Вот уже более ста лет главы государств используют в качестве средства передвижения самолеты.
11 октября 1910 года Теодор Рузвельт полетал с братьями Райт в районе Кинлока Филд (около Сент-Луиса, штат Миссури). Он, правда, уже не был действующим главой государства, но этот полет считается первым рейсом американского “борта № 1”. А в CCCР государственные лидеры начали летать самолетами гораздо позже.
ПОЧЕМУ ЛЕНИН НЕ ЛЕТАЛ САМОЛЕТАМИ?
Никто из историков, советских, российских и даже зарубежных, не задумывался над вопросом: почему вождь мирового пролетариата не использовал авиацию как средство передвижения? Казалось бы, как эффектно было бы неожиданное появление Владимира Ильича где-нибудь в Царицыне, где он мог бы помочь Сталину с обороной города… Но Ленин предпочитал авто. И все потому, что после переезда правительства из Питера в Москву в 1918 году он в своих путешествиях ограничивался пределами Москвы и ближнего Подмосковья. Это, собственно, была первая причина – летать Ильичу было некуда. А вторая – несмотря на наличие у царской России достаточно большого авиационного флота, к 1918 году большевики сохранили в рабочем состоянии лишь несколько машин. Остальные были разукомплектованы или разрушены. Летчики же по большей части оказались за границей.
Но в 1923 году, еще при жизни Ленина, было организовано совместное с немцами авиапредприятие “Дерулюфт”, осуществлявшее пассажирские перевозки. Его самолеты (это были немецкие “Юнкерс-13”) использовали для своих полетов партийные и советские руководители. Но Ильичу тогда уже было не до полетов: болезни начались…
Зато в 1924 году Анастас Микоян, возглавлявший северо-кавказский крайком РКП(б), стал практиковать регулярные облеты вверенных ему территорий. Идеей полетать на аэроплане он увлек и Николая Бухарина, пожелавшего вместе с Микояном слетать в Ростов. Но политбюро в августе 1924 года вынесло решение: “Запретить тт. Бухарину и Микояну лететь на самолете в Ростов-на-Дону”.
Первая серьезная авиакатастрофа, унесшая жизни советских и партийных руководителей высокого ранга, произошла в марте 1925 года. На съезд советов Абхазии, который должен был состояться в Сухуми, пригласили председателя Реввоенсовета Льва Троцкого, зампреда Совнаркома Закавказской федерации, члена президиума ЦИК СССР Александра Мясникова, главного чекиста Закавказья Соломона Могилевского и замнаркома Рабоче-крестьянской инспекции в Закавказье Георгия Атарбекова.
Троцкий, как обычно, поехал поездом, а Мясников, Могилевский и Атарбеков 22 марта в 11 часов 50 минут вылетели из Тбилиси на новеньком “Юнкерсе-13”. Через 15 минут самолет неожиданно загорелся в воздухе и, как сообщали очевидцы трагедии, стал планировать в сторону Дудубийского ипподрома, но потом, потеряв управление, начал падать. Из него на высоте около 20 метров, пытаясь спастись, выбросились Могилевский и Атарбеков. Оба они разбились насмерть, а двое летчиков и Мясников сгорели. Специально созданная комиссия причину пожара установить так и не смогла…
ГИБЕЛЬ “МАКСИМА ГОРЬКОГО”
Сталин не любил и даже боялся летать. Но известно, что дважды он собирался совершить кратковременные полеты на новых образцах отечественной авиационной техники.
В июне 1931 года Сталин решил ознакомиться с новыми самолетами. На Тушинском аэродроме были выставлены советские и зарубежные истребители и бомбардировщики. Особенно понравился генсеку тяжелый бомбардировщик ТБ-3. И он сказал, обращаясь к начальнику ВВС Петру Баранову: “А почему бы мне не полететь на этом бомбардировщике? Возьму и полечу”. Но в этот раз Сталина от полета отговорили. А через месяц произошла авиакатастрофа, в которой погиб крупнейший теоретик и стратег Красной Армии, замначальника генштаба Владимир Триандафиллов. Его самолет АНТ-9 в тумане задел верхушки деревьев и разбился.
|
По инициативе Сталина вопрос об этой авиакатастрофе дважды рассматривался на политбюро, и в результате членам политбюро и ответственным работникам категорически запрещалось летать. Лишь неугомонный Анастас Микоян продолжал свои полеты, но в июне 1933 года, когда о них доложили Сталину, решением политбюро был наказан строгим выговором.
|
А буквально через два с половиной месяца в очередной катастрофе под Москвой погибло все руководство Авиапрома во главе с бывшим начальником ВВС Петром Барановым, тем самым, который отговорил Сталина от полета на бомбардировщике ТБ-3.
В 1932 году началось строительство отечественного авиагиганта – восьмимоторного самолета “Максим Горький”. Это был так называемый агитационный самолет, на котором размещались, кроме 72 пассажиров, фотолаборатория, типография, кинозал, буфеты, туалет и даже мощная громкоговорящая установка “Голос с неба”, заглушавшая рев 900-сильных двигателей. Размах крыльев гиганта был 63 метра, а длина фюзеляжа – 32. И с 1934 года этот монстр время от времени летал над Москвой, поражая воображение советских граждан.
15 мая 1935 года в Москве появились упорные слухи о том, что через три дня Сталин, Молотов, Ворошилов и Каганович совершат полет на “Максиме Горьком”. Об этом неоднократно упоминалось в мемуарной литературе. Как говорится, дыма без огня не бывает. Такой полет, по некоторым сведениям, действительно планировался, хотя и в несколько ином составе. Но по неизвестным причинам мероприятие было отменено. И 18 мая в самолет погрузились не Сталин с Молотовым и Кагановичем, а 36 ударников
ЦАГИ, которые участвовали в создании “Максима Горького”, их дети и 11 членов экипажа. Вместе с “Горьким” в воздух поднялись еще три самолета: пятимоторный АНТ-14, двухместный самолет-разведчик и учебно-тренировочный истребитель.
И вдруг пилот Николай Благин решил сделать на своем истребителе мертвую петлю вокруг крыла гиганта. Заметим, что все это происходило на глазах у тысяч москвичей (вылетели самолеты с Центрального аэродрома на Ходынке). И вот на высоте 700 метров на выходе из петли истребитель врезается в правое крыло “Максима Горького”.
Обломки лайнера рухнули в районе поселка Сокол. А через два дня состоялась кремация останков погибших и их похороны на Новодевичьем кладбище. Вместе со всеми похоронили и виновника аварии Николая Благина…
Эта катастрофа надолго отвратила Сталина от идеи куда-нибудь слетать.
НИКИТА ХРУЩЕВ: АВИАПАССАЖИР СО СТАЖЕМ
В отличие от Сталина его преемник Никита Хрущев был большим любителем авиапутешествий. В своих мемуарах он писал: “Очень любил самолеты и часто летал, когда занимал такое положение, которое Сталина не беспокоило. Летал, когда работал в Киеве в 1928 – 1929 годах. Там служил летчик Дейч. Я приехал в Ржищев, и он меня “угостил” впервые в жизни полетом на самолете. На меня это произвело сильное впечатление. Потом я часто летал на “Юнкерсах”… По тем временам я уже был воздушным волком. А когда я работал в Москве секретарем МК партии, то полетал даже на экспериментальном самолете “Сталь-2″… Летал я и на дирижабле…”
|
Став первым лицом в СССР, Хрущев много летал самолетами. В 1959 году, когда готовился его визит в Соединенные Штаты, советский лидер в общем-то рисковал, решив совершить трансконтинентальный полет на новом самолете Ту-114. Это был единственный самолет, на котором можно без посадки преодолеть расстояние Москва – Вашингтон. Он был, правда, еще не вполне облетан.
Были и небольшие ЧП. Вот что вспоминал заместитель начальника охраны Хрущева Николай Васильев:
“…Летели двумя самолетами, основным и резервным, в котором находились те, кто в этот день не работал. И в это время американцы шепнули нам, что бомбу заложили в основной самолет. А он же, этот 114-й, здоровый, двухэтажный. И вот ребята, кто в этом самолете летел, весь путь искали эту бомбу. Все перерыли, но ничего не нашли. Только потом выяснилось, что в самый последний момент летчику, командиру корабля, приятель принес банку краски. И американцы, мимо которых этот предмет пронесли, и запустили информацию, что заложили бомбу…”
А незадолго до визита Хрущева в серьезную переделку попал Анастас Микоян, который полетел из Нью-Йорка в Копенгаген рейсовым “Боингом” Скандинавских авиалиний. В полете у самолета загорелся сначала один двигатель, а затем другой. Летчики стали готовиться к вынужденной посадке. Рассказывают, что Микоян во время полета вел себя мужественно и даже подбадривал других пассажиров. Летчикам, несмотря на довольно сложную ситуацию, удалось успешно посадить “Боинг”.
КАК ОБСТРЕЛИВАЛИ САМОЛЕТ БРЕЖНЕВА
В феврале 1961 года Ил-18, в котором летел будущий генсек ЦК КПСС Леонид Брежнев, был обстрелян французским истребителем.
Вот как передает рассказ Брежнева об этом полете маршал Куликов. “Летим мы, – говорит, – над Алжиром на Ил-18. И вдруг вокруг нас появляются истребители. Ну, думаю, почетное сопровождение мне как гостю Африки устроили. На высшем уровне… И так на душе сразу хорошо стало. Но тут вдруг вбегает командир нашего корабля Бугаев и кричит: “Они же нас не сопровождают! Они стреляют параллельно нашему курсу!.. Леонид Ильич, что делать будем?” А я ему отвечаю: “Я спать буду, а что ты будешь делать, решай сам!” Так и долетели…”
Французские власти заявили, что Ил-18 отклонился от заданного курса и не отвечал на радиозапросы, в связи с чем французский истребитель произвел два выстрела, “не представлявших угрозы безопасности”. По этому поводу французская сторона “выразила сожаление”. А газета “Правда” 12 февраля назвала инцидент “актом международного бандитизма”.
А вот самой страшной стала катастрофа близ Белграда. 19 октября 1964 года при заходе на посадку самолет с советской военной делегацией, направлявшейся на празднование 20-летия освобождения Югославии, врезался в гору. Погибли более 20 человек, в том числе первый заместитель министра обороны, начальник Генштаба маршал Сергей Бирюзов и пять генералов. Причиной катастрофы признали ошибку пилотов.
ПАДЕНИЕ ВЕРТОЛЕТА
В послебрежневскую эпоху партийные и государственные руководители высокого ранга несколько раз попадали в различные аварии. До сего времени очень немного было известно о катастрофе вертолета, в котором летел в Башкирию глава правительства РСФСР и член политбюро Виталий Воротников. Об этом случае рассказывал начальник охраны Воротникова Виктор Кузовлев.
По его словам, в сильный туман Закиров, первый секретарь Башкирского обкома, дал приказ летчику садиться. И пришлось это делать не против ветра, а по ветру, в результате чего вертолет с 400-метровой высоты понесло к земле.
“…И вот, когда вертолет упал, он, пока в косу свои винты не сплел, тащил нас и зарылся в землю двигателем, благодаря чему не загорелся.
Когда он остановился, я крикнул: “Первым выносим Виталия Ивановича!” Да какое там, все, кто на ногах был, убежали. Остались я и помощник, в крови лежавший на Виталии Ивановиче. А мой заместитель со сломанной шеей лежит. Ну, я поднял охраняемого, помог сесть. Тут уже подбежали один из членов экипажа и председатель КГБ Башкирии, и я через окно передал им Виталия Ивановича, а они его приняли. Затем выпрыгнул сам, и мы отвели охраняемого за 200 метров от вертолета… Потом вытащили из вертолета председателя Совмина Башкирии с травмой спины, моего заместителя Федотова и остальных пассажиров. У всех нас сотрясение мозга было сильнейшее. Я, например, три дня после этого голову от подушки не мог оторвать”.
В прессу информация об этой авиакатастрофе не просочилась…
Когда я разговаривал с ветеранами Федеральной службы охраны о нештатных ситуациях в воздухе, все они сходились в том мнении, что сама по себе авиационная техника – вещь надежная. И летчики, обслуживающие первых лиц, как правило, тоже суперпрофессионалы. Среди причин, которые могут привести к авиакатастрофе, они называли в первую очередь вмешательство руководства в действия пилотов, а во вторую – погодные условия. Но первые лица СССР в работу летчиков, скорее всего, не вмешивались. Поэтому у них число взлетов равнялось числу посадок…
Редакция благодарит Центр по связям с прессой и общественностью ФСО России за помощь в подготовке статьи.
Фото ИТАР – ТАСС и РИА “Новости”.
КСТАТИ
Маршал Сталин летит в Берлин. Или нет?
В фильме Михаила Чиаурели “Падение Берлина” есть замечательный кадр: Иосиф Сталин стоит у трапа самолета в Берлине. Картина должна была дать всему миру понять: генеральный секретарь не боится летать, раз уж совершил перелет от Москвы до Берлина.
На самом деле все обстояло совершенно иначе. Конечно, вопрос о том, чтобы лететь на Потсдамскую конференцию самолетом, обсуждался. Тем более что за время Великой Отечественной войны был накоплен опыт дальних перелетов высших должностных лиц СССР. Взять хотя бы полет Молотова через оккупированную Европу в Англию, а потом в США в 1942 году… Но Сталина решили везти поездом. Поскольку железнодорожная колея от границы СССР до столицы Германии была общеевропейской ширины (то есть 1435 мм), 828 километров пути пришлось в срочном порядке “перешить”, то есть снять рельсы и уложить их на те же шпалы, но по отечественному стандарту (1524 мм).
На 20 – 40 километров от железной дороги на территории Польши и Германии было отселено все “неблагонадежное” население. Безопасность путешествия вождя обеспечивали 17 тысяч бойцов НКВД и 1515 оперативников. На каждый километр выделялось от 6 до 15 человек охраны. А еще по линии курсировали 8 бронепоездов НКВД…
Но все-таки один раз в жизни Сталин испытал волнующее чувство полета. Случилось это примечательное событие в 1943 году, когда он отправился на Тегеранскую конференцию для встречи с коллегами по антигитлеровской коалиции – Черчиллем и Рузвельтом. Сын Лаврентия Берия Серго писал в своей книге “Мой отец – Лаврентий Берия”: “Утром на летном поле стояло несколько самолетов… Когда в восемь утра на аэродром приехал Сталин, Новиков (командующий ВВС Александр Новиков. – Авт.) доложил, что к полету готовы два самолета. Первый поведет генерал-полковник Голованов, второй – полковник Грачев. Верховному предложили лететь с Головановым. Сталин усмехнулся: “Генерал-полковники самолеты водят редко, полетим с полковником…” …Полковник Грачев пилотировал самолет члена ГКО Лаврентия Павловича Берия… Вместе они и прибыли в Тегеран – Сталин, Молотов, Ворошилов и мой отец”.
О деталях полета Сталина в Тегеран написано довольно много, отметим только, что вождь непатриотично летел на проверенном американском “Дугласе” С-47, а не на советском Ли-2 (это тот же “Дуглас”, но производившийся в СССР по лицензии). Полет, кстати, сопровождали 27 истребителей…
