За вами, интересно, следили, вас слушали. Были какие-то тайные рычаги влияния на вас. Ну, у Бориса, я думаю, прямо на поверхности это лежало, что однажды меня даже поразило. Перед тем как мне предстояло уехать на отдых, перед августовской всей эпопеей, связанной с путчем, мы сидели втроем: я, Борис и Назарбаев беседовали.
Договаривались, что будем делать, потому что у нас уже была разработана с участием республик программа по выходу из кризиса, был завершен проект Союзного договора (мы его опубликовали), и, наконец, в июле 91-го прошел пленум, где новую обсуждали программу. По сути, речь шла о том, что мы должны брать ее за основу, и если эти материалы читаешь, сразу же видно: для Союза социал-демократический проект вырисовывался, даже если такое название там и не употреблялось. Вы же и будущие посты, насколько я знаю, в ходе этой беседы распределяли. Да, но Борис все время метался, подскакивал, бегал куда-то.
У него же на опасность чутье какое-то животное, прямо скажу, было. Хм, а вы разве не понимали, что Крючков в это время вас слушает. Ну-у, я исходил из того, что они слушают все. и всю жизнь.
Я сейчас вперед забегаю. Когда я перестал быть президентом, в доме, где мы жили, начали вытаскивать все, что подавалось нам как защита и обеспечение безопасности информации. Оказалось, под всей нашей квартирой были подслушивающие устройства расставлены. Это нормальная страна.
Разве так можно. Однажды, я знаю, молодая журналистка спросила вас: Михаил Сергеевич, а вы до сих пор агент ЦРУ.. Даже не дрогнув голосом, вы ответили: Да.
Она растерялась: А почему.. А потому, вы признались, что хорошо платят. Это, кстати, не так давно было в 96-м году в Петербурге, во время моего хождения как кандидата в президенты России на встречу с избирателями.
Симпатичная девочка лет 16-ти я смотрел на нее и поражался: откуда. Тем не менее немало людей, даже серьезных, до сих пор уверены, что вы агент ЦРУ. Вот видишь. Столько всего повидали, прошли непростой жизненный путь, а в конце его в детство впадают.
Известный украинский поэт в прошлом ваш горячий сторонник и соратник Борис Олийнык издал в начале 90-х эссе Два года в Кремле, или Князь Тьмы, где утверждал, что вы являлись агентом влияния Запада. Я, честно говоря, поражен мы же с ним в дружбе были. Потом уж ему, думаю, стыдно стало. Хотелось, видимо, прислониться куда-то украинцы говорят притулиться, да.
Точно. Трудно Борису, наверное, было. Тем, кто оказался на стороне Горбачева, надо было продолжать начатое дело, а это непросто куда легче болтать, критиковать. Ну хорошо, но хоть когда-нибудь Запад пытался завербовать вас и сделать агентом влияния.
Слушай, исключено не такой Запад тупой, чтобы глупостями заниматься. В предыдущих беседах мы с вами много говорили о путче, а недавно Гавриил Попов сказал мне, что председатель КГБ СССР Крючков хотел заменить вас на Ельцина. Борис Николаевич, по словам Попова, об этом знал, но под нажимом демократов все-таки сыграл (и вы это мне подтверждали. ) решающую роль в разгроме ГКЧП.
Вы допускаете, что Крючков и впрямь хотел, чтобы Ельцин занял пост президента СССР. ( Задумчиво ). Ну вот смотри. Когда дело дошло до того, что есть программа и подписание Союзного договора уже назначено на 20 августа (то есть основные направления проработаны и страна продолжает движение в направлении демократизации), тогда в партии страсти и разгорелись.
Достаточно сказать, что в 89-м году 35 первых секретарей выборы на I съезд народных депутатов СССР проиграли. О чем-то же это свидетельствовало. Конечно. В их распоряжении была вся власть, тот самый административный ресурс, о котором мы много теперь говорим, но ничего же не получилось.
Это первое. Второе. Они были вправе рассчитывать на то, что не останутся без работы, и так и вышло мы обо всех позаботились, но самое интересное в том заключалось, что на самом-то съезде 86 процентов народных депутатов оказались коммунистами (до того было максимум 40-47 процентов). Трудно ведь себе даже представить, в насколько острой ситуации эти выборы проходили в каждом бюллетене было от пяти до 17 кандидатур.
Казалось бы, выбирай, отыгрывайся наконец-то, за все годы, когда такой возможности не имел, и все же люди голосовали за коммунистов в чем же тут дело. На следующий день, когда мы собрались в Политбюро, чтобы обменяться мнениями, я пытался товарищей угомонить, потому что мозги в их головах, буквально за малым исключением, просто кипели. Я спросил: Что случилось. Ну что вы переживаете.
86 процентов коммунистов разве о таком когда-нибудь вы мечтали. И это свободные выборы. Вот тут-то вдруг кто-то сказал (сейчас не вспомню уже кто, а может, и слава Богу, что запамятовал, потому что половина членов Политбюро была такого же мнения): Да какие же это коммунисты..
Ах, вот вы чего хотите. воскликнул я. Вам подавай только нами посаженных, перед нами же отвечающих..
Тут-то они все поняли, и 17 декабря 90-го года на IV съезде народных депутатов СССР Сажи Умалатова выступила с предложением освободить Горбачева от должности президента по поручению группы Союз, Лукьянова. Затем состоялись несколько пленумов, где постоянно поднимался вопрос о том, что Горбачев должен уйти или, если хочет остаться, продолжать ту работу, на которую они рассчитывают, но в открытой политической борьбе ничего у них не получилось. Опыта не было. Не только правда-то на чьей была стороне.
Так-то. Если бы они таким пошли путем, неизвестно, как дело бы повернулось, ведь там же момент на одном из пленумов был. Я слушал, слушал и чувствовал: обстановка все накаляется. Знаю, что там подготовленные были люди в том числе и мой друг Егор Кузьмич Лигачев приложил к этому руку.
Выступающие добивались, чтобы Горбачев не только увидел, что к чему, но и вылетел бы пулей из зала. Так и случилось когда выступили основной оратор и кто-то из сибиряков, я встал и заявил: Вижу, вы тут все спланировали, подготовили, но я должен сказать, что вы ошибаетесь и толкаете страну по неверному пути. Я ухожу в отставку. Встал и ушел.
Этого, думаю, не ожидал никто. Они рты разинули и не знали, что делать. Три часа заседали, а я тем временем чай пил и с помощниками беседовал. Параллельно кто-то начал составлять списки сторонников Горбачева туда около 100 человек записались: все разделились на тех, кто другую готов создавать партию, и тех, кто останется в КПСС.
МОГ ЛИ КРЮЧКОВ ЕЛЬЦИНА В ПРЕЗИДЕНТЫ СССР ДВИГАТЬ. ПРЯМО СКАЖУ: ОН ПЫТАЛСЯ Так мог все-таки Крючков Ельцина в президенты СССР двигать. Я тебе прямо скажу: он пытался. Это логично с Горбачевым не получалось, и Ельцину, который был реальным действующим лицом и имел большую власть в руках, эту идею подбрасывали.
Иными словами, такая спецоперация планировалась. Ну, название это слишком высокое. Из книги Раисы Горбачевой Форосский дневник. 18 августа, воскресенье.
Где-то около пяти часов вечера ко мне в комнату вдруг стремительно вошел Михаил Сергеевич. Взволнован. Произошло что-то тяжкое, говорит. Может быть, страшное.
Медведев сейчас доложил, что из Москвы прибыли Бакланов, Болдин, Шенин, Варенников. Кто он, последний. спрашиваю. Генерал, заместитель Язова.
Требуют встречи со мной. Они уже на территории дачи, около дома, но я никого не приглашал. Попытался узнать, в чем дело. Поднимаю телефонную трубку одну, вторую, третью.
Все телефоны отключены. Ты понимаешь.. Вся телефонная связь правительственная, городская, внутренняя, даже красный Казбек вся отключена.
Это изоляция. Значит, заговор. Арест..
Потом: Ни на какие авантюры, ни на какие сделки я не пойду. Не поддамся ни на какие угрозы, шантаж. Помолчал. Добавил: Но нам все это может обойтись дорого.
Всем, всей семье. Готовы мы должны быть ко всему. Позвали детей. Я зачем-то попросила чай.
Галина Африкановна повар, принесла. Пить его, естественно, никто не стал. Рассказали Ирине и Анатолию о случившемся. От них узнали, что несколько минут назад в доме замолчало радио и перестал работать телевизор.
У центральной входной двери около деревянного интерьера неизвестно откуда появившийся, стоит Плеханов. Спросил: Где Михаил Сергеевич. К нему товарищи. Анатолий ответил: Не знаю.
Видимо, у себя. Дети и я поддержали Михаила Сергеевича, его решение. Наше мнение было единым: Мы будем с тобой. Встреча Михаила Сергеевича с приехавшими проходила в его кабинете.
Все это время Анатолий, Ирина и я находились рядом, около дверей кабинета. Вдруг арест. Уведут. Вышли визитеры из кабинета где-то часов в шесть без Михаила Сергеевича, сами.
Варенников прошел мимо, не обратив на нас внимания. Болдин остановился в отдалении. Подошли ко мне (я сидела, ребята стояли рядом) Бакланов и Шенин. Сказали: Здравствуйте, Бакланов протянул руку.
Я на приветствие не ответила, руки не подала. Спросила: С чем приехали. Что происходит..
Услышала одну фразу, произнесенную Баклановым: Вынужденные обстоятельства. Повернулись и вместе, втроем ушли. Из кабинета вышел Михаил Сергеевич. В руках держал листок, подал его мне.
Сказал: Подтвердилось худшее. Создан комитет по чрезвычайному положению. Мне предъявили требование: подписать Указ о введении чрезвычайного положения в стране, передать полномочия Янаеву. Когда я отверг, предложили подать в отставку.
Я потребовал срочно созвать Верховный Совет СССР или Съезд народных депутатов. Там и решить вопрос о необходимости чрезвычайного положения и о моем президентстве. Сказали, что арестован или будет арестован, так я и не понял, Ельцин. Здесь, на листочке, фамилии членов комитета.
Михаил Сергеевич был возмущен не только ультиматумом прибывших, но и их бесцеремонностью и нахальством. При встрече с Черняевым сказал, что назвал их самоубийцами и убийцами: Страна в тяжелейшем положении. Мир отвернется. Блокада экономическая и политическая.
Это будет трагическим концом. Отбыл с делегацией и Медведев начальник личной охраны Михаила Сергеевича. Уехал или увезли. Сведения у офицеров охраны противоречивые.
Главное не выразил никакого протеста, не зашел к Президенту, сел в машину и уехал. Только кого-то попросил собрать его вещи и переслать в Москву. Сказали еще, будто бы Плеханов написал приказ о его отстранении. С дачи после работы никого не выпустили.
Все, кто оказался сегодня здесь, оставлены: Черняев -помощник Президента, Ольга Васильевна стенографистка, референт секретариата, медики, обслуживающий персонал. Все в том числе из местного обслуживающего персонала женщины, у кого дома семьи. Опечатали все машины. Сказали, самолет, на котором Михаил Сергеевич должен был завтра лететь в Москву, отправлен назад.
Пытаемся что-то услышать, уловить с помощью маленького карманного транзистора Сони. Какое счастье, что он оказался с нами. По утрам, бреясь, Михаил Сергеевич обычно слушает по нему Маяк. Взял его с собой в Крым.
Стационарный приемник, имеющийся здесь, в резиденции, ни на одном диапазоне не дает приема. Маленький Сони работает. Но никаких особых сообщений нет. Все, как обычно.
Договорились: Анатолий будет прятать транзистор, и никто не должен знать, что он у нас есть. Никто. Я буду делать более подробные записи. Не сплю.
Мучает горечь от предательства людей, работавших рядом с Михаилом Сергеевичем. Днем по телефону Янаев спрашивал у Михаила Сергеевича, когда завтра он прилетает в Москву. Выяснял точное время прилета 19-го. Он, мол, будет встречать Президента в аэропорту.
По ассоциации в сознании всплывают кадры недавно виденной кинохроники: празднуется 70-летие Хрущева. Георгиевский зал заставлен столами. Брежнев вручает награду. Сладкоречивые слова.
Через несколько месяцев Хрущева будут убирать. Что же происходит сейчас в стране, в Москве. В подмосковной резиденции Президента. А люди, которые здесь с нами.
Кто из них и что будет делать в этой обстановке.. ПРЕУВЕЛИЧИВАТЬ РОЛЬ КРАВЧУКА НЕ НАДО: ОН НЕ ВЕЛИКИЙ ПОЛИТИК, И ТО, ЧТО У СЕБЯ В УКРАИНЕ ЗАТЕЯЛ. Из книги Раисы Горбачевой Форосский дневник.
19 августа, понедельник. Около семи утра Анатолий и Ирина по транзистору (волна не Маяка кажется, Всемирной службы новостей или Би-би-си) уловили сообщение: создан Государственный комитет по чрезвычайному положению, в отдельных регионах страны введено чрезвычайное положение. Передают призыв комитета к соотечественникам, обращение к государствам мира, содержание указа о выделении 15 соток земли на каждого человека и в связи с болезнью Президента СССР и невозможностью выполнять им своих функций его полномочия берет на себя вице-президент Янаев. Значит, все документы были уже готовы.
Ранним утром, где-то около пяти часов, сказал Анатолий, к нашей бухте подошло несколько больших военных кораблей. Сторожевики необычно приблизились к берегу, простояли минут 50, а затем отошли, отдалились. Что это. Угроза.
Изоляция с моря. Почты нет, газет нет. Передали: И не будет. Офицер фельдсвязи задержан, со вчерашнего дня здесь, на территории, радио молчит, телевизор отключен.
Анатолий с ребятами из охраны пытается сделать антенну для стационарного приемника. Борис Иванович прикрепленный нашел кусок проволоки, однако ничего добиться так и не удается. Через старшего по охране Михаил Сергеевич передает Генералову для сообщения в Москву требования: восстановить телефонную связь, доставить почту и газеты, включить телевизор, немедленно прислать самолет для возвращения в Москву, на работу. На территории резиденции новые лица, с автоматами.
Ходили по территории, к морю. Надо, чтобы все видели и наши, и те, кто наблюдает за нами со скал и моря, что Михаил Сергеевич здоров, в нормальном состоянии. Ксения и Настя не могут поделить зонт кому его нести. Настенка мне: Бабуля, Ксюха мучает меня.
Не дает ни играть, ни спать. Ее ничем не испугаешь. Надо было родить меня одну понимаешь..
У нас здесь, в резиденции, тоже новости: на вертолетной площадке поставили пожарную и поливальную машины. Перед въездом, поперек дороги, грузовики. Поставлены автоматчики: у гаража, на воротах, на вертолетной площадке. Все люди новые, незнакомые.
На море тишь: не видно ни прогулочных катеров, ни пассажирских судов, ни сухогрузов, ни барж. На приколе, как всегда, один сторожевик. Обычно на его палубе видны были люди они что-то делали, иногда купались, удили рыбу. Сейчас на палубе ни одного человека.
Пресс-конференция членов ГКЧП по ТВ. Какое вероломство, какое беззаконие, какая гнусная ложь. Ясно, что пойдут на все: даже на самое худшее. Солгать перед всем миром, заявив о недееспособности Президента.
Вопрос судьбы Михаила Сергеевича, нашей судьбы ими уже решен. Договорились Михаил Сергеевич, дети и я перейти на режим экономии продуктов питания, использовать только старые, имеющиеся в запасе, приобретенные до 17 августа. Собрали пакет с фруктами для детей. Ирина на всякий случай спрятала его на шкафу под кондиционером.
Собрали все имеющиеся лично у нас лекарственные препараты, таблетки. Решили пользоваться только ими. Ночь не спали. Нашей видеокамерой делали записи Обращения, Заявления Михаила Сергеевича к народу, чтобы попытаться передать их на волю, а если же не удастся спрятать и сохранить.
Что бы с нами ни случилось люди должны знать правду о судьбе Президента. Нашли комнату, которая, на наш взгляд, не просматривалась ни с моря, ни со скал. Зашторились. Когда около четырех часов утра просматривали, приглушив звук, отснятые кадры, внизу на цокольном этаже вдруг хлопнула дверь.
Срочно все отключили. Анатолий с пленкой скрылся в другой комнате, Михаил Сергеевич и Ирина спустились вниз и проверили все двери. Все было закрыто. Михаил Сергеевич вышел на улицу.
У двери стоял удвоенный пост. Пленку Ирина и Анатолий обрабатывали до шести утра. Просмотрели через смотровое окошко камеры, маникюрными ножницами надрезали конец каждой из четырех записей, разобрали кассету и разрезали пленку. Каждую запись перемотали на тонкий бумажный валик, запаковали скотчем и завернули в бумагу.
Затем спрятали в разные места дачи. Кассету собрали, чтобы не было видно, что кто-то ее разбирал. Из книги Раисы Горбачевой Форосский дневник. Путч провалился.
Демократы празднуют победу, говорят о консолидации сил, о свободе, обновлении общества, воплощении в жизнь долгожданных реформ, но что происходит с нами сегодня. Идет обострение национальных, экономических проблем, общество все больше раскалывается. Разносят не только путчистов, но и коммунистов, кагэбистов, партократов и им сочувствующих. Идет яростная борьба за захват власти, сфер влияния, имущества.
Разрываются веками сложившиеся в стране связи, традиции. Разрушается. государство. Заметались вечно холуйствующие, в поисках нового хозяина, покровителя люди, без стыда и морали.
В средствах массовой информации одна за другой печатаются статьи о необходимости хорошего диктатора, хорошей диктатуры. Под сомнение ставится позиция Президента страны. Кое-кто не останавливается и перед открытой клеветой, ложью. Знаешь, сказал мне Президент, оскорбления ничтожеств меня не волнуют.
Так было во все переломные эпохи, когда на арену истории выходили не только новые силы, но и выносилось немало всякого дерьма. Волнует главное: как избежать в стране голода, использовать силы ради основного, ради того, чтобы продолжать начатое реформы. Новые испытания. Они впереди, и, наверное, они самые трудные, самые серьезные.
Вы мне не раз признавались, что развал Советского Союза стал вашей личной трагедией, но многие, опять-таки высокие государственные деятели, очевидцы тех событий, утверждают, что главным инициатором распада СССР был Леонид Макарович Кравчук. Это, на ваш взгляд, так. Думаю, преувеличивать роль Кравчука не надо. но и преуменьшать, очевидно, не стоит.
Дело в том, что Россия, ее центральные органы начали под руководством Ельцина эту идею раскручивать: самостоятельность, независимость, парад суверенитетов, предприятия союзного значения вернуть, переподчинить банк, отдать им контроль за деньгами. Все по нарастающей шло и начало дезорганизовывать жизнь страны так, что трудно себе представить, а что касается Кравчука. Думаю, он не великий политик, и то, что у себя затеял. Ничего ведь особенного в том, что в Украине провели голосование и большинство высказалось за незави.
за самостоятельность, не было до этого все республики на заседаниях своих Верховных Советов тоже приняли решение о самостоятельности (все-таки независимость это другое). Более того, в нашей Конституции: в сталинской, в брежневской, если ты почитаешь, написано: республики это государственные образования, обладающие суверенитетом и имеющие право на самоопределение вплоть до отделения и свободного выхода из СССР, так что мы, идя по этому пути, как бы реализовывали вариант, который закладывался в конституциях, но я был против. И сейчас против. Михаил Сергеевич, но в ваших руках была сосредоточена вся полнота власти, и когда в Беловежье несколько человек решили поставить подписи под соглашением о распаде Союза.
( Перебивает ). К тому времени этой полноты уже не было. Хорошо, и все же бросить на Беловежье десантный полк руки у вас, грубо говоря, не чесались. А его уже и бросить было нельзя, потому что армия подчинялась России.
Допустим, а если бы было можно. Нет, пролилась бы кровь, хотя этот вариант я обдумывал. Обдумывал. ВОПРОС В ТАКОЙ ПОСТАНОВКЕ: ОТДАВАТЬ ВЛАСТЬ НЕ ОТДАВАТЬ.
НЕ ОЧЕНЬ МЕНЯ ТРОГАЛ Вы спустя годы сказали: Считаю, что боролся тогда до конца, но против лома нет приема. В декабре 91-го года уже ничего нельзя было сделать я видел, сколько вокруг меня мурла, и Ельцин не худший из них. Жизнь подбрасывала мне такие разочарования, что не дай Бог: меня предавали не только политики, о чем хорошо известно, но и люди, с которыми связывали десятилетия личной дружбы. Как чисто по-человечески вы чувствовали себя, отдавая такую власть.
Я просто хорошо помню ваше обращение к народу и ваше признание: В силу сложившейся ситуации с образованием Союза Независимых Государств я прекращаю свою деятельность на посту президента СССР. Знаешь, вопрос в такой постановке: отдавать власть не отдавать. не очень меня трогал. Сколько ни обвиняли меня во властолюбии, я никогда не просился на большую должность, не хлопотал о повышении процесс шел всегда сам собой.
Видимо, то, что я из себя представлял, и то, что по мере накопления жизненного опыта из меня получалось, позволяло многим надеяться, что Горбачев не подведет, что какую-то ставку на него делать можно. После смерти Черненко 10 марта 1985 года на следующий день надо было проводить заседание Политбюро и пленум, чтобы решать вопрос о новом генсеке, но я даже тогда колебался. В конце концов, рассудил так: это будет просто несерьезно с моей стороны, потому что я оказался самым молодым членом Политбюро. и кто-то должен.
Люди скажут, подумал: На кой черт вы тогда там нужны, если у вас при любой ситуации коленки дрожат.. Вот и решил для себя: Если предложат, уклоняться не стану, но все попытки завести со мной до этого разговор пресекал. Раису Максимовну, кстати, в известность поставили: Ты должна знать.
Ситуация такая, что завтра жизнь и страны, и нашей семьи. может здорово измениться. Если предложат возглавить Компартию (до меня доходят уже слухи, что такое не исключено), я уклоняться не буду, согласие дам. Видно, чутье женское что-то ей подсказало, потому что она спросила: А тебе это нужно.
( смеется ). Я ответил: Речь не обо мне идет, а о стране. Из книги Раисы Горбачевой Я надеюсь. Сад.
10 марта 1985 года. Умер Константин Устинович Черненко. В 10 часов вечера состоялось экстренное заседание Политбюро. Михаил Сергеевич вернулся домой (а мы тогда были на даче за городом) очень поздно.
Вышли в сад. Было что-то давящее в глухой, еще не тронутой весной ночи. За три года третья смерть. Смерть трех генсеков подряд, трех руководителей страны.
Михаил Сергеевич был очень уставшим. Сначала молчал. Потом говорит: Завтра Пленум. Может встать вопрос о том, чтобы я возглавил партию.
Для меня такой разговор был неожиданностью. В какой-то степени потрясением. Больше того, я поняла, что это неожиданность и для мужа. Никаких разговоров на эту тему у нас раньше никогда не было.
Мы бродили по саду, еще лежал снег. Муж опять помолчал. Затем как бы исподволь стал размышлять вслух: Столько лет работал на Ставрополье, седьмой уже год здесь, в Москве, а реализовать что-либо крупное, масштабное, назревшее невозможно. Как будто стена, а жизнь требует и давно.
Нет, услышала я. Т а к д а л ь ш е ж и т ь н е л ь з я. Возвращаясь к предыдущему своему вопросу: я хорошо помню вечер 25 декабря 91-го года, когда вы выступили с телеобращением, после чего президент СССР сложил свои полномочия, Советский Союз прекратил существование и флаг огромной, великой, что бы там ни говорили, страны пополз вниз. Что в тот момент творилось у вас в душе, что вы чувствовали.
Это был ваш личный крах или, наоборот, какие-то появились надежды. Было горькое переживание из-за того, что столько потрачено сил, столько надежд родилось, и не получилось, потому что, в общем-то, мы, граждане Союза, сами страну развалили. Не кто-то чужой, правда. Да ну, кто бы осмелился.
Никто не рискнул бы, ведь что значит разваливать Советский Союз со стороны. Можно было на такой нарваться ответ, поэтому нет, а я до конца рук не складывал, сражался за сохранение СССР до последнего, можно сказать, патрона. Это правда, что в течение суток после отставки вас буквально по-хамски вышвырнули и из квартиры, и с дачи. Ну да, все так и было.
Не то что под руки взяли и вывели, но. Вокруг нового вождя появилась уже публика соответствующая, и они действовали. ( Разочарованно ). Да-а-а.
Из книги Михаила Горбачева Жизнь и реформы. Никаких проводов не было. Никто из руководителей государств СНГ мне не позвонил. Ни в день ухода, ни после.
Вечером 25 декабря должна была состояться передача полномочий Верховного Главнокомандующего Президенту России процедуру условились провести в моем кабинете в Кремле. Там уже ждали министр обороны Шапошников и несколько генералов, а также офицеры, постоянно дежурившие при том самом знаменитом чемоданчике с системой контроля главы государства над ядерным оружием. Прошло несколько минут. Президент России опаздывает.
Затем мне сообщают, что он, вопреки нашей договоренности, отказывается прийти. В чем дело. Оказывается, Ельцин вместе со своими приближенными слушал мое выступление и пришел в неистовство. Спустя некоторое время мне доложили, что Президент России предлагает встретиться на нейтральной территории в Екатерининском зале, то есть там, где обычно ведутся переговоры с руководителями иностранных государств.
Ельциным и его командой, по-видимому, все это расценивалось как эффектный ход против Горбачева, но выглядело смешно, если не сказать глупо, поэтому я не стал утруждать себя размышлениями по поводу возникшей несообразной ситуации и тут же направил Ельцину пакет с указом Президента СССР о передаче Президенту России полномочий Верховного Главнокомандующего Вооруженными силами. Министру обороны Шапошникову вручил чемоданчик с ядерной кнопкой, попросил доставить его срочно новому владельцу и доложить мне об исполнении все было сделано в течение нескольких минут. Так, уже в первые минуты после сложения с себя полномочий Президента страны мне пришлось столкнуться с бесцеремонностью оказавшихся у власти людей. Как показало дальнейшее течение событий, это был не единичный всплеск мстительных эмоций Ельцина, а проявление определенной линии по отношению ко мне.
Отложив президентские дела, Ельцин лично руководил изгнанием Горбачева из Кремля, по его указанию был составлен сценарий спуска Флага СССР и поднятия Флага РСФСР, и сам он проследил за тем, чтобы все выполнялось по графику и было заснято телекамерой. Была договоренность о завершении моих дел в Кремле к 30 декабря. На 27 декабря была назначена беседа с журналистами японской газеты Иомиури, но утром мне позвонили из приемной в Кремле и сообщили, что в полдевятого утра Ельцин вместе с Хасбулатовым и Бурбулисом заняли мой кабинет, бурно веселились, распили бутылку виски. Это было торжество хищников другого сравнения не нахожу.
Мне было предписано за три дня освободить загородную резиденцию и президентскую квартиру, но уже 25 декабря, еще до моего выступления по телевидению, группа лиц появилась в доме по улице Косыгина, чтобы опечатать квартиру президента. В этой ситуации было решено все сделать быстро. Поняли это и члены семьи, и офицеры охраны мои форосцы. Слов лишних не было, действовали, не теряя времени, с каким-то даже ожесточением.
За сутки переехали в новое обиталище, а наутро я увидел результаты кучами, вперемешку лежали вещи, книги, посуда, папки, газеты, письма и Бог знает что. Великий переезд состоялся надо было размещаться. Я занялся своим хозяйством (библиотека, бумаги разных лет записи, письма, телеграммы, фотографии, справочные материалы). Волны воспоминаний наплывали одна за другой, возникали картины и далеких, и совсем недавних событий от этих свидетельств неповторимого времени, прожитого вместе со страной, исходили импульсы, побуждающие к размышлениям.
Я был во власти мучительных раздумий, и снова и снова приходил к одному и тому же выводу: мы еще только в начале пути, на который встали в марте-апреле 1985 года. Пусть сколь угодно говорят о конце эпохи Горбачева главное только еще начинается. ЕЛЬЦИН МНЕ ПОЗВОНИЛ: МОЖНО, СПРОСИЛ, Я ОСТАНУСЬ..
НУ, ТЫ. Я ВЫРУГАЛСЯ. ТЫ ЧТО СДЕЛАЛ. ЗАЧЕМ ВЗОРВАЛ СИТУАЦИЮ.
Ельцин, сказали однажды вы, это моя ошибка, однако без вас он не смог бы ни появиться в Москве, ни проявиться как тот Ельцин, которого все узнали, ни стать президентом России, то есть своими руками вы привели наверх человека, который, однако, быстро забыл сделанное ему добро. Сожалеете теперь о том, что его выпестовали. Да, думаю, это была ошибка я же ее еще усугубил. Когда увидел и понял, что на Ельцина положиться нельзя, надо было отправить его на другую должность.
а вы сохранили. Видишь ли, когда он всю эту свалку затеял, пленум ( октябрьский 1987 года. Д. Г.
) буквально разметал его, чуть ли не на куски разорвал, а ведь сначала ничто такого поворота не предвещало. Все шло по накатанной колее: заслушали доклад ( Генерального секретаря по случаю 70-й годовщины Октябрьской революции. Д. Г.
) обсудили его, приняли. Что-то еще есть.. Нет.
Лигачев уже закрывал пленум, и я говорю: Подожди Ельцин еще руку тянет ( смеется ). Вот, понимаешь, любовь, так сказать, Горбачева к Ельцину. Нет, я действительно хорошо к нему относился. Любили его.
Любил.. ( Пауза ). Дали, короче, ему слово, он сказал то, что теперь известно.
( Борис Ельцин, возглавлявший тогда московскую парторганизацию, попросил об отставке, назвав три основные причины своего ухода: неудовлетворительная работа Секретариата ЦК, медленный темп перестройки и формирование культа личности Горбачева. Д. Г. ).
Сразу же обмен мнениями последовал никто же не думал, что такая схватка получится. 24 человека выступили. и растерзали его. Места живого не оставили.
Борис ошарашен был. Я его прямо спросил: Ну, как к этому относишься.. За некоторым исключением, он ответил, все правильно.
Возьмешь свое заявление назад. я продолжил. Дали ему, таким образом, шанс. Да, все шансы были использованы, но он отказался: Нет.
Все-таки нет. Ну и ладно. Приняли короткое решение: признать это выступление ошибочным, и тогда же пленум поручил Политбюро в ближайшие дни рассмотреть вопрос об отставке Ельцина на пленуме Московского городского комитета партии. Это правда, что после того, Московского, пленума Ельцин вспорол себе ножницами живот.
Чуть не сказал: Может, и хорошо было бы, кабы живот ( смеется ). А на самом деле. На самом-то деле канцелярскими ножницами по ребрам чуть царапнул не дай Бог, чтобы острия не сорвались и вглубь не ушли. Это была симуляция, причем поведение его было весьма интересным.
Это же накануне ноябрьских праздников произошло, но на трибуне он как кандидат в члены Политбюро оставался. Настроение у него было хорошее, и всем своим видом Борис показывал: все нормально и все ему нипочем. Звонил мне числа 3-го, еще до праздников: Можно я останусь. представляешь.
Ну, ты. я выругался. Ты что наделал. Зачем взорвал ситуацию.
. Как теперь рассказал Полторанин, его ближайший соратник, Ельцин рассчитывал у него была соответствующая информация, и в результате сложилось такое мнение что стоит ему поднять вопрос на пленуме, как секретари и прочие. последуют тут же за ним. разнесут вообще этот пленум, Политбюро и так далее.
Разнесли, только его самого. Не знал он родную партию. Абсолютно у него головокружение такое было. Я же тебе предложил взять свое заявление назад, напомнил ему.
Да. Ну, так вот, произнес, будем рассматривать его на пленуме городского комитета партии. Потом какое-то время проходит, и мне докладывают: ЧП. Какое.
. Ельцин. Да что за черт..
Ну что там еще с ним.. Он, говорят, в комнате отдыха лежит окровавленный. Что случилось.
Ничего особенного объясняют. Трудно сказать, что это, но, скорее всего, попытка симуляции суицида. Из книги Михаила Горбачева Жизнь и реформы. В первой половине дня, кажется, 9 ноября, мне доложили, что в московском горкоме ЧП: в комнате отдыха обнаружили окровавленного Ельцина, и сейчас там бригада врачей во главе с Чазовым.
Вскоре дело прояснилось: канцелярскими ножницами Ельцин симулировал покушение на самоубийство по-другому оценить эти его действия было невозможно. По мнению врачей, никакой опасности для жизни рана не представляла ножницы, скользнув по ребру, оставили кровавый след. Ельцина госпитализировали. Врачи сделали все, чтобы эта малопривлекательная история не получила огласки.
Появилась версия: Ельцин сидел в комнате отдыха за столом, потерял сознание, упал на стол и случайно порезался ножницами, которые держал в руке, но эта легенда самого Ельцина не устроила, и года через два он пустил в оборот другую будто ночью на улице на него совершили покушение. Два хулигана набросились с финками, он, конечно, расшвырял их, как котят, но ножевое ранение все же получил: эта легенда звучит куда более геройски. К тому времени я уже знал способности Ельцина к сочинительству, а тогда, 9 ноября, снова пришлось срочно собирать членов Политбюро. Врачи еще раз подтвердили, что никакой опасности для жизни и здоровья рана не представляет, его состояние уже стабилизировалось.
Обсудив всю эту информацию, решили, что вопрос о работе Ельцина надо ставить немедленно. Разговор с ним по телефону я провел сам. Чтобы снять малоприятную для него тему о том, что произошло, сразу же сказал, что обо всем знаю, догадываюсь и о его состоянии, поэтому нужно наметить день и провести пленум МГК. Мне показалось, он несколько растерялся: Зачем такая спешка.
Мне тут целую кучу лекарств прописали. Лекарства дают, чтобы успокоить и поддержать тебя, а тянуть с пленумом ни к чему. Москва и так полна слухами и о твоем выступлении на Пленуме ЦК, и о твоем здоровье, так что соберешься с духом, приедешь в горком и сам все расскажешь это в твоих интересах. А что я буду делать потом.
Будем думать. Может, мне на пенсию уйти. Не думаю, ответил я. Не такой у тебя возраст.
Тебе еще работать и работать. В начале нашего разговора, как мне показалось, Ельцин старался выиграть время, лихорадочно искал какие-то запасные варианты поведения. Потом, когда мы стали обсуждать возможность его работы в Госстрое в ранге министра, беседа приняла деловой характер. Это уход с политической арены.
прозвучал полувопрос, полуутверждение. Сейчас вернуть тебя в сферу большой политики нельзя, ответил я, но министр является членом правительства. Ты остаешься в составе ЦК КПСС, а дальше посмотрим, что и как. Жизнь продолжается, так что готовься к пленуму горкома.
Позднее, после 91-го года, вы заявили: Руки я Ельцину не подам, и тем не менее, когда Борис Николаевич скончался, пошли на его похороны. Что вас на это подвигло: человеческое участие, готовность простить, примириться, встать выше личной неприязни перед лицом вечности. ( Пауза ). Думаю все-таки, что поступил правильно.
ПРИШЛО НОВОЕ УКРАИНСКОЕ РУКОВОДСТВО, ПРИШЕЛ ВИКТОР ЮЩЕНКО. ОТКУДА ОН ВЗЯЛСЯ, ЧЕРТ ЕГО ПОБЕРИ. Вы недавно сказали: Перестройка победила это я проиграл как политик. Что вы имели в виду.
Я и сейчас так считаю, хотя многие убеждают меня, что чего-то там не додумал. Да, говорю, перестройка оборвалась, но не сама по себе провалилась ее сорвали. Не удержали мы процесс под контролем, тем не менее все, что она начала, будет продолжаться и набирать силу. Что же меня касается.
так получилось. В моем понимании вы человек, который изменил мир, а что сами о своей роли в истории думаете. Если честно, в размышлениях над этими вопросами я не убиваюсь, часто даже так говорю: история дама капризная, так что пускай сама разбирается. Мы старались.
Старались. Эта фраза на могиле немецкого канцлера Вилли Брандта высечена. Он просил: Пожалуйста, не нагромождайте на надгробном камне ничего напишите лишь два слова: Мы старались. Мы, повторяю, старались, и если послушать при случае, что говорят о перестройке на Западе, это поразительно.
Я просто не буду сейчас повторять. Это правда, что уже после вашей отставки Маргарет Тэтчер спросила вас: Михаил, а тебе не хочется еще порулить.. Это лет пять назад было мы с Ириной в Америку направлялись.
Там целая программа была расписана (я регулярно езжу по приглашениям в разные страны читать лекции это источник моих заработков), а тут так совпало: Маргарет исполнилось 80 (теперь-то уже больше). Мы с Ириной в Лондон заехали, вручили ей сувенир и по-домашнему так сидели втроем, беседовали. Настроение у Тэтчер было хорошее (хотя здоровье уже не то), и она вдруг спросила: Михаил, а тебе не хочется порулить еще. ( смеется ).
Нет, Маргарет. я ответил. С меня хватит..
А я, сказала она, не против. Потрясающе. Михаил Сергеевич, а ностальгия по СССР сегодня у вас есть. Есть, и я открыто высказываюсь, что была одно время идея (она стала проектом, ею всерьез занимались.
) создать объединенное экономическое пространство четырех стран: трех славянских и Казахстана. Это крупная идея была, и, кстати, там уже десяток или два было подписано соглашений (еще около 70-ти надо было подписать), но пришло новое украинское руководство, пришел Виктор Ющенко. Откуда он взялся, черт его побери. Вот берутся такие откуда-то, понимаешь.
Мы встретились как-то за рубежом, и он пытался меня убедить. в том, что Бандера герой. ( Смеется ). Я вот опять повторяю: хорошо бы сейчас к этой идее вернуться там же много лежит подготовленных документов, часа своего ожидают.
Надо бы довести этот процесс до конца, разобраться, людей, если нужно, спросить. Киев Москва Киев (Окончание в )
Статья взята с: http://www.bulvar.com.ua
