Каждый год первым среди рыцарей плаща и кинжала мы вспоминаем имя Кима Филби. Во-первых, потому что он родился 1 января 1912 года. Во-вторых, потому что он, будучи советским разведчиком, смог пробраться в руководство Секретной разведывательной службы Её Величества (SIS), едва не возглавив эту крайне агрессивную и влиятельную спецслужбу. Ну и, наконец, потому, что, являясь аристократом, потомком одной из древнейших английских фамилий, он сознательно встал на сторону угнетенных, приняв идеи коммунизма, которые виделись ему избавлением от разжигаемой капитализмом жажды наживы и самых низменных побуждений, загоняющих мир в милитаристский апокалипсис.
В своей книге «Моя тайная война» (1980) Ким Филби пишет: «В моей родной Англии я тоже видел людей, ищущих правды, борющихся за неё. Я мучительно искал средства быть полезным великому движению современности, имя которому — коммунизм. Олицетворением этих идей был Советский Союз, его героический народ, заложивший начало строительства нового мира. А форму этой борьбы я нашел в советской разведке».
Филипп Найтли, встречавшийся с Кимом Филби в Москве незадолго до его смерти в 1988 году, приводит слова сотрудника ЦРУ Майлза Коупланда, который после изучения информации, переданной Кимом Филби Советскому Союзу, заявил: «Если взглянуть на целый отрезок с 1944 по 1951 год… это привело к тому, что все усилия западной разведки, а они были значительны, превращались в то, что вы можете назвать безрезультативностью. Лучше бы мы вообще ничего не делали!»
Отец Кима Филби долгое время работал в британской колониальной администрации Индии, затем занимался востоковедением, был известным арабистом. Поэтому Ким с детства знал множество языков: помимо английского он владел хинди и арабским, позже выучил французский, немецкий, испанский, турецкий и русский. В 1929 году он поступил в Тринити-колледж в Кембридже, где увлекся марксизмом, стал интересоваться стремительной индустриализацией Советского Союза, еще недавно представлявшего собой отсталую аграрную страну.
Но СССР укреплял не только экономику страны, но и её безопасность. В 1932 году на нелегальную работу во Францию направляется сотрудник ИНО ОГПУ, уроженец Вены Арнольд Дейч. В 1933 году он обосновывается в Англии. Помощницей Дейча становится еще одна австрийка — Тюдор Харт (оперативный псевдоним «Эдит»), вышедшая замуж за англичанина, известного врача, с помощью которого она проникает в высшее английское общество и знакомится с людьми, которые могли бы быть полезны советской разведке: выпускниками Оксфордского, Кембриджского и Лондонского университетов, ковавших кадры для государственной службы Британской империи. С помощью «Эдит» Дейч осуществляет вербовку Кима Филби (оперативный псевдоним «Зёнхен» от нем. Söhnchen – сынок) и создаёт разведывательную сеть, позже ставшую известной под именем «Кембриджской пятерки» и сыгравшей важнейшую роль в снабжении Советского Союза стратегической информацией о планах германского командования в ходе Второй мировой войны и атомными секретами Запада в ходе последовавшей за ней «холодной войны».
В 1937 году Филби, вступивший по совету Дейча вместе со своим другом Гаем Бёрджессом в пронацистское «Англо-германское братство», оказывается в Испании в качестве корреспондента «Таймс». Сторонники Франко принимают его как важную фигуру. Дважды он чуть не погибает при обстреле штаба фалангистов, и генералиссимус Франко лично награждает его орденом.
В Лондон Филби возвращается уже после того, как Гитлер напал на Польшу и началась Вторая мировая война. Вскоре коллега из «Таймс» сообщает ему, что звонили из военного министерства. Высокопоставленная сотрудница британской разведки SIS Марджори Мэкси, которую Филби характеризует как «чрезвычайно приятную пожилую даму», направляет его инструктором в разведывательно-диверсионную школу, готовившую агентов для заброски в немецкий тыл. «Единственная неприятность, которая случилась со мной в этот период, была потеря револьвера, — пишет в своих воспоминаниях Филби. — Его украли из кармана на дверце служебного автомобиля, которым я пользовался в личных целях в Сохо. С чувством вины я доложил о потере офицеру, который выдавал оружие. Он спросил, расписывался ли я за пистолет, и я, боясь, что мой ответ еще больше усугубит мою вину, ответил, что нет. Его ответ был краток: “О.К., забудь об этом, понял?” — и он занялся более важным делом».
В начале 1941 года в результате реорганизации разведки Ким Филби переходит в контрразведывательную секцию SIS. По работе он тесно взаимодействует со службой контрразведки МИ-5, службой радиоперехвата немецких шифровок и с правительственной школой кодов и шифров, которая занималась их расшифровкой. Всё самое важное он передает советским кураторам, и эти сведения тут же ложатся на стол Сталина. Именно так советскому главнокомандованию стали известны многие детали немецких наступательных операций под Сталинградом и Курском.
Николай Васильевич Орлов, начальник отдела УКГБ по Волгоградской области, вспоминал, как в начале 1970-х годов Ким Филби посетил Волгоград. «О том, кого мы принимаем, знали только трое – начальник нашего управления Волков, его заместитель Коршунов и я, — рассказывает Николай Васильевич. — Стояла жара, но Филби был одет в строгий английский костюм. Он сошел на берег со своей женой Руфиной и взрослым сыном от первого брака. Он плохо говорил по-русски и поэтому больше помалкивал, стеснялся коверкать язык. У меня к нему было немало вопросов, но я не знал, удобно ли их задавать. А Ким, оказывается, уже навел обо мне справки. Он знал, что я в 16 лет был зачислен в полковую разведку 13-й гвардейской стрелковой дивизии и что 70 раз переходил линию фронта. Мы предложили гостю посетить мемориал – памятник Чекистам. Филби тотчас попросил нашего водителя съездить на рынок и привезти огромную корзину роз. Меня тронуло до глубины души, что, возлагая цветы, Ким что-то тихо проговорил по-английски. Может, это была молитва, не знаю. Но когда он поднял голову, взгляд у него был таким, какой бывает при потере близких людей. Ким знал, что при защите Сталинграда бойцы-чекисты полегли почти поголовно. Он пожал нам руки и тихо сказал, немного заикаясь: “Молодцы, что создали этот памятник. Такого нет больше в мире”. Потом он закурил “Приму”. Я был поражен: бывший шеф английской разведки смолит дешевые русские сигареты. Он заметил мое удивление и сказал: “Я не хочу выделяться среди советских людей, по сути, я один из вас. Нет в мире табака крепче русского. Он пробирает до печенок и помогает быстрее взять себя в руки”. Я знал, что за всю свою работу на СССР Филби ни пенса не взял от советской разведки. Он работал, как говорится, за идею, свято веря, что коммунизм победит. Вся агентура, засылаемая в СССР, проходила через него, и в его уникальной памяти откладывались мельчайшие подробности – от внешности и привычек до слабостей агентов. Все они были схвачены».
Всего за годы войны Ким Филби передал в Москву 914 секретных документов. Возглавляя контрразведывательную секцию британской разведки, Филби удалось войти в доверие к самому Черчиллю в ходе расследования обстоятельств тайного перелета Рудольфа Гесса в Англию. А когда окончательный разгром Германии стал лишь вопросом времени и разведку начали переориентировать на работу против бывшего союзника СССР, Киму Филби было предложено возглавить 9-ю секцию SIS, отвечавшую за советское направление. «Для меня это означало частые поездки за границу для ознакомления резидентов с новыми требованиями и прикрепление к моей секции сотрудников линейных отделов на срок от двух недель до трех месяцев. Больше внимания стало уделяться контрразведке в учебном директорате, и я подготовил для него курс лекций по марксизму-ленинизму, политике СССР, структуре и методам работы советских разведывательных организаций», – пишет Ким Филби.
Именно благодаря Филби советской разведке удалось минимизировать потери, нанесённые предательством Элизабет Бентли, вдовы Джэйкоба Голоса, руководителя самой крупной разведывательной сети ОГПУ-НКВД-НКГБ в США. В ноябре 1945 года Бентли, более известная как «Лиса» и «Мирна», после смерти мужа добилась встречи с главой ФБР Эдгаром Гувером и рассказала ему о своем сотрудничестве с НКВД. Спустя день Ким Филби отправил в Москву донесение с полным перечнем всех, кого она сдала (более 30 человек).
В том же году Константин Волков, работавший в Стамбуле «под крышей» советского консульства, едва не выдал самого Филби. За 30 тыс. фунтов стерлингов он собирался назвать английской разведке «имена двух советских агентов — англичан, работавших в Форин-офис, плюс еще и третьего — из контрразведки» (то есть членов «Кембриджской пятерки» Бёрджесса, Маклина и Филби – А.В.). Но в Лондоне донесение легло на стол самого Филби. Он лично отправляется в Стамбул, успев сообщить о предательстве Волкова советскому резиденту в Лондоне. Поэтому, когда Филби прибыл в Стамбул, никаких следов Волкова уже не оказалось – того вывезли в Советский Союз. Официальных сообщений о судьбе предателя нигде и никогда не появлялось — о ней можно только догадываться.
В 1946 году Ким Филби был награжден орденом Британской империи — высшей наградой государства. А в 1947 году Сталин подписал Указ о его награждении орденом Красного Знамени. Нет в мире другого человека, который бы одновременно получил высокую награду и похвалу лидеров стран с диаметрально противоположной социальной и политической системой…
С 1949 по 1951 годы Ким Филби возглавляет миссию связи английской разведки с ЦРУ в Вашингтоне, где устанавливает контакты с руководителями ЦРУ и ФБР и координирует совместные действия США и Великобритании по борьбе с коммунистической угрозой. Неудивительно, что Филби претендовал на то, чтобы превратиться в мистера «С» — то есть стать главой английской разведки.
Однако судьба распорядилась иначе. Свои сообщения из США Ким Филби передавал через своего друга Гая Бёрджесса, сына высокопоставленного английского адмирала. Бёрджесс работал вторым секретарем посольства Её Величества в Вашингтоне. Секретарем этого же посольства с 1940 года работал и еще один участник «Кембриджской пятерки» — Дональд Маклин. Он руководил совместным комитетом по ядерным исследованиям и имел доступ к документам американской атомной программы. Не случайно в американских источниках промелькнули сведения о встречах Филби с легендарным советским разведчиком-нелегалом Вильямом Фишером (Абелем), с которым они были знакомы еще по довоенной работе в Англии.
Зная об американской программе «Венона» по расшифровке перехваченных ЦРУ и ФБР зашифрованных телеграмм, Филби познакомился с Мередитом Гарднером — талантливейшим американским криптоаналитиком, профессором лингвистики в Висконсине, который свободно владел французским, немецким, греческим, итальянским, японским, латинским, литовским, испанским и русским языками, а в довершение к этому обладал необычайными аналитическими способностями. Филби подружился с ним и ему даже иногда удавалось краешком глаза увидеть результаты его работы, которые привели к неотвратимому выводу: утечка секретных документов постоянно шла из посольства Англии в Вашингтоне. Филби понял, что под угрозой Дональд Маклин.
К этому моменту Маклин уже покинул Вашингтон и работал руководителем американского департамента Форин-офис в Лондоне. Контрразведка методично сужает круг подозреваемых. Филби с Бёрджессом в Вашингтоне срочно разрабатывают план побега Маклина. Прибыв в Лондон, Бёрджесс встречается с Маклином и готовит его к побегу. Вечером он приходит в дом Маклина и приглашает того в бар неподалеку. Маклин целует жену Мелинду, обнимает детей и… едва успевает в порт, откуда английское судно отплывает на уик-энд во Францию. Утром корабль приходит во французский Сант-Мало. Суббота, дороги свободны, беглецы быстро добираются на такси до Парижа. Вскоре они уже в Швейцарии, взяты билеты до Стокгольма с посадкой в Праге. А в воскресенье оба прибывают в точку назначения — Москву.
Ким Филби счастлив, что побег удался. Но радость сменяется недоумением и даже страхом, когда он узнает, что ушел и Бёрджесс, который должен был сопровождать Маклина только до Швейцарии и вернуться в Лондон, ведь ему ничего не угрожало. А теперь под подозрением оказывается и сам Филби, поскольку известно, что он друг Бёрджесса.
Гувер взбешен. Филби отзывают в Англию, где в ноябре 1952 года его допрашивает лучший следователь контрразведки МИ-5 Скардон. И хотя явных доказательств шпионской деятельности Филби получить не удалось, после нескольких лет прозябания под наблюдением контрразведки Филби в 1955 году выходит в отставку.
Вскоре на Филби предпринимается новая атака. Член парламента Липтон запросил премьера Великобритании о роли Филби в деле двух беглецов из Кембриджа. Пресса тут же заклеймила Филби «третьим человеком». И Филби делает решительный — в своем стиле — шаг. Он созывает в доме своей матери пресс-конференцию, на которой приводит «неопровержимые» доказательства своей невиновности. Министр иностранных дел Великобритании Гарольд Макмиллан, будущий премьер-министр, в парламенте публично снимает с Филби все обвинения.
В 1956 году Филби восстанавливают на службе в разведке и под прикрытием должности корреспондента газеты The Observer и журнала The Economist направляют в Бейрут. И здесь его ждет катастрофа. В декабре 1961 года через Хельсинки в США бежит майор КГБ Анатолий Голицын, который называет имя Филби. Об этом последнему сообщает неожиданно появившийся в Бейруте старый друг Николас Элиотт, который от имени МИ-5 и SIS предлагает Филби пойти на признание своей вины, выдать всех известных ему агентов, а взамен получить иммунитет от судебного преследования.
То, что случилось дальше, описывает Нил Твиди в газете The Telegraph: «Вечером в Бейруте бушевала гроза. Худой человек средних лет спокойно закрыл за собой дверь квартиры в доме, расположенном на холме, спустился на пять лестничных пролетов и вышел на темную Рю-Кантари. Удостоверившись, что за ним никто не следит, он быстро прошел по залитым водой улицам в порт, где его ждал сухогруз “Долматов”. Как только он поднялся на борт, судно подняло якорь и вышло в бурное Средиземное море. Оно шло в Одессу, и на его корме развевался флаг с серпом и молотом. Побег Филби в Советский Союз 23 января 1963 года стал одним из самых драматических моментов холодной войны. Исчезновение Филби дополнило тот унизительный удар, который нанесла по тайному миру британских спецслужб “Кембриджская пятерка”. Девятью годами раньше министр иностранных дел Гарольд Макмиллан заявил в Палате общин, что оснований считать Филби так называемым “Третьим” – человеком, который помог бежать в Россию в 1951 году шпионам Гаю Бёрджессу и Дональду Маклину – нет. Между тем, именно Филби и был этим “Третьим”. Еще были “Четвертый” – Энтони Блант, и “Пятый” – Джон Кернкросс, который помог выдать секрет атомной бомбы».
1 июля 1963 года в газете «Известия» появилось краткое сообщение: «В Президиум Верховного Совета СССР обратился подданный Великобритании Ким Филби с просьбой предоставить ему советское гражданство. Просьба была удовлетворена».
Это сообщение повергло в шок руководство британских спецслужб, которые сбились с ног в поисках Кима Филби, оказавшегося агентом КГБ СССР. Трудно вообразить, какие страсти кипели тогда в Великобритании. В отставку вынужден был подать сам премьер-министр Гарольд Макмиллан, полетели головы и у руководства разведки. И неудивительно: за 30 лет работы в пользу СССР Ким Филби свел на нет всю деятельность Сикрет интеллидженс сервис (SIS). Многие считают, что именно данные, переданные членом «Кембриджской пятерки» Кернкроссом об американских и британских исследованиях в области ядерного вооружения, легли в основу советской ядерной программы.
Адаптация к жизни в стране победившего социализма для Филби не была простой. Перелом произошел после того, как он встретил Руфину Ивановну Пухову, сотрудницу НИИ, работавшую с ним переводчицей. В 1971 году они стали мужем и женой. «Первые два года были трудными, — рассказывает Руфина Ивановна. — Обычно, что делают в таких случаях пьяницы-мужья? Каждый раз обещают: больше никогда ни капли. Я, конечно, пыталась урезонить его, разумеется, когда он был в нормальном состоянии, говорила: “Почему ты так убиваешь себя? Зачем?” Но никогда не угрожала, что брошу его. Он сидел, опустив голову, молчал, не говорил ни слова, никогда не давал мне ни единого обещания. Ни разу не перебивал, всё выслушивал. И в один прекрасный день совершенно неожиданно для меня сказал: “Я должен сделать выбор. Боюсь потерять тебя. Больше этого не повторится”. Так и случилось. Но чисто английский режим не изменился: в пять часов tea time, в шесть часов drink time — он разбавлял немного виски или коньяка водой. Обычно следовала вторая такая же разбавленная порция. Он любил повторять: “Нельзя летать на одном крыле”. После чего он говорил с улыбкой, протягивая бутылку: “Спрячь”. Но в этом уже не было необходимости…»
В последующие годы Ким Филби работал в КГБ СССР в качестве консультанта по Великобритании в звании полковника (по некоторым сведениям – в генеральском звании). В 1965 году он был награжден еще одним орденом Красного Знамени, в 1970 году — орденом «Знак Почета», а в 1980 году — орденом Ленина. Он также награжден орденом Отечественной войны I степени и медалями, а также знаком «Почётный сотрудник госбезопасности».
Ким Филби скончался 11 мая 1988 года. Похоронен на новом Кунцевском кладбище.
