Многие из так называемых “неоязыческих” объединений пытаются претендовать на некую преемственность с дохристианскими верованиями славян. Но мало кто из этих новых “поганых” имеет мужество признаться себе в том, что жреческая языческая традиция умерла еще в Средние Века, а то, что осталось – лишь простонародные суеверия да детские сказки про леших и домовых. Большинство того, что известно о славянском язычестве его современным последователям, почерпнуто из летописей, поучений и обличительных сочинений против язычества, писали которые христианские священники и монахи. Именно поэтому многие из неплохо оплачиваемых антихристианскими кругами “волхвов” так рьяно выступают за подлинность так называемой “Влесовой книги”, якобы содержащей сведения о дохристианской истории Славян.
Но обо всем по порядку. Впервые упоминания о “дощечках Изенбека” появились под заголовком “Колоссальнейшая историческая сенсация” в малоизвестном эмигрантском журнале “Жар-Птица” в 1953-м году. В статье говорилось, что в 1919-м году полковник Белой армии Изенбек якобы обнаружил в заброшенном поместье какие-то дощечки с письменами и затем увез их с собой за границу. После смерти Изенебека в 1941-м году дощечки исчезли, но до этого в течение 15-ти лет их, якобы, изучал и переписывал некий художник Миролюбов.
Этот-де Миролюбов и решился на публикацию “Влесовой книги”. Книга эта содержала сведения о древней истории руссов. Ученых сразу же насторожил тот факт, что никому кроме Миролюбова Изенбек о своей находке не рассказывал, а Миролюбов собрался публиковать книгу только тогда, когда сами “дощечки” были уже утеряны. То есть не имея дощечек нельзя было доказать ни подлинность, ни подложность “Влесовой книги”. Тех же, кто в ее подлинность поверил, тоже ждало разочарование. Ничего конкретного эта книга не содержала, упоминаний об исторических фактах, в ней ничтожно мало, зато в избытке содержатся общие рассуждения несвязного характера и редкие упоминания имен. У читателя создавалось впечатление, будто бы “книга” зафиксировала историю славянского народа с IX в. до н.э. по IX в. н.э., т.е. ни больше, ни меньше как за 1800 лет. В ней упоминается некий Богумир и его дети, ставшие прародителями древнерусских племен, известных из летописи. Однако другие тексты “Влесовой книги” вносят не столько поправки, сколько еще большую неясность в эту родословную, иногда прямо противореча ей. Далее “книга” повествует о постоянных, длившихся едва ли не столетия битвах славян-русичей с гуннами, римлянами, греками, готами. Никаких конкретных сведений мы здесь не найдем: упоминается лишь готский вождь Германарих и некий Галарех. Чрезвычайно запутана и не поддается сколько-нибудь однозначному пониманию и хронология “Влесовой книги”. Столь же неопределенна и ее география. Помимо хорошо понятных топонимов типа “Днепр”, “Карпатские горы”, “Корсунь”, “Сурож”, локализация которых ясна, в то же время можно встретить топонимы типа “тропы Трояна”, “земля Трояна”, известные из… “Слова о полку Игореве”. То есть, доказать подлинность книги, сопоставляя ее содержание с известными историческими событиями, также невозможно.
Но на беду Миролюбова за дело взялись еще и языковеды, которые убедительно доказали, что язык, на котором написана “Влесова книга” не мог существовать как таковой. Во-первых, среди восточных славян имя бога скота имело полногласное звучание “Велес”, но никак не “Влес”. Неполногласие (“враг” вместо “ворог”, “страна” вместо “сторона”, “брег” вместо “берег”) появилось только под влиянием старославянского языка с принятием христианства. Работа по изучению языка “Влесовой книги” была проделана в начале 80-х годов ученым О.Твороговым. Он убедительно доказал, что “Влесова книга” – грубая подделка. Об этом свидетельствует и целый ряд грамматических форм языка памятника: невозможные глагольные формы (“бяшехом”, “грм грыщаеть”, “победяте врази”), неверное управление (“зовенхом… вутце наше”), отсутствие согласования у прилагательного с определяемым им существительным (“вендле троянь валу”, “о седме рецех”) и т.д. В языке “книги” неожиданно и невозможно появление современных сербских, чешских, польских, украинских слов, вместо их древних вариантов.
“Иными словами, — заключает Творогов, — анализ языка “Влесовой книги” не оставляет ни малейших сомнений в том, что перед нами искусственно и крайне неумело сконструированный “язык”, создатель которого руководствовался, видимо, лишь одним правилом — чем больше несуразностей окажется в тексте, тем архаичнее он будет выглядеть”. После этой работы для историков “Влесова книга” потеряла всякую ценность. Однако нашлись те, кому доводы ученых не помеха. “Широко известный в узких кругах” волхв Бус Кресень, он же Асов, он же Барашкин “научно” обосновал подлинность “книги” следующим образом: “Главное же подтверждение подлинности невозможно точно выразить словами. Оно исходит из личного духовного опыта. О подлинности говорит сам дух Влесовой книги. Ее мистериальная тайна, великая магия слова”.
Что ж, некоторым взрослым так не хватает в жизни сказки. Вот только жаль легковерных, обманом вовлеченных в эти нелепые игры.
