Главным мероприятием празднования Международного дня солидарности трудящихся было парадное шествие трудовых коллективов по центральной улице города. Внешне все выглядело так (в первую очередь, для наивных в этих делах иностранцев), будто рабочие, служащие, «итээры», ученые, студенты в охотку решили потратить законный выходной, чтобы поприветствовать любимых вождей и прокричать им дружное «ура!». Однако на самом деле…
…первомайские демонстрации организовывались горкомом и райкомами партии, а демонстранты оказывались на главной улице своего города в приказном порядке — на предприятия, в учреждения, вузы «сверху» заранее спускали данные о числе людей, необходимых для участия в параде. Исходя из этого, в каждой организации составляли списки участников.
Сотрудники, у которых родители жили в сельской местности, а также счастливые владельцы дач стремились провести праздничные дни не в городе, а у себя на огороде, и поэтому просили не включать их в число первомайских демонстрантов. Обычно руководство шло им навстречу. Зато спустя полгода, 7 ноября, списки формировались преимущественно из тех, кто не участвовал в демонстрации 1 мая.
Праздничный алкоголизм
Если человека включали в список демонстрантов, явка была обязательна. За неявку строго наказывали: член партии запросто мог положить на стол партбилет. Даже листок нетрудоспособности в столь скользкой ситуации выглядел весьма подозрительно. В Киеве демонстрантов обычно собирали к 8 часам утра. Один поток людей формировался на Печерске, у станции метро «Арсенальная», другой — на Подоле, на Красной (ныне Контрактовой) площади.
Далее в сторону Крещатика можно было двигаться только в составе колонны, поскольку весь центр города был оцеплен милицией. Вне колонны можно было пройти лишь по специальному пропуску, в котором указывались фамилия, имя и отчество обладателя (в подтверждение нужно было предъявить милиционеру паспорт), номер трибуны, на которую человек направлялся, и даже маршрут (!), которым он должен идти.
Без пропуска пройти в оцепленную зону можно было только, предъявив паспорт с пропиской в домах на центральных улицах — Крещатик, Свердлова (Прорезная), Пушкинской, Энгельса (Лютеранская), Карла Маркса (Архитектора Городецкого), Октябрьской революции (Институтская).
Начиналось движение рывками — немного идем, потом долго стоим. В паузах демонстранты скидывались примерно по рублю и снаряжали гонца в ближайший гастроном. Обычный «шмурдяк» вроде «Славянского», «Долины нарциссов» или «Гроно Закарпатья» стоил 2,50-3,00 руб. Водка была дороже — 3,62 руб. За бутылку приличного портвейна («Крымский, «Магарач», «Южнобережный») надо было отдать 5 руб., что для «походного отмечания» считалось непозволительной роскошью…
Затем люди группами по три-четыре человека незаметно отлучались из праздничной колонны в ближайшую подворотню или парадное (на подъездах не было замковых устройств, любой мог свободно войти), где прямо с горла распивали высокоградусные напитки. Одноразовых стаканчиков еще не было, а брать на демонстрацию гранчак, оттопыривающий карман, хотелось далеко не всем. На каждого участника импровизированного «выпивона» приходилось примерно 200 мл вина (бутылка 0,7 л), либо 120-150 мл водки (бутылка 0,5 л). Доза удобная — вроде и «заряжает», но когда возвращаешься в праздничную колонну, не видно, что кое-кто уже навеселе. Особенно, если закусить разломанным на три-четыре части плавленым сырком «Городской» за 12 коп.
Впрочем, колонна двигалась медленно, а месяц май бывал в Киеве довольно прохладным. Поэтому демонстранты — ради согрева и вообще по случаю праздника — нередко засылали гонца по нескольку раз. А поскольку коллектив «отмечающих» все время менялся, некоторым «пивцам» доводилось «полировать» вино водкой. В результате к началу демонстрации отдельные граждане были «готовенькие» и оказывались не в состоянии слаженно продефилировать по Крещатику перед горячо любимыми вождями. Таких «коллег» более трезвые товарищи придерживали под локотки, чтобы те не «выпали в осадок» прямо перед правительственной трибуной.
Когда праздничный алкоголизм достиг своего пика, власть стала бороться с зеленым змием. В частности, в гастрономах, расположенных по пути движения колонн, винно-водочные отделы перестали работать (открывались они только после полудня, когда демонстрация завершалась).
Граждане, правда, не растерялись, и все необходимое для бодрящего распития стали приносить с собой. Например, у работников сферы приборостроения всегда имелся отличный казенный спирт. Да и представители других отраслей тоже были не лыком шиты, отовариваясь подходящими напитками заранее. Затраты на празднование обычно составляли от одного рубля до пяти — в зависимости от количества выпитого и съеденного.
Человек «на точке»
Демонстрация начиналась в 10 часов (в это же время стартовала и прямая трансляция по телевидению). Оба людских потока — подольский и печерский — сливались в единую колонну на площади Ленинского комсомола (ныне — Европейской), вместе шли по главной улице города, проходили мимо правительственной трибуны, находившейся у горисполкома (Крещатик, 36). На ней стояли первый секретарь ЦК КПУ, главы Совета Министров и республиканского Верховного Совета, командующий войсками Киевского военного округа, секретари
На трибуне присутствовал и диктор, озвучивавший в микрофон здравицы вроде «Да здравствует 1 мая — День международной солидарности трудящихся!», «Вітаємо трудящих Ленінського району столиці!», «Біля трибуни проходять робітники орденоносного заводу «Арсенал»!». Динамики разносили слова диктора по всему Крещатику. И демонстранты, особенно те, кто проходили в этот момент мимо трибуны, в ответ дружно кричали: «Ура!».
Непосредственно в районе правительственной трибуны «на точке» стояли не дружинники, а работники КГБ в штатском. Не в меру любопытным демонстрантам, невольно замедлявшим шаг, пытаясь лично разглядеть Щербицкого, человек «на точке» негромко, но решительно советовал проходить и не задерживать колонну.
Возле Бессарабки два потока демонстрантов вновь разделялись — подольский сворачивал на бульвар Т. Шевченко, а печерский двигался по ул. Красноармейской. В условленных местах демонстранты сдавали реквизит уполномоченным от своих предприятий, после чего им, наконец, позволялось ехать домой. Или продолжить празднование в ближайшей рюмочной.
Не той дорогой шли коммунизму
В 1977 году сложившийся ритуал проведения демонстраций был изменен. Дело в том, что к 60-летию Октябрьской революции на Крещатике у подножия лестницы, которая вела к гостинице «Москва» (ныне «Украина»), установили монумент — Ленин из красного гранита, выполненный в полный рост, а у его ног застыли в решительных позах небольшие бронзовые фигуры матроса, красногвардейца, рабочего и крестьянки.
Сейчас на этом месте — монумент Независимости… Уютную площадь Калинина (ныне Майдан Независимости) полностью реконструировали, переименовав ее в площадь Октябрьской революции. С тех пор правительственную трибуну устанавливали перед гранитным Ильичом. Соответственно, изменили направление движения демонстрантов: теперь колонны выходили на Крещатик в районе Бессарабки и направлялись к пл. Ленинского комсомола. На что острословы немедленно отреагировали: «Не той дорогой шли к коммунизму!».
Изменились и места сбора демонстрантов — ими стали пл. Победы и Центральный (ныне Республиканский) стадион. Другими стали и адреса гастрономов по пути следования праздничных колонн. Но желающие отметить быстро протоптали тропу к новым винно-водочным объектам. Демонстранты, собиравшиеся на пл. Победы, финишировали на Красной (Контрактовой) пл., спустившись от пл. Ленинского комсомола к Почтовой и далее двигаясь по улице Жданова (Сагайдачного). А те, что начинали шествие у стадиона, поднимались по ул. Кирова (Грушевского) и завершали свой путь у метро «Арсенальная».
Автор: Станислав Цалик, ВЛАСТЬ ДЕНЕГ
