Обманом на защиту Зимнего дворца
Парад ударниц женского батальона 24 октября 1917 года на Дворцовой площади принимали члены Временного правительства во главе с А. Керенским. Все прошло гладко, и батальон по завершении мероприятия отправился на Финляндский вокзал. Однако по распоряжению Керенского 2-я рота осталась на площади у Зимнего дворца. Как объяснили, им было поручено доставить бочки с бензином с завода Нобеля, поскольку рабочие отказались это сделать.
Оставшиеся на Дворцовой площади женщины-доброволицы 2-й роты ППЖБ оказались среди защитников Зимнего дворца в результате откровенного обмана со стороны Временного правительства и военного руководства. Конечно, в тот момент они еще этого не знали. И, как их учили, добросовестно и безропотно исполняли приказы и распоряжения начальства. Этого требовала и принятая ими 8 сентября военная присяга на верность Временному правительству.
Командиру роты поручику В. Сомову было приказано направить доброволиц для разведения мостов: Николаевского – полвзвода, Дворцового – полвзвода и Литейного – взвод. Главная задача заключалась в том, чтобы отсечь рабочие кварталы от Зимнего дворца. Однако выполнить приказ даже при поддержке юнкеров не удалось. Почти все мосты были захвачены восставшими.
После этого все ударницы были размещены по периметру зоны обороны дворца. Часть из них оказались на баррикадах, возведенных юнкерами перед входом в Зимний. Другие были размещены на иных опасных участках, где надо было сдерживать наступающих. Наиболее подробно все произошедшее с 24 по 26 октября описала в своих воспоминаниях в сборнике «Доброволицы» младший унтер-офицер М. Бочарникова. Она в ту пору была командиром 4-го взвода именно той 2-й роты, оказавшейся в центре событий. Определенную ценность имеет и тот факт, что Мария также входила в состав ротного комитета и была более информирована, чем другие ударницы. Однако надо иметь ввиду и тот факт, что она практически все время находилась вместе со своим взводом в составе своей полуроты. О том, что происходило на других участках обороны дворца, где тоже были задействованы доброволицы из других взводов их роты, она знала лишь по рассказам других людей. Загадкой остается и заголовок ее воспоминаний: «В женском батальоне смерти. 1917-1918». Причем тут упоминание «батальона смерти», когда, как известно, их воинская часть называлась «1-й Петроградский женский батальон»? Не было в его названии и слова «ударный», хотя женщин-солдат чаще всего в то время называли ударницами.
Женский батальон был 4-ротного состава. По военной практике того времени, пехотная рота обычно состояла из 4-х взводов, которые попарно составляли две полуроты. Так, 1-й и 2-й взводы входили в 1-ю полуроту, а 3-й и 4-й взводы составляли 2-ю полуроту. Возглавлял полуроту один из обер-офицеров роты. Во 2-й роте женского батальона полуротами командовали поручики Верный и Подременцев.
В ночь на 25 октября доброволицы уже знали, что их оставили для защиты Временного правительства. В тревожном напряжении прошла ночь в дворцовых покоях. Дремали, сидя на полу и не выпуская винтовок из рук. Ряды защитников стали редеть. Ушли казаки. Следом покинули свои позиции вместе с пушками юнкера Михайловского артучилища. Затем защитники Зимнего дворца лишились нескольких броневиков, которые угнали ушедшие с позиций самокатчики. Около 9 часов вечера 25 октября поступил приказ женскому батальону выйти из дворца и занять оборону на баррикадах. Позже, уже ближе к полуночи, когда восставшие проникнут на верхние этажи дворца через помещения госпиталя, пройдут по чердакам и через служебные входы, сопротивление станет бессмысленным.
Доброволицы сложили оружие в числе последних
Однако оставшиеся на своих позициях юнкера и ударницы держались стойко. «Рота Женского ударного батальона, отбивая твердо ногу, как на учении, – вспоминал один из защитников дворца юнкер 2-й Петергофской школы прапорщиков К. де Гайлеш, – идет занимать позицию на Миллионной улице около Эрмитажа». Видимо, юнкер в своих воспоминаниях «Штурм Зимнего дворца» ошибался, оценивая численность марширующих ударниц как роту. Для блокады одной улицы требовалось гораздо меньшее число доброволиц. Однако это направление считалось одним из самых опасных в обороне дворца. Женский батальон отбивает там наседающих преображенцев и павловцев и по–прежнему держит подступы к дворцу со стороны Миллионной улицы. Некоторые из очевидцев отмечали, что там были устроены баррикады из поленниц дров, за которыми укрывались защитники дворца.
Из воспоминаний участников тех событий и по сведениям из открытых источников можно сделать вывод о том, что, в буквальном смысле слова, речь шла не о штурме, а о захвате Зимнего дворца вооруженными солдатами, матросами и красногвардейцами. Видимо, поэтому примерно до 1927 года сами большевики часто называли события осени 1917 года не революцией, а октябрьским переворотом. Весь процесс захвата дворца, как символа прежней власти, активно осуществлялся, как минимум, четырьмя волнами приступа восставших, начиная с вечера 25 октября, и завершился ночью 26 октября арестом министров Временного правительства и прекращением сопротивления защитников дворца.
Следует отметить, что практически все защитники Зимнего дворца отмечали нерасторопность и крайнюю неорганизованность в действиях начальника обороны П. Пальчинского в период 24 и 25 октября. В своих записках, хранящихся в ГАРФ, он, возможно, в свое оправдание, указал на причины, препятствовавшие успешной обороне дворца. Отсутствовал план дворца, а разобраться в короткий срок с расположением более 1500 помещений не представлялось возможным. Отсутствовали продовольственные запасы, рассчитанные на такое количество защитников. Растерянность офицеров и неуверенность действий юнкеров вели к падению боевого духа. Ожидаемое подкрепление из фронтовых частей в столицу так и не прибыло. Не помогло и спешное назначение новым руководителем обороны начальника Школы прапорщиков инженерных войск полковника А. Ананьева. Время было безнадежно упущено.
Примерно в 9 часов 40 минут вечера раздался выстрел сигнальной пушки Петропавловской крепости, а следом выстрелил холостым снарядом крейсер «Аврора». Это стало сигналом для восставших. Спустя примерно 20-30 минут они пошли на 2-й приступ, но и эту атаку защитники дворца отбили. Доброволицы, верные присяге, вступили в свой первый бой не на фронте, а в центре столицы России.
Бочарникова позже вспоминала: «этот первый бой, который мы вели в абсолютной темноте, без знания обстановки и не видя неприятеля, не произвел на меня должного впечатления. Было сознание какой-то обреченности. Отступления не было, мы были окружены. В голову не приходило, что начальство может приказать сложить оружие. … Смерть нас не страшила. Мы все считали счастьем отдать жизнь за Родину».
В 11 часов вечера вновь начался артобстрел. Силы были не равные. Спустя время это поняли все руководители обороны окруженного дворца. «Женскому батальону вернуться в здание!» – пронеслось по цепи. Заходим во двор, – вспоминала младший унтер-офицер Бочарникова, – и громадные ворота закрываются цепью. Я была уверена, что вся рота была в здании». В это время вернулся ротный командир и сообщил, что Зимний дворец захвачен и приказано сдать оружие. Как видим, ударницы 2-й полуроты сложили оружие в числе последних защитников Зимнего после 11 часов вечера 25 октября. Это подтвердил в своих воспоминаниях «В Зимнем дворце 25-26 октября 1917 года», опубликованных в журнале «Былое», бывший министр юстиции Временного правительства П. Малянтович. «Кто-то вошел, – писал министр, – и доложил: женский батальон ушел; сказали: «наше место на позициях, на войне; не для этого дела мы на службу пошли». Стрелка часов приближалась к полночи. Правда, не совсем понятно, кто именно из ударниц, с каких позиций, откуда и куда ушел, если в это время 2-я полурота находилась внутри дворца.
В разных источниках можно прочесть, что ударницы покинули свои позиции даже раньше – в период с 7 до 10 часов вечера, что не соответствует уже известным фактам. Хотя надо отметить, что отдельные группы доброволиц на других участках обороны, вполне возможно, вынуждены были в силу обстоятельств сдаваться и раньше общей капитуляции.
Восставшие разными путями уже проникли во дворец. Ими были заняты нижние этажи дворца и помещения со стороны Эрмитажа. Ввиду бессмысленности дальнейшего сопротивления, министры Временного правительства приняли решение о сдаче дворца и прекращении вооруженного сопротивления. Но сдались лишь те, до кого это распоряжение было доведено. Многие же оставались в неведении и продолжали еще в течение долгого времени свой безнадежный бой с многократно превосходящими силами мятежников.
Сутки в солдатской казарме под арестом
Много лет спустя Бочарникова узнала, что команда на отход внутрь дворца не была доведена до другой полуроты, которая обороняла входные двери во дворец. Доброволицы там держались до последнего, даже когда все вокруг уже сложили оружие. Дальнейшая их судьба до сих пор остается загадкой. Не было их и среди арестованных ударниц во главе с поручиком Подременцевым, размещенных позже в казармах Гренадерского полка. Что еще более удивительно, когда 2-я полурота спустя сутки вернулась в лагерь в расположение своей роты, доброволиц 1-й полуроты там не оказалось. Не вернулись они в Левашово и в последующие дни. Ведь когда 29 октября красногвардейцы разоружали доброволиц 2-й роты на месте дислокации, их было всего 150 человек. Это при том, что, по разным данным, численность арестованной в Зимнем дворце только 2-й полуроты составляла от 130 до 141 человека. Иными словами, в Левашово в конце октября 1917 года фактически находилась только одна полурота 2-й роты женского батальона.
Утром 27 октября в расположение 2-й роты самостоятельно пришли ее командир поручик Сомов и возглавлявший 1-ю полуроту поручик Верный. Но и после этого ситуация с другой полуротой не прояснилась. Странно, что их судьбой никто не озаботился и не было даже попыток их поиска. Нет упоминаний о том, что роту только что вышедшую из боя и понесшую серьезные потери посетил командир батальона штабс-капитан Лосков. Не проявляли к боевым подругам даже чувства женской и воинской солидарности доброволицы других рот женского батальона. Они засели на занимаемых их ротами соседних дачах и не интересовались судьбой других ударниц. Это свидетельствует о том, что уже в это время женский батальон утратил свою боеспособность и боевой дух.
Оценки действий ударниц разнятся
Анализируя приведенные свидетельства и другие сведения, находящиеся в открытом доступе, можно выделить несколько, порой, прямо противоположных, описаний очевидцев участия доброволиц в защите Зимнего дворца. Одни утверждают, что ударницы держались до конца, выполняя свой воинский долг. Они сохранили верность присяге и сдали оружие только по приказу начальства. Другие приводят доводы в пользу того, что они сдались сами сразу после того, как ушли казаки и юнкера-артиллеристы, воспользовавшись начавшимся штурмом дворца. Есть и точка зрения, что рота женского батальона разбежалась при первых выстрелах наступающих. Этот вариант, видимо, был выбран в качестве наиболее приемлемого ответа на вопрос об участии ударниц женского батальона в защите Зимнего дворца. Так родился советский миф о «бочкаревских дурах», долгие годы входивший в официальную историографию октябрьских событий.
На наш взгляд, перечисленные выше варианты – это не разные версии одного и того же события, а лишь отдельные примеры, возможными очевидцами которых были конкретные люди. Дело в том, что батальон был распределен по контуру и секторам обороны дворца, порой, на значительных расстояниях друг от друга. Следовательно, доброволицы выполняли поставленные задачи, скорее всего, группами разной численности.
И эти группы могли демонстрировать как беспримерную храбрость и верность воинскому долгу, так и малодушие, подкрепляемое ощущением смертельной опасности и страха за свою жизнь. Человеческий фактор по-разному проявляется в различных опасных и нестандартных ситуациях. А революционные события, как показала история, движутся стихийными действиями больших масс людей с мало предсказуемыми последствиями.
Продолжение следует…
Автор: Михаил Сухоруков
Использованы фотографии: Commons.wikimedia.org
