В феврале 1919 года одно из постановлений Совета труда и обороны разрешило ЧК «применять высшую меру наказания или же предавать суду военно-революционного трибунала должностных лиц, уличенных во взяточничестве, подлоге и хищениях». Вскоре суд под председательством зампреда ВЧК Ивана Ксенофонтова приговорил к различным срокам тюремного заключения 44 человека, бравших взятки за освобождение от военной службы. В те годы борьбой с должностными преступлениями в учреждениях и на предприятиях занималось Экономическое управление ВЧК.
Борьба с контрреволюцией не позволяла преступникам развернуться в 20-е годы. Тем не менее, дела на коррумпированных большевиков в ВЧК имелись. Замешанным в коррупции оказался руководивший разведкой в Польше полпред СССР Петр Лазаревич Войков. Он эксплуатировал «демонический ореол» цареубийцы, нарывался на скандалы, брал взятки и совсем развалил торговлю с Польшей. Когда в посольстве пропали крупные суммы денег, в Варшаву направили представителей Центральной контрольной комиссии. Должны были разобраться в причастности Войкова к растрате. Опоздали. 20-летний белоэмигрант Борис Коверда застрелил палача царской семьи прямо на Варшавском вокзале. Уж не боевик ли ВЧК своевременно выполнил заказ, позволивший избежать громкого скандала?
Вместо расследования должностных преступлений полпреда большевики расстреляли в советских тюрьмах 20 заложников, а Войкова похоронили у Кремлевской стены. В его честь назвали станцию московского метро. Искореняя коррупцию, в 1939 г. из органов уволили 7372 человека, 66,5 % из них – за должностные преступления.
Первые годы КГБ
После того как КГБ возглавил генерал И. Серов, спецслужбы начали применять новые технологии кадровой политики. Убирали людей Берии и ставили своих «единомышленников», «опору и надежу». Такая «фильтрация», естественно, порождала коррупцию. Формировали кадровый массив, из которого потом предстояло «продвигать» наиболее приемлемых на более высокие «руководящие уровни». Блатной народ начал ломиться к жизненному успеху в любом месте, любой ценой с удесятеренной энергией. В КГБ это выразилось в приходе на руководящие должности «кланов». При председателе КГБ А. Шелепине это были комсомольские боссы, которых ставили на отделы. Естественно, те проваливали оперативную работу, вынуждая принимать решения об их переводе «по горизонтали» на периферию. Там они были не так заметны. Были периоды расстановки людей по партийному набору. С тем же успехом.
Последнее слово всегда было за КГБ. «Чужих» отсекали от выдвижения с помощью «компромата» и умелых технологий по дискредитации. «Своих» рекламировали, несмотря на явно худшие качества. Наличие в различных структурах власти «агентов влияния», родственников сотрудников и руководителей спецслужб позволяло КГБ не только быть хорошо осведомленным о процессах в структурах власти, но и активно влиять на них в нужном направлении.
Время Андропова
К приходу Ю. Андропова коррупция стала практически открытой. Хищения в крупных и мелких размерах были нормой жизни. Чиновники, увеличивая свой и без того немалый доход, выстроили грабительскую эшелонированную систему всяческих привилегий и льгот. Надбавки к должностным окладам, дотации за «выслугу», премии, удвоенные отпускные пособия с оплатой проезда до места отдыха и обратно, дотированные квартиры, дачи, столовые, поликлиники, больницы увеличивали доход чиновников до неопределенного уровня. И связывали их круговой порукой. Этот феномен был известен под названием «спецкормушка». Он размыл грань между законным и незаконным, постепенно превратившись в фактор, который затянул в коррупцию всю страну.
Не обошел этот процесс и структуры КГБ, где тоже пользовались «спецкормушками». Считалось, что наиболее соблазнительными с точки зрения «самообогащения» оперативных работников и их начальников являлись не те подразделения контрразведки, которые вели непосредственную борьбу с иностранным шпионажем (противодействие американской, английской, японской, турецкой разведкам). К коррупции располагали подразделения, которые оперативно обслуживали такие объекты, как МГИМО (устройство в институт детей влиятельных лиц с получением соответствующей благодарности). Те, кто курировал Минздрав, располагали почти неограниченными возможностями для получения койко-мест для «нужных» пациентов и дефицитных дорогостоящих лекарств. Соответственно, те, кто обслуживал Аэрофлот и МПС, имели билеты на нужные рейсы и поезда. Спорткомитет предоставлял по просьбе куратора абонементы в «ВИП-ложи» стадионов в дни международных соревнований. ВЦСПС давал путевки в санатории и т.д. Магазины открывали склады для получения дефицита в предпраздничные дни.
Работникам торговли стало выгодно продавать из-под полы и, соответственно, «подкармливать» тех, кто мог бы этому помешать. Если уж экономические соблазны заставили за последние годы около двадцати высокооплачиваемых профессионалов КГБ за рубежом переметнуться на сторону иностранных разведок, то где гарантии, что их рядовые и гораздо менее обеспеченные коллеги, столкнувшись с соблазнами внутри страны, устоят? Все строилось на умении оперработников КГБ устанавливать отношения с руководством объекта обслуживания и использовать многозначительное и категоричное «надо».
В начале 60-х гг. все эти «злачные» участки были сосредоточены в 10-м отделе Второго главного управления КГБ. Когда отдел перестал справляться со «снабженческими» функциями, он был реформирован в 5-е Управление КГБ со сложной структурой функциональных отделов. При этом все дружно делали вид, что это не бациллы коррупции, а механизмы создания благоприятных условий для выполнения заданий по обеспечению государственной безопасности.
Боролись ли с этим? Да нет, скорее пользовались. Начальство не опускалось до таких контактов. Есть опера, которым прикажешь, – и они добудут то, что нужно. А дальше: ты мне – я тебе. Бартер услуг с использованием служебного положения.
Все это связывало чиновников круговой порукой, делая их врагами рыночных реформ. Естественно, что любые попытки отмены этой системы должны были вызвать ожесточенное противодействие со стороны функционеров. Что и произошло.
Придя к руководству страной, Ю. Андропов решил начать с наведения порядка как такового. Но важное дело переродилось в обычную кампанейщину. «Стрелочники» умело перевели рельсы, и «бронепоезд» сошел с главного направления борьбы с ворами и коррупционерами на боковую ветку. Стали устраивать в рабочее время облавы в магазинах, кинотеатрах, парикмахерских и даже банях. Видимо, поняли, что так можно скомпрометировать всю верхушку КПСС.
После ухода Ю. Андропова «успешному» развитию коррупции способствовали крайне низкий размер содержания служащих, нерегулярная его выплата, неясная правовая основа предоставления дополнительных льгот, фактическое участие государственных структур и их сотрудников в частной предпринимательской деятельности. Началось сращивание криминальных структур с властью. Криминальный мир продолжил свои попытки поставить под контроль преступных сообществ отдельные структуры правоохранительных органов.
Ельцин обвиняет
В АПРЕЛЕ 1986 г. в Москве на собрании пропагандистов Борис Ельцин выступил с непривычно откровенным описанием роскошной жизни номенклатурных работников. Он отвечал на записки смело, ясно, возлагая всю вину на бывших руководителей, обещая быстро решить все вопросы.
Вслед за этим выступлением знаменитые борцы с коррупцией Тельман Гдлян и Николай Иванов набросились на КГБ. Дело в том, что отдельные руководящие сотрудники госбезопасности оказались по другую сторону баррикады в нескончаемом споре по поводу коррупции среди членов ЦК КПСС. Гдлян сумел поколебать неистребимую веру народа в предание о борцах с мафией, приходящих в трудную минуту на помощь праведным беднякам, которых эта мафия обирает. Но знающие люди понимали что к чему. Народ в КГБ возмущался. Группы активистов из числа сотрудников местных УКГБ попытались сказать горькую правду о «бессменных руководителях на местах, десятками лет выполняющих частные указания местных партийных властей». Требовали навести порядок. Коллегия КГБ, позаседав, приняла расплывчатое решение: в чем-то разобраться, что-то устранить, что-то улучшить. В результате активистов из числа «подписантов» обвинили в злоупотреблении служебным положением и взяточничестве. Наиболее настойчивых взяли под стражу. На разговоры о том, что это расправа за написание письма, не обращали внимания. Плыли по течению.
Но это все были мелочи по сравнению с тем, когда КГБ начал внедряться в доходные сферы бизнеса, захватывать инструменты контроля за финансовыми потоками и содействовать зарождению олигархии. Об этом – в следующем номере еженедельника.
