Человек – песчинка в истории. Мало кому выпадает случай оставить в ней свой заметный след. Однако есть люди, жизнь которых совпадает с основными вехами российской истории. В их числе был и Владимир Алексеевич Березин. Командир звена штурмовой авиации, участник парада Победы, первый директор стадиона «Динамо», человек, стоявший в 1960 – 1970 годы у истоков создания новой системы торговли в «запасной столице» СССР – Куйбышеве – Самаре.
Так что, если отбросить в сторону разговоры о героях советской торговли, как о людях создававших систему тотального дефицита и сплошного блата, это очень много. Это было время, когда на Средней Волге появились первые специализированные магазины, крупные современные супермаркеты, заговорили о культуре обслуживания за прилавком. «Покупатель всегда прав», – внушали своим продавцам директора таких магазинов как «Океан», – »в каком бы состоянии он не находился».
И на помойках в поисках просроченных продуктов в то время, когда торговлей города Куйбышева руководил Владимир Березин, никто не рылся.
Голод и дефицит продовольствия, правда, во времена Советской власти были частыми гостями Поволжья: 1921 – 1922, 1932 – 1933, 1941 – 1943, 1946 – 1947, 1961 – 1962, 1988 и… последующие годы. Они повторялись в интервале 9 – 14 лет, и только на 18 лет во время Леонида Брежнева небогатое население СССР «вздохнуло» благодаря стабильным ценам на продукты, более-менее приличному ассортименту товаров и относительно низкой инфляции. Благодарить за это, думаю, следует не марксизм-ленинизм, а конъюнктуру мировых цен, отраслевых топ-менеджеров, региональных руководителей и организаторов советской торговли, особенно тот руководящий состав, который пришел за прилавок после Великой Отечественной войны.
Поколение победителей, людей с особой энергетикой и своим кодексом чести. Потом они стали жертвами большой политики, когда их отдавали на расправу толпе для пропагандистских целей. В реальности десятки и сотни тысяч людей, работавших в системе советской торговли, чьи имена безымянны, были перед обществом не виноваты. Они работали на пределе своих возможностей в той системе распределения, которая существовала в советские времена. Официально им было даже запрещено иметь дачи в более-менее престижных местах, капитальные гаражи, хотя все это могли себе позволить рабочие оборонных заводов.
Громадная роль в создании и становлении советской торговли принадлежит и Анастасу Микояну, руководившему наркоматами торговли, пищевой промышленности и внешней торговли. Это был топ-менеджер мирового уровня, умевший договариваться со всеми и фактически с нуля, построивший в СССР перерабатывающую промышленность.
Кроме голодных лет цикличность наблюдалась и во взаимодействии советской торговли с силовиками. Конфликт этих структур продолжался на протяжении всей истории СССР и заканчивался масштабными репрессиями торговых работников в 1947 – 1953 и 1978 – 1983 годах. После временных побед силовиков потом происходил «откат» – советскую торговлю спасало то, что она умела договариваться с властью, и всегда была встроена в систему международных экономических связей, без которых рацион питания и гардеробы граждан Советского Союза были бы гораздо скромнее. Одновременно с зачисткой торговли всегда проходили зачистки правоохранительных органов по мотивам коррупции.
Большинство руководителей советской торговли Куйбышева уже ушли с чистой совестью на пенсию. Некоторых из них можно было в начале 2000-х годов увидеть за прилавком на «птичьем рынке», где они торговали рыболовными снастями. Кто-то из бывших сотрудников специализированных торгов трудился на рабочих должностях в котельных. Кто-то пропал. Когда же в октябре 2002 года хоронили бывшего руководителя объединения «Росторгодежда» Вячеслава Чистика, все было очень скромно, что вызвало удивленные реплики журналистов самарской прессы делового формата.
Все это опрокидывает (имевший хождение в 1970-1980 годах) миф о баснословных капиталах, накопленных людьми этой профессии в коммунистическую эпоху.
Пропагандистские штампы об изначальной порочности системы советской торговли хороши только в телероманах для домохозяек, а нас интересует реальная история, герои которой отдали много сил для того, чтобы современный сервис Самары начинался не с нуля. Между тем, история постепенно стирает из памяти многие фамилии торговых работников, раскрученные в свое время бренды. При подготовке этого материала автор позвонил в ресторан Джин-Джу ТОО «Бочонок» и поинтересовался судьбой прежнего директора. Как оказалось, про эту женщину, много сил отдавшую становлению региональной торговли, там ничего не знают. Обидно.
Нет у бывших сотрудников самарских специализированных торговых объединений, универмагов, универсамов, салонов, продовольственных и промтоварных магазинов, работавших в 1960 – 1990 годы, и связи на сайте odnoklassniki.ru. Эти предприятия советской торговли и сервиса как бы бесследно канули в лету. Сами люди, работавшие в них, зарегистрированы на odnoklassniki.ru. как выпускники торговых училищ, Куйбышевского техникума советской торговли, филиала заочного института советской торговли, а не как работники торговых предприятий.
О своей бывшей работе они, может быть, не хотят вспоминать, а, может быть, судьба так разметала этих людей в 1990 годы – во время первого этапа приватизации, рейдерских захватов магазинов Самары, «коммерциализации» человеческих отношений.
Их личная судьба – это предметный урок будущим поколениям в России. Рыночные реформы 1990 годов перевернули жизнь тех людей, которые в 1960-1980 годах, по мнению обывателей и навязанным стереотипам, казалось, больше других готовы к смене социально-экономической формации. Вышло все наоборот. В новой реальности большая их часть оказалось невостребованной, а топ-менеджерами стали комсомольские и партийные работники, сотрудники силовых ведомств, криминальные авторитеты, люди, которые до перестройки и не помышляли заниматься продажами, а сейчас владеют не одним интернет магазином женской одежды… Всего же сегодня в торговом секторе Самары занято около 25 процентов трудоспособного населения города.
Еще в Самаре были востребованы опыт и умения, накопленные «теневым» бизнесом в 1941-1950-х годах. Они оказались гораздо важнее, чем те капиталы, которые еще в советское время были конвертированы тузами «черного рынка» в золото, драгоценности и антиквариат.
Взаимоотношения с органами власти, криминалом, представителями силовых ведомств, искусство пропагандистских манипуляций – все это не потеряло свою ценность и спустя полвека после начала Великой Отечественной войны, в ходе которой появился слой подпольных миллионеров. Людей делающих бизнес при любых обстоятельствах, умевших находить общий язык даже с офицерами из сталинского ГУЛАГа.
Исправить недостаточные знания об истории развития торговли в Самаре, один автор не смог. Однако поднять историю сотен магазинов и десятков торгов, тысяч людей, занятых в них, можно сообща, если ветераны торговли, люди, отвечающие за сбыт на предприятиях легкой и пищевой промышленности Самарской области, организации предпринимателей, профсоюзные деятели, да и просто потребители добавят свои воспоминания в авторское расследование «Самарская торговля: от Берии до Горбачева».
Глава1 Поволжская «Одесса»
Будущий создатель торгового Куйбышева Владимир Березин вырос в Москве. Учился в школе вместе с будущим напарником первого космонавта Юрия Гагарина – летчиком-испытателем Владимиром Серегиным. А в 1940-м Березин и Серегин махнули в Тамбовское летное училище ГВФ (Гражданского воздушного флота), созданное в 1931 г. Хотя Березин мог в любой столичный вуз пойти без экзаменов – десятилетку он закончил с отличием. Но ребят манила романтика неба. Потом была эвакуация училища в 1941 году в узбекскую голодную степь и поселок Волгарь (Кряж) под Куйбышевом.
На Средней Волге Владимира Березина готовили на должность командира боевого авиационного звена. На полигоне в Черноречье он стрелял и бомбил учебные цели, наблюдал с небес стоящий над Безымянкой дым заводов и лагеря, окружавшие «запасную столицу» СССР. На Кряжу весной 1942 года в части № 743 военно-строительного отдела НКВД работало около 1500 бывших польских граждан, находившихся на положении интернированных. Там же, на Кряжу, находилась и тюрьма, в которой периодически содержались задержанные иностранцы, приезжавшие в посольства, расположенные в областном центре.
Иногда курсантам удавалось вырваться на танцы и в сам Куйбышев, например, в клуб им. Ф. Дзержинского. Куйбышев, каким его увидел в то время Владимир Березин, был очень разноликим, многонациональным городом, Поволжской «Одессой», мегаполисом социальных контрастов.
В Куйбышеве 1941 года подавляющая часть населения, включая заключенных и подростков, работала на оборонных предприятиях и в строительстве, хронически недоедала. Но с осени 1941 года в городе появились и те, кто зарабатывал спекуляцией на таких дефицитных товарах, как продукты и мыло. Этим активно промышляли дети и некоторые жительницы поселков Запанской и Кузнецова, не заработавшие во время войны ни одного дня трудового стажа. В спекуляции также обвиняли попавших в Куйбышев в 1941 году поляков, евреев и сотрудников дипломатических миссий.
Иногда у спекулянтов что-то покупали и простые куйбышевцы, получавшие с 1 ноября 1941 г. продукты по карточкам по нормам, установленным практически по всей стране (в Москве и Ленинграде они были введены уже 18 июля):
– Работники оборонных предприятий, в частности, получали в месяц мясо и рыбу, вместе взятых, – 2200 грамм, масла и жиров – 600, круп и макаронных изделий – 1500. Хлеба работникам военных заводов полагалось 800 граммов в день. Рабочим и инженерам других предприятий промышленности, транспорта и связи эта норма уменьшалась на 300-400 граммов. Служащие получали еще на 200-300 граммов меньше, а иждивенцам и детям полагалась только треть нормы от первого списка. Молоко засчитывалось в норму жиров. Отпуск яиц производился только детям и нуждающимся в диетическом питании – по разовым талонам.
Купить хлеб и другие продукты можно было только в том магазине, где были прикреплены соответствующие карточки.
В реальности у некоторых подростков, работавших на заводах, не хватало денег и на приобретение товаров по карточкам, а из-за постоянного дефицита продуктов люди часто получали в полтора-два раза меньше объявленной нормы. Это происходило и из-за работы карточных и контрольно-учетных бюро. Хотя они работали безупречно, иногда в них возникала система «теневого перераспределения». Так, в октябре 1943 года была осуждена группа лиц в карточном бюро Центрального района Сызрани. «За фабрикацию документов и хищение карточек на продукты и промтовары судебная коллегия облсуда приговорила главного участника Рывкова к расстрелу, остальных членов шайки – к лишению свободы на сроки от 3 до 10 лет».
Всего же в Куйбышевской области, из всех возбужденных аппаратом БХСС уголовных дел, около 20-30 процентов были связаны со злоупотреблениями с продовольственными карточками.
По карточкам буханка ржаного хлеба стоила 15 рублей, а на рынке – около 160 руб. (цена весны 1943 года), и люди были вынуждены иногда прикупать продовольствие и мыло на рынке втридорога. Деньги можно было заработать, продав на рынках книги (их скупали библиотеки эвакуированных в Куйбышев заводов), одежду, ювелирные изделия, антикварные вещи и валюту.
Молодежь завода №18, в их числе был и будущий руководитель Куйбышева в 1960-1970 годах Алексей Росовский, перед рабочей сменой осенью 1941 года с утра покупал на рынке у железнодорожной станции «Пятилетка» кружку парного молока. Его привозили из пригородных поселков Зубчаниновка и Смышляевка. Молоко пили с кусочком хлеба, выдаваемым по карточкам. Там же было можно купить махорку. Стакан – 50 рублей. Еще на рынке продавали кусочки хлеба, поношенную одежду и даже школьные учебники. Одежду не только продавали, но и с доплатой меняли на более подходящий размер. Сам Росовский вспоминал, что рынок работал только до зимы 1941 года, однако историк Вячеслав Парамонов установил, что «желание ретивых администраторов ограничить в Куйбышеве цены на мясо в конце октября 1941 г. уровнем в 18-23 руб., вместо сложившегося уровня в 45 рублей, привело к уменьшению числа торговцев на рынке. Они торговали мясом, молоком, яйцами, картофелем рядом с домом». У молодого Росовского, занятого на авиационном заводе по 10-12 часов, не было времени на поиски продавцов и покупки.
На зиму 1941 – 1942 гг. пришелся и пик смертности от голода среди заключенных Безымянлага, строивших авиационные заводы. Не лучше обстояло дело и на заводах. Как вспоминал потом Алексей Росовский, – «Многие заводчане из-за полуголодного существования хотели сбежать с предприятия и пойти в армию. Но у всех, кто поступал сюда работать, отбирали паспорта… Хотел убежать и я».
Война резко обесценила деньги и поэтому люди стремились превратить их в золото и драгоценные изделия. Уже в самом начале войны заметно активизировалась деятельность валютчиков. Цена золотого червонца царской чеканки на черном рынке увеличилась по сравнению с довоенным временем в 10-30 раз. В то же время беженцы и нуждающиеся люди были вынуждены продавать принадлежащие им ценности значительно дешевле их фактической стоимости. В городах, где находились иностранные миссии (к их числу относился и Куйбышев), появились целые группы скупщиков золота.
В конце 1941 года для скупки золота, антиквариата и драгоценностей у эвакуированных (среди которых были бывшие граждане Румынии, Польши, Прибалтийских государств) ювелирторг Куйбышева был усилен фронтовиком, старшим лейтенантом Виктором Зиборевым, имевшим финансовое образование, а группу руководства, работавшую до него, посадили за махинации. На них часто попадалась «оценка» в скупках «Ювелирторга». Она умышленно делала пересортицу золотых монет (царских червонцев и динаров), бриллиантов, занижала стоимость ювелирных изделий, приносимых на комиссию, затем сама же их покупала и тут же перепродавала либо спекулянтам, либо через подставных лиц в ту же скупку или «Торгсин». Отдельные ювелирные изделия были на руках и горожан. Так, историк Вячеслав Парамонов установил, что «в городе Куйбышеве 19 июня (1941 года, – авт.) в сберкассах было выдано около 60 тыс. руб., 20-го – 38 тыс., 21-го – 60 тыс., 22-го – 286 тыс., 23-го при условии выдачи в одни руки 200 руб. было взято 360 тыс. руб., 24-го – 375 тыс. руб. … В такой обстановке стало затруднительным удержать что-либо на прилавках магазинов. В большинстве магазинов стало невозможно купить ювелирные изделия…».
Главная контора «Ювелирторга» находилась в центре Безымянки, ул. Победы 105 (в месте, где впоследствии располагался магазин канцтоваров). Здесь находились оценщики и ювелиры высокого класса. За ними приглядывал особый уполномоченный НКВД.
В годы войны в Ташкенте находилась всесоюзная «черная золотая биржа». Спекулянты Куйбышева, из-за многократной разницы в ценах на продукты между Ташкентом и центром России, были на постоянной связи со столицей Узбекистана по железнодорожной ветке, проходившей через узловую станцию Кинель. Золото было оборотным материалом, легко конвертирующимся в дефицитные продукты и товары, продажа которых на рынках Куйбышева стала одним из наиболее привлекательных видов теневого бизнеса в годы войны. Как отмечал в дневниках писатель Всеволод Иванов, именно в хлебный Ташкент перебралась группа творческих деятелей, первоначально эвакуированная в Куйбышев: семьи Петрова, Гусева, Финна, Кирсанова. Тот же Иванов отмечал, что в октябре 1942 года килограмм риса в Средней Азии было можно купить за 75 руб.
Проблему острого товарного дефицита могли бы частично снять новые предприятия. В мае 1942 года в Куйбышеве на базе оборудования эвакуированных парфюмерных заводов Гомеля и Ленинграда, на территории бойни в Запанском, где имелись натуральные жиры, заработал отравлявший окрестный воздух парфюмерный комбинат (ароматических добавок еще не было), хозяйственное мыло в основном шло на фронт, а городе по-прежнему было дефицитом. Рабочие, прибывшие на комбинат из Николаева, Ленинграда и Людиново, не имели связей в городе. Для рынков его варили частники, а на авиационных заводах изготавливали сами, используя для этого сальные обрезки с кожевенных заводов, шквару с колбасных фабрик, шерстяной и валяльный жир. Хотя «клейменное» мыло комбината можно было купить у спекулянтов.
Также дело обстояло и с продукцией табачной фабрики, открытой в 1942 году в Куйбышеве на базе оборудования фабрики «Дукат», эвакуированной из столицы. Фабрика сначала появилась напротив Жигулевского Пиво-безалкогольного завода, на Ульяновском спуске, а потом переехала на 5 проезд, в район современных улиц Аврора – Дыбенко.
Вот как описывал торговлю в годы войны, находившийся в это время в СССР, лауреат Нобелевской премии мира Менахем Бегин:
– В Советском Союзе имеются спецторг, военторг, колхозный рынок и общий рынок.
Само название «спецторг» говорит о его особенности… Эта сеть магазинов является собственностью Наркомата внутренних дел. Ни один человек, если он не сотрудник НКВД … не имеет права покупать в магазине спецторга. В этот магазин не может попасть ни высокопоставленный правительственный чиновник, ни ответственный партийный работник, ни высший офицер армии. Только сотрудники НКВД и члены их семей. В трудные военные годы, когда советские люди буквально умирали от голода, стойко и мужественно перенося все лишения, офицеры НКВД выносили из магазинов спецторга белый хлеб, масло, мясо и всякое другое добро. Часть этих продуктов непременно попадала на… черный рынок. Некоторые из «стражей революции» не прочь подзаработать…
В военторге, предназначенном только для военнослужащих, тоже имеются товары, которых простые граждане в глаза не видят. Черный рынок частично существует и за счет военторга.
Свободный колхозный рынок открыт перед всеми гражданами. Здесь можно достать различные продукты питания. Иногда муку, иногда овощи и фрукты с приусадебного участка колхозника. Зато цены здесь в несколько раз выше государственных. Не каждый рабочий может себе позволить делать покупки на колхозном рынке, особенно в период, когда цены на товары беспрерывно растут — то из-за сниженного предложения, то из-за повышенного спроса, вызванных войной, массовой мобилизацией и наплывом беженцев.
Для простых смертных — рабочих и людей умственного труда — существует обычная сеть магазинов, в которых очень мало, что можно купить по дешевым государственным ценам, в основном хлеб.
Итак, верх социальной пирамиды в России — это НКВД с его спецторгом; в самом низу — серая масса трудящихся; на промежуточных ступенях — партийные и правительственные работники. Деление общества, с точки зрения снабжения основными продуктами, пожалуй, является основным и решающим. У каждого слоя свой рынок, у каждого класса — свои привилегии…
