На картах Арабатской стрелки примерно посередине обозначено “Урочище Рожкова”. Сейчас оно безлюдно. Но ещё недавно там, отрезанные от всего мира, без электричества и прочих благ цивилизации жило две сестры, по фамилии также Рожковы. В Инете много отчётов велосипедистов и других покорителей стрелки, датированых девяностыми годами прошлого века, в которых упоминается о встречах с ними. “Набрали воды”, “собака во дворе” – вот что в основном осталось в памяти всемирной паутины. А какова же была судьба этих женщин? Только недавно на страницах форума “Туризм в Крыму” travel.org.ua появилась подробная информация от tavr09.
В году этак 1990, затеяло мое семейство, во главе со мной, посетить родную тещу, жившую в то время в славном городе Геническе. Способ был выбран немного оригинальный, но вполне приемлемый для туристической семьи, пройтись к ней пешком со стороны Крыма по Арабатке. Сказано – сделано. Так вот, почти на середине стрелки, в том месте, где на старых картах обозначен хутор Рожково, не доходя километров пяти до затопленных песчаных карьеров и состоялась эта встреча. Возле дороги я увидел почти новый вагончик, который обычно используют строители под бытовку и вросший в песок дом, классическую мазанку коими столь богата херсонская земля, только очень низкую. Дверь дома было открыта и на пороге, который был ниже уровня земли, сидела очень старенькая женщина, приветливо улыбающаяся моему семейству. Именно эта улыбка и побудила меня подойти и познакомиться. К сожалению, за давностью лет я не могу вспомнить ее имени, но разговор словоохотливой старушки явно соскучившейся по общению, хоть сбивчивый и невнятный, постараюсь воспроизвести.
До войны здесь была рыбацкая артель колхоза, который расположен на другой стороне Сиваша. Артель ловила рыбу в Азовском море и, перегрузив на лодки, стоявшие на берегу Сиваша отвозили улов, как выразилась старушка «на материк». Тогда, до 1941 года, их мужья ловили рыбу, а они вели небольшое хозяйство да готовили рыбакам еду. С поздней осени и до весны стан снимался и все жили в колхозе на крымской земле. После войны три женщины-вдовы переселились сюда на постоянное жительство. Некоторое время рыбацкий стан работал, но с развитием автотранспорта возить улов машиной в Феодосию стало выгоднее, чем перегружать на лодки, везти через Сиваш и только потом отправлять в город. Артель переехала ближе к началу Арабатской стрелки, это в пяти километрах к северу от поселка Соляное, где она и существует и посей час (что-то не видел там её – Н.Ф.). Старушки, к тому времени уже пенсионеры, не захотели уезжать и остались жить здесь.
Держали большое хозяйство, несколько коров, быка, коз, кроликов и курей. Сплавать на лодке в колхоз за пенсией и купить муку и другие нужные в хозяйстве товары, крепким в те времена женщинам не составляло труда. Со временем, когда здоровье ухудшилось, им настойчиво предлагали переселиться на материк, но привыкшие к своему одиночеству вдовы отказывались это сделать. Старенькая мазанка требовала капитального ремонта, колхоз привез и поставил для них вагончик. Однако переселиться в него они категорически отказались, поскольку летом температура внутри под жарким солнцем Арабатки была явно неприемлемая для жизни, хотя в мазанке, замечу я, во время разговора было весьма комфортно. К тому времени как состоялась эта встреча, женщин было уже две. Третью они похоронили в году этак 85, да и вторая сильно хворала и к разговору не вышла к дверям. Хозяйство сильно подсократилось, одна корова, коза да пара кроликов. Старушка сказала, что колхоз их не забывает, привозит продукты, которые закупает на их пенсию и даже вывозит на религиозные праздники в церковь, что открылась в Соляном (также не видел там церкви. Да и зачем она на несколько десятков дворов, тем более во времена СССР – Н.Ф.). А так конечно людей видят мало, фермер поселившийся километрах в трех от их дома, наше семейство да группа велосипедистов из Прибалтики, вот и все ее собеседники за месяц.
А вот что поразило меня больше всего так это глаза этой старушки, они были полны оптимизма. И это посреди Арабатской стрелки, где нет даже кустов, не говоря о деревьях, под палящим солнцем летом и промозглыми ветрами зимой, без электричества, с колодцем-копанкой который дает не больше ведра солоноватой воды в сутки она, эта старушка, была счастлива.
Я уходил в смешанных чувствах, сильно жалея, что не взял в поход фотоаппарат, дабы запечатлеть эту встречу. Уже после 2000 года я проезжал в тех местах. Вагончика не было, а мазанка с провалившейся крышей, имела явно не жилой вид. Так что, как закончилась жизненная эпопея этих неординарных старушек, я к сожалению не знаю…
А вот дополнение из того же источника от ее:
Могу еще дополнить. По рассказам велосипедистов на рубеже 80-90-х, сестры жили скотоводством, вернее разведением говядины. Стадо одичавших коров привыкло к соленой воде и беспризорно паслось в округе. В конце сезона к ним приезжали заготовщики и за бартер отстреливали часть поголовья. Больше всего из рассказов поразило то, что у женщин в кладовой хранилось много сушеной осетрины для… использования вместо дров зимой!
Встречал информацию, что обе старушки умерли на рубеже тысячелетий. А точное время и обстоятельства смерти так и остались неизвестными.
