Январским вечером 1954 года Юрий Растворов покинул здание посольства СССР в Токио. Вскоре японские газеты сообщили о побеге «советского шпиона». Для главы контрразведки ЦРУ Пола Редмонда он еще был и «замечательным, энергичным русским, который говорил, что офицеры КГБ – это все-таки люди, а не людоеды».
Полвека жил в США под чужим именем бывший советский разведчик, заочно приговоренный на родине к смерти
В январе 2004 года в Потомаке в доме для престарелых «Мэнор Кейт», так и не оправившись от перенесенного инсульта, скончался Мартин Ф.Саймонс. Бизнесмен и спортсмен, весельчак и хлебосол, обожавший бефстроганов и русские голубцы. Таким его знали друзья и соседи. А вот для отставного главы контрразведки ЦРУ Пола Редмонда он еще был и «замечательным, энергичным русским, который говорил, что офицеры КГБ – это все-таки люди, а не людоеды».
Сообщение о его смерти, появившееся в Washington Post, перепечатали почти все японские газеты. Только вот настоящее имя этого человека – Юрий Растворов – нынешнему японскому и американскому обывателю уже ничего не говорит. А полвека назад оно гремело и в Стране восходящего солнца, и на Западе. Лишь в Советском Союзе о нем не знал никто, кроме прямых начальников да пары-тройки коллег, которым он подложил порядочную свинью.
Подарок судьбы
Растворов Юрий Александрович родился в небольшом городке Дмитриевске Курской области в 1921 году. Мать его работала врачом, а отец был командиром Красной армии. Вместе с родителями пришлось Юрию немало поколесить по стране – удел всех военных семей.
В 1941-м многие его сверстники ушли на фронт. Вернулись немногие. А Юре, считай, повезло: по ходатайству отца – тогда военного комиссара Таганского района Москвы – он попал в НКВД и был направлен в спецшколу, где стал изучать японский язык. (В те времена такой поворот судьбы не обошелся бы без тщательной проверки. Поэтому сомнительны откровения Растворова после побега, будто бы дед его был раскулачен и умер от голода. Биографии будущих разведчиков должны были быть безупречными.)
Хотя в тот период действовал договор о нейтралитете, подписанный 13 апреля 1941 года СССР и Японией, Сталин японцам не верил и считал Страну восходящего солнца, союзницу гитлеровской Германии, реальным вероятным противником, который может посягнуть на советский Дальний Восток.
После окончания спецшколы Растворо-ва зачислили на службу во внешнюю разведку. По мере сил, возможностей и способностей он принимал участие в сборе и анализе развединформации, которая была востребована в августе 45-го.
Январским вечером 1954 года Юрий Растворов (на снимке в центре) покинул здание нашего посольства в Токио. А вскоре все японские газеты сообщили о побеге «советского шпиона»
2 сентября 1945 года на борту американского флагманского линкора «Миссури» представители императора и японского правительства, верховный главнокомандующий союзных войск генерал Дуглас Макартур, советский генерал-лейтенант Кузьма Деревянко и британский адмирал Брюс Фрейзер подписали Акт о безоговорочной капитуляции Японии.
Бывшего посла СССР Якова Малика отозвали в Москву, а в Токио стал разворачивать свою деятельность Совет для Японии. Готовился процесс над главными военными преступниками. Американцы, чувствовавшие себя в побежденной стране полновластными хозяевами, к советским представителям относились как к назойливым мухам. Предстояла нешуточная борьба за влияние на Дальнем Востоке.
В начале 1946 года 25-летнего разведчика Растворова командировали в Токио под дипломатическим прикрытием. Однако Москве требовалась информация уже не о Японии, а о деятельности ее реальных хозяев – американцев. А главное – нужны были носители этой информации. И Растворова буквально тут же отзывают на родину – искать таких «носителей». Парадокс? Никакого парадокса.
После поражения Японии в августе 1945 года из Маньчжурии, Северной Кореи, Южного Сахалина, с Курильских островов в лагеря для военнопленных, в основном в Сибири и на Дальнем Востоке, было этапировано около 600 тысяч военнослужащих Квантунской армии и несколько тысяч японцев, работавших на упомянутых территориях в гражданских учреждениях.
Молодого способного разведчика включили в состав сверхсекретной комиссии, в задачу которой входил подбор агентов в лагерях военнопленных для создания в Японии «пятой колонны». Работал он успешно. Да иначе и быть не могло. Интеллигентный, симпатичный, прекрасно знающий японский язык и японские обычаи, Растворов выгодно отличался от грубого лагерного начальства. Измученные лагерной жизнью пленники тянулись к нему – только выбирай подходящих. А контингент военнопленных подобрался отменный. Одних генералов 180 человек. Кроме того, в Маньчжурии попали в плен немало родственников высокопоставленных госчиновников и влиятельных в Японии фамилий. Они были достаточно привлекательны как возможные источники информации на перспективу…
Прима, но не балерина
К 1950 году основную массу пленных репатриировали. Пришла пора и Растворову последовать за ними. А ехать в Японию не хотелось. В советской разведке назначение в эту измотанную войной, нищую страну считалось наказанием. К тому же обстановка там изменилась для нас в худшую сторону. Эйфория от довольно легкой для СССР победы прошла. Японских военных преступников осудили, но не всех. Страной фактически распоряжался генерал Макартур. Каждый шаг советских представителей контролировался американцами. Их попросту выдавливали из страны.
У Растворова ко всему добавилась еще одна проблема. Семейная. Отношения с женой давно уже дошли до разрыва. Он с трудом поддерживал их, вынужден был притворяться, что не понимает насмешливых намеков приятелей. А намеки эти имели под собой почву.
Жена Юрия, Годова Галина Андреевна, очень эффектная женщина, была ведущей танцовщицей – сама она любила называть себя примой-балериной – ансамбля песни и пляски НКВД, за творческой деятельностью которого следил лично всесильный Лаврентий Берия. Растворов прекрасно понимал, что выделенная его семье из трех человек огромная квартира в элитном «генеральском» доме в центре Москвы – совсем не оплата его разведывательских заслуг. Но что было делать?! Единственная радость – дочь Танечка, появившаяся на свет в 1945-м.
В кадрах Юрия предупредили: в Японию он должен выехать один, без семьи. Горькой шутки ради он предложил Галине поехать с ним. Жена отказалась наотрез, сославшись на то, что не хочет терять престижную работу. Он понял, что это конец…
В 1950 году Растворов вернулся в Токио. Жил на территории бывшего посольства – в районе Роппонги (а в соседнем районе Адзабу в 70-е годы на месте старой двухэтажной постройки возведут 10-этажное здание для советского посольства).
Советским представителям особенно тяжело пришлось после подписания Японией в 1951 году в Сан-Франциско мирного договора с бывшими военными противниками. Советский Союз этого договора не подписал, а значит, формально находился с Японией в состоянии войны и не имел права на свое посольство. Было придумано некое «временное дипломатическое представительство». Подполковник советской разведки Юрий Растворов служил в нем в ранге второго секретаря. Занимался в основном сбором информации об американских военных базах в Японии.
Посещал бары, рестораны, три раза в неделю играл в теннис в американском клубе. Вел себя корректно, много не пил, внешне ничем особенно не интересовался. К чему возбуждать подозрения? Он и так чувствовал, что находится под колпаком американской контрразведки. Не успел однажды поделиться с партнером по теннису, мол, неплохо бы ему усовершенствовать свой английский, как тут же появилась в поле его зрения симпатичная преподавательница-американка. Он был осторожен. Встречался с ней, но особого внимания не проявлял. Да и зачем?
Секретных источников информации и без этого хватало. После начала войны в Корее Япония, благодаря солидным американским финансовым вливаниям в производство материалов, обеспечивающих потребности войны, стала быстро возрождаться. Токио и другие крупные города превратились в «дома отдыха», где восстанавливали здоровье потрепанные в боях «вооруженные силы ООН».
Рука Москвы
5 марта 1953 года умер Иосиф Сталин. Для Растворова это было громадным потрясением. К власти мог прийти Лаврентий Берия, подчинивший себе все спецслужбы. И от любого каприза все еще формальной жены-плясуньи зависела судьба Растворова, да что судьба, жизнь.
Потом пришла обнадеживающая весть – Берия арестован. И тут же стали доходить слухи, что в Москве началась очередная «зачистка» – будто бы убирают всех, кто как-то связан с Берией. По прежним «зачисткам» в НКВД Растворову было доподлинно известно, как расправлялась власть с попавшими под подозрение разведчиками. Сколько их было отозвано в Москву и расстреляно в 30-е годы! Где гарантия, что сейчас не повторится то же? Кому докажешь, что не имел с Лаврентием Павловичем никаких отношений? Жена… Объяснять, что знал и молчал, терпел, мирился?
В тревогах закончился год. А в январе 54-го в Саппоро на острове Хоккайдо проходили международные соревнования по конькобежному спорту. В них принимали участие и советские спортсмены. Административная группа, сопровождавшая нашу делегацию, была такой внушительной, что ее пришлось поделить. Часть чиновников отправилась на Хоккайдо, часть осталась в Токио – для решения кадровых вопросов в дипломатическом представительстве.
После собеседований нескольким сотрудникам представительства объявили об отзыве в Москву. В их число попал и Юрий Растворов. Каких-то очевидных причин для досрочного завершения его командировки не было. По всем данным, он был намного способнее и успешнее тех, кого оставляли в резидентуре. Обидно? Не то слово. Страшно?.. Им овладело полное безразличие – будь что будет! И вот тут снова вмешалась судьба в образе шифровальщика резидентуры, отношения с которым у Юрия не заладились. Подвыпивший «шифрик», знавший в деталях комбинацию с отзывом Растворова, позлорадствовал: «В Москве тебе покажут, где раки зимуют. Там с тебя шкуру-то спустят!»
И Растворов испугался всерьез: «А ведь и вправду спустят. За что? Да хоть за квартиру, которую жене-плясунье подарили. А что будет с дочкой?»
Примерно так объяснит он позже мотивы своего решения о побеге.
Отзываемые на родину отплывали
25 января 1954 года на советском теплоходе, курсировавшем между Йокогамой и Находкой. Растворова среди них не было. Накануне, вечером 24-го, он пришел к «преподавательнице английского языка», на деле кадровой сотруднице американских спецслужб, и та отвела его к своему шефу – в американскую военную контрразведку. Оттуда беглеца передали представителям ЦРУ.
А вскоре будущую супружескую пару самолетом доставили из Токио на Окинаву, затем через военную базу на остров Гуам в США.
«Советский шпион номер один в Азии»
Так называли Растворова после его побега в западной прессе. Это слабо соответствовало действительности. Он был рядовым сотрудником резидентуры, и круг его разведывательных интересов не был широк. И все-таки советской стороне он принес немало неприятностей.
В своих показаниях и интервью Растворов сообщил, что в Токио у него на связи было 36 агентов-японцев. И назвал их имена. К счастью, большинство из выданных им людей отделались легким испугом – защите удалось доказать их невиновность. У Японии в те годы не было и быть не могло государственных секретов, в каком же шпионаже их обвинять?!
Не повезло самому ценному агенту Растворова Хигараси Нобунори. На допросе он выбросился из окна четвертого этажа и разбился насмерть.
Побег советского разведчика на время осложнил отношения с Японией, но и не оправдал надежд американцев – серьезного конфликта не получилось. Растворов собирал информацию об американских секретах, а не японских. Уже в октябре 1956-го отношения были восстановлены, и «дело Растворова» стало достоянием истории, по крайней мере внешне.
Итак, бежать Юрию помогла подставленная ему американской военной контрразведкой «преподавательница». Мери Джонс (по американским источникам – Хоуп Макартни Саймонс) выполнила до конца предписанное ей руководством – проводила беглеца до Америки, вышла за него замуж, родила двух дочерей. Правда, потом бросила надоевшего ей русского и вышла замуж вторично – за сотрудника ЦРУ.
А Растворов жил в США под легендой, разработанной спецслужбами. Якобы родился он в Тегеране в 1924 году. Отцом его был голландец, инженер-нефтяник, работавший до 1917 года в Баку. Мать – русская. В США он перебрался в 1953 году после смерти родителей.
На первых порах американцы использовали его в качестве советника и консультанта. Иногда он проводил беседы с молодыми сотрудниками ЦРУ. В конце 50-х работал менеджером в компании, занимавшейся электроникой. Хорошо одевался, ездил на дорогих автомобилях. В 1959 году по специальному решению конгресса США получил американское гражданство.
Взамен американцы получили от него то, что в ЦРУ называли «важной информацией о советской шпионской и подрывной деятельности в Японии и более ранними сведениями о том, как СССР спланировал войну в Корее и как Сталин добился от Китая участия в этом конфликте». Глава ЦРУ Аллен Даллес отметил заслуги Растворова благодарственным письмом.
Но прошло время, и Растворов стал ЦРУ не нужен. А лет двадцать назад он стал не нужен и своим детям. Его сдали в дом для престарелых. Последние три года после перенесенной на ноге операции он был прикован к постели. И до самой кончины опасался за свою жизнь – после побега военный трибунал в Москве в 1954 году заочно приговорил его к высшей мере. Даже после развала СССР он постоянно ожидал возмездия.
Его бывшие коллеги по советской разведке тоже понесли наказания. Больше других пострадал сотрудник резидентуры в Токио Василий Соколов. Его отозвали в Москву, уволили из разведки и исключили из рядов КПСС. За то, что в Токио он дружил с Растворовым, коротал с ним вечера за рюмкой, а вот предателя не распознал…
Автор: Алексей Кириченко, СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО
Tweet
