29 мая 1918 г. в Казань из Москвы устремились параллельными курсами по одной и той же железной дороге боевики тайного «Союза защиты родины и свободы» и очередной «золотой эшелон»: 1195 ящиков с золотом и 1300 с серебром, в сопровождении охраны.
За сорок дней до этого события, 19 апреля 1918 г., Совнарком поручил Всероссийской чрезвычайной комиссии (ВЧК) по борьбе с контрреволюцией и саботажем организовать вывоз банковских активов из городов, которые могут быть захвачены белыми. Их предстояло разместить в других, безопасных населенных пунктах, располагавших надежными хранилищами и находившихся вдали от боевых действий. 41-летний председатель ВЧК Феликс Дзержинский был в курсе маршрутов передвижений золотых эшелонов. Когда ему доложили об аресте в столице членов тайной организации «Союз защиты родины и свободы» во главе с ее руководителем штабс-капитаном Альфредом Пинкой (Пинкусом), Дзержинский почувствовал: в этой информации содержится угроза золотому запасу страны. Поскольку у заговорщиков обнаружены картонный пароль и какие-то адреса в Казани.
Председателю ВЧК также сообщили: штабс-капитан обещает рассказать все, что знает об организации, в обмен на личные гарантии Дзержинского о сохранении Пинке жизни. Угроза золотому запасу была слишком серьезна. Железный Феликс встретился с задержанным офицером и дал требуемую гарантию. После чего руководитель московской организации «Союза защиты родины и свободы» признался, что его подчиненные – всего лишь часть всероссийского «Союза». А тот наладил деятельность во многих городах страны. Действия нескольких тысяч членов организации координировал Центральный штаб «Союза». В него входили командующий боевиками «Союза» 51-летний генерал-лейтенант Вениамин Рычков, начальник штаба «Союза» 42‑летний полковник Александр Перхуров и 33‑летний начальник отдела сношений «Союза», бывший чиновник для особых поручений в царской ставке Александр Дикгоф-Деренталь.
«Во главе нашей организации стоит Савинков», – заявил Пинка.
Достаточно было назвать эту фамилию, чтобы взгляд Дзержинского буквально впился в лицо штабс-капитана. По совместному подполью, каторгам и ссылкам большевики знали, что эсеры – реальная сила террористической борьбы. А 39‑летний бывший руководитель Боевой организации эсеров Борис Савинков – террорист №1 Российской империи. Главной чертой его была безжалостность к своим врагам.
Каленым железом судьба прошлась по судьбе Савинкова. Его отец Виктор Михайлович – товарищ (заместитель) прокурора окружного военного суда в Варшаве – был уволен за либеральные взгляды. Он умер в психиатрической лечебнице. Старший брат Александр пошел за социал-демократами, был сослан в Сибирь и покончил с собой в якутской ссылке.
Известность Савинкову принесло участие в организации убийств министра внутренних дел России Вячеслава Плеве (28 (15) июля 1904 г.), московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича (17 (4) февраля 1905 г.) и покушениях на убийство московского генерал-губернатора Федора Дубасова (6 мая (24 апреля по ст. ст.) 1906 г.), а также министра внутренних дел России Петра Дурново (28 (15) августа 1906 г.).
Сам Савинков в 1906 г. за организацию терактов был приговорен в Севастополе к смертной казни, но совершил побег. В 1917 г. он вернулся в Россию из французской армии, куда вступил добровольцем. Искавший популярности военный министр Александр Керенский, также эсер, назначил легендарного террориста своим заместителем – управляющим военного министерства, военным губернатором Петрограда и исполняющим обязанности командующего войсками Петроградского военного округа. Именно Савинков доказывал Керенскому необходимость назначить главнокомандующим русской армией храброго генерала Лавра Корнилова, а также поддержал Корнилова, когда тот на своем Юго-Западном фронте ввел смертную казнь. За что снискал уважение у части офицерства.
Волевой и самоотверженный человек с хваткой волка, Савинков был фигурой всероссийского масштаба, хорошо известной в России и на Западе.
«Он побрился, ходит в красных гетрах и в костюме защитного цвета, – продолжал давать показания Пинка. – Начальник нашего штаба – Перхуров. Савинков ходит в пальто защитного цвета и во френче, роста высокого, брюнет, стриженые усики, без бороды, морщинистый лоб, лицо темное. Сильное пособие мы получали от союзников. Пособие мы получали в деньгах, но была обещана и реальная сила. Наши планы были таковы: при оккупации Москвы немцами уехать в Казань и ожидать там помощи союзников».
После прозвучавшего названия города Дзержинский нервно достал очередную папиросу – его худшие опасения оправдались. Об оккупации немцами Москвы слухи ползли по столице и не были лишены оснований. Такой вариант действий в германском генштабе рассматривался.
По словам Пинки, 29 мая в Казань уже отправились часть боевиков организации и квартирьеры. Бывший командир латышской бригады генерал Карл Гоппер, завербовавший Пинку в законспирированную организацию, писал позже: «Большая часть «Союза…», во главе с генералом Рычковым… эвакуировалась в Казань». Среди подпольщиков, отправившихся в город на Волге, был бывший секретарь Керенского Борис Фликкель. Боевикам Гвоздю, Вакулину, Федорову в столице была поставлена конкретная задача по совершению убийств видных казанских большевиков.
«Казанская организация насчитывает 500 человек и имеет много оружия. 29-го числа (мая) отправились в Казань квартирьеры. Явиться они должны по адресу – «Северные номера», спросить Якобсена, отрекомендоваться от Виктора Ивановича для связи с местной организацией», – рассказал Пинка.
Виктор Иванович – это руководитель казанского филиала «Союза защиты родины и свободы», капитан, бывший комиссар Временного правительства при штабе Казанского военного округа правый эсер Виктор Калинин. С таким именем он проходил в деле советской контрразведки, историки почему-то часто называют его Е. Калинин… Здание гостиницы «Северные номера» и поныне стоит в Казани в самом центре города, рядом с колокольней Богоявленской церкви и памятником казанскому басу Федору Шаляпину.
Найденная на явочной квартире в Малом Левшинском переулке «Памятка для едущего разведчика» гласила: «Важным условием является внешний вид передвигающихся. Не должно быть никаких внешних признаков (галифе, френчи). Все должны быть одеты возможно проще и даже неряшливо. Никаких политических разговоров не вести. По прибытии на место соблюдать строгую конспирацию и продолжать разыгрывать прежнюю роль (крючник, артист, мешочник)…»
Дзержинский узнал, что начало мятежа в «Союзе…» первоначально запланировали на 1-2 июня. Правда, чуть позже время выступления было смещено: к 4 июня командиры полков тайной организации должны были завершить рекогносцировку на местности, продумать размещение своих боевиков, а к 6 июня вернуться в Москву.
Дзержинский еще не имел информации о том, что, узнав об арестах участников своего подполья, Савинков укрылся в английском консульстве у Красных Ворот. И лишь позднее узнает о контактах террориста №1 с английским резидентом под дипломатическим прикрытием Робертом Брюсом Локкартом и его агентом Сиднеем Рейли (одесситом Зигмундом Розенблюмом).
Но и без этих данных руководителю ВЧК стал предельно ясен замысел противника – лишить большевиков царского золотого запаса. Положение сложилось серьезное: несмотря на произведенные аресты, опытный супертеррорист и тысячи подчиняющихся ему офицеров – ветеранов Первой мировой войны, похоже, отправились исполнять свой замысел по перехвату золотого запаса страны.
И это в тот самый момент, когда по всей европейской части России, подконтрольной большевикам, золото грузилось в эшелоны и спешно переправлялось в Казань!
