Григорий Зиновьев прошел непростой путь от «правой руки» Ленина до «предателя», расстрелянного по приказу Сталина.
С 1905 года Зиновьев активный деятель петербургских большевиков, вскоре избирается членом Петербургского комитета РСДРП, продолжает поддерживать связь с Лениным и постепенно становится его доверенным лицом. Зиновьев приобретает все больший вес в большевистских кругах — он ведет агитацию среди столичных рабочих и моряков Кронштадта, читает лекции для студентов и редактирует популярный большевистский журнал «Вперед». Лев Троцкий описывал Зиновьева как талантливого оратора: «В агитационном вихре того периода, большое место занимал Зиновьев, оратор исключительной силы. Его высокий теноровый голос в первый момент удивлял, а затем подкупал своеобразной музыкальностью. Зиновьев был прирождённый агитатор… Противники называли Зиновьева наибольшим демагогом среди большевиков… На собраниях партии он умел убеждать, завоёвывать, завораживать».
В 1908 его снова арестовывает царская охранка и Зиновьева отправляют в тюрьму. Но там у революционера снова обостряется болезнь, и через три месяца заключения его адвокат добивается не только освобождения Зиновьева, но и разрешения выехать за рубеж. Там в Женеве он окончательно сближается с Лениным. На Всероссийской партийной конференции в Париже он продвигает идеи своего товарища и выступает с резкой критикой меньшевиков. Через Зиновьева проходит большая часть переписки с партийными организациями в России и за рубежом. Ленин редактирует его статьи, они совместно готовят к изданию сборник статей «Марксизм и ликвидаторство», пишут речи и выступления. Зиновьев охотно принимал правки и комментарии Ленина к своим трудам, однако, их близость не означала слепого следования всем постулатам вождя. Он был одним из немногих, кто осмеливался возражать Ленину, а в 1915 году вообще встал на сторону Николая Бухарина в критике ленинского тезиса о «вопросе наций на самоопределение». Однако временное охлаждение в отношениях партийных товарищей никак не сказалось на их совместной работе и вскоре все вернулось на круги своя.
Февральская революция застала Зиновьева, как и Ленина, в Галиции. 3 апреля 1917 Зиновьев прибыл в Россию в пломбированном вагоне вместе с Лениным. После июльских событий, спасаясь от гонений Временного правительства, они скрывались в шалаше на озере Разлив. Зиновьев быстро взлетел по партийной лестнице и в списке по выборам Учредительного собрания шел вторым сразу после Ленина. Однако в октябре взгляды соратников разошлись. Зиновьев снова выступил против Ленина и назвал преждевременным его предложение о вооруженном восстании и свержении Временного правительства. Но главной ошибкой было его выступление вместе со Львом Каменевым в меньшевистской «Новой жизни», где они фактически раскрыли правительству планы большевиков.
Ленин писал: «Каменев и Зиновьев выдали Родзянко и Керенскому решение ЦК своей партии о вооружённом восстании…» Встал вопрос об исключении их из партии, но в итоге ограничились запретом выступать от имени ЦК. Вскоре в партийных рядах снова наметился разлад. После событий 25 октября Всероссийский исполнительный комитет железнодорожников (Викжель) выступил с требованием сформировать однородное социалистическое правительство из членов различных партий, но без участия в нем революционных лидеров Ленина и Троцкого. Каменев и Зиновьев с товарищами поддержали идею объединения всех для борьбы с контрреволюцией. Однако Ленину и Троцкому удалось прервать наметившиеся переговоры с бунтующим профсоюзом. 4 ноября Зиновьев и несколько других большевиков заявили о выходе из ЦК, в ответ ленин назвал их «дезертирами».
Поразительно, но даже эта громкая история с Викжелем не сильно сказалась на партийной судьбе Зиновьева. Правда, его невзлюбил Троцкий, но это не помешало Зиновьеву вернуться в политику. В декабре 1917 года он становится председателем Петроградского Совета. Он руководил обороной города при наступлении белых армий Юденича во время Гражданской войны, но Троцкий признавал Зиновьева посредственным военным деятелем. В силу своих полномочий руководителя Петрограда Зиновьев снова выступил против Ленина в его намерении перенести столицу в Москву. А вот подписание Брестского мира Зиновьев горячо поддержал и снова вернул себе расположение вождя. В марте 1918 года его вернули в состав ЦК, через год избрали членом Политбюро, а особым признаком доверия к нему сало назначение Зиновьева председателем Исполкома Коминтерна. На этом посту он пробыл до 1926 года и покинул его в результате конфликта со Сталиным. «Вождь Коминтерна» также активно поддерживал «красный террор» в отношении петроградской интеллигенции и бывшего дворянства, за что его прозвали «Гришка Третий» (после Отрепьева и Распутина). Именно Зиновьев санкционировал расстрел участников «заговора Таганцева», в том числе поэта Николая Гумилева. Позднее дело было признано полностью сфабрикованным.
Будучи членом Политбюро, Зиновьев с жаром продвигал идеи Ленина даже после смерти вождя. Также он сыграл ключевую роль в политическом продвижении своего «палача». Именно Зиновьев предложил Каменеву в 1922 году назначить Иосифа Сталина на пост Генсека ЦК РКП (б). Он даже активно сотрудничал с ним в рамках известной «тройки Каменев — Зиновьев — Сталин», выступавшей против троцкого, пока их политические интересы совпадали. Но уже в 1925 году Зиновьев выступил против группы Сталина и партийного большинства. Объединение с Троцким лишило Зиновьева всех постов, его вывели из состава Политбюро и ЦК, исключили из партии и выслали.
Вообще, в партии Зиновьева не очень любили, но были вынуждены считаться в свое время из-за благосклонности к нему Ленина. Современники вспоминали: «Личность Зиновьева особого уважения не вызывала, люди из ближайшего окружения его не любили. Он был честолюбив, хитёр, с людьми груб и неотёсан…». «Трудно сказать почему, но Зиновьева в партии не любят. У него есть свои недостатки, он любит пользоваться благами жизни, при нём всегда клан своих людей; он трус; он интриган». Как бы то ни было, в 1928 году Зиновьев в очередной раз покаялся и его простили. Он был восстановлен в партии, правда до руководящих позиций его не допустили, отдали руководство Казанским университетом. Однако Сталин предательства не забыл. Всего через 4 года Зиновьева снова «выставили» из партии. Затем последовал арест и приговор к 4 годам ссылки в Кустанае. Но в 1933 году судьба опять делает резкий разворот и Политбюро восстанавливает Зиновьева в партии. Тот в свою очередь выступает с покаянием и славословием в адрес Сталина на съезде партии. Зиновьев активно занимается литературной деятельностью, входит в редколлегию журнала «Большевик», даже пишет биографию К. Либкнехта для серии ЖЗЛ.
Но в декабре 1934 года происходит новый арест и исключение из партии, на этот раз последнее. Зиновьева приговаривают к 10 годам тюрьмы по делу «Московского центра». В своих тюремных записях он обращался к Сталину: «В моей душе горит желание: доказать Вам, что я больше не враг. Нет того требования, которого я не исполнил бы, чтобы доказать это… Я дохожу до того, что подолгу пристально гляжу на Вас и других членов Политбюро портреты в газетах с мыслью: родные, загляните же в мою душу, неужели Вы не видите, что я не враг Ваш больше, что я Ваш душой и телом, что я понял всё, что я готов сделать всё, чтобы заслужить прощение, снисхождение…». Но судьба большевика была предрешена.
24 августа 1936 года его приговаривают к расстрелу. Говорят, перед казнью в здании Военной коллегии ВС, Зиновьев был так напуган, что униженно молил о пощаде и целовал сапоги своим палачам. 26 августа на казни присутствовали глава НКВД Ягода, его заместитель Ежов и начальник охраны Сталина Паукер. Пули, которыми были убиты Каменев и Зиновьев, позднее при обыске нашли у Ягоды. Ежов забрал их себе, но после ареста его самого пули были изъяты. Зиновьев был реабилитирован пленумом Верховного Суда СССР в 1988 году.
