В начале мая в Праге расцветает сирень. Так было и весной 1945 года, когда этим цветам было суждено стать символом освобождения чешской столицы и всей страны от шестилетней нацистской оккупации. Но последние дни перед освобождением оказались самыми драматичными. В Праге вспыхнуло народное восстание, ставшее одной из последних битв Второй мировой войны в Европе. Хотя восстание длилось только 4 дня, оно обернулось множеством жертв, а его ход был настолько запутанным, что до сих пор можно столкнуться с версиями тех событий, далекими от исторической правды.
Планы восстания в тылу нацистов чешское подполье вынашивало давно. Находившееся в Лондоне чехословацкое правительство хотело показать союзникам, что движение Сопротивления в стране не дремлет. Но по мере продвижения советских войск эти планы становились менее конкретными. Правительство вернулось на территорию Чехословакии, в освобожденный словацкий город Кошице. Гитлеровский рейх был явно обречен, и чехословацкое руководство, казалось, решило дождаться освобождения Праги советскими или союзническими армиями. К тому же готовность подполья к действиям оказалась невысокой. Капитан Яромир Нехански, посланный в качестве связного в Прагу, докладывал с необычайной резкостью: «Ситуация здесь дерьмовая. С военной точки зрения не сделано почти ничего. Политики ругаются между собой и делят кресла. Оружия не хватает…».
Восстание, однако, вспыхнуло само собой, стихийно. Как ни странно, толчком к нему стало распоряжение властей протектората Чехия и Моравия, разрешивших вывешивать на улицах национальные флаги. Коллаборантское правительство хотело принять власть от немцев и, возможно, договориться с США и Британией, чьи войска в последние дни апреля 1945 года вступили на территорию Чехии с запада. Жители не только с радостью украсили улицы флагами и окна квартир праги, но и принялись уничтожать символы оккупации – немецкие вывески и указатели. Начались стычки с оккупантами. Во многих местах нацисты открывали огонь по людям, стиравшим немецкие надписи. В ответ пражане взялись за оружие, добытое на складах полиции и военных формирований протектората или сброшенное союзниками с самолетов. Утром 5 мая пражское радио передает музыку и программы, ранее запрещенные оккупантами. На балконе здания радио вывешен чехословацкий флаг и знамена союзных держав. В эфир выходит призыв:
«Призываем чешскую полицию, жандармерию и войска немедленно явиться к Чешскому радио!»
К зданию на Швериновой (ныне Виноградской) улице прибывают полицейские, поддержавшие восстание. Но туда же перебрасываются и части Ваффен-СС. У радио начинается жестокий бой, продолжавшийся все 4 дня восстания. Всё это время повстанческое радио не умолкает. Оно остается информационным центром сопротивления, сообщая пражанам о том, что происходит в городе. Координировать сопротивление пытается Чешский национальный совет (ЧНС) – подпольная организация, созданная представителями основных политических партий. Возглавляет совет профессор Альберт Пражак, коммунистов представляет Йозеф Смрковски – в конце 60-х он станет одним из ведущих деятелей «пражской весны». Совету подчиняется военная структура – командование «Бартош» во главе с генералом Карелом Кутлвашром. В тот момент на территории Чехии находится немецкая группа армий «Центр» численностью около 900 тысяч человек под командованием генерал-фельдмаршала Шёрнера. Хотя Берлин уже капитулировал, а Гитлер мертв, немцы ведут упорные бои с советскими частями в 50-70 километрах к востоку от Праги. Узнав о начале восстания, Шёрнер начинает переброску подкреплений в город.
В ответ повстанцы передают по радио обращение к жителям: «Пражане, мы зовем вас в бой за Прагу, за честь и свободу народа! Стройте баррикады! Будем сражаться! Союзные армии приближаются! Надо выдержать, остаются всего лишь часы. Выстоим! Вперед, в бой!». Призыв и сопровождающая его музыка прерываются звуками стрельбы.
Ночью и утром 6 мая в Праге возникло более полутора тысяч баррикад и заграждений, мешавших продвижению немцев. Нацисты пытаются обмануть повстанцев, начав с ними переговоры о перемирии, но в то же время посылая в Прагу новые войска. Поняв это, Чешский национальный совет отказывается от переговоров. Бои идут по всему городу – с переменным успехом. На нескольких участках немцы отброшены, несмотря на большой перевес в вооружениях и технике. Командующий войсками Ваффен-СС в Чехии генерал фон Пюклер с некоторым удивлением докладывает фельдмаршалу Шёрнеру: «Мятежники сражаются, вопреки ожиданиям, хорошо и смело. У них есть фаустпатроны и четырехствольные зенитные пулеметы».
Тем не менее натиск нацистов усиливается. Разъяренные сопротивлением, эсэсовцы развязывают в городе террор. Они берут в заложники десятки мирных жителей и гонят их перед бронетехникой в качестве «живого щита». На Устобской улице в районе Панкрац (ныне улица Жертв 6 мая) нацисты совершают зверское и бессмысленное преступление. Ворвавшись в один из домов в поисках повстанцев, они убивают 37 человек, в основном женщин и детей. Затем в саду перед соседним домом расстреливают еще 16 мирных жителей. Один из них, 10-летний мальчик, легко раненный первым залпом, умолял эсэсовцев не добивать его. Его забили прикладами винтовок. Другая женщина, жена местного немца, пыталась спастись, крича, что она гражданка Германии. Ее убили вместе с двумя детьми.
И тут у повстанцев появился неожиданный союзник: оказавшаяся в районе Праги 1-я дивизия так называемой Русской освободительной армии (РОА) генерала Власова. Эта дивизия под командованием генерала Буняченко уже несколько дней фактически не подчинялась никому. Поняв, что Германия проиграла, власовцы пытались спастись от советского плена у западных союзников. Как полагает чешский историк Станислав Кокошка, автор книги «Прага в мае 45-го», генерал Буняченко хотел со своими войсками оказать союзникам услугу, которая могла бы потом увеличить шансы власовцев остаться на Западе. Пражское восстание давало такую возможность. Буняченко решил помочь чехам, несмотря на возражения Власова о том, что бывшие солдаты и офицеры Красной армии, перешедшие на сторону немцев, совершили бы уже вторую измену, повернув оружие против Германии.
По согласованию с ЧНС три полка дивизии Буняченко вошли в Прагу, вступив в бой с немцами. Особенно ожесточенная схватка завязалась у аэродрома Рузине, где власовцам даже удалось сбить, по разным данным, от одного до трех «мессершмитов». Солдаты РОА также атаковали немецкие батареи, готовившиеся к обстрелу центра Праги, где продолжали отбиваться повстанцы. Между тем 8 мая в Праге появились американские парламентеры. Они направлялись в штаб фельдмаршала Шёрнера, дабы известить его: во французском Реймсе подписан предварительный протокол о капитуляции Германии, что делает дальнейшее сопротивление немецкой группировки в Чехии бессмысленным. Один из власовских офицеров провел переговоры с американцами. Те сообщили ему, что их войска остановились на линии Карловы Вары – Плзень – Ческе Будейовице, а освобождать Прагу будет Красная армия. После этого Буняченко приказал своей дивизии уходить на запад. В Праге остался лишь один батальон власовцев, перешедший в подчинение повстанческого командования.
8 мая бои в городе продолжались. Шёрнер решил увести бóльшую часть своих войск на запад, чтобы сдаться американцам, а не русским. Восставшая Прага лежала у него на пути. Было ясно, что натиска основных сил немецкой группировки повстанцы не выдержат. Чешский национальный совет решил вступить с немцами в переговоры. Была достигнута договоренность, согласно которой немцы оставляли чехам тяжелое вооружение, получая возможность свободного прохода через город в западном направлении. Пишет российский историк Валентина Марьина: «Это не похожее на безусловную капитуляцию соглашение прежде оценивалось как “военная и политическая ошибка”. Но надо иметь в виду, что пражане почти не имели оружия, а немцы были отлично вооружены и готовы драться до последнего. Повстанцы также не имели точных данных о передвижении частей Красной армии. Поэтому с точки зрения здравого смысла желание избежать напрасного кровопролития и разрушения Праги является вполне понятным».
Большая часть немцев уже покинула Прагу, когда утром 9 мая в городе появились первые советские танки армии генерала Еременко.
Вот запись из дневника пражанина, отставного финансового чиновника Ярослава Вацаты: «9 мая, 12 часов. На улице шумно. Проезжают танки и автомобили славной русской армии. Ребята усталые, запыленные. Всюду ликование. Слышны крики: “Ура!”, “Слава!”, машут сотни рук. При виде каждого танка поднимается буря приветственных криков. Когда колонна останавливается, один из русских солдат начинает играть на гармони, несколько его товарищей пляшут. Танки засыпаны цветами сирени». Впрочем, многим советским солдатам было не до плясок. Очистка Праги и ее окрестностей от оставшихся немецких отрядов и эсэсовских снайперов продолжалась еще не один день. При вступлении в чешскую столицу погибли 30 красноармейцев, всего же потери советских войск в боях за Прагу и окрестности составили примерно 500 солдат и офицеров. Большинство из них похоронено на военном кладбище на Ольшанах. Что касается жертв Пражского восстания, то, по приблизительным данным, с 5 по 9 мая погибло более полутора тысяч чехов (повстанцы и мирные жители), около тысячи немцев (в основном солдаты вермахта и СС) и почти 300 власовцев. Хотя власти призывали граждан соблюдать законность, сразу после освобождения ярость пражан выплеснулась на немцев, в том числе мирных жителей, не повинных в зверствах. Многих линчевали прямо на улицах.
В годы правления коммунистов из истории Пражского восстания были изъяты многие страницы. Замалчивалось участие в боях частей РОА, роль Красной армии в освобождении Праги, наоборот, считалась ключевой. После «бархатной революции» многое в оценках тех событий поменялось. Теперь уже роль власовцев порой преувеличивалась, а решению американского командования по согласованию с Москвой остановить наступление и не идти на Прагу приписывалась роковая роль – мол, если бы чешскую столицу освободили западные союзники, будущее всей Чехословакии могло бы быть иным, да и немцы бы, глядишь, не сопротивлялись. Но только взвешенные оценки истории Пражского восстания помогают понять, как в тех событиях отразилась сложная военная и политическая обстановка, сложившаяся в середине 40-х годов в центре Европы.
