” Н. С. Хрущев В феврале 2011 года исполнилось 55 лет с того события, которое перевернуло очень важную страницу истории СССР. 14 февраля в Москве открылся съезд КПСС, а 25 февраля на заключительном заседании съезда прозвучал доклад Н.
С. Хрущева “О культе личности и его последствиях”. С этого момента метроном истории стал отсчитывать Новое время. Какой-то графоман однажды написал: история не имеет сослагательного наклонения.
Напротив, история альтернативна. Она всегда имеет варианты. Те или иные события и, даже эпохи, содержат в себе возможность иного поворота. Над историками и политологами до сих пор довлеет “тень” Отца-Гегеля с его навязчивой идеей “разумности” истории.
Но уже “гегельянец” Карл Маркс заметил: историю делают люди, и она такова, какой они ее делают. А ученики К. Маркса В. И.
Ленин и И. В. Сталин усвоили эту главную мысль Учителя и воплотили ее в жизнь. Без их инициативы и энтузиазма история России сложилась бы совсем иначе.
Хрущеву история тоже дала свой шанс, но он им воспользовался наихудшим образом, как для себя, так и для страны. В течение пятидесяти лет о Хрущеве было написано много, в том числе и за рубежом. Оценки его личности как политического деятеля разнятся в очень широком диапазоне: от восторга до ненависти. Между тем, этот человек так и остался загадкой века.
Удивительно, но о нем практически ничего не известно, кроме того, что он сам (а позднее его родственники) счел нужным и достаточным сообщить о себе. Этот человек сам себе создал, как сейчас говорят, политический имидж. И поразительно, биографы Хрущева как-то этого не замечают. Никаких серьезных архивных документов о жизни и политической деятельности Хрущева до сих пор не опубликовано, если не считать таковыми его собственные “Мемуары”.
Это – какой-то “человек-невидимка”, о котором много говорят (он сам при жизни слишком много говорил о себе), но никто его “лица” так и не увидел. Поэтому до сих пор остается актуальным вопрос: кто был Никита Сергеевич Хрущев. В общественном сознании советских людей образ Хрущева сложился, главным образом, по стереотипной модели: “шестидесятник”, “реформатор”, “великий деятель в истории нашей страны и мирового коммунистического движения”, “самородок”, “первый рабочий, возглавивший КПСС” и пр. Однако все это вызывает очень серьезные сомнения, которые порождают многие вопросы.
В этом смысле показательна биография Н. С. Хрущева, написанная сельским учителем истории Роем Медведевым, которая вошла в анналы советской истории. * На первый взгляд – обычная биография “простого парня”.
Вот именно. Тогда нужна была именно такая биография, которая, во-первых, как “две капли воды”, повторяла биографические штампы многих советских политических деятелей, а, во-вторых, выпячивала “рабоче-крестьянское” происхождение государственного лидера. Но она больше похоже на партийную “легенду”, основанную исключительно на воспоминаниях “от первого лица”. *Медведев Р.
Н. С. Хрущев. Политическая биография – М.
: Книга, 1990. – 303. прочим, Рой Медведев тогда не знал, что А. А.
Жданов не “зять” Сталина, а “свояк”, и также, что у “И. Б. Тито” фамилия, а Тито – партизанская кличка. произошло решающее событие в его заурядной жизни, его вторая женитьба, (первая жена умерла в 1919 году от тифа, оставив сына и дочь) в 1924 году на Нине Петровне, которая была лектором окружной партшколы и “рабфака” техникума.
Благодаря этой политически образованной женщине, жизнь Никиты в тридцать лет сделала крутой поворот. б) в составе украинской делегации, где он и познакомился с 1-м секретарем компартии Украины Лазарем Кагановичем (его ровесником). Это стало вторым решающим фактом, изменившим его жизнь. В 1928 году Хрущева отправили “подучиться” в Москву в “Промакадемию”.
Здесь ему опять повезло. Во-первых, его вскоре “избрали” секретарем парткома Академии. А во-вторых, он познакомился здесь с Надеждой Аллилуевой, женой Сталина. Позже Хрущев вспоминал: “Вот я и называю это лотерейным билетом, что я вытащил счастливый лотерейный билет”.
Никита Сергеевич приложил немало сил в борьбе с “троцкистами” и “бухаринцами”, чем обратил на себя внимание во время “чистки” Московской партийной организации, которую в то время возглавлял Л. М. Каганович. Именно под его покровительством Хрущев, так и не закончив Академию, с 1931 года начал свою стремительную партийную карьеру.
В 1932 году Хрущев стал членом ЦК КПСС и первым секретарем МГК. В 1935 году, когда Каганович был переведен в министры путей сообщения, Хрущев занял его кресло первого секретаря Московской областной партийной организации. Газета “Рабочая Москва” тогда писала: “Тов. Хрущев.
является выдающимся представителем послеоктябрьского поколения партийных работников, воспитанных Сталиным”. В это время возник “тандем”, в который, кроме Хрущева входили Л. М. Каганович и Н.
А. Булганин – председатель Моссовета. Хрущев – на подъеме своей политической карьеры. Позднее он вспоминал: “Все, что я видел и слышал у Сталина, на меня производило чарующее впечатление, я был всецело поглощен обаятельностью Сталина.
“. В связи с этим уместны два вопроса. Первый, – какой Фортуне был обязан провинциальный полуграмотный партийный функционер такой фантастической удаче. Второй, – как его миновала гильотина репрессий 30-х годов.
На первый вопрос ответ очевиден: такую поразительную карьеру в Москве Хрущев мог совершить только благодаря покровительству “Генерального”. Но это вызывает следующий вопрос: почему Сталин не только снизошел обратить внимание на “протеже” Кагановича, но вдруг стал его активно “продвигать”. Совершенно ясно, что ответ на этот вопрос надо искать не в особых достоинствах Никиты Сергеевича, которых у него просто не могло быть, а в положении самого Сталина в то время. Стоит вспомнить, что в начале 30-х годов обострилась борьба в партийной “элите”.
Поэтому рядом со Сталиным появились новые люди: сначала С. М. Киров, вызванный из Кавказа, затем Л. М.
Каганович, вызванный с Украины, позже были призваны из провинции незамеченные до сих пор в активной революционной деятельности (то есть в связях с оппозицией) “аппаратчики” нового поколения: А. А. Жданов, Н. И.
Ежов, Г. М. Маленков. Эти люди были всем обязаны Сталину, и поэтому он мог на них рассчитывать.
Сталину, вступившему в решающую схватку с “оппозицией”, нужны были беспрекословно исполнительные люди. Так, в окружение Вождя и попал Никита Сергеевич. Ответ на второй вопрос еще более очевиден: в разгар “Большого террора” не оказаться его жертвой, находясь во власти, можно было только, активно участвуя в нем. , а также “подобрать” соратников уже опального его “друга” Н.
И. Ежова. Здесь даже Рой Медведев не может отрицать, что “во многих случаях санкции на эти аресты давал уже сам Хрущев” (“эти изверги, отбросы человечества, прокляты трудящимися Советской Украины”). За эти заслуги в 1939 году Хрущева на съезде ВКП (б) избрали в члены Политбюро ЦК.
фронтов, получив звание генерал-лейтенанта и полководческий орден Суворова. После освобождения Киева, в феврале 1944 года он был назначен Председателем Совмина Украины и первым секретарем ЦК. Такой подарок Вождь сделал ему к его пятидесятилетию. 24 июля 1945 года Хрущев стоял на мавзолее рядом со Сталиным во время парада Победы.
б) в год празднования своего 70-летия. В этом же году Хрущев стал секретарем ЦК и активно подключился к “ленинградскому делу”, затеянному Берия, даже проявив инициативу завести “московское дело”. Но Сталин решил, что это уже будет “перебор”. В это время укрепилась его дружба с Маленковым, Булганиным (который стал министром обороны) и Берия.
В связи с этим возникает вопрос: почему уже в то время всесильный Берия, столь нагло убравший со своего пути ленинградцев Жданова, Кузнецова и Вознесенского, “любимцев” и “наследников” Сталина, ни разу даже не попытался скомпрометировать Хрущева. Ответ очевиден: никогда Берия, как и Сталин, не воспринимал Хрущева всерьез как политическую фигуру. Берия и Маленков, наверняка, были уверены, что “Микита” – “свой парень” и никуда он не “дернется с поводка”. Поэтому Хрущев, после смерти Сталина, не вошел в “Первый триумвират”: Берия, Маленков, Молотов, – который совершил, после смерти Хозяина, партийный ретро-переворот, отменив почти все решения последнего сталинского съезда КПСС.
Хрущеву “поручили” ставший третьестепенным в иерархии власти пост “секретаря” ЦК партии. Но Берия, как и Л. Д. Троцкий в 1924 году, недооценил тот сильный “козырь”, который в руках Хрущева оказался мощным оружием, – “партийный аппарат”.
К тому же роковой ошибкой Берия оказалось то, что он не понял, что после войны в стране появилась новая политическая сила – генералитет армии. 26 июня 1953 года на заседании Президиума ЦК, при согласии его бывших соратников, Берия был арестован высшими армейскими офицерами во главе с Г. К. Жуковым.
“Берия был ближе всех по духу Сталину. Родственные натуры они явились зеркальным отражением друг друга. – пишет А. В.
Антонов-Овсеенко. – Сталин, самый осторожный и подозрительный лидер России, доверял. лишь одному человеку, Лаврентию Берия”. * Лаврентий Павлович был на двадцать лет моложе Сталина.
Родился в грузинском селе. Окончил сухумское городское училище и переехал в Баку. Свою карьеру Лаврентий начал в 1920 году в Азербайджанском ЧК. армии Орджоникидзе в Тифлис.
И в 1922 году Берия вошел в состав грузинского ЧК. В 1927 году Берия – зам. председателя объединенного Закавказского ГПУ. Вскоре стал председателем ГПУ.
В это время в Закавказье проводилось активное уничтожение революционных политических деятелей, – в большинстве своем принадлежащих к национальной интеллигенции. В 1929 году состоялась первая встреча Берия со Сталиным в Сочи. В 1930 году б) Грузии. В 1931 году, по рекомендации Сталина, Берия стал вторым секретарем Закавказского крайкома, а через год – первым секретарем Закавказского крайкома партии.
проводилась жестокая расправа на Кавказе над теми, кто знал Сталина до революции. В декабре 1936 года во время “примирительного” после ссоры ужина у матери Берия был отравлен Нестор Лакоба. Узнав об этом, после “тяжелого” разговора со Сталиным, застрелился Серго Орджоникидзе. Председателем комиссии по “наследию” Орджоникидзе был назначен.
Л. Берия (помощником у него по разбору “архива” был Лев, бывший секретарь Сталина). Ход репрессий на Кавказе в сентябре 1937 года приехали инспектировать Г. Маленков и А.
Микоян. Здесь нарастал “культ личности” Берия. Центральная площадь Тбилиси носила имя Берия. В 1937 году он был избран в Верховный Совет СССР.
Однако ретивый, только что назначенный наркомом НКВД, Н. И. Ежов написал Сталину донос на него, требуя его вызова в Москву и ареста. Сталин вызвал Берия в Москву, в его присутствии в Кремле состоялся разговор Ежова с Берия, после которого Сталин назначил его.
первым заместителем Ежова. Хрущев одним из первых поздравил Лаврентия Павловича с новым назначением. Берия стал начальником главного управления госбезопасности. В декабре 1938 года “маршал” Н.
И. Ежов был смещен с поста наркома и вскоре был арестован вместе со “бригадой”. Его кабинет занял Берия. * Антонов-Овсеенко А.
В. Лаврентий Берия – Краснодар: Концерн “Курорт”-Советская Кубань, 1993. “Не следует думать, что Берия заглядывал в рот генсеку, был всего лишь слепым его орудием, – пишет А. Антонов-Овсеенко.
– В короткое время он расставил на ключевых постах своих преданных ему лично людей”. На Лубянку пришли В. Меркулов, Б. , С.
, С. , В. , С. Круглов.
Началась “перестройка” НКВД, расстрелами и самоубийствами. Соратники Ежова, если не успевали застрелиться, расстреливались вместе со всеми членами их семей (как, например, зам. наркома М. ).
Еще в 1937 году было уничтожено свыше трех тысяч “оперативников”, а также начальников лагерей и тюрем. Уже при Берия было успешно завершено, начатое еще при Ежове, “дело пятерки” старых соратников Дзержинского: И. , С. , Ф.
Медведя, С. , Р. Погибли начальник ВВС РККА Яков Алкснис, редактор “Известий” И. М.
, зам. председателя Верховного суда П. А. Красиков, маршал Василий Блюхер, генерал Георгий Штерн, флагман флота Михаил Викторов, генеральный секретарь ЦК ВЛКСМ Александр Косарев, и другие.
Началось уничтожение крупных руководителей промышленности (соратников Орджоникидзе). (фактически Японии), были расстреляны со своими семьями все советские сотрудники, работавшие на этой дороге. Репрессии приняли “индивидуальный” характер. Новый метод Берия заключался в том, что известные стране люди погибали либо в результате “несчастных случаев”, либо исчезали без публичных судов.
С показательными процессами времен Ягоды и Ежова было покончено. С улиц городов исчезли черные “воронки” и практически прекратились ночные домашние аресты. А людей арестовывали, как правило, на работе и на улицах или, вежливо приглашая по телефону на Лубянку. Арестованных развозили по городу фургоны с надписями “Хлеб”, “Мясо” и пр.
“Следуя верховной директиве, Берия старался соблюдать приличия. Публику надо было убедить в реальности новых гуманных веяний. С покончено навсегда, партия стоит на ленинских принципах законности. “, – пишет Антонов-Овсеенко.
Кроме этого, Берия открыл личный “охотничий сезон” на интеллигенцию. При нем были арестованы и погибли: президент АН Н. Вавилов, журналист М. Кольцов, писатель И.
Бабель, театральные режиссеры В. Л. , Вс. Мейерхольд и его жена актриса З.
, (в чью квартиру въехал сам Лаврентий Павлович). Также он с удовольствием помог решить “жилищный вопрос” и своему другу Н. С. Хрущеву, который въехал в большую квартиру арестованного, а затем и расстрелянного, маршала Егорова.
При нем началась травля Б. Пастернака, Д. Шостаковича, С. Эйзенштейна, Н.
Акимова и многих других писателей, музыкантов и актеров. Но Лаврентий Павлович, (как и его “старший” друг К. Е. Ворошилов, который был страстным коллекционером знаменитых произведений живописи, конфискованных расстрелянных), очень любил культуру.
Известно, что почти все его многочисленные любовницы были из мира театра и кино. До сих пор известен созданный им Ансамбль песни и пляски НКВД (ныне МВД), в котором начинал свою артистическую карьеру в качестве конферансье Юрий Любимов. И сегодня существует созданная им футбольная команда “Динамо”, как и одноименный спортклуб, у которых при Берия не было в стране достойных противников. Известно его соперничество после войны по этому поводу с Василием Сталиным.
При Берия окончательно сформировалась, заложенная Ягодой, производственно-экономическая система НКВД (МВД) СССР. На Берия лежит непосредственная вина за “Катынь”, массовый расстрел пленных польских офицеров в 1940 году и за “неожиданное” нападение нацистской Германии на Советский Союз. В его непосредственном подчинении находились не только “внутренние дела”, но пограничные войска и заграничная разведка. В беспринципном соперничестве с военной разведкой (ГРУ) перед войной им была фактически уничтожена вся годами налаженная агентурная сеть заграницей, (многие “резиденты” были уничтожены и агенты погибали в результате прекращения связи с “Центром”).
В угоду политической конъюнктуре ведомство Берия “гнало дезу”, тем самым, дискредитируя работу зарубежной разведки. Из докладной записки Берия Сталину: “. Я и мои люди, Иосиф Виссарионович, твердо помним Ваше мудрое предписание: в 1941 году Гитлер на нас не нападет..
” [2,. 268]. Но Сталин в начале войны не расстрелял Лаврентия Павловича за “дезинформацию”. во время войны Берия постоянно вмешивался в планирование и осуществление военных операций, особенно на Кавказе, где советские войска понесли из-за этого огромные потери.
Однако, даже после того, как Сталин пресек его полководческий пыл, он сохранил свой контроль над войсками, главным образом, через систему партийных “членов Военных советов”, которые находились в формальном подчинении (Л. ). 9 июля 1945 года Лаврентий Берия стал Маршалом. 200 высших его сотрудников получили генеральские звания и высокие государственные награды, в том числе и двое начальников концлагерей.
Готовилось дело о новом “военном заговоре” во главе с Г. К. Жуковым. Но Сталин, в конце концов, Жукова не “сдал”.
После войны ведомство Берия активно приступило к уничтожению коммунистов и “антикоммунистов” в освобожденных странах Восточной Европы. Под его непосредственным руководством произошел в 1948 году государственный переворот в Чехословакии. Подмосковная тюрьма на улице “Матросская тишина” была превращена в тюрьму Контрольной партийной комиссии при ЦК ВКП (б). Здесь закончилась жизнь многих известных европейских политических деятелей, в том числе и членов ликвидированного во время войны Коминтерна.
К своему пятидесятилетию Берия сделал себе подарок: прах А. А. Жданова – его главного соперника в борьбе за наследие Вождя, “свояка” Сталина, уже лежал в Кремлевской стене. В 1949 году он расправился и со “ждановцами”: А.
Кузнецовым – секретарем ЦК и Н. Вознесенским – первым зам. председателя Совмина СССР, которых Сталин явно метил на свои посты в партии и правительстве. После этого Абакумовым, как министром МГБ, было организовано и проведено “Ленинградское дело”, в процессе которого, практически без каких-либо серьезных обвинений, было уничтожено все послевоенное руководство (включая комсомольское) Ленинграда.
После смерти Жданова, по “просьбе” Берия, его друг Г. М. Маленков был возвращен Сталиным из опальной ссылки из Средней Азии и вновь стал секретарем ЦК, курирующим “кадры”. Маленков в свое время обратил на себя внимание, сменив Н.
И. Ежова на посту зав. ЦК (1934-1939) и пошел “в гору” после ареста своего бывшего “шефа” и приезда в Москву Берия. Теперь “тандем”: Берия-Маленков – был непоколебим.
В 1949 году, когда Сталин вернул Хрущева из Украины в Москву, “двойка” превратилась в “тройку” неразлучных друзей. В начале 50-х Берия приступил к подготовке “дела” против Молотова, Ворошилова и Кагановича. Были арестованы генерал Н. С.
, личный “охранник” Сталина, и его секретарь А. Поскребышев. Сталин фактически оказался в изоляции. Он перестал доверять Берия, прежде всего, потому, что тот окружил его своими людьми.
В октябре 1952 года прошел съезд КПСС, на котором были преобразованы руководящие органы партии, и резкой критике со стороны Сталина подверглось ее руководство, прежде всего, его старые “соратники”. В декабре постановлением ЦК Сталин поставил под контроль партийных органов деятельность МГБ. Ответом на это было личное указание Берия всем местным подразделениям МВД установить негласный контроль над партийным руководством на “местах”. Берия понял, что настал его “час”.
А. Антонов-Овсеенко утверждает, ссылаясь на свидетельства некоторых врачей, что Сталин был отравлен. Хрущев позже заявлял, что в смерти Хозяина был заинтересован только один человек – Лаврентий Берия. Светлана Аллилуева вспоминала: “А когда все было кончено, он первым выскочил в коридор и в тишине зала, где все молча вокруг, был слышен его громкий голос, не скрывающий торжества: “Хрусталев.
Машину. “. После смерти Сталина Берия развил бурную деятельность, ведя себя, фактически, как глава государства. Он забросал Президиум ЦК своими записками-предложениями, которые должны были безоговорочно приниматься к исполнению.
Это означало, что Берия видел себя в ближайшем будущем во главе государства. По одной из версий, захват власти был задуман им на лето, когда по его приглашению у него на даче в Сухуми должны были собраться все руководители партии. Якобы об этом “заговоре” Хрущев узнал от подчиненных Берия М. Серова (возглавлявшего МГБ) и С.
Круглова (министр МВД). Хрущев легко убедил в этом своих соратников Маленкова, Булганина, Молотова и Кагановича. В результате Берия был арестован и по приговору Верховного суда СССР под председательством маршала Конева казнен в декабре 1953 года. Вместе с ним были расстреляны и его “сподвижники”.
Тела всех были кремированы. Второй суд над “помощниками” Берия состоялся в 1955 году (“дело Абакумова” в Ленинграде), по которому некоторые из них (в том числе Абакумов) были расстреляны, а другие оказались в тюрьме на долгие годы (например, П. Судоплатов и Н. , – организаторы убийства Л.
Троцкого). Однако, на этом “чистка” правоохранительных органов прекратилась. “Мемуарах” Хрущев скажет: “Мы сделали все, чтобы спасти имя Сталина. Берия нам тогда казался для этого подходящей фигурой”.
Между тем, обстоятельства последних месяцев жизни Лаврентия Берия порождают несколько серьезных вопросов. Вопрос первый: почему Берия не убрал Маленкова и Хрущева до или сразу после смерти Сталина, как возможных соперников, и застигнут ими “врасплох”. Вопрос второй: почему Берия был так “срочно” арестован и расстрелян по фактически надуманным обвинениям. Вопрос третий: почему в “автобиографии” Хрущева всячески скрывается дружба Хрущева и Берия, хотя она совершенно очевидна даже по кадрам кинохроники.
Ответ на эти три вопроса может быть только один: Хрущев, как и двое других из “ближнего круга”, участвовал в заговоре Берия против Сталина. Это и был “главный козырь” Берия при его восхождении во власть, после чего они должны быть уничтожены как “участники заговора”. Именно на этом Берия мог бы себе создать образ нового Вождя. Он думал, что держит их жизни в своих руках.
Но он ошибался. Его роковая ошибка оказалась в том, что он не понял, что после войны в стране появилась новая политическая сила – армия, вернее – ее генералитет. На этот раз “заговорщики” рассчитали правильно: заручившись поддержкой высшего генералитета армии, они нанесли неожиданный и смертельный удар всесильному Инквизитору. Но это еще не было “государственным переворотом”.
Все оставались на своих местах, не подозревая о том, что их ждет в ближайшем будущем. Однако это еще не было “государственным переворотом”. се оставалось по-прежнему. ), на котором Хрущев выступил с докладом “О культе личности и его последствиях”.
До сих пор остается загадкой, кто готовил этот доклад Хрущеву. “Известно, – пишет Рой Медведев, – что Хрущев не писал текстов своих речей и докладов. Письменная речь давалась ему с трудом”. Медведев считает, что “он оказался единственным человеком в составе партийного руководства, способным смело поставить на съезде партии вопрос об осуждении ошибок и преступлений Сталина”.
Он утверждает, что “Хрущев шел на огромный риск”, руководствуясь желанием “избавить высшие слои бюрократии от страха репрессий”, так как устала от насилия и страха. Этот миф поддерживали и другие апологеты Хрущева, например, писатель А. Солженицын и публицист Ф. Бурлацкий.
Им вторят в своих публичных воспоминаниях и Хрущева. Сам Хрущев тоже внес лепту в свой образ борца за историческую справедливость: “Уж поскольку меня избрали ервым я должен был сказать правду. Сказать правду, чего бы это ни стоило и как бы я не рисковал”. Но сегодня только политически наивные люди могут всерьез воспринимать панегирики относительно каких-то высоких моральных побуждений Хрущева.
В политике нет морали, есть только целесообразность и расчет. Если политик ошибается в том или другом, то из политики его “выносят”, – разница только в том: ногами вперед или под зад. Утверждение о том, что Хрущев “рисковал”, очевидно, сильно преувеличено. К тому времени было заменено все руководство “силовых структур” сверху донизу.
Полностью сменилось партийное руководство “на местах”: поэтому Хрущев так смело шантажировал членов Президиума ЦК поддержкой Пленума. Жуков в качестве министра обороны контролировал армию. Хрущев абсолютно ничем не рисковал. Он никогда не был авантюристом, а, напротив, был весьма опытным интриганом.
У Хрущева наверняка было свое понимание целесообразности и свой расчет. Однако, какой цели добивался Хрущев, попирая ногами лежавшего в мавзолее Вождя. Ответ на этот вопрос он унес с собой в могилу. Хрущев отличался умением скрывать свои намерения, то есть, иначе говоря, “держать язык за зубами”, что и позволило ему дожить “до пенсии”.
Кстати, как и некоторым его “ровесникам”. Поэтому при попытке ответить на вопрос: зачем Хрущев это сделал. – остается только выдвигать предположения. Но, однако, совершенно ясно, что доклад на съезде, как и тот факт, что его поддержали на Президиуме только Маленков и Булганин, ( А.
И. Микоян опять воздержался ), подтверждает версию о том, что Хрущев, как и двое других, участвовали в “заговоре” Берия против Сталина. Здесь, очевидно, у него сработал “синдром вины”. Хрущеву надо было оправдаться.
Иначе не объяснить, как, после нескольких месяцев после своего доклада на съезде, Хрущев мог заявить: “Сталин – это великий революционер и великий марксист-ленинец и партия не позволит отдать имя Сталина врагам коммунизма. ” Сама “реабилитация” политзаключенных в те годы носила очень странный характер. Никакого определенного юридического или политического критерия “реабилитации” не было. Никто не разбирался в сути “дела”.
Все “скопом” были зачислены в “незаконнорепрессированые”. После процесса Абакумова в 1955 году больше никто из сотрудников НКВД и МГБ не был арестован, и многие сохранили свои места службы и награды и успешно продолжили карьеру. Такая “реабилитация” скорее была похожа на массовую амнистию, которая вполне может быть объяснена экономической нецелесообразностью дальнейшего содержания в местах заключения миллионов людей, а также озабоченностью о “имидже” страны и ее руководства. очевидно, что это была политическая игра.
Однако до сих пор остаются неясными причины, побудившие Хрущева к “разоблачению культа личности” Сталина, так как у Хрущева не было никаких личных мотивов мстить Сталину. В то же время Хрущев в своей партийной жизни был отнюдь не “святой”. Здесь удивляет совершенно очевидная “нестыковка”. Если до лета 1953 года его поведение вполне объяснимо.
Поставив цель убрать Берия, который, безусловно, в противном случае убрал бы его, он заручился поддержкой всех “заинтересованных” лиц. И логично решил поставленную задачу: Берия надо было не только “убрать”, но и уничтожить. Но дальше он повел себя совершенно неадекватно. Можно было спокойно, “без лишнего шума”, провести массовую “реабилитацию” политзаключенных, свалив всю ответственность за “незаконные” репрессии карательные “органы”.
Это не вызвало бы никакого ажиотажа потому, что уже проводилось и раньше. это было бы принято абсолютно безболезненно. Не торопясь, можно было бы избавиться от своих старых соратников, используя их пенсионный возраст. Даже со временем можно было “спустить на тормозах” культ личности Сталина, воспользовавшись им в полной мере, как это сделал в свое время сам Сталин с “культом личности” Ленина.
Но Хрущев повел себя совершенно иначе. Он обрушил “культ личности” Сталина, не подумав о том, что под его обломками будет похоронена и его политическая карьера. И в то же время он сохранил созданную Сталиным партийно-государственную систему, по сути, неизменной. Более того, он попытался в своих безграмотных “реформах” и международных потугах пользоваться сталинскими методами насилия и давления.
И еще: как бы удовлетворив свою “месть”, Хрущев неуклюже попытался “реабилитировать” Сталина: “великий полководец, который привел страну к Победе”, “непримиримый борец с троцкизмом и партийной оппозицией”, “Вождь, создавший Великую державу” и т. д. Сегодня в российских СМИ и литературе можно наблюдать латентную, но явную, тенденцию реабилитации Сталина и его соратников. * Это понятно: для единомышленников Сталина он навсегда остался земным Богом.
Главный вопрос нынешней реабилитации Сталина – это скрупулезный подсчет жертв репрессий, а также советских людских потерь во время Великой Отечественной войны. Основной тезис адвокатов Сталина, – репрессированные сами виноваты в том, что смели иметь свое мнение, не совпадавшее с “генеральной линией партии”. Они устраивали всякие “оппозиции”, “платформы”, “фракции”, даже “заговоры”. Сидели бы тихо в своих бараках и коммуналках, регулярно без опозданий ходили бы на работу и не трепали бы, где ни попало, своим языком, и ничего плохого с ними не случилось бы.
Так, что касается, репрессий 30-х годов, то, по убеждению сегодняшних, то они “были направлены не против народа, а против отдельных социальных групп (официальная пропаганда не всегда справедливо называла их “врагами народа”)”. Жертв этих репрессий было не несколько миллионов, а всего лишь 700 тысяч человек. Это -. Ну, а “сидевших” – только до 2-х миллионов.
И большинство из них “уголовники”. А дальше, то есть в 40-50-е годы, – вообще “пустяки”, – и до миллиона иногда не дотягивало. , например: Емельянов Ю. В.
Сталин – путь к власти. Сталин – на вершине власти, в 2-х кн. , М. : Вече, 2002.
“Следовательно, никаких массовых репрессий не было”. А что же все-таки было. Террор был направлен против руководящих партийных работников, что ” принесло пользу стране “. “Надо было сломить сопротивление и тех, кто жаждал власти и капиталов, кто мечтал установить антинародный строй своей гегемонией”.
Вокруг Сталина постоянно был “клубок” интриганов и врагов из “скрытых” троцкистов и “скрытой” советской буржуазии, а также “белоэмигрантов”. В целом это была “немалая часть населения СССР, по тем или иным причинам недовольная властью большевиков”, хотя при Сталине “народ жил все лучше и лучше”. “Число. внутренних врагов режима исчислялось миллионами”.
“В стране были миллионы людей, которых объединяла неприязнь, а то и ненависть к коммунистической партии”, которые “готовы были в благоприятную минуту выступить против советской власти с оружием в руках”. * Но в начале 30-х годов “группировка Сталина занимала сторону партийного большинства и народа”. И уже в 1929 году на пленуме Ленинградского обкома партии Киров докладывал: “Если кто-нибудь прямолинейно и твердо, действительно, невзирая ни на что отстаивал и отстаивает принципы ленинизма в нашей партии, так это именно товарищ Сталин. ” “Культ Сталина, в отличие от культа Цезаря, осуществляла не кучка его сторонников и сообщников.
Он был если не всенародным, то поддерживался большей частью общества, прежде всего ведущей в ту пору социальной группой – рабочим классом”. Вот так – масштаб не меньше, чем “императорский”. А между тем, в своем обращении “Ко всем членам ВК б)” М. Н.
писал: “В теоретическом отношении Сталин показал себя за последние годы политическим ничтожеством, но как интриган и политический комбинатор он обнаружил блестящие “таланты”. После смерти Ленина он наглел с каждым днем. Ограниченный и хитрый, властолюбивый и мстительный, вероломный и упрямый – Хлестаков и Аракчеев. ” Именно это “обращение” было обнаружено рядом с застрелившейся Надеждой Аллилуевой**.
“Убрать Сталина” призывал из-за рубежа Л. Троцкий: “Сталин завел вас в тупик. Нельзя выйти на дорогу иначе, как ликвидировав сталинщину. ” Вместе с тем: “сталинизм смог восторжествовать потому, что в стране имелись сотни тысяч или даже миллионы абсолютно искренних, абсолютно убежденных в своей правоте “сталинистов.
“. Безусловно. Именно в этом суть “культа” Сталина. Впрочем, как всякого “культа личности”.
“Неосталинисты” сегодня пытаются убедить общественное сознание, что в 30-е годы сталинскому “курсу” не было альтернативы. В этом контексте много пишут о “борьбе за власть”. Да, “борьба за власть” была во время Ленина, и после его смерти. Но “борьба за власть” во второй половине 20-х годов была, прежде всего, борьбой за партию, которая практически еще власти в стране не имела.
“Власть” – это не публичная, которую можно снять на “панели”. “Декретивная” власть – это еще не власть, это только – претензия на власть. Вопрос власти в стране должен был определиться тем, какой станет партия во власти, которую “мало завоевать, ее еще нужно удержать”, как учил основатель этой партии. Вот именно этот вопрос был главным для 30-х годов: сможет ли сталинская партия удержаться у власти.
. Р. , Миронов С. “Клубок” вокруг Сталина.
Заговоры и борьба за власть в 1930-е годы – М. : Вече, 2002. ** О взаимоотношениях в сталинской семье и в его “ближнем круге” см. : ер.
с англ. / – М. : ОЛМА-ПРЕСС, 2005. друга.
Единственный человек, который рядом с Лениным занимался “делом”, был Л. Троцкий, но он никогда не был “большевиком”, а мнил себя вождем Мировой революции. Сталин знал цену каждому из этих “соратников”. После смерти Ленина свою задачу как “генерального секретаря” партии (других должностей в партийном руководстве тогда не было) Сталин понимал как необходимость сохранения и преобразования партии в действенный орган власти в стране.
Поэтому задачей номер один была “борьба за партию”. Сталин, очевидно, понимал, что, если партия большевиков не удержится у власти, то в стране неизбежна контрреволюция. Под этим углом зрения он и воспринимал все внутрипартийные дискуссии, фракции и оппозиции. Все, что вело к расколу партии, означало подрыв ее авторитета, а значит и ее власти, в стране.
За историческими примерами далеко обращаться было не надо. Поражение германской революции 1918 года, а затем – республиканской власти в Испании, было достаточным аргументом в пользу “генеральной линии” на единство партии. Вместе с тем Сталин должен был понимать, что никогда не смирятся с потерей своего “революционного приоритета”. Он мог убедиться в этом несколько раз, когда сговаривались между собой против “третьего”, то доносили друг на друга, то раскаивались и, после “прощения”, вновь принимались за интриги.
Они себя считали “неприкасаемыми”. Поэтому с ними Сталину пришлось бороться в первую очередь. Но, во-первых, это не была “борьба за власть”, потому что у этих людей уже не было реальной власти в стране и они быстро теряли свой авторитет в партии (многие из них были далеко не высоконравственными людьми). Во-вторых, Сталин пытался первоначально бороться с “оппозицией” партийными методами: дискуссии на съездах, партконференциях, в печати, наконец, выведение из партийных руководящих органов и даже “временное” исключение из партии.
Следует обратить внимание на то, что это продолжалось почти десять лет. В-третьих, – и это очень важно, – Сталин не осмелился бы вступить в борьбу с “оппозицией” в конце 20-х – начале 30-х годов, если бы он не смог опереться на поддержку нового поколения партийных руководителей, не связанных своим политическим прошлым с “преторианской гвардией”, зато имевших определенный опыт личного участия в революции и в гражданской войне. Это – Ф. Дзержинский, Л.
Каганович, С. Киров, В. Куйбышев, В. Молотов, С.
Орджоникидзе, М. Фрунзе, и многие другие. Эти, сравнительно молодые люди, поддержали Сталина именно потому, что те задачи, которые он ставил перед партией, отвечали “потребности момента”, как тогда они их понимали: построение социализма в СССР. Они верили в реальность этой программы.
Еще раз следует подчеркнуть: борьба “за власть” в партии была неизбежной. И здесь, по логике революции, новое поколение руководителей должно было сменить старое, уже выполнившее свою историческую миссию. Миф о “Мировой революции” уже безвозвратно уходил в прошлое. Поэтому вскоре “оппозиция” была сравнительно легко “разгромлена”.
вещи. В короткий промежуток времени неожиданно умерли Фрунзе и Дзержинский, позже погибли Киров, Куйбышев, Орджоникидзе. Это – самые близкие к Сталину люди. Ближе их у него уже никогда никого не будет.
Почему их именами Сталин назвал города и поставил им памятники, но “под корень” были уничтожены их семьи и родственники. При этом его явные враги: Зиновьев, Каменев, и другие – “благополучно” дожили до “показных” судебных процессов и погибли как “мученики”. Почему были расстреляны Н. Бухарин и А.
Косарев, преданные Сталину люди. А таких “сталинистов” погибло от репрессий в конце 30-х годов тысячи. Зачем Сталину нужно было уничтожать “своих”. Вот здесь уже отсутствует какая-либо логика здравого смысла, которой уже никак не объяснить жестокость и масштабы расправы над и мнимыми “врагами”.
Почему репрессии, в конце концов, стали единственным аргументом в политическом противостоянии, а смерть – единственным средством выяснения “личных отношений”. Ответы на эти вопросы, очевидно, нужно уже искать не в какой-либо политической целесообразности, а в самой личности Сталина и характере его “ближнего круга”. Нельзя понять и объяснить мотивацию поведения Сталина в 30-40-е годы, не обратив пристального внимания “окружение”. Известные обвинения лично Сталина в смерти Кирова, так же как и Фрунзе, до сих пор остаются бездоказательными, хотя, возможно, они и могли быть соперниками Сталина.
Но они ими не были. Другое дело, что после покушения на Кирова Сталин понял, что это может произойти и с ним самим, и поверил в то, что за убийством Кирова стоит “оппозиция”. И вряд ли он был далек от истины. Киров при жизни отнюдь не был “любимцем партии” (как не был им и Н.
И. Бухарин). И его смерть, во всяком случае, не огорчила многих “преторианцев”. Существует письмо, которое получил Киров незадолго до своей смерти: “Тов.
Киров, а тебе мы, оппозиционеры, заявляем: перестань барствовать, мы знаем, где ты живешь. Мы всех, паразитов постараемся уничтожить”. История повторилась. Именно в Ленинграде.
Как Ленин в конце 1917 года, после убийства и садиста Урицкого, объявил “Красный террор”, так и Сталин, после убийства бабника и сатрапа Кирова, (в “кировское” время только в Ленинграде были репрессированы тысячи “оппозиционеров”), объявил “Большой террор”. Так обычное “бытовое” убийство из-за ревности превратилось “теракт”: “убийство Кирова было бы самой целесообразной акцией противников сталинизма”. Теперь в политических репрессиях произошла существенная перемена: был снят “статус неприкосновенности” с партийной элиты, под расстрел мог попасть любой партийный функционер и – “в ускоренном порядке”. То, что положение Сталина как руководителя партии в 30-е годы было “под угрозой”, – это признано сегодня даже его апологетами.
Историк Ю. Н. Жуков утверждает, что в 1931-1932 годы мог возникнуть “заговор” против Сталина, так как разногласия в партии достигли своего “пика”. Но ситуация была угрожающей не только для Сталина, но и “ближнего круга”.
руководителями партии. Индустриализация как программа ускоренного создания тяжелой и оборонной промышленности была, безусловно, необходимой. Но идеи о сбалансированном развитии тяжелой и легкой промышленности в то время были прожектерскими: у страны не было на это ни денег, ни ресурсов. Также и программа “коллективизации”, сама по себе, была вполне целесообразна в условиях отсутствия в стране свободного рынка.
Она полностью оправдала себя во время войны. Но “кадры” и методы.. Кто и как должен был все это реализовывать.
Техническая интеллигенция была либо уничтожена, либо деморализована. Специалистов по организации сельского хозяйства в стране вообще не было. Что такое “экономические методы управления”, вообще никто в стране не знал. Поэтому оставались лишь административно-директивные методы, усвоенные еще со времен “военного коммунизма”.
А эти методы неизбежно предполагали репрессии, которые и последовали. Всесоюзная перепись населения 1939 года (. ) показала, что каждый пятый человек старше 10 лет не умел ни читать, ни писать. Специалистов с высшим и средним специальным образованием в народном хозяйстве было не больше 20%.
Примечательно, что в это время в репрессивных органах, включая высший командный состав, (в армии, надо полагать, было то же самое), работали, за малым исключением, практически безграмотные люди. “. Низкий средний культурный и профессиональный уровень в полной степени определял разгул массовых репрессий 1937-1938 годов. Подлинные враги народа пользовались некомпетентностью или неграмотностью немалой части трудящихся для искусственного раскручивания маховика репрессий.
” Не трудно себе представить, что происходило в начале 30-х годов. Поэтому оставались только методы энтузиазма и принуждения. На Великих стройках социализма сотни “комсомольцев-добровольцев” работали рядом с тысячами заключенных. Организация колхозов проходила методами гражданской войны.
Неизбежные последствия не замедлили сказаться. План первой пятилетки по основным показателям не был выполнен (хотя страна с триумфом чествовала “победителей”). В 1932-33 годах разразился жесточайший голод в самых плодородных областях страны, прежде всего, на Украине. Разумеется, это не могло ни повлиять и на психологические настроения населения и армии, которая оставалась по своему составу полностью крестьянской.
Массовое недовольство руководством страной было совершенно очевидно. Вот здесь и заложены корни Большого террора. Массовые репрессии 30-х годов – это защитная реакция Власти на недовольство народа. Любое недовольство, любая возможность сопротивления, любой намек на критику подавлялись жестоко и беспощадно.
Для Власти это был вопрос жизни и смерти. Как это не звучит кощунственно, но с политической точки зрения массовые репрессии были “обоснованы”. Как писал в своей книге “Москва, 1937” Леон Фейхтвангер: “То, что акты вредительства были, не подлежит сомнению. Постепенно, однако, население охватывал настоящий психоз вредительства”.
Что касается многих “случайных” жертв, то тут Вождь выразился прямо: “лес рубят, щепки летят”. б), на котором не велось стенограммы, но нетрудно догадаться, что речь шла о “положении в стране”. О “повестке дня” Пленума можно судить по его результатам: Н. И.
Ежову как наркому НКВД были даны “чрезвычайные полномочия” на “неопределенное время” и утверждены приговоры последним представителям партийной “оппозиции” Бухарину и Рыкову. Следует обратить внимание, что Пленум (это не съезд. ) работал в “закрытом режиме” десять дней. Значит, разговор был непростой.
Примечательно, что те члены ЦК, которые не поддержали то или другое решение (31 человек), сразу же по окончанию Пленума были арестованы. Сталин направил на “места” своих уполномоченных, которые провели “чистки” в обкомах, крайкомах и национальных ЦК партии. “Кровавый вихрь пронесся по всей стране”. С благословения Сталина Н.
Ежов уничтожил почти все руководство ОГПУ-НКВД. Февральскому Пленуму 1938 года предшествовал процесс “красных маршалов”, которые к тому времени уже были расстреляны. Но аресты “заговорщиков” в армии и флоте продолжались. Разгром командования Красной армии, уничтожение в 1937-1940-х годах почти всех ее “маршалов”, и многих “героев гражданской войны”, объяснялся в свое время тем, что эти люди готовились к борьбе за власть не только в вооруженных силах, но и в стране и признали свою вину на допросах.
К тому же некоторым из них были присущи такие непростительные грехи, как “бонапартизм” и “германофильство”. И все-таки их главная вина, тоже доказанная на следствии, заключалась в том, что все они были “троцкистами”, – то есть “ставленниками” бывшего “наркома” Л. Троцкого. Но сегодня известно, что заговор “красных маршалов” сводился к требованию отстранения с поста наркома обороны К.
Е. Ворошилова, которого презирала вся армия за военную бездарность, (которая блестяще проявилась уже в первый год Великой Отечественной войны). Еще в марте 1936 года на Военном совете в Москве, а затем на праздничном банкете в Кремле по поводу майского праздника, Тухачевский и другие высшие начальники армии высказали Ворошилову все, что они о нем думали, в присутствии Сталина. Вряд ли это можно назвать “заговором”.
“Бонапартизм”, в котором был обвинен Тухачевский, очевидно присущ и Г. К. Жукову, – как любому высшему, если он неслучайно оказался в армии, – и этот “бонапартизм” спас страну во время войны. Обвинения в “германофильстве” других участников “заговора” следовало бы вменить, прежде всего, В.
И. Ленину, который никогда этого не скрывал, и самому Сталину, который, как верный его ученик, до 22 июня 1941 года был искренне убежден в том, что нацистская Германия – единственный верный союзник СССР в борьбе против “капиталистических агрессоров”. А уж официальным, по должности, “германофилом” в руководстве страны в конце 30-х годов был В. М.
Молотов, подписавший в 1939 году с Германией не только “Пакт о ненападении”, но и “Договор о мире и дружбе”. Так что “германофильство” было официальной международной политикой советского руководства, начиная с “Брестского мира”. Но совершенно другой вопрос: была ли, действительно, оппозиция Сталину среди высшего командования армии (и флота). Следует признать, что была.
Ее не могло ни быть, хотя бы уже потому, что такая оппозиция была в руководстве партии и в народе. Не случайно возникновение “Клубка” относится к тем годам, когда страна под угрозой. Его “генеральная линия” во внутренней политике, стала вызывать серьезные сомнения. Многие, действительно, думали о необходимости замены Сталина и его сторонников в руководстве страны.
Но оппозиция – это еще не “заговор”. Был ли заговор (“Клубок”, по версии НКВД) лично против Сталина и готовился ли, действительно военный переворот. Подтверждение этому до сих пор не найдено. С точки зрения здравого смысла – это невероятно.
В 1937 году, на апогее “культа личности”, ставить задачу “убрать Сталина” мог только такой, как Троцкий, но Маршал Советского Союза М. И. Тухачевский и его сослуживцы не были. Это уж слишком.
Военная оппозиция, очевидно, была, но военного заговора не было. То есть здесь повторилось то же самое, что произошло перед этим с партийной оппозицией. Так что, ясно, что “красные маршалы”, а вместе с ними и тысячи “красных командиров”, были расстреляны или погибли в лагерях в порядке “профилактики” (“зачистки”, как сейчас говорят военные). Как бы чего не вышло.
У страха, – как известно, – “глаза велики”. Вполне возможно, что Сталин, когда понял, что значительные “силы” готовы были объединиться против его руководства, он испытал ощущение, что находится в положении Робеспьера летом 1794 года накануне термидорианского переворота, который закончился его гибелью. Он мог просто, по-человечески, испугаться..
Л. М. Каганович на склоне лет вспоминал: “Что же, Сталин должен был ждать, как Робеспьер, когда его прикончат. “.
Сталин хорошо знал историю. Поэтому, вероятно, неслучайно памятник Николаю в Ленинграде остался неприкосновенным, как предостережение будущим “декабристам”. Очень многие до сих пор верят в то, что Сталин, развязав настоящий террор, нанес упреждающий удар по своим противникам. Если он этого не сделал, то был бы осуществлен подобный террор против его сторонников.
Возможно. Но, все-таки, версия о том, что в компромате советских генералов приняла участие немецкая разведка адмирала и ведомство Мюллера, вполне правдоподобна, если отбросить совершенно нелепую версию о том, что они были “немецкими шпионами”, которая грешит отсутствием здравого смысла. Если “красные маршалы” были немецкими “агентами влияния”, то зачем перед войной немцам было их “сдавать”. Вот, если они таковыми не были, то тогда они, действительно, представляли угрозу для немцев именно перед началом войны против СССР.
торой мировой войны. Этот год начался с падения республиканского Мадрида и закончился шестидесятилетием И. В. Сталина.
Последний довоенный съезд ВКП (б), состоявшийся в марте 1939 года, единодушно одобрил ретий пятилетний план, хотя отчета правительства о выполнении Второго плана фактически не было. Перед этим были расстреляны “верные друзья” Сталина: С. В. , В.
Я. , П. П. , А.
В. Косарев, А. И. Угаров, П.
А. Смирнов, маршал А. И. Егоров, “комкор” И.
Ф. Федько, и многие другие. После съезда “умер” в тюрьме “Великий комбинатор” Карл. В октябре 1940 года в Мексике в результате покушения был убит Лев Троцкий, который был “личным заклятым яростным и очень опасным врагом Сталина.
по меньшей мере, 15 лет”. Так закончилась “борьба с оппозицией”. По справке, подготовленной по указанию Хрущева, с 1921 по 1954 год было осуждено по “политическим” статьям, в том числе военных, 3 777 380 человек, расстреляно 642 380 человек, осуждено на срок до 25 лет 2 369 220 человек (которые фактически погибли в лагерях). Таким образом, от политических репрессий погибло около 3-х миллионов человек.
Некоторые публицисты сегодня считают, что уничтожено было слишком мало “врагов народа”, т. к. “не менее десятка миллионов граждан СССР в эти годы были враждебно настроены к советской власти, а часть из них – были ее убежденными врагами”. Это “выяснилось позднее во время войны.
Вот так, значит – не тех расстреляли.. Однако, прежде всего, необходимо отделить “зерна от плевел”. Одно дело – историческая целесообразность внутренней и внешней политики советского руководства страной в 30-е годы, и совершенно другое дело – методы внутрипартийной борьбы и репрессивные средства достижения поставленных целей.
Если оценивать историческую роль Сталина объективно, – то есть как “исторический факт”, то это – бесспорно, личность мирового масштаба. Сталин вошел в историю как глава Великой державы, которую, можно так сказать, он и создал. Это следует принимать во внимание, в том числе, при оценке его роли в Великой Отечественной войне. Как глава государства он несет личную ответственность как за “неожиданное” нападение Германии на СССР, так и за те огромные жертвы, которые заплатил народ стратегические “ошибки”.
* К. Симонов Уроки истории и долг писателя – “Наука и жизнь”, 1987,. 6. советского народа над Германией и ее союзниками.
Г. К. Жуков признавал, что Сталин был “достойным Верховным Главнокомандующим”. Об исторических личностях следует судить по историческим критериям.
Но, как говорил комиссар из фильма “Чапаев”: ” Александр Македонский тоже был великим полководцем, но зачем же табуретки ломать. ” Вот вопрос о “сломанных табуретках” – это уже совершенно другой вопрос. Итак, когда пишут о “массовых репрессиях” в Советском Союзе, то, как правило, имеют в виду либо “Большой террор” конца 30-х годов, либо всю репрессивную политику советского государства от 1917 до 1954 годов. В том или другом случае оценки разные.
В первом случае ответственность возлагается лично на Сталина, во втором – на всю “Советскую власть”. А, между тем, – это единый процесс утверждения тоталитарного режима, суть которого и заключен в репрессивной политике. Всякая политика имеет свою внутреннюю логику, реализуемую во власти. Надо понимать особую логику революции: политический террор – это революционная целесообразность : революция немного стоит, если она не может защищаться (В.
И. Ленин). В советской истории страны следует выделять четыре этапа репрессивной политики советской власти. Политическая цель при этом была одна, но конкретные задачи ставились разные.
Первый этап связан с именем Ф. Дзержинского и ВЧК, подчинялись лично Ленину, как председателю СНК. Здесь политическая задача была объективно обоснованна: борьба с контрреволюцией и саботажем, – так как существовало и то, и другое, причем в “массовом” порядке. ВЧК выполнила поставленную задачу: обеспечила удержание большевиками их власти в стране, уничтожив все контрреволюционные (антибольшевистские) организации и подавив экономический саботаж.
Первый этап был в основном завершен к концу 20-х годов. Второй этап связан с именем Г. Ягоды (сначала – Менжинского) и ОГПУ. Смена названия репрессивного органа и ее “шефа” не случайны.
Перед ними была поставлена другая политическая задача: борьба с “внутренней контрреволюцией”, то есть с политической оппозицией внутри партии. ОГПУ не входило в состав правительства, а подчинялось непосредственно партийному руководству. Это был карательный орган самой партии. Поставленная задача тоже была выполнена: оппозиция “генеральной линии” партии была подавлена к середине 30-х годов.
Третий этап связан с новой сменой названия репрессивного органа – НКВД и именем Н. Ежова. И опять же эти замены имели большое значение. Во-первых, НКВД вошло в состав СНК (который вскоре возглавил сам Сталин).
Ежов был уже “наркомом” с соответствующими полномочиями. Задача его “наркомата” заключалась в “зачистке” в самом руководстве партии и государства, и, прежде всего, в армии и НКВД. Были сняты все существовавшие до этого ограничения на аресты партийных руководителей. Правда, сохранилось правило утверждения им приговоров к “высшей мере” на уровне ЦК, позже – Политбюро.
Так появились “расстрельные списки”. Ежов выполнил свою задачу к концу 30-х годов, правда, по мнению Сталина, несколько переусердствовал: “погубил много невинных людей”. Четвертый этап связан с именем Л. Берия.
Ведомство не изменило своего названия, хотя позже из него было выделено МГБ, к которому перешли внешняя разведка и военная контрразведка. Но задачи и методы нового “полицмейстера” существенно изменились. Кроме функции “чистильщика” за Ежовым и его подручными, Берия отводилась роль “миротворца”. Дело сделано: всякая оппозиция уничтожена.
Теперь общество должно было быть успокоено, в стране должны воцариться “тишина” и “покой”. Но впервые репрессивные органы и партийный контроль над ними были сосредоточены в одних руках. Теперь Берия, как “нарком”, подчинялся только лично Берия, как секретарю ЦК. Сталин очень скоро попал под его влияние и почти не вмешивался “дела”.
В конце концов, индивидуальные репрессии стали распространяться, главным образом, на людей, которые были, по той или иной причине, личными врагами самого Л. П. Берия. Сталин не возражал.
Сталина можно понять. Все его бывшие соратники и соперники – в могиле. Он достиг вершины власти и пьедестала почета. В его “ближний круг” вошли новые люди: А.
А. Жданов, Г. М. Маленков, Н.
С. Хрущев, Л. П. Берия, которые преданы ему как сторожевые псы.
Этих людей объединяло очень многое: полное отсутствие “революционного опыта”, неучастие ни в каких “оппозициях” (то есть отсутствие каких-либо политических принципов), неуемное честолюбие и абсолютная моральная индифферентность. Их лицемерие было приятной приправой к их усердию. Этот тип людей идеален для прислуги. А то, что они ненавидели друг друга, это гарантировало Хозяина от того, что они “сговорятся”.
Сталин не ошибся: эти люди служили ему усердно до. самой его смерти. Но перед его смертью они все-таки “договорились”. Вероятно, здесь сыграл свою роль не столько политический расчет, сколько нравственный цинизм, воспитанный в них самим Хозяином.
Для ничтожных людей достаточным основанием для объединения является осознание своего ничтожества. Но их “союз” был недолгим. Отдав почести Вождю и Учителю, сначала трое “убрали” четвертого, а затем один из них “выгнал” двух других. Это логично.
Такова судьба всякого диктатора: можно здесь вспомнить и Ивана Грозного (участь Бориса Годунова), и Петра ервого (участь Александра Меньшикова). Но вряд ли, у порога смерти Сталин мог себе представить, что во главе созданного им государства станет его личный шут “Микита” и выкинет его гроб из мавзолея, ославив на весь мир его имя. После неудавшейся попытки его смещения на Президиуме ЦК в июне 1957 года Хрущев фактически совершает политический переворот. Он не только устраняет из руководства “сталинистов”, – “антипартийную группу” – но вскоре избавляется от своих новых соратников по борьбе с ними: Жукова, Серова (и позднее адмирала Кузнецова).
Многие публицисты объясняли отставку Жукова “бонапартистскими амбициями” маршала. И это отчасти так: культ личности Жукова в 1957 году был, и он мог реально быть кандидатом на роль нового Вождя. Пример его военного соратника Д. Эйзенхауэра, ставшего Президентом США, явно не давал спать спокойно Хрущеву.
Но, как писал в то время А. , зять Хрущева: “смещение Жукова не прибавило популярности Хрущеву”. Сам Никита Сергеевич в марте 1858 года занял пост председателя Совета министров, сместив Булганина, и возглавил Совет Обороны, т. е.
занял те посты, которые занимал Сталин. Колесо истории сделало полный оборот. 1958-1960 годы были для Хрущева годами полного триумфа. Однако “успехи” Хрущева на международном поприще почти тут же дезавуировались серьезными дипломатическими провалами во внешней политике.
Своеобразная личная популярность Хрущева за рубежом не способствовала повышению международного престижа страны. Политические последствия этого не замедлили сказаться в дальнейших событиях. Первые признаки внутреннего социально-экономического кризиса проявились к осени 1961 года, накануне съезда КПСС. Съезд состоялся в октябре.
В своем Отчетном докладе Хрущев вновь поднял вопрос о “культе личности” Сталина в связи с критикой “антипартийной группы”. В своем “Заключительном слове” при закрытии съезда он прямо обвинил Сталина в массовых репрессиях и в смерти Кирова, Орджоникидзе и других. Постановлением съезда тело Сталина в ночь на 31 октября было вынесено из Мавзолея и захоронено у Кремлевской стены. Вскоре были снесены памятники Сталину по всей стране и переименован Сталинград и другие города.
съезда положение неуклонно ухудшалось как внутри страны, так и вокруг нее. Жизненный уровень людей стремительно падал. В руководстве страны и партии утвердился стиль воинствующего дилетантизма и циничного (“мы университетов не кончали. “).
Все это происходило на фоне искусственно создаваемого культа личности “дорогого Никиты Сергеевича”. Начавшаяся было “оттепель”, которая дала новые имена и впечатляющие достижения в сфере культуры и науки, закончилась громкими скандалами, которые не только обнаружили полную некомпетентность Хрущева (здесь он вел себя как “слон в посудной лавке”), но явно обозначили допустимые границы “свободы” творчества. Культурная “оттепель” оказалась, всего лишь, обращенным к загранице размалеванным фасадом “хрущевки”. “разрядка” все чаще сопровождалась серьезными дипломатическими и политическими ошибками.
Грубейшим политическим “просчетом” лично Хрущева, который поставил страну на грань войны, явился так называемый “Карибский кризис” 1962 года. Здесь в полной мере проявилась внешнеполитическая некомпетентность советского руководства во главе с Хрущевым. Президиум ЦК принял решение об освобождении Хрущева со всех постов. Известна его финальная реплика: “Может быть, самое главное из того, что я сделал, заключается в том, что они могли меня снять простым голосованием, тогда как Сталин велел бы их всех арестовать”.
Это свидетельствует о том, что он так ничего не понял. Вскоре о нем все забыли. В 1971 году в печати появилось короткое сообщение о его смерти 11 сентября (от сердечного приступа). Этому предшествовал вызов в аппарат ЦК, где состоялся “тяжелый” разговор ЦК) по поводу публикации заграницей его “Мемуаров”.
На похоронах Хрущева на Новодевичьем кладбище не присутствовал никто из советского руководства ( А. И. Микоян прислал венок ). Однако до сих пор остаются необъяснимыми обстоятельства “отставки” Хрущева.
Да, конечно, все, что было вменено в вину Хрущеву как руководителю партии и правительства, в общем-то, справедливо. И дальнейшее развитие событий в стране и в мире показали, что Хрущева убрали вовремя. Остается чудом то, как этот фактически безграмотный и беспринципный человек вообще мог управлять страной на протяжении почти десяти лет. Но.
Почему для того, чтобы убрать Хрущева понадобился “заговор”. Ведь реальной властью в стране и, тем более, в партии он уже к тому времени не обладал. Почему его не просто “отстранили”, а буквально “выкинули” на пенсию. Почему, пока он молчал, был жив, а как только “заговорил”, он умер.
Хотя в “Мемуарах” он так и не сказал ничего “сенсационного”. Почему его имя, оказавшееся под запретом при жизни, подверглось остракизму после его смерти. Значит, этот человек был опасен не своей властью, а стал опасен своей неуправляемостью и непредсказуемостью. И здесь необходимо напомнить: что это был за человек.
О достоинствах Хрущева написано достаточно много. Но следует обратить внимание и на его очевидные “негативные” черты характера. “Иванушки-дурачка” при Сталине), нравственный цинизм (“сдача” Маленкова, Кагановича, Жукова – людей, которым он был обязан жизнью), бескомпромиссная жестокость (подавление самолетами, артиллерией и танками восстаний заключенных в лагерях, расправа с руководителями Венгрии, расстрел рабочей демонстрации в Новочеркасске), мелочная мстительность (расправа с сыном Сталина Василием и унижение его дочери Светланы), бесцеремонность и грубость (в обращении со своими партийными коллегами и с международными партнерами), наконец, непомерное тщеславие ( “культ личности”). Именно в этих чертах характера лежат корни не только “ошибок” Хрущева, но и его жизненных принципов (точнее: абсолютной беспринципности).
В целом создается впечатление: шут на королевском троне. Хрущев всю жизнь занимался не своим делом: в молодости кратковременная профсоюзная работа, затем партийная, затем “военная”, затем государственная, – и везде он обнаруживал свою несостоятельность. Но, как неумный человек, он не обладал способностью посмотреть на себя со стороны, то есть способностью к самооценке. Он не разбирался в людях, не умел с ними разговаривать, не умел слушать и убеждать их.
У него никогда не было настоящих друзей, а те, кто, по наивности, себя таковыми считали, он предавал, не задумываясь. Он никогда не был лидером, всегда был исполнителем. Будучи “тупым” марксистом, он не знал марксизма (кроме “Манифеста”, прочитанного в юности), серьезно не читал работ Ленина, не интересовался современной политической литературой. За всю свою жизнь он не написал ни строчки (вообще, умел ли он писать, – не с точки зрения грамотности, а формулировать свою мысль письменным образом.
). Как известно, все его многочасовые “доклады” писала целая армия “референтов”. Но и читать эти доклады он не любил, предпочитая постоянно “импровизировать”, а проще говоря, “нести отсебятину”, даже на международных встречах. Такой же личной безграмотной импровизацией были его “реформы” и его международные “инициативы”.
Именно эти черты характера Хрущева определили его биографию и мотивацию его поведения. Его “ошибки” стали неизбежными следствиями его “недостатков”. Такой человек не мог вести себя иначе. Характер его поступков выявляет суть его личности.
К тому же Хрущев забыл золотое правило политика: ” Короля играет его свита “. Это прекрасно понимал Сталин (а позже и Брежнев). Только в этом можно найти логику, дающую возможность какого-либо внятного объяснения политического феномена Хрущева. Он слишком быстро вообразил, что он действительно новый “Король”.
Но ” Король оказался голым”, и расплата наступила незамедлительно. Удел шута, забывшего о том, что он только играет короля, – презрение публики. Это объясняет многое другое. При Сталине Хрущев был абсолютно безопасен, как кастрированный кот.
И совсем не факт, что именно Хрущев был инициатором “заговора” против Берия. Но вполне возможно, что его использовали “в темную” на случай “провала”. И само “разоблачение культа личности” Сталина несло на себе явные черты театральности, в которой чувствуется рука опытного режиссера, каковым не мог быть сам бездарный “Никита”. Создается впечатление, что Хрущев был всегда марионеткой в руках менявшихся “кукловодов”, которые использовали его для своих целей.
За спиной Хрущева всегда стоял кто-то, который предпочитал оставаться “за кулисами”. Хрущев до поры до времени хорошо играл свою роль. Но до тех пор, пока он не “заигрался”. Поэтому его столь убрали со сцены, когда стало ясно, что его актерское амплуа исчерпано.
Но политический театр продолжается, хотя меняются актеры и режиссеры. И публика, готова воспринимать происходящее на сцене лицедейство как “реальную жизнь”, аплодируя актерам-марионеткам и не догадываясь об их режиссерах-“кукловодах” за кулисами. Севастополь, август, 2005. Печатается впервые.
Статья взята с: http://www.pereplet.ru
