В середине декабря 1981-го в собственной квартире дома по Кутузовскому проспекту было обнаружено бездыханное тело яркой характерной актрисы Зои Федоровой. Она была убита выстрелом в упор. Вещи и ценности остались нетронутыми.
Следствие по делу велось в течение трех лет, но ни одна из версий не подтвердилась. Материалы списали в архив. Прошли годы. И только в наши дни выяснилось, что уже будучи в преклонном возрасте она попросила разрешение на эмиграцию в США, где проживала ее единственная дочь. Однако, Фёдорова была носителем тайны, которая никогда и ни при каких обстоятельствах не должна была покинуть территорию СССР.
Москва. 1941-й
Нарушив хронологию событий, на время вернемся в военную Москву 1941-го. Стремительно приближающая танковая армада противника и отсутствие сил для организации полноценной эшелонированной обороны, вынуждают советское правительство готовиться к эвакуации. Город придется оставлять. Государственный комитет обороны издает соответствующее постановление №740, в котором есть одна весьма интересная фраза «…4-му управлению НКВД провести спецмероприятия по устному распоряжению Л.Берии…».
Напомним, что данное Управление под начальством П.Судоплатова было создано для организации и проведения диверсий в тылу противника. Основной костяк составляла, так называемая, «бригада ОМСБОН», укомплектованная спортсменами, цирковыми артистами и другими деятелями искусства. Присутствовали в структуре и инженерно-саперные части, осуществлявшие минирование стратегически важных объектов.
В этой связи хотелось бы напомнить малоизвестные факты успешных диверсий лета-осени 1941-го на оккупированной Украине. Так, на рассвете 24 сентября в Киеве неожиданно «взлетела на воздух» городская комендатура, разместившаяся в бывшем магазине «Детский мир» на Крещатике. В последующие дни буквально в мелкую пыль было стерто здания цирка, консерватория, кинотеатр Шанцера, гостиница «Континенталь».
Мощные взрывы практически полностью уничтожили центральную часть города. Немецкие власти потребовали от диверсантов сдаться в обмен на жизни заложников из числа мирного населения. Однако, на их предложение никто не откликнулся. Именно тогда в Бабьем Яру появились первые сотни жертв, но подрывы не прекратились.
В октябре в Одессе взорвалось здание комендатуры на Марзлиевской, 40 (позже Энгельса). В ноябре пришла очередь Харькова. Непонятным образом одно за другим рушились хорошо охраняемые строения, ранее проверенные немецкими саперами. Под обломками погибли десятки чинов администрации и высших офицеров. Так, например, во время совещания коменданта города генерала Брауна с руководством Вермахта, гестапо, СС и СД было взорвано здание бывшего штаба округа, располагавшееся на ул.Руднева. Никто не выжил.
Никаких отрытых архивных документов по минированию Москвы нет. Крохи, которые были доступны историкам, в 1981-м засекретили под грифом «Хранить вечно». Исследователям известна лишь карандашная записка Судоплатова на имя Л.Берии о потребностях саперов ОМСБОН, необходимых для успешного проведения «спецмероприятий». Речь в ней идет о десятках километрах детонирующего шнура, тоннах взрывчатки и тысячах детонаторов.
В своей автобиографической книге «Записки нежелательного свидетеля» советский диверсант №1 пишет: «В октябре 1941-го меня вызвали к Л.Берии, в кабинете которого присутствовал Маленков. Нарком приказал произвести минирование наиболее важных городских сооружений: основные железнодорожные вокзалы, некоторые жилые здания, объекты оборонной промышленности, отдельные станции метрополитена, стадион «Динамо», правительственные подмосковные дачи и другие объекты. Работы велись круглосуточно, но приказ выполнили».
Обратите внимание, что никаких письменных распоряжений Судоплатов не получал, соответственно, аналогичным образом отдавал приказы своим подчиненным – устно, лично и без свидетелей. Командиры групп знали только свои задачи и схем минирования не составляли. Всю информацию держали исключительно в памяти. Непосредственные исполнители действовали в рамках конспирации.
Одного из них, В.Озерецковского, в 2005-м разыскали корреспонденты «Комсомольской правды». В интервью он рассказал, что их группа работала в Большом театре, здании Госснаба и гостинице «Метрополь». Технология закладки зарядов была достаточно сложной: разбирали фундаменты, пробивали шурфы, укладывали в них ящики с взрывчаткой, устанавливали детонаторы и проводили разводку проводов.
Работали сменами по 12 часов. Каждый занимался своим делом. В задачу Озерецковского входила установка детонаторов. Он параллельно соединял их в единую цепь, а двужильный провод выводил на поверхность. Что с ним делали потом, даже не представляет. Для этого были другие люди, причем, исключительно из офицерского состава.
После завершения на полы укладывали старое покрытие и всё тщательно маскировали так, чтобы никаких следов присутствия «подозрительных личностей» в помещениях не оставалось. Других столичных объектов эта группа не минировала. Ее перебросили в Калугу для «обустройства» кинотеатра «Комсомолец». Потом были нефтяные промыслы Кавказа, диверсии под Ровно и другие ратные дела.
Когда журналисты спросили минера-диверсанта, сможет ли он показать места, куда закладывал заряды в 1941-м, то получили отрицательный ответ. Во-первых, времени много прошло, а во-вторых, исполнитель знал только свой кусок работы и никогда не видел ее окончательного результата: ни способа маскировки, ни оконечной точки, с которой должен был производиться подрыв заложенных зарядов.
Москва. 1981-й
В ходе плановой проверки режимных объектов Москвы сотрудники КГБ обследовали подвальные помещения здания Госснаба СССР, что в Орликовом переулке. В результате неосторожного обращения со стены отвалился кусок штукатурки, под которой оказался пучок проводов, шедший из «неоткуда в никуда». Имеющаяся электрическая схема о наличии каких-либо кабелей в данном месте не сообщала.
Последующее исследование показало, что провода вообще не имеют отношения к проводке, поскольку являются детонирующими кабелями. Да еще и немецкого производства образца 1930-х годов. В конечном итоге они привели контрразведчиков к сотням килограммов взрывчатки, замурованных в фундаменте.
Одновременный подрыв смог бы расколоть огромное многоэтажное здание надвое. Под обломки неизбежно попадал обширный участок Охотного ряда и улицы Горького. Параллельному разрушению подверглись гостиницы «Москва», «Националь» и «Интурист». О гипотетическом количестве жертв не хотелось даже думать. Основная опасность состояла еще и в том, что за прошедшие четыре десятилетия структура взрывчатого вещества претерпела необратимые изменения, степень которых была непредсказуемой. Это означало, что причиной детонации тротила могло стать практически любое воздействие.
Никто не знал – нашли все заряды или только некую часть. «Комитетчики» лишись сна: им удалось определить, откуда идут провода, но по-прежнему не было ответа на вопрос – куда они должны, в конце концов, привести? Поскольку существовала высокая вероятность цепной реакции, то решили оперативно отыскать схемы минирования, чтобы не работать вслепую и случайно не спровоцировать катастрофу. «Поставили на уши» всех, включая военных историков и архивистов, стали лихорадочно искать непосредственных исполнителей. Всё тщетно. Были вынуждены повторно допросить П.Судоплатова.
Напомним, что сразу после убийства И.Сталина в 1953-м его арестовали, обвинили «во всех тяжких грехах» и постановили — «расстрелять». Для новых руководителей страны этот человек был крайне опасен, поскольку слишком много знал того, о чем следовало бы забыть навсегда. Как говорят, нет человека – нет проблем.
Однако, приговор в исполнение не привели, поскольку Судоплатов искусно имитировал острое расстройство психики. Вначале его поместили в закрытую психиатрическую лечебницу, а после отправили во Владимирскую тюрьму. Освободили только в 1968-м по отбытию 15-летнего срока наказания. Полностью реабилитировали в 1992-м, незадолго до смерти.
Одним из обвинений, предъявленных генералу в 1953-м, была подготовка террористических актов в отношении новых руководителей государства. Якобы, далеко не все заряды, заложенные в 1941-м, были извлечены и обезврежены после того, как необходимость в них отпала. В частности, речь шла о правительственных дачах.
Большая часть протоколов его допросов по понятным причинам не сохранилась из-за наличия в них компромата на первых лиц страны. Из доступных материалов следует, что после того, как немцев отбросили от города, и угроза его сдачи перестала существовать, «по четкому скоординированному плану под строгим контролем было произведено разминирование всех объектов. Заряды были извлечены и утилизированы…».
В своей книге «Разведка и Кремль», вышедшей в 1996-м, он пишет: «В 1953-м, после ареста, моему заместителю Орлову поручили организовать проверку госдач на наличие оставленной взрывчатки. Поисковые работы продолжались в течение двух месяцев, но ничего отыскать не смогли…». Напомним, что именно М.Орлов командовал ОМСБОН в 1941-м.
Здесь возможны два варианта. Первый — задачи саперам ОМСБОН по минированию Москвы ставил лично Судоплатов и он же составил перечень объектов. Из-за высокой секретности мероприятий Орлова не поставили в известность о том, где конкретно будут работать его подчиненные.
Как рассказывал Озерецковский, документы у них отобрали и велели в любых нештатных ситуациях называть некий телефонный номер. Однажды он самовольно отлучился с вахты, чтобы позвонить больной матери, и был задержан патрулем. Назвал телефон. Те перезвонили, извинились и его отпустили.
Второй вариант событий 1953-го таков: М.Орлов знал, что в 1941-м далеко не вся заложенная взрывчатка была обезврежена. Причины были разные, в том числе, труднодоступность или полная недоступность, а также неизвлекаемость. То есть, любая попытка снять взрыватель неизбежно вызывала детонацию.
Если бы полковник нашел в себе силы признаться в этом, то его неизбежно поставили бы к стенке рядом с бывшим начальником. Он решил промолчать и ничего не найти.
Сейчас понятно, что Судоплатов тогда всей правды не рассказал, но в 1981-м некоторыми секретами всё же поделился. Как минимум, он ответил на самый главный вопрос о месте нахождения «кнопки», нажав на которую можно было бы стереть с лица земли весь исторический центр Москвы. Это признание стоило жизни Зое Федоровой.
Жизнь и судьба Зои Фёдоровой
В декабре 1907-го в семье питерского рабочего-металлиста Алексея Федорова родилась дочь, которую назвали Зоей. В партии большевиков он сделал головокружительную карьеру и уже в 1918-м получил пост «главного паспортиста» Кремля и семья переехала в Москву, и поселилась в относительно небольшой, но уютной квартире.
Напомним, что на заре Советской власти первые «красные наркомы» дружно жили в довольно скромных «кремлевских палатах». Исключительно исходя из возможностей обеспечения безопасности их самих и членов семей. Народа было много, поэтому для учета и требовался специальный работник паспортного стола.
Как, наверное, многие симпатичные девчонки, Зоя мечтала стать артисткой, хотя, отец этого занятия категорически не одобрял. В 1927-м на одной из вечеринок молодая девушка познакомилась с британским подданным — красавцем Кириллом Прове. Моментально вспыхнули трепетные чувства, которые столь же быстро погасили бдительные сотрудники ЧК. Молодого человека за «антисоветскую деятельность» арестовали и выслали из страны, а с девушкой – провели «разъяснительную беседу».
В конечном итоге в 1929-м она поступила и успешно окончила в 1934-м училище при Театре Революции. Еще во время учебы получила приглашение сниматься в кино, а потом новые роли сыпались, как из рога изобилия. Первая всесоюзная известность пришла в 1935-м после выхода на экраны фильма «Подруги», в котором Федорова сыграла одну из главных героинь – Зою. Годом раньше она вышла замуж за оператора В.Рапопорта, с которым вместе работала на нескольких картинах. Брак был недолгим.
В 1938-м арестовали отца. Как «старый большевик», он позволял себе прилюдно давать оценочные суждения в отношении действий руководства страны, не подбирая слов и не стесняясь в выражениях. За это и поплатился. Популярность Федоровой к этому моменту уже достигла апогея. Она орденоносец и дважды лауреат Сталинской премии. Поэтому прямое обращение к всесильному Л.Берия выглядит вполне естественно. Отца выпустили только осенью 1941-го. Его здоровье было сильно подорвано, а на одной руке недоставало пальцев. Вскоре он скончался.
В годы войны Зоя в составе различных агитбригад выступает на передовой. В январе 1945-го на одном из приемов в Москве знакомится с членом американской дипмиссии Джексоном Тэйтом, а ровно через год рожает девочку, которой дает имя Виктория. К сожалению, отец не видел своего ребенка, поскольку в конце 1945-го его в числе многих других представителей военной и дипломатической миссии выслали из страны.
В декабре 1946-го актрису неожиданно арестовывают. Выдвигают по тем временам стандартные обвинения в создании антисоветской подпольной группы, враждебной агитации, подготовке террористических актов и сотрудничестве с иностранной разведкой. Приговор – 25 лет. Обращение к Л.Берия остается без ответа.
Пройдя через систему ГУЛАГ, Федорова выходит на свободу в начале 1955-го и практически сразу получает приглашение сниматься в фильме Надежды Кошеверовой «Медовый месяц», который впоследствии получил признание широкой зрительской аудитории. Актрису вспомнили, и былая популярность стала постепенно возвращаться. Ее последней эпизодической ролью в кино стала «консьержка в общежитии» оскароносной ленты «Москва слезам не верит», вышедшей в прокат зимой 1979-го.
В сентябре 1973-го неожиданно из-за океана приходит письмо Джексона Тэйта. Он болен и слишком стар, чтобы приехать в СССР, поэтому готов оплатить расходы на посещение Америки для Зои и их дочери. Виктория эмигрирует в 1974-м, а спустя два года разрешение на поездку получает и Зоя Алексеевна. Она недолго гостит и возвращается на родину.
Летом 1978-го Д. Тэйт умирает. Еще дважды после этого Федорова приезжала к дочери, и каждый раз уезжала обратно в СССР. В 1981-м ей было уже 74. От работы в кино она отказалась еще год назад, решив завершить свою карьеру на высокой ноте. Близких друзей не было, а доживать жизнь в одиночестве не хотелось. Она уступила уговорам Виктории и подала прошение на эмиграцию.
Практически сразу после этого ее убили в собственной квартире, в которую она никогда никого из посторонних не впускала. Даже хорошо знакомые люди были вынуждены подолгу стоять перед дверью и отвечать на вопросы сверх осторожной хозяйки, пока та проверяла их личности.
Агент НКВД с особой миссией
О сотрудничестве З.Фёдоровой с НКВД официально неизвестно ровным счетом ничего. Однако, об этом периоде ее жизни известно из сторонних исследований, одним из которых была организация советскими спецслужбами покушений на А.Гитлера. Не секрет, что для этой цели 4-е Управление П.Судоплатова подготовило, забросило в Германию и оставило на оккупированной территории сразу несколько диверсионных групп.
Спустя много лет после окончания войны, например, рассекретили архивы по киевскому «Динамо» 1940-х годов, игрокам которого поручили провести столь важную и сложную миссию. Фюрер всегда ездил в открытой машине. Это учли. Диверсантов поселили в квартиры домов, расположенных вдоль Крещатика в Киеве, окна и балконы которых выходили на улицу. По замыслу организаторов, они должны были забросать кортеж гранатами. Группу выдал предатель. Всех расстреляли. Поэтому знаменитый «матч смерти», о котором даже сегодня снимают художественные фильмы, это всего лишь красивая легенда.
Люди с похожим заданием были оставлены в Москве. Главарь Третьего рейха неоднократно заявлял о том, что первый партийный съезд после победоносного завершения войны состоится в Большом театре Москвы. Здание, как известно из рассказов В. Озерецковского, основательно заминировали. Акцию возмездия поручили троим: оперному певцу В.Нардову (Книпперу); дирижеру Л.Книпперу и актрисе З.Федоровой.
Первые двое могли непосредственно присутствовать в зале и ублажать нацистскую верхушку своим искусством. Улучив подходящий момент, они должны были совершить запланированные действия, пожертвовав собой. Вероятность максимального приближения к Гитлеру была очень высокой, поскольку их племянница и сестра – Ольга Чехова – в те годы являлась популярной немецкой актрисой, которую обожали весь рейх. Она была завсегдатаем роскошных светских приемов, проводимых в Берлине, и неоднократно удостаивалась личных аудиенций самых влиятельных лиц Германии.
Какова же в этом деле роль Федоровой, которая, как известно, театральной актрисой не была, и рассчитывать на рандеву с Гитлером не могла даже гипотетически? На самом деле в этой группе именно ей поручили роль основного исполнителя диверсии. В квартиру агента вывели провода той самой электрической цепи, замкнув которую она дистанционно взорвала бы заряды, заложенные под Большим театром, а может быть где-то еще.
Об истинном предназначении «кнопки» (тумблера, выключателя или некого иного приспособления), а также о количестве объектов, которые могли либо должны были «взлететь на воздух», знала только она сама и Павел Судоплатов. Столицу защитили, но «адская машина» в квартире Зои Федоровой осталась. Сколько подобных устройств и квартир было в Москве в 1941-м, мы никогда не узнаем, равно, как и о числе обезвреженных механизмов.
Когда «комитетчики» в 1981-м нашли непонятные провода под Госпланом, то пошли на поклон к опальному генералу, который рассказал о том, где нужно искать оконечное взрывное устройство и кто еще знает о его существовании. Сама Федорова спустя прошедшие десятилетия, возможно, и думать забыла о секретной миссии, которую даже не пришлось выполнять, но увезти такую тайну за океан ей позволить не могли.
Что непосредственно касается самого Большого театра, то взрывчатку, заложенную в его основании саперами ОМСБОН, обезвредили только в 2005-м. Для этой цели под видом масштабной реконструкции пришлось провести колоссальный объем работ, потратить несколько лет и неведомое количество денег. И это было вынужденной мерой.
Вспомнить не всё
В 2005-м на месте снесенного здания гостиницы «Москва» стали сооружать котлован под новое строительство. Механизмы последовательно вбивали в землю бетонные сваи, одна из которых неожиданно резко ушла вниз. Рабочие полезли смотреть и вместо сокровищ в открывшейся полости обнаружили аккуратные ящики, сложенные в штабеля. Поскольку действие происходило в непосредственной близости от Государственной Думы и Кремля, то на место оперативно прибыли сотрудники всех специальных ведомств.
В конечном итоге из тайного хранилища извлекли 1.160кг тротила. Этого количества хватило бы, чтобы перемешать с землей всё, что находилось на поверхности в радиусе полукилометра, а также полностью уничтожить близлежащие тоннели метрополитена. Счет невинных жертв мог идти в тысячах загубленных и покалеченных жизней.
Власти заявили, что находка времен 1940-х годов никакой опасности не представляет, поскольку детонаторы были сняты. Сама взрывчатка утратила большую часть своих первоначальных физических свойств. Ее вывезли на полигон Алабино и уничтожили. Причин для беспокойства нет.
Интересно, о чём еще забыл вспомнить Павел Судоплатов?
Источник: FREESMI.by
