Начальник Внешней разведки Павел Фитин писал, что в результате репрессий почти все резиденты за кордоном были отозваны и отстранены от работы. Большинство из них были арестованы. «Потери состава были столь велики, что в 1938 году в течение 127 дней подряд из Внешней разведки руководству страны вообще не поступало никакой информации». Тем не менее начало нападения Германии разведка предсказала точно. Но ей Сталин не поверил…
2011 год – год 70-летия нападения Германии на СССР.
Уже в первые месяцы войны немецкие войска захватили Минск, Киев, блокировали Ленинград и вышли на ближайшие подступы к Москве. Стоял вопрос о существовании СССР как государства, о жизни и смерти советских людей в условиях немецкой оккупации.
В последние годы в связи с рассекречиванием многих документов о событиях предвоенного периода и непосредственно накануне войны, в том числе о деятельности органов советской разведки и реакции на разведывательную информацию военно-политического руководства страны, на прилавках книжных магазинов появилось много книг, авторы которых делают анализ причин, по которым СССР и его Вооруженные силы не были готовы к внезапному нападению Германии, и, более того, ставят под сомнение наличие фактора внезапности.
Многие авторы, пишущие о причинах внезапного нападения, рассматривают их на основании двух основных версий:
1. Разведка. Разведывательное управление Генерального штаба Красной Армии (Разведупр) и внешняя разведка Наркомата государственной безопасности (НКГБ) доложили руководству страны необходимую информацию о предстоящем нападении Германии, состав немецкой группировки на границе СССР и сроки нападения.
2. Кремль. Военно-политическое руководство СССР получало от разведорганов информацию о военно-политических планах Германии в отношении СССР, но эта информация носила противоречивый характер, и на ее основе нельзя было сделать вывод о предстоящем нападении.
Перед рассмотрением и оценкой деятельности советской разведки накануне немецкого нападения следует отметить два фактора, которые оказали серьезное влияние на работу разведывательных органов: репрессии в органах советской разведки и широкомасштабные дезинформационные мероприятия немецкого руководства, чтобы скрыть подготовку к агрессии и дезориентировать советское руководство.
В результате массовых репрессий в органах Военной разведки за два с половиной предвоенных года органами Народного комиссариата внутренних дел (НКВД) были арестованы и расстреляны пять начальников Военной разведки: Берзин, Урицкий, Гендин, Орлов, Проскуров. Незадолго до ареста Герой Советского Союза Проскуров докладывал маршалу Тимошенко: «Последние два года были периодом чистки агентурных управлений и разведорганов от чуждых и враждебных элементов. За эти годы органами НКВД были арестованы свыше 200 человек, заменен весь руководящий состав до начальников отделов включительно».
Массовые репрессии осуществлялись и среди сотрудников Внешней разведки. Начальник Внешней разведки Павел Фитин писал, что в результате репрессий почти все резиденты за кордоном были отозваны и отстранены от работы. Большинство из них были арестованы. «Потери состава были столь велики, что в 1938 году в течение 127 дней подряд из Внешней разведки руководству страны вообще не поступало никакой информации».
Резкое ослабление разведывательного потенциала в связи с массовыми репрессиями, совпало с принципиальными изменениями внешней политики Германии и переходу от соблюдения Пакта о ненападении 1939 года к решению своих экономических и территориальных проблем за счет СССР до разгрома Англии.
18 декабря 1940 года Гитлер подписал директиву № 21 Верхового главнокомандования Вооруженных сил Германии, которой присвоил кодовое название «Барбаросса». В плане операции «Барбаросса» говорилось: «Германские вооруженные силы должны быть готовы разбить Советскую Россию в ходе кратковременной кампании еще до того, как будет закончена война против Англии… Приготовление… закончить к 15 мая 1941 г. Решающее значение должно быть придано тому, чтобы наши намерения напасть не были распознаны…» Всего было напечатано 8 экземпляров, из которых 4 экземпляра остались в сейфе Гитлера.
На основании плана «Барбаросса» Главное командование Сухопутных сил Германии 21 января 1941 года издало директиву «О стратегическом развертывании». 30 апреля 1941 года Гитлер впервые назвал дату нападения на СССР – 22 июня 1941 года. После этого командованием вермахта был разработан «График Барбаросса», предусматривающий с 22 мая 1941 года передислокацию основной массы подвижных соединений Сухопутных сил с Запада на Восток, к границам СССР. Последнее совещание военного руководства Германии состоялось 10 июня. На нем начальник Генерального штаба Сухопутных сил генерал-полковник Гальдер подписал секретное распоряжение «О назначении срока нападения на СССР». В этом распоряжении указывалось: «1. Днем «Д» операции «Барбаросса» предлагается считать 22 июня…»
Подготовительные мероприятия по нападению на СССР проходили в обстановке чрезвычайной секретности, и все документы имели гриф «Совершенно секретно», «Только для командования».
Кроме высшего грифа секретности и ограничения круга лиц, допущенных к ознакомлению с этими документами, в преддверии войны обескровленным разведслужбам пришлось столкнуться с серьезной дезинформационной войной, которую вел Берлин, чтобы скрыть свои планы подготовки нападения на СССР. Для обеспечения внезапности нападения были использованы все виды политической дезориентации, стратегической маскировки и дезинформации.
О том, насколько серьезное значение придавалось в Германии маскировке готовящейся агрессии, говорит тот факт, что в мероприятиях по политической дезориентации активное участие принимали Гитлер, Риббентроп, Геббельс. В мае 1941 года Гитлер на письмо Сталина, в котором говорилось, что «нам известно о сосредоточении крупных немецких войск в Польше и это нас удивляет», ответил, что сосредоточение германских войск в Польше связано с необходимостью обезопасить их от налетов английской авиации. Он ручался за верность советско-германскому пакту «своей честью главы государства».
В МИД Германии было создано специальное дезинформационное «Бюро Риббентропа». Геббельс использовал различные каналы по линии Министерства пропаганды для распространения ложных слухов.
Наиболее всесторонне и детально дезинформационные мероприятия были разработаны по военной линии. 15 февраля 1941 года германское Верховное главнокомандование издало специальную «Директиву по дезинформации противника». В ней, в частности, говорилось: «Цель дезинформации заключается в том, чтобы скрыть подготовку к операции «Барбаросса».
План «Барбаросса» и сопровождающие его документы, разрабатываемые Верховным главнокомандованием и другими правительственными организациями Германии, нам стали известны только после войны, Поэтому еще больший интерес вызывают доклады советской разведки о подлинных планах Германии в отношении СССР накануне войны и степень их достоверности.
Несмотря на то что советская разведка была значительно ослаблена проведенными репрессиями, сохранившиеся разведаппараты и агентурная сеть смогли обеспечить руководство страны необходимой информацией о подготовке Германии к нападению на СССР.
Уже через 11 дней после подписания Гитлером плана «Барбаросса», 29 декабря, наш военный атташе в Берлине докладывает информацию от агента «Альта»: «Гитлер отдал приказ о подготовке к войне с СССР…» 28 февраля 1941 года военный атташе сообщает: «…посвященные военные круги по-прежнему стоят на той точке зрения, что совершенно определенно война с Россией начнется в этом году… Сформированы три группы армий… Группа армий «Кёнигсберг» должна наступать в направлении Петербурга, группа армий «Варшава» – в направлении Москвы, группа армий «Позен» – в направлении Киева. Предполагаемая дата действий якобы 20 мая…»
То, что немецкое командование приступило к массовой переброске войск к границе СССР с 22 мая 1941 года, то есть за месяц до нападения, неопровержимо свидетельствовало о подготовке нападения на СССР. Основные разведсообщения и доклады руководителей советской разведки приводятся в данной статье, начиная с этой даты.
РАЗВЕДКА ДОЛОЖИЛА ТОЧНО
Доклады разведорганов направлялись руководству страны по списку: Разведупр – Сталину, Молотову, Ворошилову, Берии, Тимошенко, Жукову. НКГБ – Сталину, Молотову, Берии.
25 мая. НКГБ. Записка Меркулова о германских планах войны с Советским Союзом. Источник «Лицеист» сообщил следующее: «Германия сконцентрировала сейчас на советской границе около 160–200 дивизий… Война между Советским Союзом и Германией маловероятна… Военные германские силы, собранные на границе, должны показать Советскому Союзу решимость… Гитлер рассчитывает, что Сталин станет в связи с этим более сговорчивым и прекратит всякие интриги против Германии, а главное, даст побольше товаров, особенно нефти…» («Лицеист» – двойной агент, переврбованный немецкой службы безопасности. – В.К.).
28 мая. Разведупр. Военный атташе в Бухаресте сообщает: «…Военная акция Германии против СССР продолжает планомерно подготовляться… Военные приготовления идут, как часовой механизм, и делают вероятным начало войны еще в июне этого года».
30 мая. НКГБ. Записка заместителя наркома НКГБ Богдана Кобулова о намерении Германии начать войну с СССР во второй половине 1941 года и надеждах закончить всю кампанию в 6–8 недель.
1 июня. Разведупр. «Рамзай» из Токио: «Ожидание начала германо-советской войны около 15 июня базируется исключительно на информации, которую привез с собой подполковник Шолл из Берлина…».
5 июня. Разведупр. Военный атташе в Бухаресте докладывает о подготовке Румынии к войне: «…румынская армия приводится в боевую готовность… В приграничной полосе с СССР отмечалось занятие окопов первой линии полевыми войсками… По неофициальному заявлению Антонеску, война между Румынией и СССР должна скоро начаться».
11 июня. НКГБ. Записка Кобулова: «В руководящих кругах германского министерства авиации и в штабе авиации утверждают, что вопрос о нападении Германии на Советский Союз окончательно решен. Будут ли предъявлены предварительно какие-либо требования Советскому Союзу, неизвестно, и поэтому следует считаться с возможностью неожиданного удара…»
12 июня. Разведупр. Военный атташе доносит из Берлина: «Ариец» (агент Разведупра, сотрудник МИД Германии. – В.К.) в переданном нам сейчас материале называет сроки вероятного выступления против нас 15–20 июня».
15 июня. Разведупр. Резидент докладывает из Хельсинки о выгрузке не менее двух моторизованных дивизий и о проведении мобилизации резервистов финской армии.
16 июня. Разведупр. Военный атташе из Берлина докладывает: «В кругах штаба Главнокомандования Вермахта упорно циркулирует версия о наступлении немцев против СССР 20–25 июня».
17 июня. НКГБ. Записка Меркулова о готовности Германии напасть на СССР с указанием объектов бомбардировок и назначений начальников военно-хозяйственных управлений на будущей оккупированной советской территории. «Все военные мероприятия Германии по подготовке вооруженного выступления против СССР полностью закончены, и удар можно ожидать в любое время…» На собрании хозяйственников, предназначенных для работы на оккупированной территории СССР, выступил также Розенберг, который заявил, что «понятие Советский Союз должно быть стерто с географической карты».
18 июня. НКГБ. Записка Меркулова о массовом отъезде из СССР сотрудников германского посольства, а также членов их семей и об уничтожении архивов посольства.
19 июня. НКГБ. Агент «Брайтенбах» сообщил, что в гестапо получен приказ немецким войскам 22 июня после трех часов утра начать военные действия против Советского Союза.
19 июня. Разведупр. Агент «X» сообщает: в немецком посольстве убеждены, что с 20 июня следует ежедневно считаться с возможностью начала военных действий между Германией и СССР.
20 июня. Разведупр. Агент «X» сообщает: «Отъезд морского атташе и детей произведен. Очередные дипкурьеры получили указание не выезжать из Берлина».
20 июня. Разведупр. Резидент в Софии доложил о том, что «германский представитель в Болгарии сказал, что военное столкновение ожидается 21 или 22 июня» 2
21 июня. Разведупр. Военный атташе во Франции докладывает: «…командование вермахта закончило переброску своих войск на советскую границу, которые завтра, 22 июня 1941 г., внезапно нападут на Советский Союз».
21 июня. Разведупр. Утро. Агент «X» на встрече с представителем Разведупра в Москве сообщил, что германский посол дал указание сотрудникам посольства собраться в здании посольства, все секретные документы немедленно уничтожить. «По всем данным, – дополнил агент, – ночью начнется война».
21 июня. Разведупр. Вечер. Агент «X» сообщил представителю Разведупра, что всем сотрудникам посольства до утра 22 июня дано указание запаковать свои вещи и сдать их в посольство. Из полученных указаний из Берлина следовало, что в ночь с 21 на 22 июня Германия начнет военные действия против СССР.
БЫЛО ЕЩЕ НЕ ПОЗДНО
21 июня. Киевский Особый военный округ. Начальник штаба Пуркаев доложил Жукову, что к пограничникам явился перебежчик – немецкий фельдфебель, утверждающий, что немецкие войска выходят в исходные районы для наступления, которое начнется утром 22 июня.
При рассмотрении донесений органов советской разведки военно-политическому руководству страны обращает на себя внимание факт отсутствия докладов по складывающейся военно-стратегической обстановке на границе с СССР со стороны Наркомата обороны и Генерального штаба, что является их первейшей обязанностью.
Кроме докладов непосредственно руководству страны, Филипп Голиков, начальник Разведывательного управления Генерального штаба, в силу своего служебного положения, существующей в Вооруженных силах строгой субординации, был обязан докладывать всю разведывательную информацию прежде всего своему непосредственному начальнику (Жукову) ежедневно. Голиков пишет: «Мои личные доклады наркому Тимошенко С.К. и начальнику Генерального штаба Жукову Г.К., на которые я по обыкновению брал много схем и карт, воспринимались ими всегда с вниманием и одобрением». Однако эта повседневная разведывательная информация, равно как и выводы по ней начальника Генерального штаба и наркома обороны, в открытой печати отсутствуют.
При изучении причин внезапного нападения Германии необходимо обратить внимание на то, что в настоящей статье рассматриваются только два канала поступления развединформации: Стратегическая агентурная разведка Разведупра (одно из подразделений управления. – В.К.) и Внешняя разведка НКГБ. За рамками вышеприведенных донесений не рассматривается внешняя информация, поступающая в Москву по линии Наркоматов иностранных дел, внешней торговли, разведки ВМФ, оперативной и радиоразведки Разведупра. Эта информация, особенно донесения советских послов из Берлина, Лондона, Вашингтона, Стокгольма, доклады приграничных округов в Генштаб, представляет большой интерес для объективного анализа планов Германии в период подготовки нападения на СССР.
Рассматривая донесения советской разведки военно-политическому руководству страны в период непосредственной подготовки Германии к нападению на СССР можно сделать следующие выводы.
Во-первых, разведка предоставила неопровержимые доказательства о том, что Германия готовится к нападению.
Во-вторых, указывались даты нападения: вторая половина июня, удар можно ожидать в любое время, в ближайшие 48 часов, 21–22 июня, 22 июня, 22 июня после трех часов утра, в ночь с 21 на 22 июня.
В-третьих, было доложено и о союзниках Германии, которые примут участие в нападении: Румыния, Венгрия, Финляндия.
В-четвертых, последовательно, по мере передислокации немецких войск с запада к границам СССР, докладывалась информация о количестве соединений вермахта вдоль советской границы, включая фамилии командного состава крупных соединений вермахта. Бывший начальник Главного разведывательного управления генерал армии Петр Ивашутин писал: «На начало войны Разведуправление оценивало группировку войск противника следующим образом: всего против СССР – 191 дивизия, из них немецких – 146. Эти данные весьма близки к немецким данным – 199 и 154 дивизии соответственно».
Таким образом, военно-политическое руководство страны получило от советской разведки достоверную и своевременную информацию о том, что Германия готовится к нападению, указывались дата и время, стратегическое построение и численный состав ударных группировок. Эта разведывательная информация позволяла правильно оценить складывающуюся военно-стратегическую обстановку и сделать адекватные выводы как политическому руководству страны, так и руководству Наркомата обороны и Генерального штаба.
ТРАГИЧЕСКАЯ ОШИБКА
Как военно-политическое руководство СССР использовало данные разведки?
14 июня позиция советского правительства была изложена в заявлении ТАСС, которое накануне было передано Молотовым послу Германии в СССР Шуленбургу как официальный документ советского правительства. В этом заявлении говорилось «…2. По данным СССР, Германия также неуклонно соблюдает условия советско-германского пакта о ненападении, как и Советский Союз, ввиду чего, по мнению советских кругов, слухи о намерении Германии порвать пакт и предпринять нападение на СССР лишены всякой почвы…»
Маршал Жуков пишет в своих воспоминаниях: «Сейчас бытуют разные версии по поводу того, знали ли мы или нет план и конкретную дату начала войны. Генеральному штабу о дне нападения немецких войск стало известно от перебежчика лишь 21 июня».
Таким образом, ни нарком обороны, ни начальник Генерального штаба, как они утверждают, до 21 июня о планах германского командования не знали.
Иосиф Сталин 17 июня при докладе наркома НКГБ Меркулова информации из Берлина о том, что германским командованием приняты последние меры перед нападением на СССР, написал на этой информации: «Тов. Меркулову. Можете послать ваш «источник» из штаба германской авиации к ё… матери. Это не «источник», а дезинформатор. Сталин». 21 июня на донесении резидента Разведупра во Франции, в котором сообщалось, что нападение Германии на СССР назначено на 22 июня, имеется резолюция: «Эта информация является английской провокацией. Разузнайте, кто автор этой провокации и накажите его».
Нарком Берия 21 июня докладывал Сталину: «Я вновь настаиваю на отзыве и наказании нашего посла в Берлине Деканозова, который по-прежнему бомбардирует меня «дезой» о якобы готовящемся Гитлером нападении на СССР. То же радировал и генерал-майор Тупиков, военный атташе в Берлине. Этот тупой генерал утверждает, что три группы армий вермахта будут наступать на Moскву Ленинград и Киев, ссылаясь на свою берлинскую резидентуру. Нагло требует, чтобы мы снабдили этих врунов рацией».
О позиции Вячеслава Молотова, заместителя председателя Совнаркома, наркома иностранных дел, можно судить по его беседе с послом Германии в Москве Шуленбургом 21 июня в 9 часов 30 минут вечера. Из протокола беседы: «Тов. Молотов спрашивает Шуленбурга, в чем дело, почему за последнее время произошел отъезд из Москвы нескольких сотрудников германского посольства и их жен, усиленно распространяются в острой форме слухи о близкой войне между СССР и Германией, что миролюбивого сообщения ТАСС от 14 июня в Германии опубликовано не было, в чем заключается недовольство Германии в отношении СССР, если таковое имеется ?».
Другими словами, второй человек в государстве, получая информацию от советской разведки, советских посольств за рубежом, посещая Германию и лично беседуя с Гитлером, Герингом, Гессом, Риббентропом о советско-германских отношениях, за несколько часов до нападения Германии не понимал: «в чем заключается недовольство Германии в отношении СССР, если таковое имеется?» Всего через несколько часов «недовольство» Германии примет форму вооруженного нападения с целью стереть с географической карты название «Советский Союз».
Предложение Тимошенко и Жукова за несколько часов до нападения Германии заключалось в необходимости приведения всех войск приграничных округов в полную боевую готовность. Однако, по словам маршала Жукова, Сталин полагал, что такую директиву давать в округа преждевременно, так как вопрос еще может уладиться мирным путем, и поэтому надо подготовить в округа короткую директиву, в которой указать, что нападение может начаться с провокационных действий немецких частей, а войска округов не должны поддаваться ни на какие провокации. Эти указания И.В. Сталина и были положены в основу директивы № 1, которая за подписью наркома Тимошенко и начальника Генштаба Жукова в ночь на 22 июня была направлена в округа. В ней говорилось:
«1. В течение 22–23.06.41 г. возможно внезапное нападение немцев…
2. Задача наших войск – не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения…»
Указание в директиве «не поддаваться ни на какие провокационные действия» напоминает текст ответного письма Гитлера Сталину: «При этом убедительно прошу Вас не поддаваться ни на какие провокационные действия, которые могут иметь место со стороны моих забывших долг генералов и, само собой разумеется, постараться не дать им никакого повода.
Если же провокаций со стороны какого-нибудь из моих генералов не удастся избежать, прошу Вас проявить выдержку, не предпринимайте ответных действий и немедленно сообщите о случившемся мне по известному Вам каналу связи».
Директива № 1 была направлена командованию приграничных округов в 00.30 22 июня 1941 года.
После 22.06.
В 4.00 22 июня Сухопутные силы Германии после сильного артиллерийского огня перешли советскую границу и атаковали пограничные войска и войска прикрытия границы.
Рассматривая последствия внезапного нападения немцев для частей Красной Армии в первые часы боевых действий, можно привести записи в журналах боевых действий групп армий вермахта «Север», «Центр», «Юг», наступающих на Ленинград, Москву и Киев соответственно, в которых дается оценка действий пограничников и войск прикрытия при внезапном нападении:
– Группа армий «Север»: «Сопротивление на границе было очень незначительным. Противник был захвачен врасплох, все пограничные мосты были захвачены неповрежденными».
– Группа армий «Центр»: «Противник на всех участках был застигнут врасплох. Мосты через Западный Буг взяты нашими войсками. Общая оценка обстановки: наше наступление явилось полной неожиданностью для противника».
– Группа армий «Юг», 1-я танковая группа: «Противник, кажется, был захвачен врасплох».
В это же время немецкие ВВС, не встречая организованного противодействия со стороны советской ПВО, подвергли сильным бомбовым ударам многие аэродромы приграничных военных округов, уничтожая на земле не успевшие подняться в воздух самолеты, города и узловые железнодорожные станции в Прибалтике, Белоруссии, Украине.
Только в 7.15, через три часа после факта вторжения немецких войск, бомбардировки советских городов, в приграничные округа была направлена Директива № 2:
«1. Войскам всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу. Впредь, до особого распоряжения, наземным войскам границу не переходить… Разбомбить Кёнигсберг и Мемель».
Оценку соотношения сил нападающих немцев, воспользовавшихся элементом внезапности, и вынужденных обороняться советский войск дает маршал Жуков: «Наши войска не могли не только уничтожить прорвавшиеся части противника, но не имели физической возможности даже задержать их».
Рассматривая причины внезапного нападения в более широком плане, нельзя обойти вниманием мнение такого авторитетного военноначальника, как маршал Василевский. Нелишне будет напомнить, что Василевский с первых и практически до последних дней Великой Отечественной войны работал в Генеральном штабе и прошел все ступени роста от работника Оперативного управления Генерального штаба до начальника Генерального штаба.
Ему приходилось разрабатывать стратегические операции, поддерживать ежедневный деловой контакт с Разведывательным управлением Генерального штаба, и он знал систему сбора разведданных и степень их достоверности. Возможно, самое главное в контексте данной статьи, что маршал Василевский присутствовал и лично докладывал Сталину планы боевых операций против немецких Вооруженных сил, то есть он знал мнение Сталина, его реакцию на происходящие боевые операции и предлагаемые решения Генерального штаба.
Возвращаясь уже после войны к неудачному для советских Вооруженных сил начальному периоду войны и рассматривая причины внезапного нападения Германии на СССР, Василевский пишет: «Ведь фашистская Германия, особенно последний месяц, по существу, открыто осуществляла военные приготовления на наших границах, точнее говоря, это было то самое время, когда следовало проводить форсированную мобилизацию и перевод приграничных округов в полную боевую готовность, организацию жесткой и глубокоэшелонированной обороны. И.В. Сталин, оказывавший огромное влияние на внешнюю и внутреннюю политику партии и правительства, видимо, не смог правильно уловить этого переломного момента… То, что Сталин не смог вовремя принять такого решения, является его серьезнейшим политическим просчетом».
УРОКИ ИСТОРИИ И БЛАГОДАРНАЯ ПАМЯТЬ
Спустя 70 лет после внезапного нападения Германии на СССР наряду с субъективным фактором нельзя не отметить и недостатки в организации сбора и анализа поступающих разведывательных сведений на государственном уровне.
В стране не было единого общегосударственного информационно-аналитического центра. Каждый наркомат самостоятельно получал и оценивал получаемую по своим каналам внешнюю информацию и докладывал руководству страны выводы и оценку обстановки в сфере своей деятельности.
Генерал Ивашутин, глава военной разведки на протяжении четверти века , мысленно возвращаясь к событиям кануна Великой Отечественной войны, писал, что нарушение органической взаимосвязи политики и разведки ведет к тяжелым и непредсказуемым последствиям. «Об этом убедительно свидетельствует опыт предвоенного периода (1938–1941), когда руководство страны, по существу, игнорировало данные разведки о надвигающейся угрозе безопасности СССР, так как они не соответствовали утвердившимся тогда политическим установкам и субъективным оценкам Сталина и его окружения…»
Забвение прошлых ошибок для такой великой страны, как Россия, а также ее роль в современном и быстро меняющемся мире, особенно в эпоху ракетно-ядерного оружия, многократно усиливают значение достоверной и своевременной разведывательной информации и ее всесторонней, объективной оценки.
Также необходимо отдать должное подвигу героям «невидимого фронта»: Рихарду Зорге, («Рамзай»), Ильзе Штёбе («Альта»), Арвиду Харнаку («Корсиканец»), Харро Шульце-Бойзену («Старшина»), Шандору Радо («Дора») и многим другим героям-разведчикам, которые первыми вступили в борьбу с немецким фашизмом и первые предупредили руководство СССР о надвигающейся угрозе нападения Германии.
Гитлер назвал советских разведчиков врагами рейха и назначил меру наказания: для женщин – гильотина, для мужчин – виселица. Всего только в рамках операции, которой гестапо присвоило название «Красная капелла», в Германии и на оккупированных территориях было репрессировано 129 разведчиков и их помощников, из которых 49 были казнены. Вечная им память от благодарных потомков.
Автор: Валерий Калинин, капитан 1-го ранга в отставке, НГ-НВО
