе Мысхако братская могила существовала с войны, и все. Именно тогда, в начале 60-х, и появилась инициатива увековечить память защитников плацдарма. Леонид Ильич тогда еще не был главным в СССР, но впоследствии он, конечно, помог», — говорит руководитель отдела истории ВОВ местного музея Раиса Соколова.
Экспозиция, посвященная собственно Леониду Ильичу, более чем скромная. Да и ранее она была такой же, даже во времена позднего Брежнева. Дело в том, что в Новороссийске эту свистопляску вокруг героизма генсека все воспринимали как диверсию, направленную на дискредитацию личности именитого ветерана. И никогда не поддерживали — ни словом, ни делом. «Когда он к нам приезжал, в 1974 году, в него все сотрудницы музея влюбились. Очень простой в общении, ни капли пафоса. Человек просто хотел встретиться с однополчанами. Привез кучу личных фотографий военных лет, сегодня они хранятся в запасниках», — рассказывает Лариса Колбасина.
Несколько фотографий и парадный мундир более поздних времен — вот и вся витрина, посвященная «главному герою» Малой земли. А на бульваре стоит столь же скромный памятник. Брежнев, закинув пиджак за спину, идет по городу. Не тот молодой полковник, а уже человек в годах. У памятника живые цветы. И это говорит о многом.
Хранить вечно
Запасники Новороссийского музея — настоящая сокровищница знаний о Великой Отечественной. Собственного здания до сих пор нет, экспозиция ютится на первом этаже жилого дома, по городу разбросано еще несколько небольших филиалов. А показать есть что.
Например, продукцию, которую Новороссийск давал фронту. Это минометы, сделанные на «Красном двигателе», бетонные авиабомбы местного цементного завода, а также уникальные противотанковые мины с шиферным корпусом, которые выпускало предприятие «Коммунар». Сегодня интереснейшие артефакты теснятся на полках подсобок, куда мало кого пускают.
Рядом с обычными немецкими касками М40 красуются шлемы необычной формы, на них какой-то герб с короной. Оказывается, это амуниция румын. По словам Раисы Соколовой, в Новороссийске стояло две немецких и три румынских дивизии. Причем если солдаты вермахта воевали, то их союзники в основном отыгрывались на мирных жителях. Это хорошо помнят. «Я еще ребенком был, три года всего тогда исполнилось, но ту атмосферу страха никогда не забуду. Мамка меня прятала, причем не от фрицев, а от румын. Те лютовали, отбирали крохи, что еще оставались у населения, чуть что хватались за ножи. Даже немцы относились к румынским мародерам с презрением, хотя и не останавливали их. Потом нам удалось убежать из города. Но повезло немногим», — рассказывает местный житель Николай.
Среди документов хранится и «Акт о зверствах немецко-фашистских захватчиков», датированный 22 сентября 1943 года. Он — первый из нескольких, в нем значится тысяча жертв. Всего же во время оккупации было уничтожено около семи тысяч мирных жителей. Преступники не делятся по национальности — немцы или румыны. И те и другие — фашисты, которые, помимо всего прочего, стреляли по храмам в то время, когда в них проходили службы. Среди официальных лиц, подписавших документ, присутствует и церковный иерарх — протоиерей Ильинского собора Краснодара Николай Бессонов. Тоже власть, между прочим. Да, многое мы еще не знаем о той эпохе…
Фигурируют в Акте и предатели — полицаи, бургомистры. Всех их поймали и казнили. «Как правило, это были казаки из знатных семей. Оккупантов с цветами встречали. Немцы обещали, что вернут казакам землю в частную собственность, те им и поверили. Но фашисты обманули. Казачки было дернулись к нашим с поднятыми руками, но было поздно. Предатели понесли заслуженную кару», — говорит Раиса Соколова.
Фотографии, хранящиеся в Новороссийском музее, — отдельная тема. Во время войны в городе работал знаменитый фотокор Евгений Халдей. Никаких парадных снимков. Война — такая, какой была. Уникальные фото тоже недоступны для простых посетителей. На оцифровку нет сил и средств, выставить негде. Вот и пылятся в архиве, никому не известные.
А ведь работы не безымянные, автор всегда записывал в блокнот имена и звания. Вот колоритнейший персонаж — командир роты автоматчиков 255-й бригады Павел Бибо. С седой бородой, в трофейном камуфляже и с ППШ, он вылезает из окна разрушенного здания. Начальник штаба того же подразделения Хабич — бравый полковник. Местные жители возвращаются в город, немецкий плакат «Nach Zaporohskaja 10 km». Хирург майор Григорьев и его пациенты из 83-й бригады: милая девчушка в гимнастерке с медалью — Вера Макарович и солдат с забинтованной рукой — Владимир Тихомиров. Многие нашли бы на подобных кадрах родственников, которые воевали в Новороссийске. Но, увы…
Скупыми штрихами
«Художники на Малой земле» — так называется альбом, выпущенный очень маленьким тиражом в 1978 году. Тоже уникальный экспонат. В нем собраны работы тех, кто прошел через это сражение. «Бои в городе продолжались около года. В них участвовали сотни тысяч. Сколько — никто не знает. Нет точной статистики. Но явно больше, чем в Сталинграде. Тут работали агитбригады, выпускались фронтовые газеты, присутствовали и художники. Порой было проще нарисовать, чем сделать фотографию, по причине несовершенства техники. Поэтому у нас побывало так много живописцев», — объясняет Лев Степко.
Леонид Сойфертис, Борис Пророков, Виктор Цигаль и Павел Кирпичев, как и фотограф Евгений Халдей, донесли до нас то, что видели. В том числе и быт Малой земли. Ведь крошечный пятачок к моменту начала штурма превратился в обширный плацдарм площадью 30 квадратных километров. Где солдаты сеяли пшеницу, заводили живность, налаживали хозяйство.
Девушки моют волосы. Солдат кормит кур. Самодельная мельница для зерна. Смешные ослики — лошадей не было, они пугались артобстрела, а ишачки только прижимали длинные ушки и продолжали подвозить боеприпасы. Боец прикуривает от костра, стоящая рядом барышня недовольно уперла руки в боки. Бравый моряк старшина Буданов с ППШ. Медсестра Тося Бобкова — милое личико, кургузая шинелька. На многих рисунках имена в траурных рамках — погибли. А вот и знакомое лицо — политрук Леонид Брежнев. Просто один из многих.
Интернет-поисковики не знают этого сборника рисунков, их нет в электронном виде. К сожалению, публику с ними знакомят редко, в основном на выездных выставках, которые устраивает Новороссийский музей. А это, с одной стороны, объект культурного наследия, с другой — память о героическом прошлом.
Диорамный триптих «Освобождение Новороссийска в 1943 году» — столь же выдающаяся работа, как и «Бородинская битва» в столице или «Огненная дуга» в Белгороде. Быть может, она даже имеет большую историческую ценность. «Художник-панорамист Николай Котов встречался с десятками участников битвы, по их рассказам делал эскизы, многократно корректировал. И только потом свел в общие полотна, причем ветераны не раз вносили свои правки. По сути, получилось не художественное произведение — хотя оно им безусловно является, а некий документальный «снимок» штурма города», — поясняет Лариса Колбасина.
Диорама доступна для посетителей, но уникальный экспонат находится в проходной комнате, что не способствует вдумчивому созерцанию. По-хорошему, этот объект должен стать центральным в большом музее, где собраны все артефакты той страшной войны.
В списках не значатся
Отсутствие точных данных об общей численности войск, принимавших участие в боях за Новороссийск, — только одно из белых пятен истории. Никто не знает, сколько солдат здесь полегло. С той поры минуло 70 лет, а списков так и нет. «На 1982 год в трех десятках братских могил, находящихся в городе и окрестностях, значилось около пяти тысяч человек. Сегодня — уже 15 тысяч. 9 мая 2013-го мы внесли в списки еще 1300 погибших. А на памятных досках до сих пор имена только 3800 воинов», — делится переживаниями Раиса Соколова.
Пополнение списков идет благодаря работе сотрудников музея в ОБД «Мемориал». По базе данных выясняются погибшие в Новороссийске, и листочки с именами в символических урнах-капсулах закладываются в ту братскую могилу, где лежит больше всего военнослужащих данного подразделения. Такая вот «обходная технология». Хотя весь город знает, где именно покоятся останки тех, кто погиб, защищая Родину. Более того, используя эту информацию, немцы воссоздали в Новороссийске свое воинское кладбище, производят перезахоронения. Даже наняли специальный поисковый отряд. Аналогичные погребения останков советских воинов проводятся крайне редко… Почему — хороший вопрос.
Проблем хватает. Но есть и бесспорные достижения. Регулярно проводятся историко-патриотические мероприятия, где школьникам и солдатам рассказывают о войне. Они пользуются большой популярностью. Энтузиасты умеют так доносить информацию — заслушаешься. Кто, например, сегодня знает, что командир первого десанта на Малую землю майор Цезарь Куников — не просто старший политрук запаса, героически погибший 14 февраля 1943 года. Он был еще и начальником технического управления Наркомата машиностроения, директором ЦНИИ технологии машиностроения. То есть специалистом высшего класса. У людей такого ранга имелась стопроцентная бронь, но Куников ею не воспользовался и добровольцем ушел на фронт.
Партизанское движение, война на море, строительство укреплений — тема обороны и освобождения Новороссийска воистину неисчерпаема. И практически каждому моменту уделяется внимание. Что приятно — в далеко не резиновом городском бюджете находятся средства для восстановления и содержания памятников, проведения различных мероприятий. Помогает и край.
Кстати, когда-то город имел более высокий статус. С 1896-го по 1920-й он был центром Черноморской губернии, которая узкой полосой тянулась от Кубани до Сухуми. Былое величие здесь очень любят вспоминать. Это не местечковый сепаратизм, а гордость за свой город. Город-герой, главный порт России на Черном море. Город, сражение в котором решило исход Великой Отечественной войны. Ведь за спиной был Кавказ и, прежде всего, Баку — нефтяная столица СССР тех лет.
