«Зачислен шофером 1-го класса на автобазу № 2 МГБ СССР» – с этой скромной записи 1951 года в трудовой книжке началась работа Владимира Андреевича Рыжикова в недрах спецслужбы.
…Когда молодой водитель за компанию с другом пошел устраиваться в секретное ведомство, он и предположить не мог, что вскоре начнет служить в легендарном ГОНе – гараже особого назначения – и окажется в непосредственной близости к партийным «небожителям». Приятеля, кстати, на работу не взяли: анкета подкачала. Его отец числился пропавшим без вести, а к таким советская власть относилась с недоверием. Зато Владимира Андреевича с его кристально чистой биографией, шоферским стажем (возил начальника погранотряда) и плакатно-мужественным лицом приняли. Сначала он работал во «второй» колонне гаража особого назначения – возил жен партийно-правительственной элиты, а затем перешел в основной состав. Ему доверили жизнь и здоровье руководства страны.
Жданов, Шверник, Ворошилов, Кунаев, Машеров, Устинов – какие только высокопоставленные персоны не сидели за его спиной. Но главным своим пассажиром Владимир Рыжиков считает Юрия Владимировича Андропова. Тринадцать с половиной лет он был личным шофером председателя КГБ. Вот Леонида Ильича обслуживать не пришлось. Правда, с генсеком у Владимира Андреевича сложились особые отношения. Поскольку и Брежнев, и Андропов жили в доме № 26 на Кутузовском проспекте, встречи с Леонидом Ильичом случались довольно часто. Оглядываясь на окна своей квартиры, генеральный секретарь подходил к знакомому шоферу: «Дай закурить!» – и тут же устраивался с сигаретой в машине, чтобы не увидела жена. Виктория Петровна запрещала своему сановному мужу дымить. Когда Леонид Ильич болел, на дачу к нему не пускали никого, кроме Андропова. Там пациент номер один выискивал глазами Рыжикова и, улучив момент, «стрелял» у него сигарету. «Постой рядом, – доверительно понижал голос Брежнев, – а я покурю», – и прятался за широкой спиной водителя.
Выбор личного шофера сильно зависит от психологической совместимости с охраняемым лицом и манеры вождения. Одни начальники предпочитают агрессивно-спортивный стиль езды, другие больше всего ценят плавный, неторопливый комфорт. Известны случаи, когда шеф расставался с водителем только потому, что ему не нравилась поза, в которой тот сидит за рулем. Бывало, козни строили чем-то недовольные высокопоставленные супруги. Шоферов, конечно, не увольняли, а просто переводили на другую машину.
Андропова привередливым пассажиром назвать было нельзя. В отличие от Михаила Суслова, который скорость терпеть не мог и требовал, чтобы шофер держался 40 километров в час, или маршала Устинова, напротив, обожавшего быструю езду и заставлявшего водителя выжимать педаль газа до упора, председатель КГБ особыми пристрастиями в езде не отличался. Он не требовал, чтобы перед ним открывали дверь автомобиля, занимал всегда заднее левое сиденье, как положено. Никогда не садился за руль, как Брежнев. Когда время позволяло, стрелка спидометра колебалась на отметке 80 километров в час, если надо было поторопиться, водитель выжимал порой и сто сорок. Но и эта скорость не была предельной для внешне неповоротливого «членовоза». Владимир Андреевич на тренировках по вождению выжимал даже 238 километров в час.
В то же время Юрий Владимирович отклонил не одну шоферскую кандидатуру. Главному чекисту, как правило, хватало суток, чтобы вынести окончательный вердикт. «Пришлите другого водителя», – говорил он, не вдаваясь в объяснения, и неугодному оставалось только гадать, чем он не понравился шефу.
 |
Карьера охраняемого лица на продвижение по службе его водителя никак не влияла. Зарплата Рыжикова была не выше, чем у коллег. Звездочки на погоны падали не чаще, чем положено. И от обязательных спортивных нагрузок типа стрельбы в тире, плавания, лыжных кроссов или бега его тоже никто не освобождал. Зато престиж личного шофера председателя КГБ возрастал пропорционально росту влияния Андропова. И это не раз выручало Владимира Андреевича, когда за превышение скорости его останавливали сотрудники ГАИ. Удивительно, но даже спустя годы после смерти Андропова его имя действовало безотказно: Рыжикова не оштрафовали ни разу!
Работа в ГОНе достаточно специфическая. Водитель гаража особого назначения не только крутит баранку, но и охраняет своего патрона. Он следит за дорогой и одновременно «читает» обстановку. В нашей стране так было принято всегда.
– Признаюсь честно, без хвастовства, что стрелял я хорошо, – говорит Владимир Андреевич. – Раз восемь из десяти попадал в «яблочко». Сам работал инструктором по стрельбе, обучал гоновцев. Табельное оружие – пистолет Макарова – нам выдавали перед каждой сменой. Кобура сзади очень мешала, поэтому шоферы носили пистолет спереди. У меня подкладка костюма с правой стороны всегда быстро изнашивалась. За все годы мне, к счастью, не пришлось применить оружие. Но, если бы возникла угроза охраняемому лицу или машине, стрелял бы, не раздумывая.
У Андропова было два служебных автомобиля – восьмиместный ЗИЛ-114 и ГАЗ 24-24 с «чайковским» двигателем. «Членовоз» предназначался для официальных выездов, а мощная «Волга» была оперативной. Если «ЗИЛ» подавался к первому подъезду здания КГБ с видом на площадь и в салоне обязательно сидел так называемый «прикрепленный», то в «Волге», кроме охраняемого лица и шофера, никого не было. Машина с ходу въезжала во внутренний двор со стороны гастронома, и шеф КГБ инкогнито покидал Лубянку.
— Теперь уже можно, наверное, рассказать, что на оперативной машине имелись сменные номера – четыре спереди и четыре сзади, – рассказывает Владимир Рыжиков. – Располагались они словно веером. Достаточно было заехать в переулок, нажать кнопку, и номера менялись. Кроме того, некоторый запас номеров всегда хранился в багажнике. За одну поездку приходилось производить эту нехитрую операцию раза два. Смотришь в зеркало заднего обзора: «Юрий Владимирович, вроде за нами «хвост». «Надо уходить». В тонкости оперативной работы хозяин меня никогда не посвящал. Бывало, я отвозил Юрия Владимировича по определенному адресу и сразу уезжал, чтобы не «светиться». Потом он звонил в гараж или мне в машину, и я его забирал. Порой случались казусы с милицией. Инспекторы ГАИ не знали, что это машина самого Андропова. Останавливаться и разбираться у нас не было времени. Однажды гаишники гнались за нашей машиной до самого Кремля.
Андропова обслуживали три шофера, работали посменно – сутки через двое. Но день не был нормированным, жены водителей никогда не знали, когда мужья вернутся домой. Бывало, что смена затягивалась надолго. Начинались летние отпуска, шоферы председателя КГБ через сутки подменяли друг друга.
Владимир Андреевич не помнит случая, чтобы автомобиль сломался, даже колеса никогда менять не приходилось. За все годы у него не было ни одной аварии. Правда, надо отметить, что гоновские машины всегда ремонтировались и обслуживались по авиационным технологиям. То же сцепление менялось не по мере износа, а строго по графику. На каждый автомобиль заводилось своего рода досье, куда скрупулезно заносились сведения о любой замене. Особенно следили за тормозами, которые быстро изнашивались на утяжеленной 200-сильным двигателем «двадцатьчетверке». Этот «волк в овечьей шкуре» с трудом держал равновесие на дороге, некоторые кремлевские асы даже специально укладывали в багажник балласт.
 |
| В гостях у Михаила Горбачева. Владимир Рыжиков – крайний слева |
Механики осматривали машины каждый день. Мыли достаточно часто и исключительно ручным способом. На гоновской мойке традиционно работают только женщины.
Водители одевались на службу, как на торжественный прием. Белая рубашка, галстук, строгий костюм – обычная униформа. У Владимира Андреевича до сих пор хранится в шкафу приличная стопка белых рубашек.
Никто из шоферов ни за какие деньги не рискнул бы подхалтурить. Это было строжайше запрещено по соображениям безопасности. Какая-нибудь милая девушка, голосующая на дороге, вполне могла заложить мину в салон. К «членовозу», а тем более к оперативной машине посторонних не подпускали. Даже дети Андропова никогда не просили Владимира Андреевича дать порулить, знали, что получат решительный отказ.
Рублево-Успенское шоссе тогда было еще уже, чем сегодня, а специальные ограждения установили лишь после неоднократных столкновений правительственных лимузинов с оленями, перебегавшими дорогу. У Андропова была довольно скромная служебная дача. Каждый раз, когда он оставался за городом, оставаться приходилось и водителю. В доме был кинозал, и Юрий Владимирович приглашал посмотреть фильм. Сам, правда, через пять минут всегда уходил к себе. Зато его жена Татьяна Филипповна обычно составляла компанию Владимиру Рыжикову. Вдвоем они смотрели по две картины подряд. Если супруга председателя КГБ иногда позволяла себе немного спиртного, это раздражало Андропова, как человека практически непьющего, даром что «подарившего» народу дешевую и некачественную «андроповку».
– В ГОНе водителей за пьянство карали беспощадно, – вспоминает Владимир Андреевич. – В лучшем случае снимали с машины и переводили во вторую – «семейную» колонну, в худшем – увольняли. Перед каждым выездом мы проходили медосмотр. Все знали, что перед сменой расслабляться нельзя. Никто, конечно, не позволял себе явиться в гараж в нетрезвом состоянии, достаточно было запаха после вчерашнего возлияния, чтобы делались выводы.
На Юрия Андропова не было ни одного покушения, и слухи о том, что его ранила в область почки жена Щелокова, не соответствовали действительности. Но председатель КГБ, как никто иной, знал, как мало стоит человеческая жизнь. Покушались практически на всех руководителей советского государства. Перед выездами водителей иногда предупреждали: «Обстановка напряженная. Есть оперативные данные, что готовится покушение. Будьте внимательнее». И Андропов, у которого было немало врагов, наверное, имел основания опасаться за себя. Может быть, сыграла роль история с Ильиным.
Покушение на Брежнева произошло в 1969 году, после торжественной встречи экипажей космических кораблей «Союз-4» и «Союз-5». Кортеж следовал в Кремль, когда младший лейтенант Ильин открыл огонь из двух пистолетов, целясь, как ему казалось, в машину генсека. Но невольной мишенью стали космонавты и водитель. Николаеву пуля задела спину, Береговому осколками поранило лицо. Не пострадала только Терешкова. Был ранен и мотоциклист из почетного эскорта.
 |
| В руках у Владимира Рыжикова точные копии ЗИЛ-114 и ГАЗ 24-24 в память о службе в ГОНе |
– Все случилось на моих глазах, – рассказывает Владимир Андреевич. – Мы с Юрием Владимировичем ехали в четвертом по счету автомобиле. Неожиданно раздались выстрелы. Свернуть там было некуда. Ильин расстрелял, по-видимому, весь боезапас и буквально изрешетил машину. Космонавты чудом остались живы. А водитель Илья Жарков был смертельно ранен. Через сутки он умер в реанимации. Что обидно, это был его последний день в ГОНе, утром он должен был улетать на работу в США. В тот день вообще была не его смена, но почему-то водителя Пикулева заменили на Жаркова. Роковое стечение обстоятельств. Пикулев – маленького роста, Жарков – высокий. Кто знает, может быть, Пикулев бы не пострадал…
О расставании с главным пассажиром Владимир Андреевич вспоминает неохотно. После очередной смены Рыжикову буднично объявили, что его переводят в резерв. Так что никакого прощания. Андропов даже не поблагодарил своего шофера за безупречную службу. Словно и не было этих тринадцати с половиной лет.
…Владимир Андреевич ушел в запас майором, но ему, как участнику войны, присваивались звания. Так что теперь он отставной полковник. Но за долгую работу в КГБ водитель Рыжиков богатств не нажил. В свое время сбережений хватило лишь на «Москвич», но и на нем Владимир Андреевич любил пофорсить, особенно в присутствии знакомых.
Последние два года он практически не садился за руль. Годы перенапряжения сказались на здоровье. Но когда я предложила личному шоферу Андропова прокатиться на «девятке», он в свои семьдесят пять не раздумывал ни секунды. Лихо развернулся практически на месте и так притопил педаль газа, что дух захватило.
Фото Елизаветы АЗАРОВОЙ и из личного архива В.А. РЫЖИКОВА
