Из воспоминаний знаменитого пластического хирурга Виктора Калнберза
В советские времена о работе рижского хирурга, академика Виктора Калнберза среди журналистов ходили легенды. Но многие даже не верили, что советский хирург может проводить операции по изменению пола и по восстановлению потенции. Например, в 1970 году он первым в СССР сделал операцию по изменению пола. Эта операция была пятой в мире, но первой по степени завершённости. Вместе с авторским свидетельством хирург негласно получил строгий выговор от министра здравоохранения СССР. После расследования Калнберза оставили на занимаемой должности, но докладывать о результатах операции на научных заседаниях было запрещено, и это молчание длилось 20 лет. В брежневские годы это казалось невероятным, писать об этом не разрешалось.
Удивительные подробности работы Калнберза, о которых он рассказывает в своих мемуарах, поражают. В книге, которая готовится к печати, знаменитый хирург пишет о своей работе в свойственной учёным тактичной, академической манере. Он фиксирует свои разговоры с пациентами, свои размышления об их судьбах. Но хорошо известно, что опытному, а в случае Виктора Калнберза выдающемуся врачу, люди доверяют порой самые сокровенные свои тайны.
О некоторых таких тайнах, которые неожиданно раскрывают даже уникальные подробности работы КГБ и секретных служб стран советского блока, говорится в главе под сухим научным заголовком «Фаллоэндопротезирование при импотенции», которую академик Калнберз любезно предоставил нашей редакции. Мы публикуем её с незначительными сокращениями.
На 3-м Всемирном конгрессе по пластической хирургии, проходившем в Вашингтоне в октябре 1963 г., я познакомился с интересными сообщениями об эндопротезировании мужского полового члена при импотенции с помощью силиконовых имплантов. Тогда я уже знал об уникальных пластических операциях выдающегося советского хирурга Николая Алексеевича Богораза по восстановлению мужского полового члена. Сообщения об этих операциях Николай Богораз опубликовал в 1945 г. После травматической ампутации полового члена Богораз, с помощью филатовского стебля, создал новый половой член. Для придания ригидности (твёрдости) во вновь созданный половой член имплантировался трансплантат из ребра пациента. При изучении отдалённых результатов указанных операций оказалось, что имплантированные реберные трансплантаты часто ломались. Идея обеспечения ригидности полового члена с помощью костной ткани заложена в самой природе.
Известно, что у некоторых животных половой член имеет кость. Так, у моржей кость полового члена имеет внушительные размеры. В своё время мой друг, адмирал Алексей Степанович Шиндяев, преподнёс в качестве подарка кость полового члена моржа, которая стала уникальным экспонатом моего музея. Однако, одно дело, когда кость находится в тканях от Бога, и другое дело – пересаженная кость. В пересаженной кости восстановление кровоснабжения (её васкуляризация) проходит обычно медленно. Одновременно происходит рассасывание (резорбция) костной ткани, что приводит к уменьшению её прочности и переломам. На смену ломающимся и рассасывающимся рёберным трансплантатам пришли силиконовые импланты.
Я не предполагал, что полученную на конгрессе информацию об использовании фаллоэндопротезов при лечении импотенции совсем скоро мне будет суждено использовать на практике. Хотя, как врач, я знал, что импотенция – бедствие всемирное. В печатных изданиях сообщалось, что в США 40% 40-летних и 70% 70-летних мужчин имеют проблемы с эрекцией. В Латвии подобной статистики не было, но приблизительно можно было предполагать о наличии проблем с эрекцией у 200 000 латвийских мужчин. Я думал, что решением этой проблемы будут заниматься другие мои коллеги, но судьба распорядилась иначе.
«Юрий Гагарин» эндопротезирования
В ноябре 1963 г. ко мне в клинику пришёл бывший пациент после перенесённой ранее тяжёлой черепно-мозговой травмы. Он буквально молил меня сделать всё возможное и невозможное, чтобы восстановить ему потенцию.
Я хорошо помнил драматичную историю его ранения. Он был помощником капитана судна и, как моряк, много времени проводил вдали от родного города. У него были близкие отношения с девушкой, но после длительных перерывов стали возникать проблемы с потенцией. Он впал в депрессию, его терзали сомнения в верности своей подруги. Когда надо было отправиться в очередной рейс, он пришёл на корабль, взял ракетницу и выстрелил себе в висок. С огнестрельным ранением черепа и обширным повреждением головного мозга он был доставлен в Рижский институт травматологии и ортопедии.
Оперировал больного профессор Мачабели, а я ему ассистировал. Кости черепа больного были раздроблены, из раны вываливались участки мозга. Из глубины раны мы извлекли пыж от ракетницы. Операцию больной перенёс, но не приходил в сознание. Трудно было поверить, что он выживет. К больному постоянно приходила девушка, приносила угощения и фрукты, дежурила у его постели. Однажды девушка обратилась ко мне с необычным вопросом: «Скажите, доктор, есть ли надежда, что больной выживет? Мой вопрос связан с тем, что я беременна, и, если у больного нет никаких надежд на жизнь, я прерву беременность».
С одной стороны, гарантировать благоприятный исход лечения я не мог, были достаточные основания сомневаться в этом. Но, с другой стороны, взять на себя определённую ответственность за лишение жизни будущего человека я также был не вправе. Подумав, я определённо сказал – пациент будет жить. Мой прогноз вскоре начал оправдываться, молодой и крепкий организм стал восстанавливаться. Больной пришёл в сознание.
Но когда он увидел рядом с собой свою девушку, он разволновался. Потом он просил не пускать её к себе в палату, отказался принимать от неё передачи, считая её виновной в случившемся.
Девушка продолжала заботиться о больном, приносила передачи, которые мы вручали, якобы, от его друзей. Вскоре больной с односторонним парезом конечностей был выписан. Отношения с девушкой длительное время у него не могли наладиться.
Его подруга родила дочь и назвала её в мою честь – Викторией. Когда бывший больной, наконец, увидел свою маленькую дочь, свою точную копию, у него вспыхнули прежние чувства, и они стали жить вместе, создав свою семью. <…> Но если до ранения утрата потенции была временной, то после ранения потенция полностью угасла.
Обращение больного за помощью заставило меня задуматься о создании фаллоэндопротеза подобного тому, который был продемонстрирован на конгрессе в США. Свой протез я создавал из полиэтилена. Этот материал был разрешён для имплантации в ткани организма. Когда фаллоэндопротез был изготовлен, я предупредил больного, что у меня нет опыта в проведении подобных операций и ему выпадает доля стать первым. Но быть первым в данном случае не означало, что гарантирован успех операции. Больной был готов идти на риск.
19 декабря 1963 г. я провел свою первую в Латвии операцию фаллоэндо-протезирования (больной Л., ист.б. № 55564). Операция прошла успешно.
Этого первого пациента в клинике назвали «Юрием Гагариным».
Благодаря операции, половой член получал постоянную ригидность (упругость) и неограниченные возможности в интимных отношениях, став своего рода «вечным двигателем» («Perpetuummobile»).
Спасение «Германа Титова»
Вскоре возникла необходимость проведения подобной операции у другого пациента. Этим пациентом стал фельдшер с неординарной судьбой. В 1950-е годы он, как медик, был арестован по делу о «врачах-убийцах». Пациент был еврей по национальности, а среди так называемых «палачей в белых халатах» было много лиц еврейской национальности и не только. Среди арестованных были такие выдающиеся учёные, как академики Мейер Семёнович Вовси, Владимир Никитич Виноградов и другие.
События, связанные с «разоблачением» врачей-убийц, относятся к тёмным страницам в истории советской медицины. В то время мне, молодому врачу, истории об «убийцах в белых халатах» казались сфабрикованными, но они базировались на результатах проведённого следствия и у многих всё же создавалось убеждение в существовании преступной группировки медиков.
Мои родители, умудрённые жизненным опытом врачи, были убеждены в надуманности обвинений в адрес медиков и считали эти обвинения политическим заказом.
Однако подозрения стали распространяться также на работу врачей периферийных стационаров, поликлиник и санаториев. Масло в огонь подлила опубликованная в «Комсомольской правде» 15 января 1953 г. статья «Быть зорким и бдительным». В статье говорилось о том, что врач Кремлёвской больницы Лидия Фёдоровна Тимашук раскрыла банду врачей-вредителей, убийц и шпионов. Дело о врачах-вредителях стремительно раскручивалось. Уже 21 января 1953 г. в газете «Правда» был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР от 20 января 1953 г. о награждении врача Л.Ф.Тимашук орденом Ленина. Этот указ ставил своего рода точку в разоблачении преступников – «зло» было наказано, а «правда» восторжествовала.
И вот спустя немногим более 10 лет, в 1964 г. ко мне поступает пациент, испытавший жернова дела «убийц в белых халатах» и приговорённый в то время к смертной казни. Он долго ждал исполнения приговора. Его выводили из камеры на расстрел, ставили к стене и стреляли, но мимо. Эти пытки повторялись. Но спустя какое-то время ему сообщили, что его вина не доказана, и он был освобождён.
После всего пережитого эмоционально он был полностью сломлен, впал в депрессию и стал импотентом. Он не хотел жить, его ничего не интересовало, он только ел и спал.
Когда пациент приехал ко мне и попросил о помощи, я сказал, что опыт у меня «огромный» – я провёл только одну операцию фаллоэндопротезирования.
Но пациент был согласен на операцию при отсутствии гарантии на успех.
Операцию я провёл ему 26.02.1964 г. (больной С., ист.б. № 56386).
Всё прошло без осложнений. В клинике пациента окрестили «Германом Титовым».
После операции больной полностью преобразился. Он освоил новую профессию, стал фотографом. В фотостудии он стал хорошо зарабатывать. У него появился интерес к жизни. Он купил новую мебель, хорошо обустроил свою квартиру. У него образовалась обширная клиентура, особенно среди дам. Он всегда старался выяснить, кто мужья у этих дам. Если он узнавал, что кто-то из их мужей работает в КГБ, то он обходительно приглашал такую даму к себе в гости и получал особое удовлетворение, проведя ночь с женой чекиста.
Так своеобразно он старался отомстить тем, кто его мучил.
Несмотря на отсутствие рекламы, единичные больные продолжали поступать в клинику для проведения операций. Народная молва постепенно создавала известность моим операциям.
Положение неожиданно изменилось после одной публикации в прессе. Журнал «Наука и жизнь» в августе 1967 г. опубликовал корреспонденцию Анны Мирлис под названием «Проблемаnonsimpeex» («Проблема не из простых»). В этой статье коротко сообщалось о моих новых операциях у 22 больных с различными формами импотенции.
Эта небольшая информация произвела своего рода «взрыв» интереса к моим операциям. Я стал получать сотни писем со всех концов Советского Союза. Я понимал, что не всем пациентам показана операция и не всех, кому она показана, я смогу прооперировать. Каждому, однако, я старался ответить.
Оперировать приходилось всё больше и больше. Одновременно я много работал над совершенствованием конструкции своих фаллоэндопротезов и инструментария для проведения операций. Наши работы по созданию оригинальных фаллоэндопротезов и инструментария для их имплантации были удостоены Золотой медали Выставки достижений народного хозяйства СССР в 1975 г.
Вторая жизнь «латышского стрелка»
Среди моих пациентов были люди с необычными судьбами.
Один из моих пациентов был активным участником революции, бывший латышский красный стрелок. В 1937 году он был включён в список на расстрел. Но, как он сам рассказывал, его поклонница в то время работала в секретариате Сталина. Увидев в списке фамилию своего возлюбленного, она карандашом Сталина вычеркнула его. Никому не пришло в голову спрашивать у Сталина каких-либо разъяснений. Так его жизнь была спасена.
Шли годы, бывший стрелок перешёл в почтенный возраст, но интереса к женщинам не потерял. Новой его избраннице было 32 года.
Когда он вошёл на приём в мой кабинет, он, не успев ничего сказать, сразу заплакал. Я подождал, пока он успокоится. Затем он изложил свою проблему и буквально молил меня не отказать ему в помощи. При обследовании выяснилось, что ранее больной перенёс инфаркт, в настоящее время у него выраженная гипоксия миокарда. Во время войны у него была тяжёлая контузия.
Учитывая всё это, я попытался объяснить ему, что на операцию идти не следует. Но когда я начал говорить ему об этом, то понял, что отказа он не переживёт. Чтобы уменьшить риск операции, решил оперировать под местной анестезией. Больного доставили в предоперационную и ввели внутримышечно успокоительный препарат. Видимо, не рассчитали дозу препарата, и, когда пациента пригласили в операционную, ноги его не слушались.
Когда ему помогли добраться до операционного стола и предложили на него лечь, то взобраться на операционный стол он не смог. Операционная сестричка, наблюдая эту картину, довольно грубовато высказалась: «Ты на операционный стол залезть не можешь, как ты на бабу вскарабкаешься?»
Наблюдая за всем, я всё больше начинал сомневаться в правильности своего решения, но всё же начал оперировать. Операцию я проводил 19.01.1967 г. (больной Л., ист.б. № 68113). Всё проходило нормально, и я уже начал зашивать рану. В это время больной закашлял, дыхание нарушилось, и он стал синеть. Больному был дан кислород, дыхание нормализовалось. Всё завершилось благополучно.
Семейная жизнь пациента с молодой избранницей сложилась счастливо. У больного были дружеские отношения со многими видными деятелями в республике, и он некоторым из них советовал последовать его примеру и пойти на операцию.
<…> Благодаря проведённой операции мой пациент уподобился герою греческой мифологии – Приапу. В одном из музеев Италии я сфотографировал картину, на которой огромный фаллос Приапа, положенный на одну чашу весов, перевешивал большой груз, установленный на другой чаше. Приап был богом плодородия и чувственных наслаждений. <…>
Улыбка Хонеккера
В 1975 году в ГДР проводилась очередная Лейпцигская ярмарка. Свой павильон был и у Латвийской ССР. На открытие ярмарки в Лейпциг прибыла делегация из Латвии по главе с заместителем председателя Совета министров Латвийской ССР Эриком Карловичем Петерсоном. Я входил в состав делегации, и в латвийском павильоне был стенд с моими фаллоэндопротезами.
Открывал ярмарку Эрих Хонеккер вместе с другими коммунистическими лидерами ГДР. Они обошли почти всю выставку и в павильон Латвии пришли порядком уставшими. У Хонеккера был болезненный вид, он был бледен и слушал информацию о выставленных экспонатах без всякого интереса. В таком мрачном настроении он подошёл к моему стенду. Экскурсовод павильона стал рассказывать ему, как с помощью моих «изделий» можно восстановить мужскую потенцию. Хонеккер как-то оживился, заулыбались и его соратники.
Хонеккер спросил: «А как этот пластмассовый фаллоэндопротез используется? Его привязывают к фаллосу?» Меня подтолкнули вперёд, сказав, что на выставке присутствует автор фаллоэндопротезов, профессор Калнберз, и он всё может пояснить. Я рассказал о принципе операции и о достигаемом с её помощью эффекте. Я позволил себе пошутить, сказав, что после операции фаллос всегда пребывает в «боевой» готовности и уподобляется вечному двигателю. Все восприняли мою информацию с весельем, а Хонеккер пожал мне руку и поздравил с созданием интересной и многим необходимой продукции.
Мой стенд оказался единственным в павильоне Латвии, который так живо заинтересовал высоких гостей и вызвал у них нескрываемое веселье.
Информация о моих операциях при импотенции продолжала распространяться среди населения, и соответственно увеличивалось число обращений в клинику.
Благодарность артиста Николая Гриценко
В 1977 г. со мной встретился известный актёр, народный артист СССР Николай Олимпиевич Гриценко. Гриценко был личностью легендарной. Он снимался в таких известных фильмах, как «Хождение по мукам», «Русский лес», «Анна Каренина», «Адъютант его превосходительства». В кинофильме «Семнадцать мгновений весны» он предстал в запоминающемся образе немецкого генерала. В 1952 г. он был удостоен Сталинской премии. Для меня Гриценко был исключительно авторитетной личностью.
Во время беседы выяснилось, что великий артист нуждается в моей хирургической помощи. Он откровенно говорил о своём богемном образе жизни. Сообщил, что его новой подруге жизни всего 18 лет, что само по себе замечательно, но он не может рассчитывать на взаимность из-за угасшей потенции. В шутку говорят, что каждому мужчине Бог выделяет на всю жизнь одно ведро «ценной» жидкости. Мой пациент своё ведро, вероятно, успел расплескать.
Ранее проведённое медикаментозное лечение было безрезультатным.
13 июля 1977 г. я прооперировал пациента (ист.б. № 120064). Все закончилось благополучно, больной не переставал радоваться достигнутому результату.
Он часто навещал меня в моём кабинете, и мы подолгу беседовали за чашкой чая. Стены моего кабинета украшали портреты известных в стране личностей.
Однажды, обращаясь ко мне, Николай Олимпиевич сказал: «Когда я буду выписываться из клиники, я обязательно подарю Вам свой портрет с дарственной надписью. Я уже отобрал фотографию, сделанную в молодые годы. Надеюсь, что для неё найдётся место в вашей портретной галерее».
Ждать пришлось недолго. С огромной благодарностью я принял фотографию, на которой Гриценко сделал следующую надпись:
«Дорогому Виктору Константиновичу Калнберзу, феноменальному человеку, который может мужчину в любом возрасте сделать счастливым!
Народный артист СССР, Лауреат Государственных премий СССР и РСФСР Николай Олимпиевич Гриценко.
Рига, 23 ноября 1977 г.».
Прочитав надпись, я заметил: «Вы дарите свою фотографию для моей портретной галереи, но каждый, кто прочтёт сделанную вами надпись, сразу поймёт, какую операцию я вам сделал».
На что Гриценко ответил: «Пусть все знают, какую операцию вы мне сделали! Меня это нисколько не смущает. Женщины от этого меня ещё больше любить будут».
Как Андропов спас фаллоэндопротезирование
Несмотря на определённое признание моих разработок в области фаллоэндо-протезирования и достигнутые результаты в лечении больных, многими это направление воспринималось с некоторой иронией. Иногда мне открыто намекали, что это не проблема социалистического общества.
Подобные мнения высказывались и ранее. Вскоре после Октябрьской революции известный доктор Арон Борисович Залкинд заявлял: «Пролетарская диктатура должна оздоровить гнилую половую жизнь человечества. Рабочий класс может и должен заставить всех ввести половую жизнь в полезное для класса русло. Пролетариат, в стадии социалистического накопления, является бережливым, скупым классом, и не в его интересах давать творческой энергии просачиваться в половые щели… Ненужных половых желаний истинный гражданин пролетарской революции не должен иметь».
Так что такие взгляды бытовали и ранее, и ироническое отношение к проблемам секса дошло и до наших дней. Чего стоили такое высказывание: «Коммунизм могут строить и импотенты».
В 1986 г. во время первого телемоста между США и СССР одна советская женщина сказала, что «в СССР секса нет на телевидении», но концовка её фразы потонула в хохоте и она не была услышана. Так возникло расхожее изречение: «В СССР секса нет». Надо мной нередко подшучивали, намекая на бессмысленность моих стараний по лечению импотенции, так как секса у нас нет.
Министр здравоохранения Латвийской ССР, мой коллега и друг, академик АМН СССР Вилис Канеп намекал мне, что я много внимания уделяю второстепенной проблеме. Тональность этого мнения министра дошла и до руководства республики. Мне дали понять, что с решением проблем, связанных с импотенцией, пора кончать. Пусть эти проблемы решаются в других медицинских центрах, но не в институте травматологии и ортопедии союзного уровня. Мои шутки о том, что фаллос тоже является опорно-двигательным аппаратом, только усиливали негативизм.
Морально я готовился к тому, что от решения проблем, связанных с фаллоэндопротезированием, придётся отказаться. Но неожиданно произошло событие, которое радикально изменило отношение к проблеме лечения импотенции. Я был в своём кабинете, когда раздался телефонный звонок:
– Это профессор Виктор Константинович Калнберз?
– Да. Я вас слушаю.
– С вами будет говорить Юрий Владимирович Андропов, я соединяю вас с ним.
Я прекрасно знал, кем был Андропов. В то время он возглавлял КГБ СССР и был членом Политбюро. Услышав голос Юрия Андропова, я даже как-то выпрямился в кресле. Мне вспомнился рассказ о том, как в своё время редактору «Комсомольской правды» позвонил Иосиф Сталин и сказал:
– Это звонит Сталин.
Главный редактор проводил совещание, был занят и, растерявшись, переспросил:
– Какой Сталин?
И получил ответ:
– Тот самый, тот самый.
Редактор встал, выпрямился и продолжал разговор со Сталиным по стойке смирно.
Со мной произошло нечто подобное. Юрий Владимирович Андропов был очень образованным и корректным человеком. Он вежливо и деликатно просил меня проконсультировать, а при необходимости оказать лечебную помощь своему другу, который является руководителем службы госбезопасности в одной из социалистических стран – Чехословакии. Разговор был очень коротким. Я согласился принять друга Андропова.
Куратором по всем вопросам пребывания чехословацкого генерала в СССР был назначен начальник отдела контрразведки КГБ СССР Владимир Александрович Крючков. Через некоторое время мне позвонил первый заместитель председателя КГБ Латвийской ССР Борис Карлович Пуго. Он сообщил, что он вместе с председателем КГБ Латвии Лонгином Ивановичем Авдюкевичем намерен посетить институт в связи с планируемым лечением чехословацкого генерала.
Во время встречи я получил указание подготовить одноместную палату, в которой должен быть телефон, телевизор, холодильник. В палате необходимо провести косметический ремонт, всё должно выглядеть как нельзя лучше. Оплата расходов на оборудование спецпалаты проводилась за счёт КГБ.
Я осмелился заказать даже один лишний цветной телевизор, который мы установили в детском отделении.
Когда подготовка спецпалаты была завершена, в институт приехал Борис Карлович Пуго. Я доложил о выполнении всех указанных требований. Я радовался тому, что всё было сделано безупречно. Но радости в глазах Пуго я не увидел. Он похвалил качество подготовленной палаты, но сказал, что размещать в ней чехословацкого гостя нельзя. Дело в том, что в отделении были общие туалеты. Может образоваться очередь в туалет. А генерал не должен стоять в очереди.
До приезда гостя оставалось две недели. Пришлось искать другое решение. Мы подготовили палату, переоборудовав студенческую комнату рядом с операционным залом. Это было изолированное помещение, имеющее отдельный вход. Мы установили рядом с комнатой ванну, душ, туалет.
Теперь всё было в порядке. Пуго был полностью удовлетворён результатом наших стараний.
В назначенный день мы госпитализировали генерала в клинику. Он оказался очень общительным, душевным и спокойным человеком. Ему необходимо было провести операцию фаллоэндопротезирования. Все вопросы, связанные с предстоящим лечением, были с ним согласованы.
Во время беседы он показал мне фотографии, на которых он был запечатлён вместе с Юрием Андроповым, показал орденскую книжку о награждении его орденом Боевого Красного Знамени, а также удостоверение заслуженного чекиста СССР. Я с интересом ознакомился с этими документами.
Операцию мы провели 14 декабря 1979 г. (ист.б. № 133059). Всё прошло без осложнений.
После операции мы часто общались с пациентом, и он много рассказывал о своей работе. Мне было даже как-то необычно слышать подробности о деятельности разведывательных органов. Генерал рассказал мне о том, как проводилась кампания дискредитации кандидата в президенты Франции Франсуа Миттерана.
Чехословацкие спецслужбы сфабриковали фальшивые приглашения за подписью Миттерана на конгресс социалистической партии Франции. Эти приглашения были разосланы французским неофашистам, бывшим военным преступникам, которые жили главным образом в Южной Америке. Приглашения получили боевики из «Красных бригад». В приглашениях говорилось о том, что Французская социалистическая партия приглашает этих людей на свой конгресс, как почётных гостей и что Миттеран лично, как руководитель партии, будет рад видеть на конгрессе каждого из них. Сообщалось также, что все расходы на поездку и на пребывание во Франции партия готова покрыть из своих средств.
Некоторые из приглашённых выразили свой гневный протест и отказались от своего участия в работе конгресса. Куда хуже было, когда на конгресс стали прибывать бывшие фашисты, которые решили, что, наконец, их признали, и они приехали во Францию из таких далёких стран, как Боливия и Аргентина.
Подпись Миттерана была подделана на столь высоком уровне, что французские специалисты не могли отличить её от подлинной.
Французскими службами госбезопасности рассматривалась версия о возможных виновных в своей среде, которые могли представить на подпись Франсуа Миттерану поддельные приглашения и разместить их среди подлинных. Миттеран мог подписать поддельные приглашения по ошибке.
Шум в прессе и других средствах массовой информации по поводу приглашений Миттерана ослаблял его позиции на выборах президента. Всё это делалось для того, что облегчить приход на пост президента Франции коммунисту Жоржу Марше. Но очернение конкурента не обеспечило победы Жоржу Марше на выборах.
Судя по всему, мой пациент был влиятельной фигурой в политических играх мира. Что касается Юрия Андропова, то он, как мне кажется, умело корректировал события в мире руками своих коллег из социалистических стран. Советские разведчики как бы ограждались от возможных провалов.
Мой пациент делился со мной воспоминаниями о том, как спецслужбы Чехословакии работали над отстранением от власти Александра Дубчека, являвшегося инициатором и организатором многих реформ в стране. Кстати, по высказываниям самого пациента, он был очень похож на Дубчека. Когда его машина проезжала по заполненным демонстрантами улицам Праги, то, принимая моего пациента за Дубчека, демонстранты бурно его приветствовали и освобождали дорогу.
Слушать откровения генерала о секретах деятельности спецслужб было для меня, с одной стороны, очень интересно. С другой стороны, меня несколько поражала его открытость. Он был общительным со всем персоналом клиники, не скрывал своего статуса. В институте мы проводили встречу нового, 1980 года. Я пригласил генерала на наш новогодний бал. Он с радостью принял приглашение, знакомился с участниками бала, танцевал, веселился и охотно фотографировался.
Будучи благодарным за оказанную медицинскую помощь, он пожелал оставить свою запись в книге почётных гостей института.
Приведу текст записи полностью:
«Уважаемый, дорогой Виктор Константинович!
Считаю своим долгом выразить Вам чувства большой благодарностиза помощь, которая мне досталась из Ваших опытных, золотых рук,преодолевших болезнь, которая столь мучила меня.Я очень благодарен не только за результат Вашего хирургическогомастерства, но также за Вашу моральную поддержку, за всё оказанное мне внимание, за Ваши искренние, человечные отношения, которых я никогда в жизни не забуду.
Вы не только знаменитый учёный и выдающийся хирург, но прежде всего очень хороший человек – настоящий коммунист.
Я хочу пожелать Вам и коллективу Ваших сотрудников РИТО много новых творческих успехов в вашем ответственном труде.
С глубоким уважением
генерал КГБ Чехословакии Милош Гладик (друг Ю. В. Андропова).
Рига, 8 февраля 1980 г.»
Запись была сделана по-русски, чётким почерком, без единой ошибки. Я выразил свою сердечную признательность за тёплые слова в свой адрес и спросил:
«Дорогой Милош Вацславович!
Мы очень много с Вами общались. Вы рассказывали мне об интересных событиях нашего времени. У меня остаются фотографии, на которых мы сфотографированы вместе. Вправе ли я когда-нибудь в будущем опубликовать материалы о наших встречах или всё должно храниться под грифом «секретно»?
На что генерал ответил:
«Мы живём в интересное время. Сведения о событиях нашего времени должны сохраниться для истории и быть доступными для будущих поколений. Если вы сочтёте историю наших общений достойной упоминания в своих мемуарах, я буду счастлив».
Проводы генерала были очень торжественными. Председатель КГБ Латвии Лонгин Иванович Авдюкевич прибыл в институт на своей «Чайке». В ресторане гостиницы «Рига» был организован обед в честь отъезжающего генерала. На обеде были многие сотрудники Комитета госбезопасности, министр здравоохранения Латвии Вилис Канеп и я. Мне была выражена благодарность от имени Андропова, а также переданы телефоны Юрия Андропова и Владимира Крючкова.
После описанных событий, связанных с выполнением просьбы Андропова, тучи надо мной рассеялись. Никто больше, включая министра здравоохранения Вилиса Канепа, не упрекал меня в том, что мои разработки в области хирургического лечения импотенции являются малозначимыми и не соответствуют требованиям нашего строя.
В дополнение к сказанному, отмечу, что ранее ещё одному высокопоставленному сотруднику спецслужб мне пришлось провести аналогичную операцию. (27.12.1976, ист.б.№ 117026). Это был генерал-лейтенант КГБ СССР, курировавший спецсвязь руководителей страны. Он был специалистом высокого уровня в области радиосвязи, имел степень доктора технических наук. Он рассказывал мне, как одну из последних разработок беспроводного телефона они ненавязчиво продемонстрировали послу США в СССР.
На одном из приёмов в загородной резиденции с участием Леонида Ильича Брежнева жене посла предложили по телефону переговорить с детьми в США и вручили беспроводной телефон. Эта техническая новинка того времени вызвала большое удивление у присутствующих.
Данный пациент был не только генералом и учёным, но и поэтом. Покидая клинику, он вручил мне свою благодарность в стихотворной форме. Привожу текст:
С благодарностью
Калнберзу Виктору Константиновичу.
В нём обаянье не измерить,
Как и таланта – через край,
В него при встрече хочешь верить,
И на душе восходит май.
В делах своих он твёрд и верен,
Его рука и пух и сталь.
Рабочий день его размерен,
Всё для людей, себя не жаль.
Он депутат, он академик,
людей избранник и слуга,
Но скальпель каждый понедельник
Несет целителя рука.
То он дитя спасает маме,
То юной деве жениха,
То мужа исстрадавшей даме,
То воскрешает старика.
Он клятве верен Гиппократа,
Любой бери с него пример,
В общеньи с другом чище брата,
В делах учёных пионер.
История болезни телохранителя Фиделя Кастро
В 1981 г. в Ригу, для встречи со мной, прибыл посол Кубы в СССР. Посол информировал меня о том, что по просьбе Фиделя Кастро, через министерство здравоохранения СССР, оформляется направление на лечение в Ригу одного пациента из Кубы. Речь шла о личном телохранителе Фиделя Кастро, который при попытке покушения на вождя революционной Кубы заслонил его своим телом. На Кастро, по сообщениям в прессе, было совершено более 400 попыток покушения. Тело охранника Кастро было «прошито» автоматной очередью. У него были обширные повреждения органов брюшной полости и кровеносных сосудов. После операции у больного развился перитонит (воспаление брюшной полости).
В конечном итоге жизнь охранника после повторных операций, проведённых под общим наркозом, была спасена, но наступила полная импотенция. Для молодого, красивого, темнокожего кубинского офицера смириться с полной утратой своих сексуальных возможностей было просто невозможно. Как известно, на Кубе традиционно превалирует культ любви.
Была достигнута договорённость о госпитализации больного из Кубы. Пациент прибыл в наш институт в сопровождении своей матери и переводчика испанского языка.
16 июня 1981 г. я провёл больному пластическую операцию (ист. б. № 140469). Посол Кубы в СССР вместе со своей дочерью навестил больного.
Чувствовалось, что забота о больном проявляется и со стороны главы Кубы. Операция завершилась успешно. Покидая Ригу, пациент поблагодарил не только врачей клиники, но и попросил о встрече с министром здравоохранения Латвии, академиком Канепом. Министру он также выразил сердечную благодарность за созданные условия для оказания медицинской помощи.
Через небольшой промежуток времени я получил приглашение прибыть со своими фаллоэндопротезами на Кубу для проведения показательных операций. Сам я вылететь на Остров Свободы не смог, но послал своего сотрудника, доктора Иварса Уписа. Показательные операции были проведены, и из Кубы поступил заказ на поставку наших фаллоэндопротезов. Возникла несколько комичная ситуация, когда заказ на поставку наших фаллоэндопротезов от торгпредства Кубы оформляла молодая, красивая, смуглая кубинка. Женское участие в решении проблемы импотенции воспринимать без улыбки было невозможно.
Об авторе: Академик Виктор Константинович Калнберз родился 2 июля 1928 года в Москве, в семье врачей. В 1959 г. возглавил Латвийский НИИ травматологии и ортопедии АМН СССР, которым руководил 35 лет. С 1994 года по настоящее время – профессор кафедры ортопедии Латвийской медицинской академии
