Смерть в 1982 году Л. И. Брежнева никого не удивила. Ему было почти 76 лет, телевидение наглядно демонстрировало, что генсек давно и тяжело болен.
Печальное известие, как тогда было принято, на сутки задержали. Но все поняли: что-то случилось, не увидев вечером объявленной трансляции празднования Дня милиции. Дальше события развивались рутинно: траурное извещение, медицинское заключение о причинах смерти, похороны, пленум ЦК КПСС, избрание нового генсека. Им, как известно, стал Ю.
В. Андропов, незадолго перед этим, в мае 1982 года, занявший пост секретаря ЦК, освободившийся после смерти М. А. Суслова, признанного второго человека в партии.
Смена руководства выглядела вполне естественной и закономерной, не вызвав ни сомнений, ни пересудов. Вышедшая в 1992 году книга главного правительственного медика Е. И. Чазова “Здоровье и власть подтвердила, что все было так, как официально сообщалось.
Вот соответствующая выдержка из этой книги. Е. И. Чазов пишет: “7 ноября, как всегда, Брежнев был на трибуне Мавзолея, вместе с членами Политбюро приветствовал военный парад и демонстрацию.
Чувствовал себя вполне удовлетворительно и даже сказал лечащему врачу, чтобы тот не волновался и хорошо отдыхал в праздничные дни. 10 ноября, после трех праздничных дней, я, как всегда, в 8 утра приехал на работу. Не успел войти в кабинет, как раздался звонок правительственной связи, и я услышал срывающийся голос Володи Собаченкова из охраны Брежнева, дежурившего в этот день. “Евгений Иванович, Леониду Ильичу нужна срочно реанимация, только и сказал он по телефону.
Бросив на ходу секретарю, чтобы “скорая помощь срочно выехала на дачу Брежнева, я вскочил в ожидавшую меня машину и под вой сирены проскочив Кутузовский проспект и Минское шоссе, через 12 минут (раньше, чем приехала “скорая помощь) был на даче Брежнева в Заречье. В спальне застал Собаченкова, проводившего, как мы его учили, массаж сердца. Одного взгляда мне было достаточно, чтобы увидеть, что Брежнев скончался уже несколько часов назад. Из рассказа Собаченкова я узнал, что жена Брежнева, которая страдала сахарным диабетом, встала в 8 часов утра, так как в это время медицинская сестра вводила ей инсулин.
Брежнев лежал на боку, и, считая, что он спит, она вышла из спальни. Как только она вышла, к Брежневу пришел В. Собаченков, чтобы его разбудить и помочь одеться. Он-то и застал мертвого Брежнева.
Вслед за мной приехали врачи “скорой помощи, которые начали проводить в полном объеме реанимационные мероприятия. Для меня было ясно, что все кончено, и эта активность носит больше формальный характер. Две проблемы встали передо мной: как сказать о смерти Брежнева его жене, которая только 30 минут назад вышла из спальни, где несколько часов лежала рядом с умершим мужем, и второе кого и как информировать о сложившейся ситуации. Не исключено, что телефоны прослушиваются, и все, что я скажу, станет через несколько минут достоянием либо Федорчука, либо Щелокова.
Я прекрасно понимал, что прежде всего о случившемся надо информировать Андропова. Он должен, как второй человек в партии и государстве, взять в свои руки дальнейший ход событий. На работе его еще не было, он находился в пути. Попросил его секретаря, чтобы Андропов срочно позвонил на дачу Брежнева.
Буквально через несколько минут раздался звонок. Ничего не объясняя, я попросил Андропова срочно приехать. Тяжело было сообщать о смерти Брежнева его жене. Виктория Петровна мужественно перенесла известие о кончине мужа.
Возможно, внутренне она была готова к такому исходу. Появился взволнованный и растерянный Андропов, который сказал, что сразу после моего звонка догадался, что речь идет о смерти Брежнева. Он искренне переживал случившееся, почему-то суетился и вдруг стал просить, чтобы мы пригласили Черненко. Жена Брежнева резонно заметила, что Черненко ей мужа не вернет и ему нечего делать на даче.
Я знал, что она считает Черненко одним из тех друзей, которые снабжали Брежнева успокаивающими средствами, прием которых был ему запрещен врачами. Может быть, это сыграло роль в тоне отрицательного ответа на предложение Андропова. Андропов попросил меня зайти вместе с ним в спальню, где лежал Брежнев, чтобы попрощаться с ним. Медицинский персонал уже уехал, и в спальне никого не было.
На кровати лежал мертвый лидер великой страны, 18 лет стоявший у руля правления. Спокойное, как будто во сне, лицо, лишь слегка одутловатое и покрытое бледно-синей маской смерти. Андропов вздрогнул и побледнел, когда увидел мертвого Брежнева. Мне трудно было догадаться, о чем он в этот момент думал о том, что все мы смертны, какое бы положение ни занимали (а тем более он, тяжелобольной), или о том, что близок момент, о котором он всегда мечтал встать во главе партии и государства.
Он вдруг заспешил, пообещал Виктории Петровне поддержку и заботу, быстро попрощался с ней и уехал. Книга Чазова приоткрыла завесу молчания, долгие годы окружавшего все связанное со здоровьем видных партийных и государственных деятелей. Нарушенное им “табу вызвало множество разговоров на запретную прежде тему. Многие, кто так или иначе был причастен к описанным в книге событиям и ситуациям, в устных рецензиях на нее что-то дополняли и уточняли, что-то ставили под сомнение.
Мне довелось услышать от людей, близких к семье Брежневых, что Виктория Петровна рассказывала о смерти Л. И. Брежнева совсем не так, как Чазов. В устном пересказе того, что говорила Виктория Петровна, содержались совершенно поразительные детали.
Оказывается, Андропов приехал в Заречье почти сразу после того, как стало ясно, что Брежнев мертв. Никому ни слова не говоря, он прошел в спальню, взял там небольшой черный чемодан и уехал. А затем официально явился во второй раз, как будто здесь и не был. На вопрос о том, что было в чемодане, Виктория Петровна ответить не могла.
Леонид Ильич ей говорил, что в нем “компромат на всех членов Политбюро, но говорил со смехом, как бы шутя. Как же было на самом деле. Ни Виктории Петровны, ни детей Брежневых Юрия и Галины нет в живых. Я обратился к Юрию Михайловичу Чурбанову, бывшему в период описываемых событий мужем Галины Леонидовны.
СВИДЕТЕЛЬСТВО Ю. М. ЧУРБАНОВА “9 ноября Леонид Ильич приехал из Завидова на свою дачу в Заречье. Он был в хорошем настроении, хорошо себя чувствовал.
Вечером посмотрел программу “Время он никогда ее не пропускал. А до программы “Время один или два документальных фильма. После этого сказал начальнику охраны: – Разбуди меня завтра в 8 часов, поедем в ЦК, надо поработать над документами к пленуму. Врача и медсестру, которые дежурили на даче, Леонид Ильич всегда на ночь отпускал домой.
По складу характера он не любил, чтобы медики его чрезмерно опекали. Леонид Ильич поднялся к себе в спальню и лег, приняв традиционные таблетки, которые ему постоянно подсовывала медсестра Коровякова. Комитетский человек. Там, начиная с кухарки, все были комитетчиками.
Ночью, как говорила потом Виктория Петровна, около 4 часов Леонид Ильич вставал в туалет, затем снова лег в постель. Спал он на двух подушках: внизу большая плоская, сверху маленькая. Утром Виктория Петровна встала, как обычно, раньше всех. Это было связано с приемом лекарств.
Шторы на ночь опускались, в спальне было темно, она ничего не заметила; приняв лекарства, выпив кофе, позвонила начальнику охраны: пора будить Леонида Ильича. И когда пошли будить, увидели, что он сполз с этой маленькой подушки. Поза была неестественная, он не подавал признаков жизни. Как могли, в меру свой обученности, охранники начали делать искусственное дыхание.
Но всем было ясно, что помочь уже ничем нельзя. Тут же было сообщено Чазову. Внучка Леонида Ильича позвонила мне в машину около девяти: – Срочно приезжайте, с Леонидом Ильичом плохо. Я заехал за женой, она тогда работала в Министерстве иностранных дел, и мы со всей возможной скоростью направились на дачу.
Виктория Петровна сказала, что уже приезжал Андропов и взял портфель, который Леонид Ильич держал в своей спальне. Это был особо охраняемый “бронированный портфель со сложными шифрами. Что там было, я не знаю. Он доверялся только одному из телохранителей, начальнику смены, который везде его возил за Леонидом Ильичом.
Забрал и уехал. После Андропова прибыл Чазов, зафиксировал смерть. Характеризуя Брежнева в последний период его жизни, Чазов пишет: “Это был уже глубокий старик, отметивший свое 75-летие, сентиментальный, мягкий в обращении с окружающими, в какой-то степени “добрый дедушка. Как и у многих стариков с выраженным атеросклерозом мозговых сосудов, у него обострилась страсть к наградам и подаркам.
Было бы несправедливо умолчать о том, что Брежнев несколько раз ставил в кругу ближайших соратников вопрос о своем уходе на пенсию. Но каждый раз его дружным хором отговаривали, убеждали в незаменимости, внушали, что он любим народом и еще может принести стране много пользы. К тому имелись две основные причины. Во-первых, Политбюро по возрасту было примерно однородно, что потом нашло отражение в термине “геронтократия.
Соглашаясь с отставкой Брежнева, члены Политбюро одновременно определяли бы и свою собственную судьбу. Во-вторых, и это главное, существовала полная неопределенность в отношении преемника. Многие видели в этой роли себя (в первую очередь Андропов, Громыко, Кириленко, Романов) и ни за что не хотели согласиться на кого-то другого. Политика, как известно, есть искусство возможного.
И вполне закономерно, пишет Чазов, “в этот период, внешне незаметно, начали складываться две группы, которые могли в будущем претендовать на руководство партией и страной. Одна лидером которой был Андропов, вторая которую возглавлял Черненко. Начало противостояния этих двух групп я отношу к периоду непосредственно после смерти Суслова. Его уход из жизни остро поставил вопрос кто придет на его место, кто станет вторым человеком в партии, а значит, и в стране.
Уверен, что у Брежнева не было колебаний в назначении на этот пост Андропова. Приход Андропова в ЦК, на вторую позицию в партии, означал очень многое. Брежнев как бы определился с кандидатурой, которая в будущем могла бы его заменить. Стоп.
Сделаем остановку на этом абзаце. Потому что в нем очень мало правды. Не со своим преемником определился тогда Брежнев. Он всего лишь подобрал равноценную замену Суслову.
Для каждого, кто знаком с партийными принципами подбора кадров, ясно, что человек, не имевший опыта руководства крупной организацией КПСС или важным участком народного хозяйства, не мог рассматриваться на пост генсека. А вот заведовавшие идеологией в высшем партийном руководстве всегда были людьми, не пригодными к серьезной работе, никто из них, изначально несамостоятельных, не выдвигался на первые роли. 19821991 годы, когда этот принцип нарушался в массовом порядке, убедительно подтвердили пагубность их нахождения на решающих участках. Л.
И. Брежнев имел огромный политический опыт, неплохо разбирался в людях и имел о всех руководящих кадрах нелицеприятную информацию. Неслучайно он долго противился настояниям Андропова, Суслова и Черненко сделать секретарем ЦК по сельскому хозяйству Горбачева. Леонида Ильича сломила лишь величайшая настойчивость Черненко, который как-то во время отпуска, на пляже, сумел-таки уговорить генерального.
Махнув рукой, тот произнес: – Ладно, делайте как хотите, невелика фигура. Возвращаясь к перемещению Андропова из КГБ в ЦК, правомерно высказать предположение, что это было реакцией на странное самоубийство первого заместителя председателя комитета Цвигуна, который был там недреманным оком Брежнева. Видимо, у него возникли серьезные опасения, не попытка ли это руководителя КГБ выйти из-под контроля. В свете вышесказанного перемещение Андропова убедительнее выглядит как устранение его с ключевого поста в государстве.
И назначение председателем КГБ Федорчука это подтверждает. Оно было чрезвычайно многозначительным. Уместно привести выдержку из книги В. В.
Гришина “От Хрущева до Горбачева. “В. Федорчук был переведен с должности председателя КГБ Украинской ССР. Наверняка по рекомендации В.
В. Щербицкого, наиболее, пожалуй, близкого человека к Л. И. Брежневу, который, по слухам, хотел на ближайшем Пленуме ЦК рекомендовать Щербицкого Генеральным секретарем ЦК КПСС, а самому перейти на должность Председателя ЦК партии.
В. В. Гришин пишет: “по слухам. Но вот свидетельство более определенное.
Предоставим слово Ивану Васильевичу Капитонову. При Брежневе он был секретарем ЦК КПСС и занимался партийными кадрами. “В середине октября 1982 года Брежнев позвал меня к себе. – Видишь это кресло.
спросил он, указывая на свое рабочее место. Через месяц в нем будет сидеть Щербицкий. Все кадровые вопросы решай с учетом этого. Вскоре на заседании Политбюро было принято решение о созыве Пленума ЦК КПСС.
Первым был поставлен вопрос об ускорении научно-технического прогресса. Вторым, закрытым, организационный вопрос. За несколько дней до пленума Леонид Ильич неожиданно для нас скончался. Добавим, что сразу после избрания Андропова Генеральным секретарем ЦК КПСС И.
В. Капитонов был отправлен в отставку. Его место занял Е. К.
Лигачев. В 1982 году Владимиру Васильевичу Щербицкому исполнилось 64 года. К этому времени у него за плечами был огромный опыт политической и хозяйственной работы. Любопытной фразой заканчивается статья о нем в английском справочнике “Кто есть кто в России и бывшем СССР: “Последний из соратников Брежнева при Горбачеве.
Не исключено, что Евгений Иванович Чазов что-то еще нам расскажет. Ему ведь как-то придется объяснить расхождение его версии кончины Л. И. Брежнева с показаниями других лиц.
Безукоризненно честный Владимир Медведев (начальник охраны Л. И. Брежнева) в своей книге “Человек за спиной указывает, что в спальню он и дежурный Собаченков вошли около 9 часов. Как могли Чазов и Андропов в 8 уже знать о случившемся.
Цитирую дальше В. Медведева. “Сменяя друг друга, мы делали искусственное дыхание, это продолжалось около получаса, пока не приехал Юрий Владимирович Андропов. Вошел, лицо серое.
– Ну, что тут. – Да вот по-моему, умер. Он вышел из комнаты в коридор, я за ним. – Пришли его будить и застали в таком виде.
Я рассказал, что и как мы делали. И был удивлен, что Андропов не задал лишних или неприятных для нас вопросов. – Да, видимо, ничем уже не поможешь. А где Виктория Петровна.
– Внизу, в столовой. Он спустился к ней. Виктория Петровна потом обиделась, что мы не сообщили ей сразу. А как.
Во-первых, я не мог оставить Леонида Ильича ни на секунду. А во-вторых, я ей сообщу а потом приедут врачи, вдруг приведут Леонида Ильича в чувство, а Виктория Петровна уже будет лежать с сердечным приступом. После Андропова, следом приехал Евгений Иванович Чазов. Подошел, посмотрел.
– Был теплый, сказал я, пытались привести в чувство. – Ну что ж, все делали правильно. А где Андропов. Евгений Иванович тоже спустился вниз.
Последним прибыли врачи-реаниматоры кремлевской “скорой помощи. Весь мир знал о состоянии здоровья нашего Генерального, а никакого, хоть самого скромного медпункта на даче так и не организовали. Даже дежурную медсестру не прикрепили. Евгений Иванович, Вы ничего не хотите нам рассказать.
Статья взята с: http://ufoleaks.su
