Еще совсем недавно в годы Советского Союза был ряд наук, которые изучали и гуманитарии, и технари, и будущие врачи, и будущие агротехники – словом, все. Но, как только СССР распался, оказалось, что эта мощная идеологическая система знаний вообще никому не нужна. От нее не осталось вообще ничего. Когда-то за «хвост» по МЛФ или НК можно было вылететь из вуза быстрее, чем за несдачу профильного предмета. А сегодня даже не все помнят эти аббревиатуры. «Tayni.info» воскресил в памяти некоторые из этих некогда «великих и ужасных» наук и поговорил со студентами, которым есть, что о них вспомнить.
МЛФ или Марксистко-ленинская философия. В основе этого предмета лежит учение Маркса, Энгельса и Ленина. Появился он в тридцатые годы прошлого века, вместе с учебником «Краткий курс истории ВКП(б)». До этого мухи и котлеты, то есть немецких ученых и русского вождя революции в одно целое не смешивали. В основе МЛФ лежал «Исторический и диалектический материализм», с помощью этого предмета давалось проверенное ЦК толкование основных вопросов марксизма-ленинизма, не допускающее других произвольных толкований. А кроме того, эта философия была средством идеологического контроля науки – в том смысле, что любую науку надо было обосновать, в том числе и с точки зрения марксистко-ленинской философии. А значит, она нужна была всем вне зависимости от специальности.
Научный коммунизм. Основной тезис этой забытой науки – неизбежная гибель капитализма и победа коммунизма в мире. В теории, возможно, все было и правильно, но на практике, как мы видим, все получилось с точностью до наоборот. Тем не менее, начиная с сороковых годов двадцатого века студенты изучали НК, куда, если кто-то не помнит, входили такие подразделы, как теория коммунистического воспитания, теория идеологического процесса, теория социалистической цивилизации и даже теория и практика революционного движения.
Политическая экономия. В какой-то мере заменяла экономику и считалась материальной опорой учения марксизма-ленинизма. Состояла из двух разделов: «Политэкономия капитализма» и «Политэкономия социализма». Других экономических дисциплин попросту не изучали. Большинство из перподов этой дисциплины с наступлением капитализма переквалифицировались в преподавателей экономики. Политэкономия изучала конкретный и абстрактный человеческий труд, производительные силы и производственные отношения. Говорят, многие студенты, особенно хозяйственных вузов, испытывали постоянный когнитивный диссонанс от несоответствия экономических теорий тому, что происходит в реальной экономике.
Научный атеизм. С Церковью у советской власти возникли разногласия сразу после победы последней и продолжались до ее падения. В самом начале правления большевиков это принимало формы погромов. Позже Церковь подверглась жестокой критике в прессе и произведениях советских писателей. Переводить обоснование отсутствия Бога в научную плоскость начали только в пятидесятых, уже при Хрущеве. На лекциях по научному атеизму религию подвергали критическому анализу, доказывая ее полную несостоятельность. Особенно по сравнению с учением марксизма-ленинизма. Кстати, кафедры научного атеизма остались практически во всех вузах, где они были. Только теперь они называются кафедрами религиоведения.
История КПСС. Эта история представляла собой яркую демонстрацию торжества дела марксизма-ленинизма или, по крайней мере, должна была таковую представлять. История эта менялась вместе с генеральной линией партии, поэтому его периодически приходилось редактировать, меняя некоторых персонажей, а точнее, их роль в истории партии. Студентам же надо было знать каждый из 26-ти съездов, какой из них значимый, а какой этапный, и что на каком решили. Словом, довольно запутанная наука была.
В принципе, никто к этим наукам даже тогда, в социалистические годы, серьезно не относился. Сейчас вряд ли найдешь кого-то, кто действительно увлекался хотя бы одним из этих предметов. Мало кто помнит и содержания этих предметов. Разве что только бывшие преподаватели. То есть в большинстве случаев учили их, как тогда говорили, «для галочки», чтобы сразу после сдачи экзамена поскорее этот предмет забыть. «Восточный фарватер» попросил студентов тех лет вспомнить какие-то истории, связанные с этими науками.
Егор Домбровский (в те годы учился на электроаккустика-звукотехника в КПИ):
– Учебник по МЛФ тогда называли «кирпич», а преподшу мы называли «недостреленная Каплан». Ходила байка, что для того, чтобы с первого раза сдать экзамен по МЛФ, есть два варианта. Либо три ночи подряд перед новолунием и непосредственно на новолуние нужно было спать с «кирпичом» под подушкой. Либо – еще более действенно – нужно было положить «кирпич» с бюстиком Ленина рядом с кроватью на ночь, а утром, едва протерев глаза, открыть конспект лекций и ткнуть пальцем наугад – именно эта тема и должна была попасться в билете. С «кирпичом» я, конечно, не спал, но было дело – просто посидел полчаса, держа на нем руку, и ткнул пальцем. Билет действительно попался тот. Тему, правда, уже не помню.
Наталья Альчикова (в те годы студентка Севастопольского приборостроительного института):
– Изучали мы научный атеизм. И вот однажды на лекции я сказала, что мне часто снятся вещие сны. На что препод заорал: «И это говорит член комсомольского бюро курса! Вон отсюда!» А вот с политэкономией нам повезло. Препод был умный, молодой и красивый. Он еще картины писал и любил Бродского. И часто мы говорили о художниках или поэтах, о диссидентах, Солженицына (тогда запрещенного) могли обсудить. Сейчас он преподает экономику, возглавляет то ли кафедру, то ли департамент.
Сергей Саломатин (в те годы студент университета имени Тараса Шевченко):
– У меня была ситуация на экзамене по истории КПСС с моей одногруппницей. Ее звали Галя. Она не могла на экзамене ответить ни на один вопрос. Но, видимо, преподаватель не хотел морочиться с ней и с пересдачей. И тогда ей задали дополнительный вопрос, типа: «Ответишь – получишь тройку». Вопрос такой: «Когда состоялся январский, тысяча девятьсот восемьдесят пятого года, Пленум ЦК КПСС?» Галя немного подумала и ответила: «Не знаю». И заплакала…
