Японский летчик: «под крыльями русских самолетов я видел вспышки пламени»
О советских достижениях в области ракетно-артиллерийской техники мир узнал в первые недели Великой Отечественной войны. Тогда залпы наших наземных многоствольных реактивных установок по позициям гитлеровцев возвестили о рождении нового грозного оружия, которому красноармейцы вскоре дали ласковое имя – катюша.
А ведь мало кому ведомо, что снаряды, которые обрушивали на врага гвардейские минометные части на фронте, были созданы на основе авиационных ракет, применявшихся еще во время конфликта на Халхин-Голе. Да и разработал их один и тот же конструкторский коллектив. Впрочем, самолеты, в частности легендарные штурмовики Ил-2, оснащенные авиационным ракетным вооружением, сыграли важную роль уже в ходе советского контрнаступления в битве за Москву, 70-летие которой мы отмечаем в нынешнем году.
Знакомство с новинкой
Обратимся, однако, к событиям, происходившим за несколько лет до трагического и героического 1941-го.
Однажды в истребительную эскадрилью особого назначения, базировавшуюся близ расположенного в 120 километрах к северо-востоку от Москвы древнего русского города Переславля-Залесского, поступил И-14 – первая советская боевая машина с убирающимся шасси, созданная А. Н. Туполевым и П. О. Сухим. Для того времени это был действительно хороший самолет. А по вооружению он в ту пору вообще превосходил практически все серийные истребители – как советские, так и иностранные. Ведь они имели на борту всего по два, максимум по четыре пулемета, тогда как И-14 нес две динамореактивные пушки АПК-11 и пару пулеметов ШКАС.
Испытывал машину Николай Звонарев, окончивший в 1932 году Одесскую школу военных летчиков. Причем о самом главном оружии самолета он не распространялся – кому положено, тот знал. Его истребитель мог пустить в ход дополнительное, совершенно новое боевое средство. Под крыльями И-14 размещались восемь остроносых ракет, силуэт которых отдаленно напоминал хищных щук. Разумеется, еще на земле пилот внимательно ознакомился с системой их запуска, размещенной в кабине машины. А поднявшись в небо, после нажатия кнопки пуска ничего не почувствовал. Оказывается, от старта ракет самолет даже не вздрагивает. «Пошли, пошли!» – воскликнул Звонарев.
Так состоялось знакомство летчика с ракетным авиационным вооружением. За первым полетом с боевой стрельбой последовали второй, третий…
“ Отчет о применении реактивных снарядов на Халхин-Голе с грифом «Совершенно секретно» в Москве читали лишь немногие ”
20 ноября 1937 года командира звена особой эскадрильи Николая Звонарева перевели на научно-испытательный полигон авиационного вооружения, где назначили командиром отряда. Он лично опробовал разнообразные пушки и пулеметы на различных самолетах: спокойном Р-5, стремительном И-16, маневренном И-15.
Но больше всего Николаю Ивановичу приходилось работать с эрэсами – реактивными снарядами (РС). В то время сигарообразные тела 82-мм ракет можно было увидеть под крыльями И-16, более крупных 132-мм – под плоскостями Р-5 и скоростных бомбардировщиков СБ. Основные испытания ракетного оружия проводились осенью тридцать седьмого под Киевом в 65-й авиационной эскадрилье, которой командовал 26-летний Герой Советского Союза майор Павел Рычагов. Когда они успешно завершились, в Москве приняли решение оснастить РС истребители. Его правильность подтвердили результаты стрельбы ракетами из только что изготовленной опытно-серийной партии.
Особая группа
В конце мая 1939 года командира авиационного отряда по испытанию ракетного оружия капитана Николая Звонарева срочно вызвали к наркому обороны Ворошилову. Ознакомившись с отличной служебной аттестацией пилота, Климент Ефремович спросил:
– Как вы, Николай Иванович, смотрите на возможность поучаствовать в боевых действиях?
– В каких именно, товарищ Маршал Советского Союза?
– Мы хотим создать небольшую группу из опытных летчиков-добровольцев и послать ее в Монголию. Командование думаем поручить вам. Подберите четверых лучших пилотов и доложите лично мне.
Обсудив с командиром полка каждую кандидатуру, Звонарев остановил свой выбор на старших лейтенантах С. Т. Пименове, И. А. Михайленко, В. И. Федосове и Г. А. Ткаченко.
За пять минут до назначенного времени вся группа была у дверей просторного кабинета наркома обороны. Ворошилов приветливо поздоровался с каждым за руку и сказал: «Руководство страны придает огромное значение ракетному оружию, у которого большое будущее. Вот мы и хотим испытать его в боях с японцами. Все надо сделать так, чтобы испытания для нас прошли удачно, а самураи ничего об этом не узнали. Поэтому вам запрещается не только залетать на вражескую территорию, но даже стрелять в том направлении при воздушных боях вблизи границы».
Затем Ворошилов пояснил, что в Чите группа капитана Звонарева поступит в распоряжение командарма 2-го ранга Штерна. Авиационное командование организует сильную группу прикрытия во время боев. Завершая разговор, нарком посоветовал летчикам выносить из каждого воздушного боя что-то новое, выявлять сильные и слабые стороны нового оружия.
Ранним утром от станции Александров отошел литерный состав с пассажирскими вагонами и грузовыми платформами. В поезде, следовавшем на восток, ехала особая группа Звонарева, в которую помимо него входили четыре пилота и специалисты по ракетному оружию – военинженер 2-го ранга Попович и воентехник 1-го ранга Губин. На платформах были тщательно укрыты от посторонних взглядов шесть истребителей И-16 с реактивным вооружением из первой серийной партии.
В штабе Забайкальского военного округа Звонарева принял командир фронтовой группы Григорий Штерн, участник войны в Испании (кстати, командарм 2-го ранга – третье после маршальского в системе воинских званий того времени). Он подробно рассказал капитану о военно-политической обстановке. После оккупации Маньчжурии и части Китая японская военщина стала постоянно устраивать вооруженные провокации у границ с Монгольской Народной Республикой, с которой еще в 1936 году СССР заключил договор о взаимопомощи. Антисоветское направление агрессивной политики Японии поддерживали английские, французские и особенно американские государственные деятели. Они надеялись, что война между СССР и Японией взаимно ослабит обе страны, а также отвлечет японских милитаристов от военно-экономического проникновения в страны Юго-Восточной Азии.
Весной 1939 года, продолжал Григорий Михайлович, штаб Квантунской армии разработал план захвата части территории МНР восточнее реки Халхин-Гол. Цели ставились серьезные: боем проверить позицию Советского Союза, подготовленность РККА и овладеть плацдармом для дальнейших агрессивных действий.
Военные действия начались 15 мая 1939 года с налета японской авиации на позиции пограничников Монгольской народно-революционной армии. Утром 28 мая отряд японцев (более 2500 человек) с артиллерией и бронемашинами при поддержке с воздуха атаковал советско-монгольские войска на правом берегу реки Халхин-Гол.
В течение июня японцы подтягивали подкрепления и 2 июля крупными силами вновь перешли в наступление, переправились через Халхин-Гол и захватили гору Баян-Цахан. Однако мощным ударом советских танкистов и пехотинцев, огнем артиллерии и ударами авиации к 5 июля противника удалось отбросить назад.
К началу конфликта в Монголии находилась смешанная авиабригада в составе 70-го истребительного и 150-го смешанного бомбардировочного полков. При этом летчики второго еще не освоили свои СБ. Что касается пилотов первого, то они летали на И-16 первых серий с двумя пулеметами и на еще более устаревших И-15. Вдобавок ранее в небо мало поднимались, к тому же исправных машин было меньше половины. По словам Штерна, наша авиация вначале несла большие потери. Но в июне-июле положение несколько выправилось.
На штабном совещании командарм представил присутствующим Героя Советского Союза комкора Якова Смушкевича, в недавнем прошлом знаменитого «генерала Дугласа», главного авиационного советника в республиканской Испании. Именно он возглавил советскую авиацию в борьбе против японских ВВС в небе Монголии. «Кроме того, из Москвы к нам направлен капитан Звонарев с особой группой истребителей, вооруженных ракетами, – продолжил Штерн. – Необходимо создать все условия для ее успешной боевой деятельности».
Группа Звонарева была направлена в 22-й истребительный полк, которым командовал Герой Советского Союза майор Григорий Кравченко (позднее он повторно удостоен этого высокого звания). С Григорием Пантелеевичем капитан Звонарев был хорошо знаком: они вместе служили в особой эскадрилье.
Вернувшегося из Китая Кравченко 29 мая 1939 года срочно вызвали в Кремль. Там он встретил много знакомых – все летчики с боевым опытом, воевавшие в Испании. В тот же день с Московского центрального аэродрома на трех военно-транспортных самолетах в Монголию вылетели 48 пилотов, инженеров и техников, среди них 21 Герой Советского Союза.
Майор Кравченко дал строгий наказ капитану Звонареву: на машинах, оснащенных новейшим ракетным вооружением, в бой не ввязываться. Дал залп ракетами и уходи. В свою очередь ранее Кравченко получил предупреждение от Смушкевича: «Если хоть один самолет из группы Звонарева пропадет – голову сниму!».
16 августа все пять истребителей особой группы перелетели на посадочную площадку вблизи линии фронта, откуда должны были проводиться боевые вылеты.
Залпы РС
В середине августа тридцать девятого японское командование получило донесение: во время воздушного боя истребители императорских ВВС были обстреляны русской зенитной артиллерией. Но визуальные наблюдения летчиков и аэрофотосъемка показали, что в этом районе нет никаких орудий ПВО. А подпоручик, принимавший участие в том бою, рассказал: «Под крыльями русских самолетов я видел вспышки пламени».
В японских штабах ломали головы: что за оружие применили советские пилоты в небе над Халхин-Голом? Высказывались самые различные предположения. Большинство из них сводилось к одному – большевики задействовали какое-то совершенно новое боевое средство.
Догадка оказалась правильной. В воздушных схватках в Монголии успешно участвовала первая в мире группа истребителей, вооруженных ракетами. Разумеется, тогда об этом ничего не сообщали ни «Правда», ни «Известия», ни «Красная звезда». Подробный отчет о применении реактивных снарядов в конфликте на Халхин-Голе с грифом «Совершенно секретно» в Москве читали лишь немногие.
Японские военные все материалы, содержавшие вывод о том, что разрушения вызваны 76-мм артиллерийскими снарядами, срочно отправили в Токио. Но там специалисты отнеслись крайне скептически к возможности использования в авиации пушек указанного калибра. Ведь по расчетам выходило: никакой современный самолет не выдержит отдачи при выстрелах такого орудия. Даже у союзника Страны восходящего солнца – Германии не было столь грозного авиационного оружия. А куда, мол, русским тягаться с самой технически развитой страной Европы…
Между тем наступление советско-монгольских войск и на земле развивалось успешно. К концу августа японская группировка на правом берегу Халхин-Гола была полностью уничтожена. Однако бои в небе продолжались по-прежнему. После каждого вылета, кончавшегося встречей с противником, инженер Попович подробно расспрашивал летчиков о действии ракет, обо всех замеченных недостатках.
Одна из воздушных схваток с участием Звонарева произошла 30 августа. Удачно выбрав момент, летчик дал залп реактивными снарядами по плотной группе японских истребителей. Со всех сторон накинулись на самолеты противника краснозвездные машины. Советская авиация потерь не имела.
Очаги сопротивления окруженных японских войск на монгольской земле были полностью подавлены 31 августа. Но в сентябре японцы попытались взять реванш в воздухе. За первые 14 дней месяца они потеряли в боях 51 машину (наши – всего 12). Последней схваткой в монгольском небе не только для группы Звонарева, но и для всех советских летчиков стал воздушный бой, разгоревшийся 15 сентября 1939 года. А на следующий день, 16 сентября в Москве было подписано перемирие…
По случаю победного завершения боевых действий и в знак признательности советским пилотам монгольский руководитель Чойбалсан пригласил на банкет Кравченко и Звонарева. Но ни они, ни другие летчики и техники особой группы не думали в ту пору, что им выпала честь первыми в мире применить современные ракеты в воздушном бою. Они открыли новую страницу в истории развития оружия.
Вместо послесловия
После возвращения из Монголии Николай Звонарев, получивший звание майора и награжденный орденом Красного Знамени, вновь приступил к работе летчика-испытателя. Он продолжил ее и после того, как началась Великая Отечественная. Николай Иванович давал путевку в жизнь новым истребителям и бомбардировщикам. Ведь эти машины были так нужны фронту!
Довелось Николаю Ивановичу «укротить» и Ме-110, закупленный до войны в Германии. Об этом истребителе газеты Третьего рейха писали как о «короле воздуха». Но наш Як-1, пришел к выводу Звонарев, ни в чем не уступал хваленому «Мессеру». А МиГ по скорости и высотности значительно превосходил немецкую машину.
Одновременно Звонарев участвовал в продолжении испытаний авиационных ракет. В конце сентября 1941 года ему даже пришлось показывать наши реактивные снаряды английской военной миссии. Особое внимание гостей привлекли прославленные ильюшинские штурмовики Ил-2 и их ракетное вооружение. Затем британцам продемонстрировали, каково оно в деле. Эффект превзошел все ожидания.
В ходе Московской битвы советское военное командование получило первый крупный опыт использования авиации в наступательных операциях. Большую роль сыграли «Илы», оснащенные не только пушечно-бомбовым вооружением, но и ракетными орудиями РО-82 для пуска снарядов РС-82. Вот показательный эпизод. Только в один день, 14 декабря, летчики 6-го истребительного авиационного корпуса выполнили 531 боевой вылет. При этом 146 раз они использовали эрэсы. В ходе воздушных атак отступавшего противника на рубеже Волоколамск – Теряева Слобода наши пилоты уничтожили и вывели из строя семь танков, 363 автомашины, множество другой военной техники, а также большое число живой силы противника. Причем пример этот далеко не единичный.
Полученный в ходе декабрьского контрнаступления под Москвой опыт боевого применения самолетов с вышеназванным вооружением послужил основой для становления и дальнейшего развития тактики штурмовой авиации в ходе последующих крупнейших операций Великой Отечественной. Он также сослужил добрую службу при создании и испытании новых образцов авиационных ракет уже не только в военную, но и в послевоенную пору.
