Санаторно-курортный побор

25 руб. курортного сбора при средней зарплате рабочего 30-50 руб. в месяц должен был заплатить в 1928 году любой гражданин СССР, который не мог доказать свою принадлежность к пролетариату или свободным профессиям. Такого налога, возобновление которого недавно одобрил президент РФ Дмитрий Медведев, в Российской империи никогда не существовало, и в Советском Союзе 1920-х годов вместе с несоразмерной платой за лечение в санаториях он вызывал возмущение всех граждан. Однако Наркомздрав и власти курортных городов доказывали, что лечиться даром — это даром лечиться, и ссылались на богатейший опыт Европы, где подобные сборы существовали с 1507 года.

Русский недобор

Курорты западной части Европы вели свою историю со времен эллинов и римских патрициев и на протяжении веков славились комфортом и благоустроенностью. Первые российские курорты, как морские, так и у источников минеральных вод, появились на Руси лишь во времена Петра I, а в популярные места отдыха и лечения начали превращаться лишь столетие спустя, в начале XIX века.

Вот только, за малым исключением, они продолжали оставаться местами, где времяпровождение можно было без преувеличения считать экстремальным туризмом. В Крыму долгое время не существовало дорог, по которым можно было бы передвигаться, не испытывая колоссальных неудобств. А на самом популярном курорте у источников — на Кавказских Минеральных Водах — быт отдыхающих, мягко говоря, оставлял желать много лучшего.

При этом до середины XIX века, несмотря на многие неудобства и дороговизну, русские курорты не испытывали недостатка в отдыхающих, поскольку выезд за границу был связан с еще большими неудобствами и затратами. Разрешение на поездку приходилось испрашивать у вышестоящего начальства, но и после получения согласия мытарства отнюдь не заканчивались. С тяготами и лишениями приходилось получать заграничный паспорт, внося при этом весьма приличные деньги в качестве сборов и залогов. Поэтому отдых в своем отечестве нередко оказывался меньшим из двух зол.

Но как только вслед за освобождением крепостных крестьян Александр II даровал своим подданным свободу выезда за границу, у отечественных курортов начались серьезные проблемы с привлечением отдыхающих и, соответственно, с доходами. Правительство империи принимало разнообразные решения для поддержания и спасения отечественных мест отдыха и лечения. Казенные курорты, включая Кавказские Минеральные Воды, курорт в Старой Руссе и многие другие, начали передавать в руки частных арендаторов. Но ничего хорошего из этого не получилось, и большую часть договоров аренды пришлось расторгать. В докладе министра земледелия и государственных имуществ империи А. С. Ермолова о курортах говорилось:

“Воды же, остающиеся в частных руках и сданные хотя бы с субсидией от правительства, находятся в самом жалком положении, контрактные условия в большинстве не исполняются, арендаторы преследуют только цели возможно быстрой наживы, старые устройства разрушаются, новых не возводится”.

А начальник Главного курортного управления Наркомздрава РСФСР Е. Г. Могилевич в 1925 году констатировал:

“Из частного заведывания арендаторов в казенное управление Кавк. Минеральные воды перешли в 1883 г., Старорусские в 1870 г., Сергиевские — в 1899 г. Липецк в 1823 г. был в заведовании города, потом акционерной компании, затем опять в заведовании города и в совершенно расстроенном состоянии был взят в казенное управление в 1891 году и т. д.”.

В итоге подавляющее большинство отечественных курортов обеспечивалось всем необходимым за казенный счет.

“До 1901 года,— писал Могилевич,— курорты всецело жили на средства казны, которая получала все эксплуатационные доходы и по сметам отпускала нужные средства как для эксплуатации, так и для строительства”.

А поскольку расходы почти всегда превышали доходы, был придуман способ перевода курортов на бездефицитную смету — с помощью эксплуатации прилегающих к курортам территорий:

“Курорты не платили никаких государственных сборов и налогов. Кроме того, в пользу курортов был предоставлен ряд оброчных статей, главным образом в пределах территории, входившей в округа охраны. Доходы от разработки лесов, сдачи в аренду земельных участков, каменоломен и других статей сыграли значительную роль в деле благоустройства курортов”.

Принимались и другие меры. С 1901 года, к примеру, правительство начало переводить курорты с полного казенного содержания на частичную самоокупаемость. Но и из этой попытки ничего путного не получилось. Казна продолжала тратить огромные средства для поддержания курортов в более или менее приличном состоянии, причем суммы выплат постоянно росли. Если в 1898-1909 годах на четыре основных курорта с лечением минеральными водами было выделено более 6 млн руб., то за 1910-й — уже 1 млн 145 тыс. руб. А в 1912-1914 годах только на одни курорты Кавказских Минеральных Вод казна потратила около 2 млн руб.

Но, несмотря на все затраты, никому в российском правительстве не приходило в голову решить проблему с помощью взимания с приезжающих на отдых какого-либо курортного сбора. Ведь все понимали, что в этом случае конкурентная борьба с зарубежными курортами будет проиграна окончательно и бесповоротно.

Европейский разнобой

Жесткая конкуренция за русских путешественников существовала и между зарубежными курортами, прежде всего германскими, австрийскими и французскими. В русском описании французских лечебных мест, к примеру, говорилось:

“По обилию и разнообразию своих минеральных вод Франция, бесспорно, занимает первое место в мире; но в отношении организации лечебного дела и многолюдства приезжих главные чешские курорты (Карлсбад и др.), несомненно, удерживают за собой первенствующее положение над своими французскими соперниками. Самая же существенная разница между теми и другими заключается, образно выражаясь, в следующем: тогда как в Карлсбаде больному все время дается чувствовать, что он болен и приехал лечиться,— в Виши тому же больному всячески внушается, чтобы он забыл о своей болезни и мысленно отвлекся от нее чем-нибудь посторонним. Главные курорты, о которых речь идет ниже, тем не менее в лечебном отношении поставлены превосходно; их удобства жизни безукоризненны, и самое пребывание в них, при желании и сноровке приспособляться к чужой обстановке, может быть не очень дорого”.

При этом сведения о курортном сборе в большинстве путеводителей, как правило, печатались мелким шрифтом или прятались среди второстепенных сведений о курортах. И только в том случае, если курортный сбор на каком-либо курорте не взимался, это обстоятельство подчеркивалось специально. Во французском Виши, например, никаких курортных такс до Первой мировой войны не существовало.

“Ни сезонного сбора,— говорилось в путеводителе начала века,— ни билетов на право пользования питьевой водой здесь не существует. Ванны недороги. Театр в казино также очень дешев”.

Однако подобная щедрость объяснялась теми же причинами, что и отсутствие сборов на русских курортах. Власти Виши пытались увеличить поток приезжающих на свой курорт и только потому и ввели подобные льготы.

Курортный сбор на французском курорте в Контрексевиле, конкурировавшем с Виши, не отменили, но сделали таким, чтобы стимулировать развитие важной отрасли местного хозяйства — продажи минеральной воды в бутылках.

“Право пользования источниками,— сообщал путеводитель,— стоит 20 фр. в сезон. В эту плату входит собственно прием воды, доступ в парки и к играм в теннис, крокет и пр. Кроме того, этой же платой дается право приобрести ящик в 50 бут. контрексевиля за 20 фр. вместо 32 или же два ящика по 25 бут. за 10  фр. каждый вместо 17”.

Поскольку франк в 1908 году оценивался примерно в 40 коп., то цена для небогатых русских путешественников оказывалась существенной, хотя и не смертельной.

Для сравнения: квалифицированный рабочий получал тогда 40-60 руб. в месяц, министр — от 500 до 1 тыс. руб. А новинка техники того времени — аэроплан — стоил 10-12 тыс. руб.

Отцы городка и курорта Ля-Бурбуль, уступавшего по популярности Виши и Контрексевилю, назначили курортный сбор только за пользование минеральными водами и завлекали приезжающих скидками:

“За пользование водами уплачивается за весь сезон так: за Термы —12 фр., за Choussy — 10 фр. и за Mabru — 8 фр. Семействам — скидка. Ванны, души и пр. по особому тарифу”.

Похожая картина с разнообразием курортных сборов наблюдалась в Германии и Австро-Венгрии. Сравнивать цены из-за наличия во множестве существовавших тогда германских государств различных денежных единиц, курс которых постоянно менялся, довольно затруднительно, но весьма значительные различия в способах сбора курортных пошлин видел каждый отдыхающий, приезжавший на немецкие воды. В путеводителе 1877 года о сборах на прусском курорте Крейценах указывалось:

“Для пользования заведениями кургауза, Елизабетквелле и т. д. посетители вод должны предъявить карту, которая посылается больным на дом и стоит для одного лица 1 тал. 15 гр., для семейства от 2-3 лиц 2 тал. 15 грош и более 3 лиц — 3 тал.”.

В богемском Теплице (ныне в Чехии) размер курортного сбора зависел от состоятельности приезжающего:

“Размер таксы делится на 4 разряда; с достаточных посетителей берется 9 гульденов; с менее достаточных — 6 флоринов, затем 4 гульдена и наконец 1 гульден 50 кр. При этом семейство 1 класса, состоящее из одного обязанного платить 9 фл. лица, платит за двух лиц 15 фл., за трех — 21 фл., за четырех — 27 фл… Дети ниже четырнадцатилетнего возраста и прислуга освобождены от платы. Плата по таксе должна быть внесена, если посетитель вод остается более восьми дней”.

Кроме того, в Теплице взимали плату за игру местных оркестров в парках: “За музыку платят все живущие в городе больше трех дней, а именно 50 крейцеров”.

А в Франценсбаде (ныне Франтишкови-Лазне в Чехии) существовали несколько иные порядки. Там плата за музыку была дифференцированной и зависела от того, каков размер основной платы за пребывание в городе:

“Иностранцы платят таксу за музыку, распределенную следующим образом. Лица, платящие за пребывание 5 фл. 40 кр., должны вносить 3 фл. 15 кр. за музыку; платящие 3 фл. 30 кр. вносят 2 фл. 10 крейцеров. Что касается до семейств, состоящих из нескольких лиц, то вышеозначенную таксу вносит только глава семейства”.

Сколь бы разными ни были все эти правила, курортные сборы взимались с приезжих с чисто немецкой неуклонностью и пунктуальностью. В день, назначенный для платежа, на пороге номера гостиницы или снятого курортниками жилья появлялся чиновник с требованием денег. При этом городские власти для борьбы с неплательщиками время от времени прибегали к весьма жестким мерам. Об одной из них известный русский орнитолог Ф. Д. Плеске, побывавший на лечении во Франценсбаде в начале XX века, писал:

“На другой день по приезде во Франценсбад я направился в указанное мне доктором лучшее купальное заведение “Кайзербад” и сразу опешил. Располагая весьма небольшими средствами и предполагая, что первый и второй рязряд грязевых ванн, значившихся в проспекте, отличаются друг от друга лишь размерами купальных кабин и их отделкою, я пожелал абонироваться на известное число ванн 2-го разряда. Барышня, сидевшая у кассы и принимавшая заказы, под влиянием моей просьбы вспыхнула как маков цвет, спросила меня, плачу ли я курортную таксу, и, получив утвердительный ответ… мне в самой категорической форме отказала. Долго вопрос о причинах отказа мне в грязевых ваннах 2-го разряда оставался для меня тайною, но наконец и эта тайна разъяснилась… Грязевые ванны 2-го разряда лицам, платящим курортную таксу, не отпускаются, а предназначаются они исключительно для евреев, живущих вне самого Франценсбада, в местечке Шлада, и не платящих курортной таксы. Заключаются эти ванны в том, что уже использованную ванну опускают в подземелье и там за уменьшенную цену предоставляют ее во вторичное пользование еврея”.

При этом некоторые отдыхающие из Российской империи возмущались тем, что кроме курортных сборов существуют поборы, о которых они узнавали только по прибытии к месту отдыха и лечения. Так, киевлянин В. Рафальский в 1886 году описывал в газете “Киевлянин” свои самые яркие впечатления от отдыха в баварском Рейхенгале:

“Кстати о питании. В России, у нас даже в Киеве, за рубль вы получите (в клубе, например) хороший и сытный обед; здесь же за две марки вы мало получите: одну форельку с картофелем или плохенький бифштекс, а если вы закажете и то, и другое, то вот вам 4 марки, т. е. 2 рубля на наши деньги. Прибавьте сюда хлеб, одному кельнеру, другому, третьему — и выйдет уже 5. Наш один знакомый, приезжавший из Киева, сочинял особые обеды, стараясь из блюд немецких сделать нечто подходящее к нашим кушаньям; но ему эти обеды обходились в 4 р., и все-таки через час он чувствовал голод, так что через 5 дней бежал обратно в Россию”.

Однако при всем том примеру привередливого беглеца следовали не многие русские отдыхающие. Большинство из них просто переезжали на другие курорты. Причем делали это до тех пор, пока не находили что-либо подходящее по цене и качеству отдыха и лечения. Так продолжалось до тех пор, пока не началась Первая мировая война и русские страждущие не оказались отрезанными от иностранных курортов.

Сегодня это трудно представить себе, но в ходе мировой войны русским отдыхающим предлагались способы, которыми можно было добраться до любимых французских курортов. Один из путей вел через Финляндию в Швецию и далее в Норвегию, где можно было сесть на пароход, идущий во Францию. Стоил ли отдых риска утонуть после торпедирования судна, будь оно даже под трижды нейтральным флагом, рекламные проспекты не сообщали. Однако большинство подданных империи предпочитали не рисковать и принялись за освоение отечественных курортов. Теперь на них приезжало столько людей, что именно избыток клиентов, а не дефицит курортных бюджетов превратился в самую насущную проблему. Ведь, несмотря на отпускавшиеся ежегодно огромные суммы, на Кавказских Минеральных Водах по-прежнему отсутствовали питьевая вода и канализация. А на остальных курортах здания пребывали в довольно ветхом состоянии и требовали ремонта и расширения.

Как подсчитала правительственная комиссия по переустройству курортов, приступившая к работе в 1915 году, для проведения только самых основных работ требовалось не менее 7 млн руб. в довоенных ценах. А с учетом роста цен сумма возрастала более чем вдвое. Естественно, у воюющей страны таких свободных средств не нашлось, и вновь возникли самые разнообразные проекты передачи курортов в аренду, создания акционерных обществ.

Однако, пока шло долгое обсуждение, в стране случились сначала Февральская, а затем и Октябрьская революции. Власти и населению стало не до курортов, а большевистское руководство либо организовывало санатории в бывших крупных поместьях недалеко от крупных городов, либо отправляло нуждавшихся в лечении товарищей на германские курорты.

Советский полусбор

Вопрос о восстановлении отечественных курортов встал только в 1923 году, и сразу же возникла неразрешимая проблема их финансирования и снабжения. Во время многочисленных заседаний представители Наркомздрава РСФСР доказывали, что на лечение и отдых одного больного требуется не менее 3,5 руб. золотом в день. Естественно, представители Наркомата финансов, подсчитав примерную сумму расходов на отдых трудящихся, пришли в ужас и категорически отказывались платить.

Снова и снова во время заседаний межведомственной комиссии предлагались самые разнообразные решения. Так, некоторые предлагали вернуться к дореволюционной схеме и передать курортам земли вокруг них в аренду. Другим обсуждаемым вариантом стало прикрепление к курортам больших совхозов, которые снабжали бы отдыхающих всеми необходимыми продуктами. Однако в Наркомздраве знали о низкой производительности труда в совхозах и печальных результатах их работы, а потому категорически настаивали на оплате услуг курортов только деньгами, причем в твердом золотом эквиваленте.

Затем возникла идея изучить вопрос в Европе. И за рубеж отправилась группа во главе с начальником Главного курортного управления Наркомздрава РСФСР Е. Г. Могилевичем. Вернулся он твердым сторонником введения высоких цен за лечение и значительных курортных сборов с каждого приезжающего:

“Расходы городов и государства по благоустройству курортных местностей велики, и вполне понятно, что уже давно в Западной Европе пришли к выводу о необходимости привлечь приезжих на курорты к участию в этих расходах путем установления курортного сбора: в Германии Kurtaxe, во Франции — taxe de sejour. Впервые в Германии Kurtaxe была введена в 1507 г. в Баден-Бадене. В XVI веке Kurtaxe была введена в Карлсбаде, а потом распространилась и по другим курортам. Законодательное оформление этого сбора было проведено в Пруссии в 1893 г., в Вюртемберге — в 1903 г., в Саксонии и Баварии — в 1906 г., во Франции — в 1910 г., в Италии — в 1910 г., в Швейцарии — в 1911 г. Закон предоставляет право курортным управлениям и общинам взимать с приезжих специальный сбор на благоустройство местности и возведение необходимых построек общего пользования. Сбор этот не рассматривается как налог, а как сбор специального назначения. В Германии в практике имеются два вида Kurtaxe: 1) обязательный сбор и 2) курортный сбор за предоставляемые приезжим специальные услуги. Обязательная Kurtaxe взимается с приезжих — безразлично, пользуется ли приезжий курортным лечением и услугами учреждений общекурортного пользования или нет. Второй вид Kurtaxe взимается лишь при условии пользования приезжими бальнеоучреждениями, курзалом, парком и т. д. На некоторых курортах имеется даже отдельно Kurtaxe, дающая право лечения на курорте, питья воды у источников и посещения курзала, и Musikhixe, дающая право на посещение концертов. В настоящий момент в Германии на большинстве курортов введена обязательная Kurtaxe. Курорты сами устанавливают размер ставки взимаемого сбора и категории больных, освобождаемых от сбора или платящих по льготным ставкам”.

В подтверждение свое правоты Могилевич приводил цифры сбора курортных сборов по некоторым курортам. В немецком Киссингене, например, курортные таксы в 1880 году принесли 96 6960 марок, а в 1909 году — 367 874 марки. Причем во многих курортных городах сборы с приезжающих стали едва ли не главным источником дохода.

Начальник курортного главка указывал, что взимание курортных сборов в РСФСР уже происходит и нужно только придать ему организованный характер:

“Зачастую такие сборы проводятся в России, но взимаются лишь с нетрудового элемента, трудящиеся и другие категории приезжающих от них освобождаются. Таким образом, сбор установлен, но мало дает. Между тем внешнее благоустройство наших курортов требует больших средств. В поднятии благоустройства одинаково должны быть заинтересованы как курорты, так и органы местного хозяйства. Необходимо курортные сборы сделать обязательными для всех приезжающих, установив его размер соответственно составу посетителей курортов и проведя здесь классовую линию. За тех больных, которых посылают организации для лечения, сбор вносят эти организации. Расходование же курортного сбора должно быть передано специальной на каждом курорте комиссии из представителей курорта и местного Исполкома. Эта комиссия должна ежегодно устанавливать, на какие нужды расходуются эти сборы, и никоим образом нельзя их считать лишь доходной статьей местного хозяйства. Курортные местности еще так мало устроены, больные там находят так мало удобств, что на благоустройство предстоит еще долго расходоваться. Эти комиссии объединят работу курортов и местных Исполкомов в одной из важных отраслей курортного строительства, сблизят эти два органа на почве практической работы и помогут изжить те недоразумения, которые возникают на местах. При учете всех приезжих и при небольших ставках этот сбор все же даст значительные суммы. Так, при средней ставке в 2 руб., приняв число приезжих в курортные местности в 200.000, а их больше, сбор даст 400.000 руб. Статистика 1923-24 г., при несовершенности учета приезжих (во многих местах он до сих нор не введен), зарегистрировала больше 100.000 больных”.

К Могилевичу прислушались, и курортные сборы начали внедрять на курортах уже всерьез и надолго. Но начальник курортного главка начал добиваться увеличения их размера:

“В практике нашего советского курортного строительства организации курортного сбора должно быть уделено самое серьезное внимание. Не в пример Германии и Франции мы строим наши курорты в местностях, где отсутствуют основы санитарного благополучия. Наши курортные работники являются пионерами в деле благоустройства лечебных местностей. Но лечебный характер данной местности определяется не только природными лечебными факторами, но и санитарным благоустройством и благополучием ее. Работа эта колоссальная, она требует продуманного с санитарно-лечебной точки зрения плана и больших материальных средств. Местность не является курортом в полном смысле этого слова, пока она не обеспечена полностью доброкачественной питьевой водой, правильной канализационной системой; нужны рациональная планировка местности и застройка только по этому плану, санитарное оздоровление окрестности, нужны зеленые площади, благоустроенные дороги и т. д. Средства на такого рода работы не могут, не в состоянии выделить ни местный бюджет, ни местное курортное управление. Вполне справедливо к расходам в этой области привлечь все приезжее население, кровно заинтересованное в благоустройстве той местности, куда они приезжают лечиться или отдохнуть. Чтобы сбор этот стал реальным фактором в деле благоустройства наших курортов, нужно довести до минимума категории освобождаемых от уплаты этого сбора. Нужно его рационально, с учетом классовых моментов, построить, придать ему исключительно целевой характер и поставить его использование под общественный контроль”.

В итоге в правилах о курортном и прописочном сборе записали:

“На основании декретов ВЦИК и СНК больные уплачивают курортный и прописочный сборы, ввиду чего при поездке на курорт они должны иметь удостоверения с места работы о размерах заработка или надлежащие о своем соц. положении справки, определяющие размеры сборов. Больные, едущие на курорт за счет своих организаций и учреждений, должны быть снабжены соответствующими суммами на оплату сборов. При зачислении в санаторий больные вносят в контору причитающиеся с них суммы сборов наличными деньгами. Сборы ни в коем случае за счет курорта не оплачиваются”.

Размер курортного и прописочного сбора устанавливался теми же правилами:

“Ставки курсбора установлены: 1) для рабочих и служащих с зарплатой свыше 100 руб. в месяц, трудовых крестьян, ремесленников и кустарей — 2 руб.; 2) для лиц свободных профессий — 10 руб. и 3) для прочих лиц — 25 руб… Ставки прописочного сбора установлены: 1) для рабочих, служащих и крестьян и их иждивенцев — 20 коп.; 2) для кустарей и ремесленников, а также их иждивенцев — 30 коп.; 3) для всех прочих лиц — 1 руб. 10 коп. Кроме того, с амбулаторных больных (не живущих в санаториях) взыскивается сезонный сбор… Ставка сезонного сбора для трудящихся установлена в 5 руб.”.

Самыми пострадавшими в результате внедрения курортного сбора оказались крестьяне, которых не включили в довольно обширный список тех, кто освобождался от курортного сбора. Они писали в Москву, жаловались, что их обирают. Но вскоре вопрос разрешился сам собой. С учетом того что за направляемых по путевкам в санатории деньги, по сути, платило государство, этот сбор лишился всякого смысла, и после ликвидации нэпа и укрепления планового хозяйства перекладывание денег из одного государственного кармана в другой прекратилось. Временная прописка на курортах и собиравшиеся при этом небольшие сборы просуществовали до брежневской эпохи, а затем также были отменены.