«Непотопляемый авианосец».

География сделала Крым ключевой стратегической позицией на Черном море, обладание которой позволяло контролировать весь черноморский бассейн. Появление военной авиации превратило полуостров в «непотопляемый авианосец». Этот понимали руководители Советского Союза, и равнинны степного Крыма еще до войны служили аэродромами для самолетов ВВС Красной Армии и Черноморского флота. К сожалению, наши неудачи в начале войны привели к тому, что в октябре-ноябре 1941 года эта аэродромная сеть поменяла хозяев. Теперь на бывших советских авиабазах хозяйничали оккупанты.
С началом нового, 1942 года, ожесточенная борьба за право господствовать в крымском небе велась не только в воздухе, но и на земле. За годы войны аэродромы Крыма, занятые авиацией противника, неоднократно подвергались налетам ВВС Черноморского флота. Так, по аэродрому Саки был произведен 61, Сарабуз – 131, Евпатория – 21 удар.
Немцы располагали значительные силы своей ударной авиации на аэродромах Саки (Ново-Федоровка) и Евпатория недалеко от линии фронта. С одной стороны, это максимально приближало бомбардировщики и торпедоносцы противника к их вероятным целям. Но, с другой, это же и позволяло атаковать эти авиабазы любым самолетам Севастопольской авиагруппы.
До 20-х чисел февраля 1942 года целью черноморцев был только расположенный под Симферополем аэродром Сарабуз. Ситуация изменилась в феврале. В Саки перебазировались бомбардировщики из состава I./KG100 и торпедоносцы из II./KG26. 18 февраля шесть штурмовиков Ил-2 в сопровождении восьми «яков» и пяти И-16 атаковали бомбардировщики Не-111, обнаруженные на аэродроме воздушной разведкой. Попутно штурмовке подверглась близлежащая станция. По докладам экипажей, было сожжено четыре «хейнкеля». Противник подтверждает результативность этого налета.
В ночь на 19 февраля на летном поле аэродрома стали рваться советские снаряды. Причиной ранней «побудки» немцев стал эсминец «Шаумян». Не встретив никакого противодействия, комендоры корабля выпустили по аэродрому 27 фугасных и 10 осветительных снарядов, повредив, как минимум, один Не-111. Почему-то этот удачный опыт дальнейшего развития не получил.
До конца февраля авиация СОР почти ежедневно бомбила Саки. В дальнейшем такое напряжение боевой работы выдержать не удалось. Но эта цель оставалась приоритетной для авиации СОР, до начала июня, налеты на Саки продолжались с различной интенсивностью.
С 22 февраля по 22 марта наши самолеты вылетали 133 раза для ударов по аэродромам противника (из них 76 раз ночью). Было израсходовано 610 ФАБ-100, 426 ФАБ-50 и одиннадцать кассетных боеприпасов РРАБ. В следующий месяц «по Сакам» было выполнено 24 самолето-вылета днем и 249 ночью. На летное поле аэродрома было сброшено в общей сложности 165 тонн бомб.
Эффективность наших ударов в апреле несколько снизилась. Почти все самолеты противника пострадавшие от налетов получили повреждения, не требующие заводского ремонта. С 22 апреля по 22 мая советские летчики навещали Саки не так часто как раньше (162 вылета). В июне интенсивность ударов по аэродромам противника резко упала. Последний поврежденный «юнкерс» был отмечен в утренней сводке VIII-го авиационного корпуса за 2 июня. Это стало результатом ночного удара двух бомбардировщиков СБ с Севастопольской авиагруппы. На счет авиации, действовавшей с аэродромов на Таманском полуострове, вероятно, следует отнести последние потери наземных служб Люфтваффе 24 июня в Саках, когда был ранен солдат из колонны снабжения 1/XII.
Большая часть налетов на Саки выполнялась ночью, при этом почти постоянно в них участвовали МБР-2. «Амбарчики» работали по аэродрому, как правило, одиночно или парами, иногда большими группами, свыше 20 машин. Так, в ночь на 24 марта Саки бомбили 29 МБР-2 и один ГСТ. Еще больший наряд сил был выделен в ночь на 8 апреля. По аэродрому отбомбились 29 «амбарчиков», ГСТ и шесть ДБ-3.
Самолеты выходили на цель небольшими группами (по 6-8 машин), с разных высот и направлений. Группы следовали одна за другой с неравными временными интервалами в течение всей ночи. Следствием такой тактики стали минимальные потери. Единственным успехом немецких зенитчиков стал МБР-2 старшего лейтенанта Чепуренко, сбитый 8 апреля.
Для ведения разведки был выделен штурман из 80-й отдельной морской разведывательной эскадрильи старший лейтенант В.В. Потехин. В ночь на 30 марта он прибыл на борт подводной лодки М-113, после чего «малютка» вышла из Севастополя, заняв с рассветом позицию в подводном положении на расстоянии одной мили от береговой черты, на траверзе аэродрома Саки. В течение дня Потехин через перископ наблюдал за работой аэродрома. С наступлением темноты лодка всплыла и наблюдение продолжилось с мостика.
Второй разведывательный поход был выполнен 7-9 апреля. На этот раз в роли «потаенного судна» выступала М-35, на борту которой находился все тот же старший лейтенант В.В. Потехин. В этом походе кроме визуального наблюдения, он произвел фотографирование аэродрома через перископ. Обо всех изменениях обстановки оперативно докладывалось в Севастополь по радио.
В результате этих двух разведывательных походов были получены сведения о режиме работы, оборудовании и системе ПВО аэродрома Саки. Полученные данные были использованы для подготовки экипажей, участвующего в ночных налетах.
Если ночные удары по аэродромам в течение всей войны отличались невысоким наших уровнем потерь, то дневные налеты на них, иногда превращались, что для ВВС флота, что для армейских летчиков, в форменное избиение. Однако Крым первой половины 1942 года, был счастливым исключением из этой закономерности. По крайней мере, в части касающейся морской авиации. Наши дневные налеты на немецкие аэродромы были не только удачными, но и сопровождались минимальными потерями.
9 марта пятерка Пе-2 в сопровождении четырех Як-1, атаковала аэродром Саки и, по донесениям экипажей, повредили четыре немецких самолета. Согласно немецким данным серьезно пострадал Не-111. Самолет подлежал заводскому ремонту.
6 апреля снова пять «пешек» прикрываемые шестью Як-1 бомбили Саки. По возвращении наши летчики доложили об уничтожении одного и повреждении трех «Юнкерсов-88». Подтверждения таких потерь в материальной части в доступных источниках противной стороны мы не нашли, но потери в личном составе 6 апреля у немцев имелись – один убитый и пятеро раненых артиллеристов из Flakabt.501. На отходе «петляковых» попытались атаковать истребители 77-й эскадры. В завязавшемся бою инспектору ВВС ЧФ подполковнику Н.А. Наумову удалось сбить Bf-109F-4 (зав. 7564) фельдфебеля Р. Шмидта из состава 5./JG77. Наши потери в матчасти ограничились перебитой стойкой шасси у одного Пе-2. Поврежденный самолет позже был отремонтирован и вновь введен в строй. В ходе боя на поврежденной «пешке» от огня истребителей погиб воздушный стрелок-радист.
Днем 28 мая одиночный Пе-2 в ходе воздушной разведки сбросил бомбы на аэродром Саки. Итоговое донесение VIII-го авиационного корпуса генерала В. фон Рихтгофена позволяет предположить, что именно в этой атаке был уничтожен транспортный самолет Ju-52.
30 мая пятерка Ил-2 под прикрытием 15 истребителей разных типов штурмовала Саки. В отношении материальной части немцы не признают никаких потерь, но что касается личного состава, то, согласно сводкам потерь Люфтваффе, в этот день на аэродроме было ранено семь зенитчиков из состава 501-го зенитного дивизиона.
Отметим, что, распределить потери противника между нашими дневными и ночными налетами довольно трудно. В большинстве случаев дневные и ночные атаки нашей авиации выполнялись в одни и те же сутки, поэтому только привлечение дополнительных источников сможет восстановить исчерпывающую картину.
С 23 апреля авиация СОР-а стала «навещать» и соседний с Саками аэродром Евпатория. Уже первый налет днем 23 апреля, повторенный дважды группой из шести Пе-2 и трех «яков», принес заметный успех. Был серьезно поврежден и в дальнейшем подлежал списанию торпедоносец из II./KG26, ранено и убито 9 техников. До 27 мая авиация СОР выполнила по этой цели 96 вылетов. При этом днем на Евпаторию «ходили» только трижды – 23, 24 и 27-го апреля.
В последнем налете, выполненном шестеркой «пешек» под прикрытием четырех Як-1, в воздушном бою был потерян один наш истребитель. Еще дважды, 4 и 10 мая, бомбы на евпаторийский аэродром днем сбросили Пе-2-разведчик и одиночный ДБ-3. Все остальные налеты на Евпаторию производились ночью. В них приняли участие, в общей сложности пять СБ, 14 ДБ-3 и 46 МБР. Эффективность этих ударов надо признать весьма высокой. Немцы потеряли четыре или пять ударных машин полностью сгоревшими или серьезно поврежденными. В том числе три-четыре «Юнкерса-88» были уничтожены, по немецким данным, ночью. Еще один бомбардировщик был уничтожен в Евпатории 10 июня нашими самолетами, вылетавшими с кавказских аэродромов.
Хоть и в меньшей степени, чем Саки, но регулярно «навещался» черноморскими авиаторами и аэродром Сарабуз. С начала года и до 22 февраля авиация ЧФ нанесла по Сарабузу восемь ночных ударов, в которых приняли участие 33 самолета различных типов. С 22 февраля по 22 марта на этот аэродром было сброшено 19 тонн бомб в 24 вылетах. В следующий месяц по Сарабузу было выполнено 6 дневных и 98 ночных вылетов, сброшено 84 тонны авиабомб. С 22 апреля до 22 мая число вылетов опять упало до мартовских величин. В 22 вылетах было сброшено 25 тонн бомб. Самый мощный ночным налет пришелся на 29 марта. В нем участвовали семь ДБ-3, четыре СБ и 22 МБР действовавшие в течение всей ночи группами по три-четыре машины.
В 1942 году экипажи севастопольской авиагруппы не ограничивались прифронтовой полосой и другими районами Крыма. «Длинная рука» флота могла дотянуться до противника даже на южной Украине. Так несколько удачных рейдов было проведено против аэродрома Кульбакино, который в немецких документах проходил как Николаев. Причем самый удачный налет был совершен в разгар третьего штурма города. Ночью третьего июня два Пе-2 бомбили Кульбакино и уничтожили, по докладам экипажей, два «Юнкерса-88». Немцы подтверждают безвозвратную потерю двух машин, правда другого класса: транспортного Ju-52 и связного W-34hi.
Можно отметить ряд характерных особенностей в действиях авиации ЧФ по аэродромам противника. Во-первых, они отличались минимальным уровнем собственных потерь. При налетах на немецкие аэродромы был потерян один МБР-2 ночью и один Як-1 днем. Во-вторых, не смотря на то, что наша авиация атаковала аэродромы в течение длительного времени, немцам так и не удалось найти эффективных способов снижения собственных потерь. Потери, находились на примерно одинаковом уровне вплоть до начала третьего штурма Севастополя. Если бы речь шла только лишь об аэродромах в Саках и Евпатория, то можно было бы сослаться на объективные обстоятельства. Например, на близость Севастополя к этим авиабазам, затруднявшую своевременное обнаружение нашей авиации и оповещение системы ПВО. Но регулярно подвергался бомбежкам и Сарабуз, расположенный достаточно далеко от линии фронта. Причем наших летчики без потерь совершали не только ночные рейды, но и успешно бомбили их днем. Как, например, четверка ДБ-3 17 марта.
3 июля 1942 года можно считать финалом битвы за Севастополь. В этот же день немецкие сводки зафиксировали серьезное повреждение в результате бомбардировки истребителя из состава III./JG77 (Bf-109F-4, зав.13297) на аэродроме Багерово.
Первый раунд борьбы за Крым закончился победой противника. Теперь в советские и германские сводки более чем на год войдут названия аэродромов на Керченском полуострове и Тамани.