РИА «НОВОСТИ»
Имена авторов съемки – известного советского документалиста Романа Кармена и военного фотокорреспондента И. Шагина – хорошо известны. А вот с теми, кто на пленке, много сложнее: как правило, они не упоминаются ни в подписях под фото, ни в закадровом тексте фотохроники.
Так что для начала ликвидируем пробел с именами. Бегущие бойцы были в основном из разведгруппы батальона капитана В. Давыдова, входившего в 674-й стрелковый полк 150-й Идрицкой дивизии генерал-майора В. Шатилова. Вскинувший вверх руку с пистолетом офицер – командир группы лейтенант Семен Сорокин. Справа от него, с маузером в поднятой руке, – капитан Степан Неустроев, командир первого батальона 756-го полка шатиловской дивизии.
Бойцы именно его батальона вместе со штурмовой группой из разведчиков-артиллеристов во главе с капитаном Владимиром Маковым первыми ворвались через главный вход в рейхстаг. И первыми, при фланговой поддержке батальона Давыдова и батальона К. Самсонова, вступили в многочасовую схватку с его гарнизоном. Большинство других отличившихся при штурме почему-то были преданы забвению.
Зоркий комдив
В ставшем классикой киносюжете нам до сих пор показывают все тех же безымянных знаменосцев. При этом голос диктора за кадром поясняет, что Знамя Победы над фашистским логовом водрузили сержанты Михаил Егоров и Мелитон Кантария. Но в группе-то их нет! Кто из военного и послевоенного поколения не знал растиражированный в миллионах экземпляров фотоснимок Анатолия Морозова с подписью: «Разведчики 756-го полка 150-й стрелковой дивизии М. А. Егоров и М. В. Кантария со Знаменем Победы. Берлин. Май 1945». Более точно определить дату съемки позволяет белеющая за их спинами надпись на победном стяге. Ее нанесли в двадцатых числах мая, готовя знамя к отправке в Москву, на парад Победы. А за три недели до того знамя развевалось над рейхстагом лишь со звездой и серпом-молотом на полотнище. Именно в таком виде доставили его туда два бравых сержанта, ворвавшись, как нам сообщалось, в здание германского парламента вместе с передовыми частями 3-й ударной армии. Почему же тогда фронтовая хроника зафиксировала совсем других солдат? И кто, когда и где находился?
Многие годы главным документом, официально отвечающим на эти вопросы, был поздравительный приказ Военного совета 1-го Белорусского фронта за номером 06. В нем говорилось: «Войска 3-й ударной армии генерал-полковника Кузнецова… заняли главное здание рейхстага и сегодня, 30 апреля 1945 года в 14 часов 25 минут подняли на нем советский флаг. В боях за район и главное здание рейхстага отличился 79-й стрелковый корпус генерал-майора Переверткина, его 171-я стрелковая дивизия полковника Негоды и 150-я стрелковая дивизия генерал-майора Шатилова».
Казалось, все ясно. Но только, как выяснилось позже, не для Г.Жукова, чья подпись стояла под приказом. Потому что два десятилетия спустя в переизданиях своей знаменитой, но изначально изуродованной цензурой книги «Воспоминания и размышления» он недвусмысленно дал понять, что при подписании приказа его ввели в заблуждение. В результате в «дополненном по рукописи автора» варианте ход событий подвергся существенному пересмотру. Вместо канонического «14.25» в тексте приказа появилось многозначительное отточие, а в самих воспоминаниях время решающего штурма и водружения сдвинулось к 18.00 и 21.50 соответственно. Скорректировалась и фраза о главном источнике этой информации, которая в новом варианте звучала так: «Командующий 3-й ударной армией генерал В. И. Кузнецов, лично наблюдавший за историческим боем взятия рейхстага, немедленно позвонил мне на командный пункт и радостно сообщил:
– На рейхстаге – Красное знамя! Ура, товарищ маршал!»
 |
| Фотография центральной части Берлина, сделанная с самолета 1 мая 1945 года. Цифрами обозначены: 1 – рейхстаг; 2 – комплекс министерства финансов; 3 – здание швейцарского посольства; 4 – министерство внутренних дел |
Однако, не сняв старые вопросы, маршальская поправка лишь вызывала новые. В частности, откуда в 21.50 командарм Кузнецов мог лично наблюдать «за историческим событием»? Ведь согласно данным берлинского метеоцентра, 30 апреля солнце над столицей Германии зашло в 20.26 местного времени. Получается, что свое историческое наблюдение командующий 3-й ударной армией вел в полной темноте, которая от слепящих сполохов ночного боя только усугублялась. Чтобы в таких условиях разглядеть красное пятнышко флага над рейхстагом (на публикуемом фото центральной части Берлина, сделанном с самолета днем 1 мая, он обозначен цифрой 1), ему нужно было находиться на самом переднем крае. Или, по крайней мере, в здании имперского министерства внутренних дел (4), куда еще утром 30 апреля выдвинули свои наблюдательные пункты командиры передовых полков 150-й дивизии. Но в этот день ни в батальонах на Королевской площади, ни «в хозяйстве» полков Зинченко и Плеходанова генерал-полковник Кузнецов замечен не был. Да и с Жуковым он мог связаться если не от себя, то из штаба 150-й дивизии, разместившейся вообще за рекой Шпрее, в комплексе министерства финансов (2). Что же оттуда можно было рассмотреть?
Впрочем, В. Шатилов все же рассмотрел. Но только днем. И сразу же сообщил о радостном событии в штаб 79-го корпуса по телефону. Несколько позже это сообщение было продублировано письменно. Так что в хранящемся в архиве экземпляре сегодня можно прочитать: «Доношу в 14.25 30.4.45, сломив сопротивление противника в кварталах северо-западнее здания рейхстага 1/756 СП (первый батальон 756-го стрелкового полка. – Н.Я.) и 1/674 СП штурмом овладели зданием рейхстага и водрузили на южной его части красное знамя…»
А вот как он вспоминал об этом через 30 лет в своей книге «Знамя над рейхстагом»: «С моей позиции на четвертом этаже… я видел, как над ступенями, у правой колоны вдруг зарделось алым пятнышком Знамя. И тут же, в 14 часов 30 минут, я принял почти одновременно два доклада от Плеходанова и Зинченко.
– Полторы наших роты ворвались в рейхстаг! – доложил один. – Время – 14 двадцать пять!
– В четырнадцать двадцать пять рота Съянова ворвалась в главный вход рейхстага! – доложил другой».
Что мог увидеть комдив со своего НП? На карте видно, что его взгляд уперся бы или в имперское министерство внутренних дел, или в здание швейцарского посольства (3), или в неширокий проезд между ними, через который мало что можно рассмотреть…
Не они были первыми
Вот как уже после войны объяснял командир 756-го полка Ф. Зинченко: «Всему виной поспешные, непроверенные донесения. Бойцы подразделений, залегших перед рейхстагом, несколько раз поднимались в атаку, пробивались вперед в одиночку и группами. Кому-то из командиров и могло показаться, что его бойцы если не достигли, то вот-вот достигнут заветной цели… Ведь всем так хотелось быть первыми!»
Рейхстаг в первом эшелоне штурмовали не две дивизии (150-я и 171-я) и даже не их полки, а три спешно доукомплектованных батальона, оказавшихся на острие атаки. Эффективно поддержать их действия танками и артиллерией было очень трудно. Из-за особенностей застройки на подходах к рейхстагу бронетехника оказалась весьма уязвимой. А артиллерия – крайне ограничена в возможности вести прицельный огонь. Поэтому первая же попытка батальона Неустроева утром 30 апреля с ходу ворваться в рейхстаг обернулась лишь большими потерями.
 |
| Разведчики из группы капитана Макова – А. Лисименко, А. Бобров, Г. Загитов и М. Минин |
В эти последние часы войны каждый боец, каждый командир очень хотел и очень старался приблизить Победу. Судя по всему, – и по-человечески это понятно – одними из первых, кому не просто «хотелось», но и показалось, что это возможно, были старшие командиры, находившиеся близко к передовой. То есть сам Ф. Зинченко и его сосед справа, командир 674-го полка А. Плеходанов. А в результате получился долгожданный доклад Шатилову, пулей пролетевший на самый верх, до командарма Кузнецова. Он и лег проектом приказа №06 на стол командующего фронтом Жукова.
Молниеносно донеслась благая весть до Москвы. А оттуда – поздравление самого товарища Сталина. После его звонка всем нижестоящим надо было не о прояснении случившегося думать, а это самое случившееся к уже доложенному подгонять. Подгонка растянулась на десятилетия. А на тот момент – в конкретной боевой обстановке у рейхстага – она вылилась в судорожные командирские приказы хоть как-нибудь, хоть где-нибудь хоть какой-то флажок водрузить. И как следствие – напрасные человеческие жертвы.
Успешной оказалась лишь последняя, наиболее подготовленная атака под покровом темноты. После сильнейшего артналета, примерно в 22.00, передовой отряд, в котором смешались бойцы батальона Неустроева, участники штурмовой группы капитана В. Макова и разведчики Сорокина, наконец-то ворвался в рейхстаг. Многие воины несли с собой самодельные красные флажки, большинство которых закрепили тут же у центрального западного входа. Особое задание командования 79-го корпуса выполнили разведчики-артиллеристы из добровольческой группы капитана Макова – старшие сержанты А. Лисименко, А. Бобров, Г. Загитов и сержант М. Минин. В ходе ночного боя в рейхстаге они сумели пробиться на крышу и примерно в 22.40 закрепить знамя в короне восседающей на коне женщины – части той самой скульптурной композиции, которая олицетворяла Германию. Именно это знамя стало первым поднятым над рейхстагом знаком Победы.
О знамени, специально предназначенном Военным советом армии для такого случая, вспомнили лишь ночью. Спохватившись, прибывший в рейхстаг полковник Зинченко вызвал заждавшихся в его штабе Егорова и Кантарию, приказал Неустроеву выделить охранение и провести сержантов наверх. Под командой замполита батальона лейтенанта А. Береста и в сопровождении группы автоматчиков оба знаменосца без особых приключений, но со второй попытки выбрались на крышу над противоположным, восточным входом в рейхстаг. Здесь, на конной статуе канцлера Вильгельма, они без помех закрепили знамя.
В разразившемся поутру бою контратакующая немецкая артиллерия смела с рейхстага почти все, что было там красного. Но знамя Военного совета судьба хранила. Оно уцелело вплоть до полной капитуляции рейхстаговского гарнизона утром 2 мая. И во второй половине дня по приказу командира полка Зинченко было перенесено его знаменосцами на купол.
В это время у рейхстага уже клубились толпы. Среди сбежавшихся сюда ликующих солдат деловито сновали военные корреспонденты. Им нужно было срочно отправлять материалы в редакции. И непременно с информацией о Знамени Победы и о тех, кто его водрузил. Ведь в тот день на фасаде рейхстага плескалось на ветру уже несколько десятков знамен, стягов, флагов, флажков и просто красных лоскутков. Кому-то – как фоторепортеру А. Морозову – повезло раньше других наткнуться на Егорова и Кантарию. И он на долгие годы оказался востребован официальной историографией как их лучший портретист. Кто-то, как Р. Кармен, принялся реконструировать недавние события. Под прицелом объектива его камеры днем 2 мая несколько бойцов со своим командиром Сорокиным и комбатом Неустроевым добросовестно выполнили режиссерское задание. Конечно, к их конкретным боевым делам двухдневной давности все это «кино» имело мало отношения. Однако отсвет подлинности в отснятом, конечно же, был. Ведь это именно они – правда, не днем, а ночью – два дня назад под пулями и со смертельным риском для себя бежали по этой самой лестнице, привязывали свои флажки, вели бой и по его окончании, задрав автоматные стволы, салютовали самому, наверное, счастливому дню в своей жизни.
Удачным оказался день и у фотокорреспондента Я. Халипа. Перед вылетом из Москвы предусмотрительно достав у знакомого хозяйственника три кумачовые скатерти, он в Берлине без особых хлопот отснял на их «знаменосном» фоне всех, кто, как ему представлялось, причастен к историческому водружению.
«А негатив был сер, и Темин…»
Однако всех в те дни обскакал фоторепортер газеты «Правда» Виктор Темин. Его панорамное фото «Флаг Победы над рейхстагом» стало настоящим «хитом». Самолет, с борта которого находчивый Темин сделал этот эффектный снимок, он выпросил у самого Жукова: журналист хорошо был знаком с маршалом еще с 1939 года – по боям на озере Хасан и под Халхин-Голом. Если верить дате, поставленной авторской рукой на обороте снимка, в небо над Берлином фоторепортер поднялся 2 мая. И при облете рейхстага со стороны западного фасада нажал на затвор в 15.00. На самом деле съемка была осуществлена примерно в то же время, но 1 мая. То есть до того, как в рейхстаге вновь вспыхнул бой и начался пожар. Этот суточный сдвиг во времени Виктор Темин планировал изначально. Ведь в тот день никакого флага на куполе еще быть не могло. Егоров и Кантария перенесли его туда только во второй половине следующего дня. Но как раз в это время на другом выпрошенном у Жукова самолете неутомимый Темин уже подлетал к Москве. И первое, что сделал, прибыв в редакцию и отпечатав снимок, – отдал его в работу ретушеру. Тот лихо пририсовал развевающийся флаг, внеся несуразицу в документальную съемку. В масштабе здания знамя на куполе должно было бы глядеться как маленькая темная капелька. На снимке же развевалось каких-то гигантских размеров полотно.
 |
| В ноябре 1961 года участники боев за рейхстаг встретились в Москве. Второй слева в первом ряду – С. Неустроев, третий – А. Плеходанов, шестой – В. Шатилов, восьмой – Ф. Зинченко. Четвертый во втором ряду – В. Маков |
Однако кому в те дни было до подобных тонкостей? На следующий день, 3 мая, фото Темина украсило первую страницу «Правды», а затем было перепечатано другими центральными газетами. И миллионы советских людей своими глазами увидели, как реет над поверженным Берлином наше Знамя Победы.
Свой брат-журналист, конечно, обо всем догадывался. Не случайно участник тогдашнего «пула» военных корреспондентов, поэт Долматовский, отбирая чуть позже иллюстрации к статье маршала Жукова, сымпровизировал: « А негатив и сер и темен. Снимал его лишь Виктор Темин…»
Сам автор хранил свою тайну два десятилетия. И только в 1965 году на посвященной 20-летию Победы выставке в Москве представил увеличенную копию своего знаменитого снимка с надписью «1 мая 1945 г.». И без всякого флага на куполе…
***
Из уцелевших на войне участников этого события от лживой легенды не выиграл никто. Ни назначенные сверху герои, прожившие явно не свою, а чужую, навязанную свыше жизнь. Ни те, кто на деле совершил героический поступок, но не вписался в благостный официоз и оказался среди нас «без вести пропавшим». Подробно об этом читатели смогут узнать из подготовленной издательством «Олма-пресс» книги «Кто брал рейхстаг. Герои по умолчанию», которая выйдет в свет в конце этого месяца. Вероятно, наиболее сенсационные куски в ней связаны с уникальными свидетельствами последнего из ныне здравствующих участников группы капитана Макова – Михаила Петровича Минина. А также раздел, повествующий о не известной широкой публике послевоенной встрече главных участников штурма рейхстага.
фото из архива автора
