Установление тоталитарного контроля над общественной жизнью через систему массовых организаций
позволило советскому руководству провести ряд глубоких преобразований в области культуры, науки и образования, известных как «культурная революция». Фактически началось создание из народов союзных республик единой советской нации, культура которой должна была основываться на социалистических идеалах и верности Компартии как движущей созидательной силе. Целью этого было сглаживание существовавших в государстве, сложившемся на осколках бывшей Российской империи, национальных противоречий и формирование устойчивой духовной основы для его дальнейшего существования и развития.
Прежде всего, политика «культурной революции» отразилась на системе советского образования. В 1931 г.
по инициативе ЦК ВКП (б) была проведена школьная реформа. Вместо установленного ранее обязательного трехлетнего начального образования, во всех союзных республиках было введено обязательное семилетнее общее образование (с 1955 г. — восьмилетнее). Его целью являлись подготовка молодого поколения, к моменту совершеннолетия уже готового к профессионально-трудовой деятельности, имеющего необходимый для понимания сущности социалистического строя, задач Партии, поддержания международного престижа социалистического общества уровень эрудиции и культуры. В руководстве школьным образованием было введено строгое единоначалие, что означало приведение всей советской школы к единообразию. Во всех союзных и автономных республиках, краях, областях, национальных округах школьники учились по сходным программам, сами школы были реорганизованы по единой системе. Ушли в прошлое характерные для раннесоветского периода как педагогическая инициативность, так и демократичность системы воспитания. Учителя были обязаны с точностью придерживаться образовательного направления, разработанного в партийных комитетах, и заданного высшим руководством
регламента; педагогические эксперименты и новаторство без предварительной санкции партийных органов запрещались, а изложение перед учащимися точек зрения, альтернативных закрепленным в школьной программе, вообще не допускалось. В школах были введены довольно строгая дисциплина, возвращены оценки и экзамены, установлена широкая система взысканий за нарушения установленного порядка. Через школьное образование Партия активно прививала подрастающему поколению новые ценности, новую единую для всей страны культуру. Испытывая в связи с социалистическим строительством и активным ведением внешней политики постоянную потребность в квалифицированных трудовых кадрах разных сфер деятельности, советское руководство повсеместно открывало специальные технические и высшие учебные заведения. Они также действовали по общей системе во всех союзных республиках, и через них также интенсивно насаждалось отвечающее партийной программе мировоззрение народа.
Установленная в 30-е гг. система образования в СССР с небольшими изменениями просуществовала вплоть
до конца советской эпохи, и во многом по ее образцу построена система образования и в современных странах постсоветского пространства, хотя в большинстве их образование уже не является столь проникнутым государственной идеологией. Уровень образованности советских людей признавался одним из самых высоких в мире. Уже со школьных лет советские граждане знакомились с основами самых разных наук, произведениями мирового искусства, читали произведения классиков мировой литературы, учились грамотному и точному изложению, приобщались к культурной жизни страны. В то же время, советское образование имело и ряд недостатков. Прежде всего, оно все знания преподносило только с позиций марксистско-ленинской идеологии и принятых Партией официальных взглядов, все остальное объявляя заблуждением. Такой подход не только способствовал закреплению допущенных советской наукой ошибок, но и подавлял у воспитанников советских образовательных учреждений способность к
критическому осмыслению действительности, загонял общественное сознание в идеологические тиски, в связи с чем многие воспитанные в советских школах граждане испытывали растерянность при наступлении серьезных политических перемен. Также необходимость наряду с дисциплинами, к которым ученик имел склонность, весьма глубоко изучать и мало интересные ему науки отнимала у него значительную часть времени и сил, которые он мог бы посвятить совершенствованию своих реальных способностей. Как следствие, многие талантливые люди так и оставались невостребованными в той области, где могли бы принести большую общественную пользу, и всю жизнь оставались малоприметными работниками в другой сфере, удовлетворявшимися лишь выполнением заданных нормативов.
В целях повышения общего культурного уровня советского народа Партия инициировала интенсивное
развитие массовой информации и искусства. Еще в 1919 г., то есть, во время Гражданской войны, была запущена государственная кампания по ликвидации безграмотности населения, в ходе которой читать и писать были обязаны научиться граждане в возрасте от восьми до пятидесяти лет. К началу 40-х гг. в СССР не осталось ни одного района, где неграмотные составляли бы значительную часть населения. Почти все народы СССР, включая малочисленные, получили письменность для собственных
национальных языков. Различные газеты, журналы, произведения художественной литературы огромные тиражами выходили в типографиях и распространялись среди масс читателей. Главным «рупором» Компартии была газета «Правда», публиковавшая известия о политических планах и ходе их реализации, заметки партийных лидеров. По образцу партийной «Правды» руководством ВЛКСМ была учреждена газета «Комсомольская правда», отчитывавшаяся перед советской публикой о деятельности и достижениях Комсомола (она существует в России
и поныне уже как обычное регулярное информационное издание). Статьи и заметки, освещавшие деятельность пионеров, имевшие познавательный характер для детей школьного возраста, печатались в газете «Пионерская правда». Помимо различных всесоюзных изданий, местные газеты, журналы, книги выходили в каждой союзной и автономной республике, каждых крае, области, национальном округе, городе. Даже отдельные учреждения разного характера, воинские гарнизоны могли иметь собственные маленькие органы печати. Газеты в развернутом виде специально развешивались на уличных стендах, чтобы желающие прохожие,
не выписывая, могли ознакомиться с их содержанием. Повсеместно распространялось радиовещание, а уже в период расцвета советского государства быстрыми темпами популярность завоевывало телевидение. Очень важное значение придавалось культурному воспитанию подрастающего поколения. В СССР в области литературы, театра, синематографа действовала целая индустрия, выпускавшая произведения
доходчивого для детского восприятия содержания, развлекательной, развивающей, познавательной тематики, предназначенные для детей разных возрастов. До сих пор не утратили популярность произведения К. Чуковского, С. Маршака, А. Барто и др., мультипликационные фильмы киностудии «Союзмультфильм».
Помимо уже существовавших с дореволюционного и непосредственно послереволюционного времени по
всей огромной стране открывались новые театры и кинотеатры, музеи, библиотеки, другие культурные заведения. Их посещение стало общедоступным, а в рамках осуществления конкретных просветительских мероприятий — и бесплатным, в некоторых случаях обязательным. Массовая жизнь стала разнообразнее, интереснее, веселее в сравнении с дореволюционными временами, и советский народ активно использовал открывшиеся возможности эффективно скрасить свой досуг. Повышался и
уровень общественной культуры жителей СССР: молодежь, ведущая происхождение от всех бывших сословий Российской империи, стремилась подражать популярным литературным и кино- героям, воспринимала основанные на общественной солидарности этикет и манеры, прививаемые Комсомолом и Пионерией. Обращение «товарищ», прежде бытовавшее в рабочей и солдатской среде, получило
широкое распространение в среде советских граждан, независимо от происхождения, и приобрело официально признанный характер. Интеллигентные манеры обхождения, поведения в обществе, происходящие из дореволюционной дворянской среды, культивировались теперь и среди трудового народа. Хотя, конечно, колхозники и рабочие не перешли полностью на аристократический этикет общения, все же социальная культура советского общества приближалась к таковой в развитых странах Европы.
Тем не менее, в сталинские годы для официально декларируемого общественного мировоззрения было
характерно некое обесценивание отдельной личности. И во время Революции и Гражданской войны мерилом справедливости стала общественная польза, нравственным признавалось все, что служит скорейшему установлению нового строя, при Сталине же поглощающее значение общества еще более усилилось. Высшей ценностью, предметом первоочередной заботы был объявлен советский народ в целом, и каждый отдельный человек, отдельная семья, этническая группа должны были, не задумываясь, отдать на его благо время, имущество, здоровье, жизнь, даже саму честь. В годы сталинских репрессий нередко преданные социалистическим идеалам коммунисты сами признавались в контрреволюционной деятельности или шпионаже именно потому, что желали быть до конца верными Партии и помочь таким образом в проведении ее политики, хотя знали, что будут расстреляны, а на их имя несправедливо ляжет черное пятно. Во время Великой Отечественной войны советские диверсанты поджигали дома и хозяйства собственных сограждан на оккупированных войсками Германии и ее сателлитов территориях, чтобы противнику было труднее находить продовольствие и крышу над головой, а неопытные бойцы, потерявшие самообладание и бессознательно выскочившие с поля боя, нередко как дезертиры направлялись в штрафные подразделения и даже расстреливались. Широко применялась
практика ответственности коллективов за проступки их членов; вместе с лицами, осужденными за контрреволюционную деятельность, часто отправлялись в ссылку их жены и дети как потенциально опасный элемент. Типичным носителем социального менталитета, культивировавшегося в сталинский период, является персонаж написанного в 1975 г. популярного романа братьев Вайнеров «Эра милосердия» молодой служащий Московского уголовного розыска Глеб Жеглов. Человек, работающий на износ и рискующий жизнью ради общественного блага, приветливый и отзывчивый с людьми в целом, но способный без зазрения совести отправить под суд невиновного человека, чтобы быстрее раскрыть малозначительное с его точки зрения дело, отвлекающее его от поимки опасной банды, и таким образом спасти еще десятки людей от рук преступников, быстро и легко порывающий отношения со всеми, кто не может или не хочет столь же принципиально охранять спокойствие общества. Редко, но случался и обратный ход: репрессированные и подвергнутые общественному осуждению люди освобождались из мест заключения, реабилитировались, получали признание и награды, если того требовали государственные интересы (генерал, затем маршал К.
Рокоссовский). В послесталинское время всепоглощающее влияние общественных интересов было смягчено, в пропаганде и культуре стало больше уделяться внимания человеческой личности, ее ценности, появилось более терпимое отношение к человеческим слабостям и порокам при условии, что человек стремится искоренить их в себе. Но все равно высшим достоинством человека признавалась его способность служить общественному благу, государственные интересы ставились всегда выше личностных и групповых, хотя государство уже предпочитало избегать политических шагов, сопряженных с опасностью для граждан. Вплоть до конца советской эпохи не приветствовалось резкое выделение человека из коллектива личными воззрениями, устойчивыми привычками, даже внешним видом.
При своей широкой доступности вся официальная печать, все искусство были подчинены советскому государству, строго отражали партийную линию, а не существующую реальность. Через них народу закладывалось отвечающее марксистско-ленинской идеологии и политике Партии мировоззрение, прививались декларируемые Партией ценности. Нередко даже широко известные старые произведения литературы, пьесы «редактировались»: из них изымались противоречащие идеологии элементы содержания, а сам сюжет переписывался по-новому, в нем выделялись человеческие воля и созидательность, верность общественному долгу. Так был существенно отредактирован советский перевод памятника литературы средневекового мусульманского Востока — сказки «Тысячи и одной ночи»: оттуда были убраны пропитывающие его оригинал религиозные суждения, а главные герои наделены мало присущими им в оригинале находчивостью, смелостью, жизнелюбием. Опера знаменитого русского композитора М. Глинки «Жизнь за царя» была отредактирована советским поэтом С. Городецким и получила новое название «Иван Сусанин», из нее была изъята религиозная и монархическая составляющая,
а на первое место выведен народный патриотизм. Собственно советские же произведения искусства все следовали сложившемуся в те годы направлению — социалистическому реализму. Главной чертой того был показ коллективизма и созидательного труда в качестве общественного и экономического идеала; трудовой класс представлялся единственно социально здоровым и полным прогрессивных устремлений, тогда как остальные — пораженными всевозможными пороками, праздными и несчастливыми даже при наличии неправедно нажитого богатства. Собственно от реализма социалистический реализм заимствовал выраженную обращенность к быту, сценам повседневного уклада жизни, показ человеческой личности в ее более-менее естественном состоянии, со своими достоинствами и недостатками. Однако личностные недостатки положительных героев произведений советских литературы, театра и кино поглощаются массой их достоинств до такой степени, что выглядят совершенно не имеющими социального значения, а также не
являются неисправимыми. И наоборот, отдельные положительные черты отрицательных героев словно растворяются в море пороков, становятся малозаметными и по сути не влияющими на их социальное поведение. Для произведений социалистического реализма, захватывающих историческую тематику, характерна модернизация истории — перенесение более раскованного и критического мировоззрения представителей трудового класса XX в. на менталитет трудящихся средних веков и даже в более древние эпохи, социально-классовых конфликтов предреволюционного времени — также в прошлые исторические периоды. Даже с распространением других жанров искусства в период расцвета СССР социалистический реализм сохранялся как в чистом виде: продолжали выходить произведения, основной темой которых был показ преимуществ коллективизма и общественного труда, так и в форме подчеркивающих прогрессивность трудового класса, верность советского народа провозглашаемым Партией принципам вставок в произведения иной тематики. Например, в знаменитой полусатирической комедии Л. Гайдая «Кавказская пленница, или Новые приключения Шурика» (1966) представительница коренного кавказского народа позволяет себе свободно встречаться и проводить время наедине с приезжим мужчиной из другого региона, представителем совершенно иной национальной культуры, и более того — раздеваться перед ним до купальника, что совершенно немыслимо даже в настоящее время, не говоря уже о тех годах. Только в последние годы существования СССР появились по-настоящему реалистические произведения, полностью лишенные социальной идеализации, например, вышедший на экраны в 1987 г. кинофильм «Холодное лето пятьдесят третьего».
«Культурная революция» через образование, средства массовой информации, литературу, театр и кино
должна была воспитать нового человека, элемент социалистического общества. Личность высокой эрудиции и культуры, на которую с уважением смотрели бы жители всех стран, являющуюся действующей составляющей единого созидательного организма — советского народа. Личность, не мыслящую себя вне коллектива, готовую самоотверженно трудиться на общее благо, не зависящую от каких-либо иных убеждений, кроме сознания общественного долга (под которым в реальности часто преподносилась обыкновенная покорность воле Партии). Новые ценности насаждались, по партийной традиции, в «добровольно-
принудительном порядке»: люди, плохо воспринимавшие новую культуру, имевшие отличное от регламентированного Партией мнение, даже если не совершали ничего противозаконного, подвергались организованному партийными и комсомольскими активистами общественному осуждению на профсоюзных и колхозных собраниях, на заседаниях организаций Комсомола, в других обществах, членами которых являлись. В большинстве случаев давление общественности вынуждало человека повернуться лицом к проводимым Партией культурным преобразованиям. В то же время наряду с внедрением новых идеалов и ценностей происходила частичная реставрация дворянско-интеллигентских общественных традиций, которые сразу после Революции были осуждены как бесполезные привычки загнивающего класса. Более того, обычаи устраивать бальные танцы, дарить цветы и т.п. стали теперь внедряться среди всех слоев населения.
Новая нация не могла существовать, не имея собственной созидательной истории. Однако с этим возникли серьезные проблемы: в дореволюционный период всеми достижениями народов СССР руководили представители «эксплуататорских» классов, то есть, монархи и аристократия. Чтобы привить народу гордость за своих выдающихся личностей прошлого и одновременно объяснить их господские привычки,
советская наука широко оперировала понятиями вроде «классовая ограниченность». То есть, сами по себе намерения у таких деятелей российской истории как Иван Грозный, Петр I, Александр Суворов и др. были искренними, направленными на общественное благо, но среда, в которой они были воспитаны, оказала влияние на их характер, приучив высокомерно относиться к простому народу, который, тем не менее, являлся главной движущей силой исторического прогресса. Тем не менее, случались в советской массовой пропаганде относительно истории и казусы, и несостыковки. Так, в начальных классах советской школы восстание Емельяна Пугачева преподносилось как справедливая борьба угнетенного народа против засилья царских помещиков, а в более старших персонаж произведения А. Пушкина «Капитанская дочка» помещик Петр Гринев преподносился как верный своей присяге офицер, его перебежавший к Пугачеву антагонист Алексей Швабрин — как изменник. Но еще более сложной проблемой для советской науки и пропаганды оказалось то, что у многих народов СССР была изначально совсем разная история, многие были присоединены к Российской империи совсем не добровольно, а путем кровавых завоевательных войн, которыми руководили подчас исторические личности, официально признанные национальными героями. В конце концов советским историкам удалось выработать «компромиссную» точку зрения: было признано, что присоединение к Российской империи в целом сыграло прогрессивную, положительную роль для трудовой части других народов, а сопровождавшие это войны, насилие, грабительские поборы объявлялись провокациями аристократии и буржуазии. Россия сама по себе была представлена как «собиратель» братского союза трудящихся разных национальностей. Принятый в 1943 г. гимн СССР авторства С. Михалкова и Эль-Регистана, отредактированный лично И. Сталиным, начинался словами: «Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки великая Русь». В других странах Советский Союз разговорно продолжали называть Россией, как державу, на осколках которой он был построен. Слова «Россия» применительно ко всему СССР, а «русский» — применительно к советскому вообще, все чаще звучали и из уст самих партийных лидеров разных национальностей, в том числе самого И. Сталина, который был грузином. Так в официальной идеологии СССР сталинского периода был частично реставрирован характерный для Российской империи русский национализм. Русский народ представлялся как «первый среди равных».
Показ оперы А. Спендиарова «Алмаст» в армянском театре. 1940
Однако новая культура, внедряемая Партией, была во многом лишена каких-либо национальных истоков, в
том числе русских, насыщена разработанными самими партийными идеологами ценностями и представлениями, а также элементами общеевропейского образца (для соответствия мировым стандартам). Национальная культура народов СССР фактически оттеснялась на сцены ансамблей, на страницы исторических романов, на площадки фестивалей. Ею было положено восхищаться как признаком этнической идентичности, как результатом созидательного труда старины, но следование национальным
обычаям и традициям в быту, даже по своей сути не противоречащим политике Партии, не особо поощрялось. Приверженность традиционной культуре рассматривалась как нежелание приобщаться к социальному прогрессу. В итоге политика культурной унификации советского населения своих основных целей не достигла, хотя в значительной степени разрушила традиционную культуру народов СССР. От того, что народы сменили косоворотки, черкески, халаты на рубашки фабричного покроя и пиджаки, вместо Масленицы и Сабантуя стали праздновать Новый Год и День Революции, не исчезли возникшие еще в дореволюционный период национальные противоречия, более того, в советский период в результате бесцеремонной политики по переселению некоторых народов, перекройке национальных границ возникли новые очаги межэтнической напряженности. Разрушив часть национальной культуры народов, «культурная революция» не привела к
исчезновению их национального самосознания, а новые идеалы оказались весьма изменчивыми в зависимости от текущего направления политики Партии. То, что вчера считалось примером доблести, сегодня могло осуждаться, и наоборот. Да и сама глубинная суть идеологии марксизма — ленинизма была малопонятна массам народа. Представление о том, что нужно помогать товарищам, делиться с более бедными, противодействовать несправедливости, было и является неотъемлемой частью мировоззрения любой нации, независимо от того, при каком политическом строе она существует. А насильственное водворение личности в рамки регламентируемых Партией коллективизма и общественного мнения в конце концов вызывало раздражение. Прочно прижиться такая «запланированная» культура не могла и в основном разрушилась вслед за самим Советским Союзом.
Под особенно сильный удар советской политики и «культурной революции» попала религия. Уже сами основоположники марксистского учения представляли ее как излишний, препятствующий прогрессивному развитию общества и поддерживающий господство эксплуататорских классов элемент культуры. Уже в ходе Гражданской войны и первые годы после нее большевиками осуществлялись расправы над священнослужителями, отказывавшимися признавать новую власть. Поначалу от антирелигиозной политики большевиков страдало, прежде всего, духовенство Русской православной церкви, прежде бывшей главной духовной опорой российского самодержавия. В ранний период существования советского государства большевики пытались привлечь часть священства на свою сторону, однако священники, проповедовавшие Революцию богоугодным делом и призывавшие паству к поддержке новой власти, широкого признания в народе не получили. В период культурных преобразований сталинского периода религиозные убеждения народов стали серьезным препятствием на пути приобщения людей к новой системе
ценностей, верности политике Партии. Многие положения разных религий прямо противоречили идеологическим призывам ВКП (б), и воспитанное еще в религиозных традициях население в случае таких противоречий обычно предпочитало догмы своего вероучения. Началось активное искоренение всех религий из жизни общества. Повсеместно закрывались храмы, мечети, синагоги; государство позволяло действовать лишь некоторым из них, чтобы не спровоцировать полным запрещением религиозных обрядов массовые волнения. Огромное число священнослужителей всех конфессий было подвергнуто репрессиям, расстреляно по обвинениям в контрреволюционной деятельности или заключено в лагеря. Деятельность оставшихся находилась под пристальным вниманием органов государственной безопасности. Во время особенно высоких волн антирелигиозной кампании
репрессиям подвергались даже просто глубоко религиозные люди, а обучение религиозным обрядам собственных детей могло рассматриваться как антисоветская агитация. В мусульманских регионах упразднялись созданные ранее самим большевистским руководством разбиравшие гражданские дела шариатские суды, а письменность народов на основе арабской графики для предотвращения возможности ознакомления народных масс с исламскими религиозными текстами заменялась на латинскую (позже в рамках идеологической борьбы с буржуазной Европой
латинские алфавиты народов СССР были заменены на кириллицу). Молодых людей, не скрывавших своих религиозных убеждений, не принимали в ВЛКСМ. При этом Конституция 1936 г. формально провозглашала свободу совести, однако религиозных людей подвергали преследованиям под разными другими предлогами. Политика сталинского руководства в отношении религии была несколько смягчена в годы Великой Отечественной войны: в Политбюро было решено использовать еще не отмершую религиозность народа для подъема боевого духа и заключить со священнослужителями соглашение о призыве их паствы к борьбе против фашистских захватчиков взамен на прекращение репрессий и государственную защиту действующих храмов.
В послесталинское время священнослужители и религиозные люди не подвергались откровенной травле;
молодым людям, не отрицавшим, что они верят в Бога, но при этом не соблюдавшим религиозных обрядов, было даже разрешено вступать в Комсомол. Однако идеологическая борьба с религией все равно продолжалась. Религиозные воззрения на мироздание в обязательном порядке опровергались в учебной программе школ, училищ и вузов. На собраниях общественных организаций по заданию комитетов Партии читались лекции, в которых религия представлялась как отживший и вредоносный элемент общественного сознания. Открытое отправление религиозных культов считалось отрицательной характеристикой для людей молодого и среднего возраста, в связи с чем
они не могли далеко продвинуться по карьерной лестнице, а религиозную молодежь не принимали в высшие учебные заведения. Советское духовенство официально представлялось как архаичный пережиток классового общества, как последний оставшийся нетрудовой класс. Деятельность священнослужителей продолжала оставаться под строгим надзором спецслужб, а любые религиозные сообщества, выходившие из-под контроля легализованных проповедников, объявлялись сектантскими и преследовались. Особенно сильный подъем антирелигиозной кампании послесталинского времени был произведен в 1958 — 1964 г. по инициативе первого секретаря КПСС Н. Хрущева: на волне провозглашенного тогда «приближения к коммунизму» партийное руководство предприняло попытку окончательно исключить религию из жизни советских граждан. Не решившись откровенно запретить религиозные культы и закрыть оставшиеся храмы, власти всеми имевшимися в их распоряжении легализованными средствами создавали невыносимые условия для
деятельности духовенства. Священнослужителей обвиняли в тунеядстве, так как религиозная деятельность официально не признавалась трудовой, и под этим предлогом лишали социальной поддержки и даже отправляли в ссылку. Практиковалось изъятие детей из священнических семей как у безответственных родителей. Таким образом, декларированная советской Конституцией свобода совести по сути являлась политической фикцией. Возглавлявшие деятельность всех государственных органов и общественных организаций коммунисты под самыми разными предлогами старались вывести религию из жизни советского общества, изолировать религиозных людей и не дать им играть сколько-либо значимой социальной роли.
Необходимость повышать производительность труда в условиях плановой экономики с характерной для нее
не слишком высокой личной заинтересованностью трудящихся в результатах своей работы, экономическая и военная конкуренция с буржуазными странами, побуждавшая СССР не отставать от мирового технического прогресса, стимулировала бурное развитие в Советском Союзе научной мысли. В то же время советская наука, как и культура, быстро попала в жесткие идеологические тиски. Физико-математические науки, изучавшие только материальную реальность, могли развиваться относительно свободно, так как им
не в чем было противоречить официальной материалистской идеологии Компартии. В СССР были сделаны огромные успехи в области физических исследований, которые были активно использованы для подъема продуктивности промышленного производства и технического развития страны. Можно долго перечислять вошедшие в мировую
историю имена советских физиков С. Вавилова, П. Капицы, Л. Мандельштама, А. Иоффе, Л. Мысовского, братьев Курчатовых, А. Сахарова и др. СССР был следующим после США государством, которое обзавелось ядерным (1949) и термоядерным (1953) оружием. Именно советский летательный аппарат «Восток-1» в 1961 г. впервые в истории вышел в космос с человеком — летчиком-космонавтом Ю. Гагариным, на борту. 18 марта 1965 г. советский космонавт А. Леонов совершил первый в истории выход в скафандре из космического корабля в открытый космос. Естественные и, особенно, гуманитарные науки в СССР были сильно стеснены необходимостью развиваться в строгих идеологических рамках. Биология все вопросы происхождения и эволюции живых организмов должна была рассматривать с точки зрения классической теории Ч. Дарвина об эволюционном прогрессе под влиянием естественного отбора (преимущественной выживаемости более приспособленных к условиям окружающей среды организмов). Данная концепция отвечала взглядам коммунистов, объясняя возникновение человека и других живых существ без участия осознанного творения (то есть, соответствовала марксистским антирелигиозным воззрениям) и представляя коллективный труд как движущую силу социально-биологического прогресса человека. В сталинские годы были сильно ограничены исследования в области генетики, так как И. Сталин не видел в них большой практической пользы, а в капиталистических странах они нередко использовались для обоснования воззрений расистов. Генетика как отдельная наука в
течение 1948 — 1964 гг. была в СССР вообще запрещена. Тем не менее, ввиду важности естественных наук для экономического развития, советские биологи, химики, географы осуществили ряд высоких достижений, обеспечив Советский Союз собственными высокопродуктивными и неприхотливыми сортами культурных растений, породами хозяйственных животных, вакцинами от различных заболеваний, материалами для промышленного производства, проведя множество исследований рельефа и природных условий советской территории.
Успехи советской исторической науки были гораздо более скромными по причине того, что гуманитарные исследователи были вынуждены во всех своих работах следовать генеральной линии Партии. Историки, социологи и другие специалисты, изучавшие человеческое общество, так или иначе оказывали сильное влияние на общественное мнение, поэтому партийное руководство строго следило за тем, чтобы признанию и публикации подлежали только те научно-гуманитарные взгляды, которые не позволяли бы обществу усомниться в правоте партийных суждений. Ученые, настаивавшие на альтернативных понравившимся
партийным руководителям точках зрения, изгонялись из научных сообществ, а в сталинское время активно подвергались репрессиям. Труды Карла Маркса, Фридриха Энгельса, Владимира Ленина не подвергались научной критике, и даже серьезные научные издания часто ссылались на суждения идеологов марксизма как на исторический источник, хотя ни один из них не был профессиональным историком и не практиковался в исторической науке. Однако исторические исследования в СССР тоже активно проводились, хотя и были сильно идеологизированы.
Понравилась статья? Поделитесь с друзьями!
