Продолжаем публикацию воспоминаний секретных сотрудников КГБ
Вчера мы познакомили вас с откровениями Михаила Докучаева – он отвечал в Комитете госбезопасности за охрану высшего руководства СССР и возглавлял отдел по выявлению предателей. Сегодня очередь его коллеги – бывшего замначальника 9-го Управления КГБ СССР генерала Сергея Королева, который охранял Хрущева. Ему слово…
На отдыхе чаще всего человек и проявляется, какой он на самом деле.
Как сейчас вижу Никиту Сергеевича на фоне моря. Хрущев, как всегда, когда тепло, в одних трусах бродит по пляжу, прогуливается на глазах у всех по дорожкам дачи, не обращая внимания, смотрят на него или нет… Особенно он любил ходить в одних трусах утром.
Эти его «семейные трусы», огромные, как у футболистов, производили неизгладимое впечатление. Потому что тело имело очень нестандартные формы.
Вместе с тем костюмы на нем сидели прекрасно. Потому что был у него потрясающий закройщик, которому так удавалось преодолевать все сложности анатомии. Чтобы понять, насколько дело это было нелегкое, нужно было видеть Хрущева в одних трусах. В глаза сразу бросалась большая шея и короткие руки при известном на весь мир животе. Ему не подходила ни одна стандартная рубашка. Приходилось специально шить. Шили из шелка.
Во все времена года он любил костюмы из темно-серых и светлых тканей. Ну и, конечно, почти не расставался со шляпой – как Лужков с кепкой. Запоминающийся был человек.
(ОТ АВТОРА: – Мне показалось, что я про это где-то уже слышал. Стоп! Да ведь Павел Егоров, охранявший многих – от Сталина до Шелепина, – рассказывал, как наблюдал подобное…
Утро. Черное море. Дача генерального секретаря Компартии Франции Мориса Тореза, приехавшего на отдых. Семья собирается завтракать. И вдруг в их апартаментах появляется Хрущев. В семейных трусах и в шляпе. И бесцеремонно начинает разговор. Французы смущены и не знают, как себя вести…)
Охота без охоты
В тот, 1964-й, год я, будучи полковником КГБ, отвечал за госдачи на территории Ливадии, Мисхора, Кореиза и Мухалатки. Меня назначили сюда начальником 9-го отдела 9-го Управления КГБ: это охрана и организация отдыха главных лиц СССР и их гостей. Для этого было у нас два охотничьих хозяйства: «Дубрава» и «Зеленый Гай» в Крымском заповеднике. Там было на что поохотиться – от птицы разной до кабанов и оленей.
В конце сентября мне позвонил начальник охраны Хрущева Леонид Литовченко:
– Слушай, – говорит, – погода здесь испортилась. Остаток отпуска Никита Сергеевич решил провести в Пицунде. Но перед тем как улететь, хотел бы поохотиться в заповеднике.
|
В это же время в Крыму отдыхал и Первый секретарь ЦК Компартии Украины, член Политбюро ЦК КПСС Шелест Петр Ефимович. Хрущев захотел напоследок с ним пострелять.
…Приехал Никита Сергеевич. Следом – Шелест с охраной.
Егерь, конечно, развел их в разные стороны, чтобы не подстрелили друг друга в азарте.
…Прошло несколько часов. Вижу, Хрущев возвращается… ни с чем. Грустный такой. Я говорю:
– Никита Сергеевич, что это вы сегодня без трофеев?
Он так махнул рукой:
– Да ладно. Я просто так поездил, посмотрел, немножко подышал свежим воздухом. Уже и это хорошо…
Ему тогда уже 70 было. Сказал так, а сам, вижу, вялый какой-то, задумчивый… Словно плохо ему от чего-то.
Стал подниматься к себе наверх. На полпути остановился, обернулся:
– А что, Шелеста еще не было? Известий от него никаких?
– Пока никаких, Никита Сергеевич.
Через время, отдохнув, он спустился вниз и снова спрашивает:
– Шелеста все еще нет?
– Нет, Никита Сергеевич, еще не возвращался, – опять ответил я и добавил: – Может, вы покушаете чего? У нас ужин готов.
– Ну хорошо, давайте я перекушу. Потом погуляю. Сам.
Чуть поел. К спиртному даже не притронулся. Погулял чуток и опять спрашивает:
– Где же этот Шелест застрял? Уже и ночь в глаза, а его нет… Что же делать? Может, мне самому ехать к самолету?..
Я же подумал: «Надо же… Такого еще не было, чтобы первый секретарь кого-то ждал… Это уже совсем ни в какие рамки не вписывалось. Чтобы пригласить и не угостить, а тем более не проводить гостя, да еще какого гостя!»
Короче, так и не дождавшись Шелеста, поехали и благополучно добрались до Белогорска. Там остановились в охотничьем домике. Вышел Хрущев и в который уже раз:
– Ну когда же этот Шелест приедет?
Чтобы как-то сгладить ситуацию, я позвонил первому секретарю Крымского обкома:
– Иван Кондратьич, мы тут с Никитой Сергеевичем недалеко находимся…
– Знаю, – отвечает Лутак, – Лукин, наш начальник управления КГБ, мне докладывал.
– Иван Кондратьич, вы не могли бы к Никите Сергеевичу приехать, а то он совсем один здесь… Шелест где-то уже очень долго задерживается. Неудобно как-то получается.
– Будет команда – я приеду.
Я – к Хрущеву. Объяснил. Он в ответ: «Пусть приедет».
Я снова к телефону:
– Иван Кондратьич, давайте срочно к нам!
– Да я сейчас в спортивном костюме, и потом мне… доклад надо готовить к собранию, – начал как-то неубедительно объяснять Лутак.
– Эх! Иван Кондратьич, приезжайте в чем есть. Да поскорее! А то все нехорошо выходит.
Прошел час. Лутака нет. Хрущев не знает, куда деть себя. Звоню в обком. Там не отвечают. Ждем теперь уже двоих. Наконец, где-то часа через полтора подъезжает Лутак и сразу за разговор, что и как выращивают в Крыму. Хрущев повеселел, обрадовался, что кончилось его странное одиночество.
Трофеи
Шелест приехал только около двух часов ночи и начал рассказывать, что «заплутали». Не верилось, чтобы с такими проводниками это могло случиться. Между тем Шелест взялся показывать свой трофей – убитого оленя. Но что-то такое проскользнуло в его рассказе, что я подумал: «А ведь не одного этого оленя убил он. Часть трофеев куда-то еще отвез».
Сели за стол – и до пяти утра. Выпивали, конечно. Выходит от них Литовченко и говорит:
– Ну надо же… У Никиты Сергеевича давление сегодня страшнейшее и настроение… А он уже три рюмки выпил. Давно такого не было.
– Ну ты чего, – говорю я, – для Никиты Сергеевича три рюмки… Что будет? Закуска что надо! И к тому же он доволен – наконец-то все собрались!
…О чем шел там разговор, не знаю… В пять утра Хрущев вышел и сказал, что идет спать.
– Никита Сергеевич, как нам быть? – спросил Литовченко. – Вы ведь говорили, что в семь утра еще и на фазанов собираетесь…
– Да, – вспомнил Хрущев, – ну вот тогда и разбуди меня.
…Без пятнадцати семь мы разбудили Хрущева и Шелеста. И опять они поехали в разных направлениях.
Не успели мы развернуться с завтраком, как Хрущев вернулся. И снова ни одного трофея, хотя фазанов там хватает. Снова Хрущев как бы обреченно махнул рукой. И, как до этого, не то спросил, не то отметил:
– Шелест еще не вернулся?! – и, усмехнувшись, добавил: – Видимо, снова заблудился…
Однако на этот раз Шелест возвратился довольно скоро. Но все равно Хрущев опять вынужден был его ждать.
У Шелеста снова были богатые трофеи – с десяток фазанов. Их разложили на полянке перед домом и позвали Хрущева посмотреть на добычу. Среди фазанов были и самки. А их запрещено стрелять. Хрущев пришел, поглядел так и говорит:
– Эх ты, охотник, зачем же ты самок побил?! А? И не стыдно тебе?
– Никита Сергеевич, охота есть охота…
– Видно, бил, когда они разбегались по траве… Стрелять надо на лету, когда птица становится на крыло, тогда не перепутаешь. Эх, вы, охотнички… Пойдем завтракать, а то мне пора уже ехать. В 10.00 самолет должен взлететь, чтобы не задерживать пассажирские вылеты…
|
Переворот
…Хрущев улетел. Больше на отдыхе в Крыму никого не было. Наступил «мертвый сезон». И вот 15 октября в семь утра включаю приемник – узнать последние известия. Слышу: «Состоялся Пленум ЦК КПСС… Пленум принял решение освободить от обязанностей Первого секретаря… и Председателя Совета Министров СССР Хрущева Никиту Сергеевича… по его просьбе!»
Сразу вспомнились всякие события и случайные факты той истории в Крыму, которые я не мог свести воедино и дать толковое объяснение. Конечно, первым делом перед глазами возникла картина нашего прощания. Хрущев запомнился мне тогда очень плохим своим настроением, словно знал, что что-то будет, а может быть, просто предчувствовал что-то нехорошее. Интуиция у него была – дай бог каждому!
Конечно, от новости о смещении я был ошарашен. Пришел к себе в кабинет, звоню генералу Сверчкову, заместителю начальника 9-го Управления, моему куратору. Говорю:
– Владимир Алексеевич, сегодня утром по радио услышал… Как мне быть?
Тут еще позвонил первый секретарь Ялтинского горкома партии Андрей Андреич Куценко, чтобы я к 9 часам прибыл в Ялту в Театр имени Чехова, там собирается актив. Сверчков отвечает:
– Воспринимай так, как слышал. И поезжай на актив. Приедешь с актива, позвони.
Куценко ночью возвратился из Симферополя. Там актив прошел еще вечером. И с докладом о том, за что Хрущева освободили от должности, выступил как раз тот самый Лутак, который, так сказать, «разделил» последнее (теперь уже объясненное) одиночество Хрущева в Крыму…
Короче, в Ялте Куценко собрал свой актив. Я, как член Ялтинского горкома партии, оказался в президиуме. Наблюдая за залом, обнаружил, что многие с мест открыто выражают недовольство – мол, опять власть поменялась…
Слушая происходящее, я начинал думать, что, наверное, не случайно Шелест на охоте так долго «плутал», да и Лутак, видимо, не просто так не торопился тогда ехать к «одинокому Хрущеву». Полагаю, и тот и другой были предупреждены, что Хрущева снимут. И Хрущев, видимо, уже чувствовал какое-то отчуждение с их стороны. Вот, видимо, чем объяснялось плохое его настроение на последней охоте.
Между тем ни до того, ни после лично я от председателя КГБ Владимира Семичастного ничего по поводу Хрущева не слышал. Зато начальник нашего 9-го Управления Владимир Чекалов во время разговора в его кабинете как-то сказал мне, что вообще-то Хрущев был умным человеком! Я понял, что он сожалеет…
Вскоре Чекалов был заменен… Хотя, думаю, Чекалова-то Семичастный поставил в известность, что ждет Никиту Сергеевича. Потому что не без ведома Чекалова уже была готова группа по разоружению охраны Хрущева. Делалось все очень быстро. Это я знаю от наших ветеранов, которые поставили меня во главе своего совета… Кстати, группу по разоружению личной охраны возглавлял бывший замначальника отдела этой охраны Иван Петрович Соломатин, которого еще по указанию самого Хрущева когда-то освободили от обязанностей…
Дачная ссылка
После отставки Хрущев размещался в «Горках-9». Однако когда меня вернули в Москву в связи с назначением на должность начальника хозяйственного отдела, а вскоре и заместителя начальника «девятки», т. е. к осени 67-го года, возникла особо не объяснявшаяся тогда необходимость переселить Хрущева. Так снова мои пути пересеклись с Никитой Сергеевичем. Но на этот раз он должен был находиться под совсем другим моим наблюдением.
Дело было так. Вызывает меня шеф «девятки» Сергей Антонов: «Съезди посмотри новое жилье для Хрущева. ЮВА (Юрий Владимирович Андропов, он Семичастного в мае 67-го заменил) интересуется, что там за дачу Хрущеву дали». ЮВА очень щепетильный был в этих делах. Ну я поехал. Стал осматривать. Дача оказалась очень скромненькая. Одноэтажная. Три или четыре комнаты. Участок соток двадцать или побольше. Прогулочные дорожки. Обычный забор…
При власти Хрущева дачу эту занимал управляющий делами Совмина… Разумеется, удобства были все. Но, конечно, не по норме для членов Политбюро все было. Вернулся, докладываю:
– В сравнении с нашими дачами, Сергей Николаевич, конечно, не тот уровень. Но все удобства есть. Чистенько.
Ну и т. д. По-моему, даже кинозал был небольшой. Антонов выслушал и приказывает: – Что ж, бери ее под себя! И имей в виду – там Хрущев будет жить…
Раз такое дело, назначил на эту дачу нового коменданта, Кондрашова. Потом в своей книге Хрущев его возненавидел. Тот без конца к нему обращался с какими-то вопросами, а наш Кондрашов ему отвечал одно и то же: «Я доложу своему руководству». У Хрущева все какие-то проблемы были. Хрущев вообще нас не любил. Не доверял…
