Вот уже полтора десятка лет по средствам массовой информации гуляет легенда. Назовем ее «Сказка о глупом резиденте, коварном агенте-двойнике и доверчивом Сталине». Когда и с чьей подачи легенда эта была запущена в оборот – случилось ли это по ходу кампании очернительства Сталина, или кто-либо из чекистов сводил личные счеты, – боюсь, не выяснить за давностью лет. Впрочем, кто бы ее ни запустил, теперь уже Бог им всем судья…
Началась эта история в сентябре 1939 года, когда в полпредство СССР в Берлине был назначен новый советник и по совместительству резидент НКВД Амаяк Кобулов, до того служивший в должности первого заместителя наркома внутренних дел Украины. Человеком он был малообразованным (за плечами всего 5 классов), глупым и некомпетентным, и даже не владеющим немецким языком – зато являлся родным братом Богдана Кобулова, страшного и могущественного заместителя Берии, с которым лучше было не ссориться. Начал новый резидент с того, что устроил пьяный скандал на дипломатическом приеме, чем привлек к себе внимание немецкой контрразведки. Затем он пошел на конспиративную встречу среди бела дня, в сопровождении охраны и переводчика (!), и лишь по счастливой случайности «наружка» оплошала и агент уцелел. После этого беспримерного дебюта заместитель Берии Меркулов строго-настрого запретил Кобулову выходить на связь с ценными агентами. Обиженный Амаяк решил обзавестись собственной агентурой и завербовал некоего латышского журналиста Берлингса, получившего у нас кличку «Лицеист». На самом же деле Берлингс был немецким агентом по кличке «Петер» и исправно снабжал Москву разработанной лично Гитлером дезинформацией. Причем связи Кобулова придавали такой вес этому агенту, что его сообщения шли прямым ходом на стол самому Сталину, безгранично доверявшему Берии и его людям (конечно, из-за интриг). То, что Берлингс был двойным агентом, выяснилось лишь после войны, и Сталин страшно разгневался. Такова официальная версия. А теперь давайте рассмотрим ее через увеличительное стекло.
Началась эта история и вправду в сентябре 1939 года, когда в полпредство СССР в Берлине был назначен новый советник и по совместительству резидент НКВД Амаяк Кобулов. Действительно ли он не владел немецким языком? Если бы речь шла о 1919 годе – там, конечно, могло быть что угодно. Но в 1939 году посылать на работу в качестве дипломатического работника и резидента внешней разведки человека, не знающего языка страны пребывания – это нонсенс. Ни Сталин, ни Молотов, ни Берия не подписали бы такого назначения. За одним исключением: если этот человек являлся специалистом такого профиля и уровня, без которого в Германии обойтись было невозможно.
Известно, что Амаяк Кобулов не был опытным разведчиком. А кем он был? Чем-то же занимался этот человек те двенадцать лет, которые он проработал в ОГПУ – НКВД?
Начнем с биографии – в которой, кстати, больше белых пятен, чем связного текста. В справочнике: «Кто руководил НКВД. 1934 – 1941» говорится, что Амаяк Кобулов родился в 1906 году в Тифлисе. Образование: 5 классов торговой школы, и почему-то даты «1913 – 1916». То есть учился Амаяк в этой школе, получается, с семи до десяти лет, пройдя за три года пять классов, а потом, по-видимому, гонял собак по тифлисским улицам, ибо следующие сведения о нем относятся уже к началу трудовой биографии, которая стартовала в 1921 году. Вот и вопрос: чем занимался Амаяк Кобулов с десяти до пятнадцати лет? И почему семья, выучившая старшего сына Богдана в гимназии, позволила младшему остаться неучем?
И тут нам следует обратиться к системе образования в Российской империи. Она была чрезвычайно разнообразной. Существовали гимназии, институты, лицеи, училища коммерческие, реальные, специальные… Но одно было неизменно: перед тем, как поступить в такое учебное заведение, ребенок должен был получить начальное образование. Оно также могло быть разным – существовали двух- трех- и четырехклассные школы. Берия в свое время закончил «высшее начальное училище» – судя по тому, что в дальнейшем он поступил в учебное заведение примерно уровня нынешнего техникума, оно было аналогом неполной средней школы. Наконец, многие семьи предпочитали учить детей дома. Однако семилетнего мальчика, не умеющего читать и считать, никто в торговую школу не принял бы.
Так что «пять классов торговой школы» означает, что мальчик получил сперва начальное образование (к которому и относятся даты: 1913 – 1916), а потом проучился пять лет в специализированном коммерческом училище, которое он либо окончил, либо покинул в возрасте примерно пятнадцати лет. Впоследствии он закончил кооперативные курсы при Центросоюзе, а спустя полгода еще и кооперативные курсы при Закавказском комвузе, что в сумме давало примерно уровень, как минимум, среднего специального образования. Иначе и быть не могло – в окружении Берии малообразованных людей просто не было, все члены его команды – кто обычным порядком, кто учась на разного рода курсах и в вечерних школах, но получали хотя бы среднее образование, что по тем временам считалось вполне достаточным почти для любой работы.
Далее Амаяк некоторое время трудился по специальности – бухгалтером, счетоводом. В этом же качестве он пришел и в полпредство ОГПУ – и вот тут ему, действительно, мог помочь брат. А возможно, Берия просто познакомился с ним на каком-нибудь совместном застолье, куда Амаяк пришел вместе с Богданом, и взял толкового парня в свою команду.
Придя в ОГПУ в сентябре 1927 года, уже в 1929 году Амаяк Кобулов из финансового отдела (то есть бухгалтерии) переходит на работу в экономический отдел полпредства – структуру, которая занималась борьбой с диверсиями в экономике и с промышленным шпионажем. Начав с уполномоченного, он к августу 1937 года дорастает до начальника отделения. Затем Амаяк на некоторое время отвлекается на руководящую работу – сначала в качестве начальника райотдела НКВД, потом исполняет обязанности наркома внутренних дел Абхазии и даже девять месяцев служит в должности первого заместителя наркомвнудел Украины.
То есть, говорить ни о безграмотности, ни о неопытности не приходится. В 1939 году в Берлин в качестве резидента прислали чекиста с хорошим образованием, солидным стажем и с опытом руководящей работы, но являющегося специалистом несколько в иной области – не собственно внешней разведки, а экономики и промышленного шпионажа.
Давайте посмотрим, мог ли в то время внезапно понадобиться в Германии специалист такого профиля? В том-то и дело, что не просто мог, а должен был понадобиться, причем именно внезапно. За несколько недель до того, 23 августа 1939 года, был подписан советско-германский пакт о ненападении, который сопровождался торговыми соглашениями. Советский Союз поставлял хлеб, нефть, сырье и пр. Менее известно, чем расплачивалась другая сторона. По одному из дополнительных соглашений, Германия обязалась поставлять СССР все технологии, какими владели немецкие заводы. Наши специалисты могли потребовать исчерпывающую информацию касательно любой технической новинки, которую им удастся обнаружить. Надо ли говорить, что хозяева заводов отнюдь не горели желанием такую информацию предоставлять? Так что сразу после подписания пакта в Германии должен был срочно потребоваться грамотный специалист по экономическому шпионажу. И, как мы видим из биографии Амаяка Кобулова, он вполне мог быть именно таким специалистом.
Впрочем, все это мелочи по сравнению с дальнейшей судьбой этого человека. После возвращения из Германии в июле 1941 года Кобулов-младший назначен наркомом внутренних дел Узбекистана. Не спешите смеяться – это вовсе не почетная ссылка для «амбициозного дурака». Сначала давайте вспомним школьный курс географии: как называлась столица этой солнечной республики? А называлась она Ташкент и являлась основной базой эвакуации научных учреждений Советского Союза, в том числе и оборонных, вокруг которых, как мухи вокруг меда, кружились самые разнообразные шпионы. Кстати, под руководством Кобулова в годы войны в Узбекистане успешно ликвидировали несколько иностранных агентурных сетей.
А с началом работ над советской атомной бомбой Амаяк Кобулов и вовсе взлетел к звездным вершинам. В 1945 году он становится начальником оперативного отдела Главного управления по делам военнопленных и интернированных лиц в системе НКГБ – впрочем, ничего особенного, это нормальное движение карьеры. Но в то же время его назначают начальником Управления по сбору, сопоставлению и использованию разведданных о создании атомной бомбы – это уже, судя по всему, не в НКГБ, а в Спецкомитете. Но к какой бы структуре ни относилось это управление, ясно, что его начальник работал на ключевой должности атомного проекта, отвечал за стык науки и разведки – это настолько круто, что круче просто не бывает! Он же занимался привлечением к атомным работам опытных специалистов – в основном зарубежных, ибо за наших физиков отвечали совсем другие структуры, а не ГУПВИ.
По роду своей деятельности Амаяк Кобулов был одним из самых информированных людей (если не самым информированным!) во всем атомном проекте: чтобы руководить атомной разведкой, надо было находиться в курсе всех основных разработок и проблем. Даже Берия, и тот, наверное, знал меньше – специфическими научными вопросами он не занимался, а Амаяк был обязан. Не зря же после июня 1953 года Кобулова-младшего не расстреляли через пару месяцев, как других людей Берии, а спрашивали о чем-то еще год, при этом применяя жесточайшие пытки. Чего могли добиваться от Амаяка Кобулова хрущевские следователи? Уж верно, не рассказа о «преступлениях Берии» – они сами прекрасно умели такие «материалы» сочинять. А вот то, что Амаяк больше всех в стране знал об атомном шпионаже – это существенно. Этим можно даже расплатиться с американцами за помощь в подготовке переворота – если таковая имела место быть. А что, кто-то верит, что государственный переворот подобного рода мог проводиться только с опорой на собственные силы?
…Не кажется ли вам, что «малообразованный, глупый и некомпетентный» бериевский приближенный куда-то тихо испарился, и на его месте оказался совсем другой человек? Возможно, он не слишком годился на роль руководителя агентурной сети нелегальной разведки – но на то имелись другие люди. Вместе с ним в качестве заместителя в Берлин приехал Александр Коротков – этот действительно был асом нелегальной работы. Он, кстати, и занимался восстановлением связей с ценными агентами. С ноября 1940 года полпредом стал еще один чекист из бериевской команды – Владимир Деканозов, бывший одно время даже начальником внешней разведки. А вот для того, чтобы заниматься сбором, сопоставлением и использованием разведданных по немецкой промышленности (эта работа, кстати, велась в основном не через посольство, а через торгпредство), новый советник подходил идеально.
Официально Кобулов приехал в Германию в качестве уполномоченного ВОКСа (Всесоюзного общества по культурным связям с заграницей). Естественно, германская контрразведка без труда выяснила, кто он такой: службу в качестве заместителя наркома крупной союзной республики и наличие брата в ближайшем окружении Берии не скроешь. А прислав человека с такой биографией еще и под «культурной» крышей (от ВОКСа практически всегда ездили именно разведчики), НКИД еще и дополнительно оповестил: это новый резидент! Так что Кобулов привлек внимание контрразведки не выходкой на банкете, а самим фактом своего существования. Положение, прямо скажем, для разведчика не самое удобное: его с первого же дня должны были взять под такое плотное наблюдение, что лишний раз не вздохнешь.
И как же он себя повел, оказавшись в столь неприятной ситуации?
Первая версия: вел он себя совершенно нормально, как и полагается дипломатическому работнику, руководил в меру умения работой своих подчиненных и занимался собственной работой, о которой не известно ничего. Все эти разговоры о визитах на конспиративную встречу с переводчиком и пр. – позднейший вымысел.
Вторая версия: он на самом деле повел себя черт знает как. Сперва был тот самый пьяный скандал на приеме в честь наркома судостроительной промышленности СССР Тевосяна. Потом Кобулов начал «налаживать разведывательные связи». В современной российской прессе промелькнула информация, что он явился на конспиративную встречу с агентом «Старшиной» в сопровождении охранника и переводчика, после чего ему и запретили выходить на связь с агентурой. Ну, это вряд ли – то есть вряд ли, что встречался именно со «Старшиной», иначе тот не дожил бы до начала войны. А вот с кем-нибудь из двойных агентов, которых приберегали в наших сетях как раз на такой случай – это легко! В результате в германской контрразведке за Кобуловым должна была закрепиться очень полезная для разведчика в его положении слава амбициозного дурака. Почему бы и нет? В спецслужбах работают очень разные люди. Как такой человек попал на столь важную должность? А это тоже просто: старший брат! Богдан Кобулов к тому времени дослужился до должности начальника следственного управления и начальника Главного экономического управления НКВД и вполне мог составить протекцию туповатому братцу – ведь мог же, правда?
Уж коль скоро немецкие контрразведчики знали, кто такой Кобулов – а не знать они не могли, – то маска «амбициозного дурака» была в его положении лучшим выходом. Может, и получится из этого какой толк?
Впрочем, каким бы ни было прикрытие, ходить на конспиративные встречи с ценными агентами самому в такой ситуации было безумием.
Пока что Амаяк Кобулов честно участвовал во всех положенных мероприятиях, писал подробнейшие отчеты – выложенная в интернете запись о встрече с немецкими политиками по поводу какой-то выставки даже на общем дипломатическом фоне поражает подробностью и дотошностью – что поделаешь, бухгалтер! Но бухгалтер весьма импозантный. Другой советник посольства, Виктор Бережков, впоследствии вспоминал: «Советник Амаяк Кобулов – высокий, стройный, красивый кавказец с ухоженными усиками и черной шевелюрой, очень обходительный, даже обаятельный, – считался у нас душой общества и так хорошо играл роль простецкого тамады, что мало кто догадывался о его подлинных функциях». Надо сказать, что он был еще и отменным донжуаном, постоянно заводил любовные связи с немками, что было иной раз весьма полезно, доказательством чему служит следующая история.
Неподалеку от советского посольства, на Унтер дер Линден, находилась фотостудия Хоффмана, личного фотографа Гитлера. Фюрер был человеком чрезвычайно разговорчивым (мягко говоря), и его весьма информированный фотограф развлекался следующим образом. В витрине студии висела большая карта, на которой особыми пометками отмечалась страна, где планировалась военная операция. А одна из любовниц Хоффмана была также одной из любовниц Кобулова и рассказала любвеобильному «советнику по культуре» об этой особенности фотостудии. В мае 1941 года Кобулов увидел, что на карте выделены Прибалтика, Белоруссия и Украина – и в тот же день в центр ушла соответствующая шифровка. Да, кстати – а на любовные свидания он тоже ходил с переводчиком? Интересно, толмач находился в постели между ним и дамой или все же где-то сбоку?
…Но вернемся на год назад. Недалекий, амбициозный и вопиюще некомпетентный советский резидент просто напрашивался на то, чтобы ему сделали подставу. Ну, и напросился, конечно.
В августе Кобулов завербовал некоего Оскара Берлингса, корреспондента латышской газеты «Брева земе» («Свободная земля»), органа правящей партии Латвии – Крестьянского союза. Партия была антисоветская, да и сам Берлингс СССР терпеть не мог. Однако когда речь зашла о том, чтобы подработать на службе у советской разведки – согласился. Амаяк Захарович сообщил в Москву, что познакомился с эмигрантом-латышом, который «трезво оценивает установление советской власти в Прибалтике» и готов «делиться полученной в кругах германского МИДа информацией», и получил разрешение на вербовку.
Риска в этом не было никакого, даже если агент подставной: Кобулов являлся легальным резидентом под дипломатическим прикрытием, и без того прекрасно известным германской контрразведке. Высылать его из-за какого-то журналиста – а смысл? Пришлют на смену другого такого же. Количество шпионов под дипломатическим прикрытием есть величина постоянная, и выдворение их из страны – деяние не контрразведывательное, а политическое. Так что Кобулов мог позволить себе невинное развлечение – завербовать журналиста-антисоветчика и посмотреть, что из этого выйдет.
Не совсем понятно – то ли Берлингс уже в то время работал на СД и был подведен к Кобулову как подставной агент, то ли он сразу же после вербовки отправился в гестапо. Как бы то ни было, немцы решили использовать его для дезинформации советской разведки. Курировал Берлингса-«Петера» штандартенфюрер Ликус, представитель главного управления имперской безопасности РСХА в так называемом «бюро Риббентропа», центре по изготовлению и распространению разного рода дезинформации. Предназначалось это бюро в основном для работы с журналистами, но Ликус составлял и пополнял досье и на работников советского полпредства – вдруг удастся подвести к кому-нибудь своего агента? Получалось, надо сказать, не очень, и получиться не могло – попытка пропагандистского бюро ведомства Риббентропа тягаться с разведкой, тем более с советской разведкой, очень напоминала известный поединок теленка с дубом. Однако резидент Кобулов был настолько глуп и некомпетентен, что над ним бюро Риббентропа одержало победу. Он глотал приготовленную для него «дезу» не жуя, и гордо хвастался «Петеру», что его донесения идут прямиком на стол к Молотову и Сталину. Возможно, так оно и было – учитывая, что информацию для «Петера» готовил Риббентроп, а редактировал Гитлер, и она носила отпечаток весьма специфической личности немецкого фюрера, для «вождя народов» это был неплохой случай познакомиться, так сказать, лично-заочно…
Что передавал «Лицеист».? Известно, что по меньшей мере часть его сообщений касалась самых общих политических дел. Так, в октябре 1940 года он передавал, что в Германии идет подготовка к улучшению отношений с СССР, что Гитлер заинтересован в заключении нового соглашения с Советским Союзом, чтобы показать всему миру, что эти две страны являются союзниками, что главный противник Германии – Англия и пр. В ноябре 1940 года некий немецкий дипломат сообщил, что «все опасные места германо-русских отношений якобы пройдены, и с настоящего времени можно надеяться, что Россия полностью поняла свое положение в новом мировом порядке и что этим практически решены все большие политические проблемы».
В декабре он прислал следующее сообщение:
По сообщению “Лицеиста”, внешняя политика Германии строится на следующих основных принципах.
Во-первых, Германия сделает все от нее зависящее, чтобы избежать войны на два фронта, и только особые обстоятельства могут принудить ее к этому.
Во-вторых, при полном политическом согласии и договоренности Германия должна попытаться занять в Европе позиции, позволяющие ей не только осуществлять общеевропейское политическое руководство, но и исключить возможность заключения европейскими государствами союзов между собой или с другими континентами, ослабляющими Центральную Европу.
Единственный враг нашей страны – Англия, заявил Гитлер. Следует признать, что война с Англией непопулярна среди немцев, так как достичь успеха не удалось. Причина этого в том, что Германия сухопутная, а не морская держава. Воздушная и морская блокады не поставили англичан на колени. Направить десант для захвата Британских островов было бы довольно рискованным мероприятием.
Какова преследуемая немцами цель в отношении Англии? Окружающие ее страны обречены на голод. В них растет дух сопротивления, организуются саботажи, поддерживаемые англичанами, чтобы затруднить установление “нового порядка”, что вызвало бы удовлетворение в Европе.
Свои задачи политики Германии видят в том, чтобы:
1. Избежать войны на два фронта. При этом важно обеспечить хорошие отношения немцев с Россией. Если говорить откровенно, то занятая позиция ТАСС не свидетельствует об ответном желании советской стороны, истолковывающей события в своих интересах.
2. Урегулировать возникшую на Балканах проблему (в Румынии). Ситуация вызвала осложнения отношений с Россией. Но важно не допустить возникновения конфликта с ней из-за этого.
Создание Восточного Вала преследует цель оказать влияние на СССР и побудить его к мерам по укреплению дружеских отношений с Германией.
Нельзя отрицать того, что Германия готовится к войне с Англией и на территории Египта. Для этого есть свои причины. Черную часть земли необходимо присоединить к оси Берлин – Рим. Обезопасить проводимую Германией политику в отношении черной Африки “должны” приемы в Берлине Чаки, Антонеску, Туке, да и Молотова также.
Примечание: данные о готовящемся десанте немцев в Англию “Лицеист” получил от старшего лейтенанта. Это косвенно подтверждается по изменившемуся характеру налетов немецкой авиации на Лондон. Удары же англичан по Германии стали более ощутительными.
“Лицеист” сообщил и о переброске немецких войск в Румынию и Болгарию».
В ответ Кобулову летит инструкция из 5-го отдела ГУГБ:
«Выдайте “Лицеисту” за сведения от офицера Шредера взаимообразно 500 марок. Потом уладим.
Выясните достоверность слухов о внешней политике Германии. Принимать от него открытые дипломатические материалы подождите. Это, однако, не значит, что не следует брать документы по другим странам, но не по Германии».
Поскольку советская разведка имела раздражающую привычку проверять и перепроверять информацию, надо полагать, что «Лицеиста» разоблачили после первых же сообщений. О чем говорит и данная шифровка – Москва явно опасается провокации со стороны немцев. Поэтому Кобулову и запрещают брать немецкие дипломатические материалы – чтобы на берлинских улицах при нем не было ничего такого, что могло бы послужить доказательством его разведывательной работы против Германии. А вот по другим странам – пожалуйста. Шпионаж против третьих стран не являлся чем-то криминальным – лишь бы дипломат не работал в ущерб интересам страны пребывания.
Однако, зная, кто такой «Лицеист», наша разведка продолжала игру, платила ему деньги – зачем? Естественно, не потому, что так хотелось Амаяку Кобулову или его брату.
Во-первых, дезинформация – это тоже информация, если ей правильно пользоваться.
Во-вторых, хорошая «деза» всегда подается в потоке достоверной информации. При проверке первая отсеивается, а вторая идет в дело.
В третьих, есть данные, что дезинформационный канал работал в обе стороны: не только Гитлер поставлял Сталину «дезу», но и Сталин отвечал фюреру тем же. Какую именно – пока неизвестно. Косвенно, по одному из сообщений «Лицеиста», можно догадаться, что «вождь народов» тоже развлекался в свое удовольствие и фантастическим сообщениям Гитлера противопоставлял свои, не менее фантастические.
25 мая 1941 г. Сталину, Молотову и Берии было передано очередное донесение «Лицеиста» от 19 мая.
«Германия сконцентрировала сейчас на советской границе около 160-200 дивизий, снабженных большим количеством танков и самолетов, которых имеется там около 6000. Война между Германией и Советским Союзом маловероятна, хотя она была бы очень популярна в Германии, в то время как нынешняя война с Англией не одобряется населением. Гитлер не может идти на такой риск, как война с СССР, опасаясь нарушения единства национал-социалистской партии. Хотя поражение СССР в случае войны не подлежит никакому сомнению, все же Германии пришлось бы потратить на войну около 6 недель, в течение которых снабжение с Востока прекратилось бы, потребовалось бы много времени, чтобы наладить организацию снабжения Германии, а за это время Англия с помощью Америки намного усилилась бы.
Советский Союз имеет на границе с Германией также громадные силы – 4-миллионную армию, но эта армия нисколько не пугает Германию. Она опасается только того, что последствия войны будут неизбежно настолько разрушительны для Советского Союза, настолько будет дезорганизовано хозяйство, что потребовалось бы очень много времени для наведения порядка. Немедленную выгоду Германия не получила бы от этой войны с Советским Союзом.
В случае войны с Германией столица СССР была бы переведена в Свердловск. Это план Сталина. Германский план – уничтожить в первую очередь все электростанции в Европейской России, что довольно легко сделать, так как они сравнительно большие и их немного. Первым полетел бы в воздух Днепрогэс. Крупная промышленность остановилась бы через несколько дней; земледелие также очень скоро стало бы испытывать огромные затруднения, так как оно теперь основано на использовании тракторов, а им не хватило бы топлива, так как Баку и, вероятно, Грозный были бы в огне в первый же день войны. Остальные промыслы дают пока очень мало нефти. Для быстрого разрушения Баку немцы используют территорию Ирака.
Германский план войны с Советским Союзом разработан самым тщательным образом. Максимальный срок войны – 6 недель. За это время Германия овладела бы почти всей европейской частью СССР, но правительства в Свердловске не трогала бы. Если Сталину после этого удалось бы спасти социалистический строй в остальной части СССР, то Гитлер этому не мешал бы».
Там есть еще много общих рассуждений о недостатках советской армии, и пр. Но, как видим, абсолютно никакой заслуживающей внимания информации это сообщение не содержит. Оно – пустое, обычная болтовня «пикейных жилетов». Подобные материалы присылались в Москву километрами. Из них потом вылавливались единичные фактики, сопоставлялись с такими же фактиками из других донесений, и из этих крупиц складывалась мозаика, так что не только «Лицеист», но и Ликус, и даже Риббентроп не могли претендовать на то, чтобы в одиночку дезинформировать Сталина.
Единственный интересный момент здесь – это: «в случае войны с Германией столица СССР была бы переведена в Свердловск. Это план Сталина». Интересно откуда взялся этот «план»? Данная информация никак не могла идти из Берлина – она явно идет из Москвы. Что ж, если Гитлер пытался с помощью «Петера» маскировать свои планы, то почему бы Сталину не делать этого с помощью «Лицеиста»?
А что самое любопытное – так это поведение Амаяка Кобулова на встречах с Берлингсом. Кобулов был словоохотлив, разговорчив, при этом (по некоторым данным, хотя и не вполне достоверным) приходил на встречи в компании переводчика. Так что не удивлюсь, если окажется, что основная функция «Петера» была служить вовсе не каналом дезинформации, а прикрытием для советского резидента, в очередной раз рассказывая Ликусу, какой он идиот…
