Можно как угодно оценивать Сталина, но при тщательном изучении его биографии и воспоминаний современников становится ясно одно: он был человеком разносторонних интересов. Кроме политических, экономических и военных вопросов он активно интересовался литературой и театром, живописью и кинематографией. А ещё в жизни «вождя народов» важное место занимала музыка. Его вкусы и способы восприятия музыкальных произведений были разнообразны: он мог слушать живые концерты и наблюдать выступления лучших исполнителей того времени, хотя окажись вождь народов в наше время он предпочел бы купить музыкальный центр или MP3 плеер. Но наиболее интересно для читателей то, что он слушал в домашней обстановке, один или вместе с соратниками. И то, что исполнял сам…
Большую часть жизни, почти 20 лет (с 1934 по 1953 годы), Сталин прожил на своей Ближней даче, в Волынском. Само существование этого объекта считалось государственной тайной, хотя многие коренные москвичи могли предполагать, что в молодом лесном массиве по левой стороне нынешнего Кутузовского проспекта скрывается резиденция генсека. Сталинский кортеж регулярно курсировал по маршруту Волынское – Кремль и обратно. В свою кремлёвскую резиденцию Сталин приезжал не рано, обычно в 14-16 часов, а возвращался к себе, на «Ближнюю», поздно ночью. Авиаконструктор Александр Яковлев вспоминал, что, как бы поздно ни заканчивался у вождя рабочий день, иногда в 5-6 часов утра, он всё равно не оставался спать в своей кремлёвской квартире и ехал на дачу.
Не так давно мне пришлось побывать на Ближней даче, которая до сих пор является закрытым и строго охраняемым объектом. Сегодня он имеет скорее историческую и музейную ценность, и значительная часть обстановки сохранилась в неизменном виде со сталинских времён. Здесь Сталин не только работал, но и отдыхал, общался с соратниками, устраивал праздники в связи с какими-то событиями в своей и государственной жизни. Ну и, конечно же, слушал музыку.
От классики до джаза и обратно…
В изданной недавно книге «Ближняя дача Сталина. Опыт исторического путеводителя» отмечается обилие находившегося там музыкального материала: «К 1953 году на «Ближней» накопилось около трёх тысяч пластинок. Их присылали в подарок «лучшему другу» советских композиторов и музыкантов творческие организации, Комитет по делам искусств СССР, студии грамзаписи, руководители союзных республик и иностранные лидеры.
Коллекция весьма разнообразна по составу: это записи и выступления Ленина и самого Сталина, гимны государств, симфоническая, балетная, танцевальная и камерная музыка. Здесь же русские народные песни, романсы, песни русских и советских композиторов. Неудивительно, что на многих пластинках – танцевальные мелодии и песни народов Кавказа. Из Большого театра поступали записи оперных арий в исполнении известных певцов – И.С.Козловского, Е.Д.Кругликовой, С.Я.Лемешева и других. Зарубежная музыка была представлена пластинками из США, Англии, Германии, Чехословакии, Франции, Италии, Испании, Китая.
Выражаясь современным языком, главным ди-джеем на «ближнедачной дискотеке» был, конечно, хозяин. Жена брата первой жены Сталина Мария Сванидзе в своём дневнике рассказывала об одном из первых таких мероприятий, на котором присутствовали соратники и родственники Сталина. 21 декабря 1934 года на день рождения были приглашены семейства Молотовых, Чубарей, Андреевых, Аллилуевых, Сванидзе, Реденсов, а также Калинин, Ворошилов, Микоян, Мануильский, Енукидзе, Берия, Лакоба, Поскрёбышев, всего около 25 человек. Ужин продолжался до часа ночи. «Потом шумели, – пишет Мария, – хозяин вытащил граммофон, пластинки, стал его сам заводить и ставил пластинки по своему вкусу (как всегда). Мы танцевали, причём он заставлял мужчин брать дам и кружиться. Потом кавказцы пели песни унылые, многоголосые – хозяин запевал высоким тенорком».
На Ближней даче в 30-е годы было несколько граммофонов, а потом патефонов. Дети Сталина, Светлана и Василий, бывавшие у отца в довоенные времена довольно часто, слушали пластинки и самостоятельно. По воспоминаниям Светланы Аллилуевой, уже до войны пластинок было много. Молодёжь, интересовавшаяся танцевальной музыкой, крутила на простом красном патефоне только джазовые записи, благо и их было в избытке – лучших оркестров и солистов как советских, так и зарубежных. Сталин к джазу, кстати, поначалу относился вполне терпимо, даже, судя по опубликованным записям главного «кремлёвского киномеханика» Бориса Шумяцкого, хвалил фильм «Весёлые ребята» и одобрительно отзывался о песнях в исполнении Леонида Утёсова. Изменилось отношение вождя к этому жанру в послевоенные времена, когда всё американское стало в один миг «пропагандой со стороны вероятного противника». Сын Н.С.Хрущёва Сергей вспоминал: «К концу жизни Сталина джазовую музыку стали отождествлять с контрреволюционной деятельностью. За неё, возможно, ещё не сажали, но все к этому готовились. Как-то в воскресный летний день на даче я поставил пластинку с «Пароходом» Леонида Утёсова. Тогда это было «крайне левое» произведение. Отец, сидя за столом, просматривал газеты. Сначала он никак не реагировал, потом поднял глаза и кратко то ли попросил, то ли приказал: «Сними». Я остановил проигрыватель. Отец немного помолчал, а потом добавил: «Лучше её разбить». Я не ответил, пластинку было очень жалко, он не настаивал, а только попросил: «Больше её не заводи».
Что он знал и о чём догадывался? Чего он боялся? Может, это один из отпечатков следа, тянувшегося в шумной кампании по борьбе с проникновением буржуазной идеологии в наше общество в начале пятидесятых».
Так что по-настоящему генералиссимус Сталин любил совсем другие песни…
На Ближней даче звучали не только грампластинки. Во время различных торжественных мероприятий Сталин с удовольствием слушал живую музыку. Но в отличие от других наших руководителей он практически не приглашал к себе артистов – их роли исполняли друзья и соратники. Главным исполнителем, конечно, был Андрей Жданов, член Политбюро и председатель Верховного Совета РСФСР. Он очень неплохо играл на рояле (на сталинской даче до 1948 года стоял прекрасный инструмент фирмы «Стейнвей и сыновья»). Именно на нём по праздникам, да и просто во время ночных посиделок с коллегами и гостями играл Жданов.
Дуэт Жданова и Ворошилова
В историческом путеводителе «Ближняя дача Сталина», написанном во многом на основе новых архивных источников, об этом говорится так: «Очевидцы отмечали разнообразный репертуар сталинского соратника. Нередко он по памяти, так как нот на «Ближней» не было, исполнял отрывки из русских опер: «Князя Игоря», «Ивана Сусанина», «Садко». Поскольку генсек особенно любил русские, украинские и грузинские народные песни, Жданов под собственный аккомпанемент часто их пел – то соло, то дуэтом с Ворошиловым. Иногда под настроение к ним присоединялся и «подтягивал» Сталин, у которого с детских лет был чистый тенор и очень хороший слух. Пели не только старинные, но, конечно, и революционные песни. «Особенно нравились Сталину такие песни как: «Замучен тяжёлой неволей», «По пыльной дороге телега несётся», «Смерть Ермака», «Реве та стогне Днiпр широкий», «Закувала та сива зозуля», «Во лузях», «Сормовские частушки», которые особенно хорошо исполнял Жданов, – рассказывала его жена Зинаида Александровна. Вместе с Ворошиловым Жданов любил исполнять «Вей сильнее, ветер игривый». Их совместное пение ещё в сороковых годах было даже записано и выпущено отдельной грампластинкой».
Приятный голос был и у Молотова, но он иногда «капризничал» и отказывался петь. Один из телохранителей Сталина Алексей Рыбин (одно время он был военным комендантом Большого театра и отвечал за охрану первых лиц) вспоминал о случае, который произошёл во время празднования 60-летия Сталина в 1939 году: «Тогда же в честь юбилея в Георгиевском зале Кремля состоялся приём для членов Политбюро. За здоровье товарища Сталина Молотов так набрался, что начал вести себя неприлично, грубо предложив А.Пирогову (известный в то время певец – авт.) спеть. Тот отмахнулся:
– Вячеслав Михайлович, вы же сами хорошо поёте. Возьмите и спойте.
– Подхалим, Пирогов! — почему-то рассвирепел Молотов и грохнул кулаком по столу. Пришлось его с эскортом вывести в служебную комнату. В назидание всем Сталин посетовал: «Нам, большевикам, негоже напиваться и упиваться». После чего вместе с Ворошиловым и Будённым стал петь революционные песни. Семён Михайлович лихо играл на гармошке и наконец даже пустился в пляс. Это озаботило Сталина: «Как бы наш маршал того… не рассыпался…»
…Дома у Сталина обычно пели квартетом — он, Михайлов (оперный певец, которого, по словам Рыбина, Сталин приглашал в гости – авт.), Ворошилов и Молотов. Исключительно музыкальный, Сталин пел вторым тенором. Его любимым романсом был «Гори, гори, моя звезда», а из песен — украинская «У сусiда хата бiла».
В своё время, уже в конце семидесятых, Вячеслав Молотов несколько уточнил песенный репертуар вождя. Выяснилось, что он во время застолий исполнял со своими товарищами не только революционные и народные, но и те песни, которые относились к «белогвардейскому фольклору».
Иногда, особенно в середине 30-х годов, Сталин любил послушать и песни в исполнении собственных охранников. Алексей Рыбин в своей книге «Рядом со Сталиным» вспоминал: «Тогда телевизоров ещё не имелось. Мы, сотрудники охраны, для развлечения проводили вечера самодеятельности. Я читал поэму Багрицкого «Дума про Опанаса», Пантюшин играл на гармошке. Иногда нас посещал Сталин. Хлопал жидко, но всё же благодарил за инициативу. Особенно ему нравилась русская пляска, которую мастерски, с различными коленцами, исполнял Макшеев. Ещё более искромётно он откалывал цыганскую пляску. Однажды Власик неожиданно для всех запретил Пантюшину играть. Музыка не звучала целую неделю. Мёртвая тишина уже давила на перепонки. Сталин удивился:
– Ваш гармонист что, уехал в Москву?
– Я думал, гармошка мешает вам работать, — признался Власик.
– Нет, я с удовольствием слушаю русские песни и старинные вальсы. Пусть гармонист не стесняется.
Так Пантюшин к всеобщей радости вновь стал играть на балконе общежития…
…Как-то весной на Ближней даче приготовили шашлыки, вино принесли. Весело улыбаясь, Киров подмигнул:
– Нам тут лишь музыки не хватает!
– Как не хватает?
Сразу позвали Пантюшина с полубаяном. По заказу Сталина он играл «Гори, гори, моя звезда» и «Сулико». А Киров любил песню «Есть на Волге утёс».
В канун нового1945 года Сталин созвал «парти» – 25 мужчин и одна дама – жена присутствовавшего там же генсека итальянской компартии Пальмиро Тольятти. Бывший в то время начальником оперативного управления Генштаба генерал Сергей Штеменко писал: «С.М.Будённый внёс из прихожей баян, привезённый с собой, сел на жёсткий стул и растянул меха. Играл он мастерски. Преимущественно русские народные песни, вальсы и польки. Как всякий истый баянист склонялся ухом к инструменту. Заметно было, что это любимое его развлечение.
К Семену Михайловичу подсел К.Е. Ворошилов. Потом подошли и многие другие.
Когда Будённый перестал играть, Сталин завёл патефон. Пластинки выбирал сам. Гости пытались танцевать, но дама была одна, и с танцами ничего не получилось. Тогда хозяин дома извлёк из стопки пластинок «Барыню». С.М.Будённый не усидел – пустился в пляс. Плясал он лихо, вприсядку, с прихлопыванием ладонями по коленям и голенищам сапог. Все от души аплодировали ему».
Самое интересное, что Сталин и сам принимал участие в танцах, правда, с возрастом всё реже. Милован Джилас, вице-президент Югославии, неоднократно общавшийся со Сталиным в середине сороковых годов, в своей книге «Беседы со Сталиным» писал: «Он пытался и танцевать, как на своей родине, – видно было, что он не лишён чувства ритма; но вскоре он остановился, сказав удрученно: «Стареем, я уже старик!»…»
Кто из соратников Сталина был хорошим танцором? Ходили слухи, что Молотов. Но он в своих воспоминаниях открещивался от этого, говоря, что главным танцором был Микоян, который танцевал лезгинку. А если исходить из логики, то скорее всего в разное время танцевать приходилось всем: нрав у Хозяина был крутой, если сказал: «Танцуй!», приходилось повиноваться…
Радиола от Черчилля
Точное происхождение сталинской радиолы, а точнее, многофункционального устройства воспроизведения звука, скомбинированного с радиоприёмником, неизвестно. Но большинство исследователей, в том числе и авторы самого авторитетного издания «Ближняя дача Сталина. Опыт исторического путеводителя», склоняются к неоднократно озвучивавшейся версии о том, что её в конце 1941 года (возможно, ко дню рождения Сталина) от имени английского премьер-министра Уинстона Черчилля преподнёс министр иностранных дел Великобритании Энтони Иден. Этот сложный для своего времени агрегат находится в рабочем состоянии до сих пор. Осматривая Большой зал дачи в Волынском, я сразу обратил внимание на почти метровой высоты «комбайн», отделанный красным деревом. Сопровождавший нас сотрудник Федеральной службы охраны пояснил, что в нижней части располагаются широкодиапазонный ламповый приёмник и усилитель, а сверху – проигрыватель грампластинок. Кстати, при необходимости деревянные створки на передней части аппарата и верхняя его крышка закрывались, в результате чего радиола становилась своего рода изящным предметом мебели. Самое интересное, что у проигрывателя имеется привод для механической смены грампластинок, и они могут прятаться в специальном внутреннем контейнере. Интересно, что принципиальная схема смены пластинок, использовавшаяся в сталинской радиоле, «дожила» до середины семидесятых годов. Многие немецкие и американские «комбайны» того времени «меняли» пластинки точно таким же образом…
Легенда, которую озвучивают сотрудники Ближней дачи, гласит, что Сталин в ответ на подарок послал Черчиллю партию знаменитого коллекционного кизлярского коньяка. Именно кизлярского, а не армянского, как считали многие граждане бывшего СССР. Британскому премьер-министру этот напиток очень понравился, и Сталин при случае посылал ему ящик-другой продукции Кизлярского коньячного завода.
Сталинская игра в «крестики»
По нашей просьбе сотрудник Ближней дачи включил «сталинскую» радиолу. Сначала опробовали радио (на средних волнах передавали классическую музыку), а затем пришла очередь пластинки, вращавшейся с традиционной для того времени скоростью 78 оборотов в минуту. Качество звука, даже по современным стандартам, оказалось вполне приемлемым и, насколько я могу судить, было лучше, чем у советских приёмников 70-х годов. Что касается пластинки, то мы прослушали фрагмент одной из речей самого Сталина. Он, как нам пояснили, слушал не только музыку, но и записанные на грампластинки выступления членов Политбюро. Любопытно, что это была своего рода «работа над ошибками». Сначала вождь прослушивал выступление «живьём», например, речь Ворошилова на Красной площади 1 мая 1935 года, а потом анализировал записанное на пластинку выступление в домашних условиях. И ставил, между прочим, оценки. Например, первая сторона упомянутой пластинки была оценена им на «+5» (именно так он пометил этикетку), а вторая – только «4». В путеводителе «Ближняя дача Сталина» приводятся образцы сталинских оценок прослушанного им материала. Это или короткие надписи, или крестики, чем больше, тем, по его мнению, пластинка лучше.
«Вот лишь некоторые из них: «Чакруло». Застольная кахетинская. Государственный этнический хор Грузии – «Пустое»; «Похиле дерево». Украинская народная песня –«Дрянь».
Крестиками обозначались пластинки, которые нравились Сталину. Чем больше крестиков, тем, по мнению вождя, музыка лучше. Есть записи, где 6,7,8 крестиков. «Русский и Бессарабский марши в исполнении оркестра под управлением С.Чернецкого» удостоились 8, а «Марш танкистов» только 7 крестиков. Вальс «На сопках Маньчжурии» в исполнении оркестра под управлением С.Чернецкого и «Ты взойди, солнце красное» в исполнении оркестра под управлением А.Александрова – 6 крестиков. Ария Карася «Ой, щось дуже загулявся» из оперы С.С.Гулак-Артемовского «Запорожец за Дунаем» – 5 крестиков и пометка «Очень хорошо!»».
Конечно, было бы крайне интересно исследовать музыкальные вкусы Сталина, проанализировав его пометки на пластинках, но в настоящее время они находятся в труднодоступном архиве, и это, видимо, дело будущего.
Собачий лай и романсы Вертинского
Конечно, судя по воспоминаниям современников, «вождю народов» больше всего нравились народные песни: русские, украинские и грузинские; а также революционные и военные песнопения. Но иногда он удивлял своих гостей и соратников необычными и достаточно оригинальными музыкальными предпочтениями.
В 1944 году у него на даче не раз обедал (а скорее, ужинал) уже упоминавшийся нами Милован Джилас. Он вспоминал о том, как закончился один из «обедов»: «Мы отошли от стола, но перед тем, как разойтись, Сталин запустил громадный автоматический проигрыватель. …Сталин поставил пластинку, на которой колоратурные трели певицы сопровождал собачий вой и лай. Он смеялся над этим с преувеличенным, неумеренным наслаждением, а заметив на моем лице изумление, стал объяснять, чуть ли не извиняясь: «Нет, это чертовски хорошо придумано, чертовски хорошо придумано».
В историческом исследовании «Ближняя дача Сталина» упоминается о том, что в сталинской коллекции особое место занимали пластинки Александра Вертинского. Казалось бы, что может понравиться твердокаменному революционеру в «декадентских» романсах эмигранта, мать которого происходила из дворян? Но Сталин слушал эти записи! Более того, они, скорее всего, ему нравились.
Александр Вертинский эмигрировал из России в 1920 году вместе с войсками Врангеля. А потом начались его скитания по миру: Турция, Греция, Румыния, Франция, Америка, Китай… С середины 20-х годов он неоднократно обращался в различные советские инстанции с просьбой разрешить ему вернуться в СССР. Но только в 1943 году, когда он написал письмо на имя Молотова, такое разрешение было получено. Авторы книги «Ближняя дача Сталина» приводят некоторые детали отношения Сталина к Вертинскому:
«Среди прочего в коллекции генсека имелись и пластинки «декадента» А.Н.Вертинского. Певец вернулся из эмиграции в 1943 году. Спустя некоторое время грамзаписи его песен были выпущены Комитетом по делам искусств СССР с согласия, а скорое всего, по прямому указанию Сталина. В 1951 году Вертинский стал лауреатом Сталинской премии.
На это указывают белые этикетки на дисках из сталинской коллекции – именно такие этикетки наклеивали на пластинки, присланные на одобрение вождю перед тиражированием. К дискам была приложена сопроводительная записка председателя комитета: «Тов. Сталину. Согласно договоренности, посылаю Вам подготовленные нами грампластинки с записью А.Вертинского. М.Храпченко». Внешний вид этих пластинок свидетельствует о том, что они неоднократно проигрывались».
Несмотря на то, что Вертинский вроде бы считался «обласканным» властью (всё-таки Сталинская премия, хотя и второй степени), его творческие интересы и возможности были несколько ограничены. Из полутора сотен его песен к исполнению было допущено всего 30, причём на каждом концерте присутствовал цензор. Из трех тысяч данных им концертов всего несколько приходились на Москву и Ленинград, а выпущенные пластинки быстро стали раритетами. Но у Сталина они были…
Редакция благодарит Центр по связям
с общественностью Федеральной службы охраны РФ за организованное посещение Ближней дачи Сталина и помощь в подготовке материала.
При работе над статьей были использованы: книга «Ближняя дача Сталина. Опыт исторического путеводителя» С.Девятова, А.Шефова и Ю.Юрьева, воспоминания Светланы Аллилуевой, Сергея Хрущёва, Алексея Рыбина, Вячеслава Молотова, Сергея Штеменко, Милована Джиласа, дневники Марии Сванидзе и Бориса Шумяцкого.
