21-22 июля 1940 года, в СССР пожелали войти три новые республики — Латвия, Литва и Эстония. Присоединение прошло спокойно, законно и, что сегодня очень не любят вспоминать, совершенно добровольно.
Страны-лимитрофы — так называются образования, искусственно созданные пулом крупных держав окрест некоего враждебного государства. Этимология — от латинского limitrophus (пограничный). Наглядный пример — Латвия, Литва и Эстония, получившие независимость по итогам Первой мировой, как часть версальского «санитарного кордона», который планировалось создать вокруг молодой советской республики.
Марионеток сразу начали вооружать. Так, в декабре 1918-го англичане захватили два русских эсминца — «Спартак» и «Автроил». Их передали Эстонии, где они вошли в строй под названиями «Леннук» и «Вамбола». В местные армии активно поставлялось вооружение, которое первым делом обернулось против русских.
В 1919 году Советская Россия, оправившись от первых ран революции, попробовала вернуть территории империи Романовых. Началось наступление на Таллин и Ригу, однако на помощь прибалтам пришли части Северо-Западной армии генерала Юденича. Ленин был вынужден отказаться от планов. Белые оказались не нужны, и эстонцы рассажали их по концлагерям. Зимой 1920-го от голода, холода и болезней умерло несколько десятков тысяч военнослужащих и членов их семей, точной статистики жертв до сих пор нет. Так отблагодарили людей, которые обеспечили республике независимость.
«Из Эстонии производятся массовые выселения русских подданных без объяснения причин и даже без предупреждения… Русские люди в этих провинциях бесправные, беззащитные и беспомощные», — писал экс-член Временного правительства Александр Гучков. Аналогичные процессы проходили в Латвии и Литве. У русских дворян, промышленников и простых обывателей конфисковывали собственность, ее новыми владельцами становились местные.
Впрочем, доставалось не только русским: «Остзейские немцы занимали ведущие посты, имели солидные состояния. И в 20-е–30-е годы началась банальная борьба за деньги и влияние. У местной немецкой общины отняли Домский собор, а к 1939-му их всех вообще выгнали из страны», — рассказывает латвийский юрист Юрий Соколовский.
Удручала и экономическая ситуация. Страны-лимитрофы не могли конкурировать на европейских рынках, а с СССР торговля не велась. Эстония выживала за счет незаконных поставок спирта в Финляндию, Латвия вырубала леса и торговала дешевым продовольствием. «До 1940 года 80 процентов валютных поступлений в наше государство обеспечивал экспорт продовольствия — масла и свинины, а также продукции деревообработки, прежде всего фанеры», — объясняет латвийский общественный деятель Юрис Пайдерс. Литва, бывшая на тот момент на четверть меньше (Вильна после 1922-го отошла к Польше), также жила за счет села и тоже очень небогато.
Внутренняя обстановка была крайне напряженной — с 1920-го по 1934 год в одной лишь Эстонии сменилось 23 правящих кабинета. Власть прибалтийских президентов, по сути, держалась на гарантиях (как позже выяснилось, липовых) «великих держав» — Англии и Франции.
С началом Второй мировой политическая обстановка изменилась: Лондон-Париж далеко, а русские и немцы — вот они, рядом. То, что Прибалтику скоро слопают, было очевидно. Кому отдаться так, чтобы претерпеть меньший ущерб, — именно этот вопрос волновал балтийские элиты осенью 1939-го.
Мнение широкой общественности склонялось в сторону СССР. Во-первых, потому что в ходе экспроприации ограбили, в общем-то, тех же самых дворян и помещиков. Во-вторых, СССР провозглашал интернационализм, среди его «топ-менеджеров» хватало выходцев из Прибалтики. Наконец, в СССР «три сестры» входили на правах национальных республик, сохраняя внешние атрибуты государственности — флаги, гербы, язык. В то время как Рейх руководствовался расовой теорией Розенберга, предполагавшей «онемечивание» местных народов, переселение их в менее комфортные районы, возвращение остзейской собственности, прибытие колонистов из «фатерлянда». О государственности даже в самых зачаточных формах речи не шло.
«В 1940-м сработал инстинкт выживания. Воссоединение с сильной Советской Россией, которая возьмет под крыло, люди в массе своей поддержали», — отмечает Соколовский.
Спустя год началась Великая Отечественная война, и немцы все-таки пришли в Прибалтику. И вновь сработал «инстинкт самосохранения». Отдельные литовцы, эстонцы и латыши стали служить фашистам не за страх, а на совесть. Да так, что нацисты хватались за голову — известны документы, в которых немецкие кураторы просят Берлин урезонить местных карателей.
Весьма любопытно, что союзники СССР по антигитлеровской коалиции уже в 1941 году признали Прибалтику сферой законных интересов Москвы. Этот вопрос (в отличие от, скажем, польского) никогда ими не поднимался или же априори рассматривался как состоявшаяся уступка. «На Ялтинской конференции по Латвии, Литве и Эстонии никаких разногласий не было», — уточняет Юрис Пайдерс. «Помимо Ялты, легитимность актов вхождения балтийских республик в СССР подтвердили и Хельсинкские соглашения 1975 года», — добавляет историк Сергей Кремлев.
В послевоенные годы Прибалтика нарядно отстроилась, став настоящей витриной советских достижений. АЭС и ГЭС, знаменитые ВЭФ, РАФ и Рижский вагоностроительный, сланцевое производство Кохтла-Ярве, порты и газопроводы, нефтеперегонные, металлургические, цементные, машиностроительные, судостроительные заводы и химкомбинаты, мощнейшая текстильная промышленность, современнейшие курорты и киностудии —поистине балтийское благополучие требовало вложений со всего СССР.
Неудивительно, что когда плановая экономика начала рушиться, первыми восстали привыкшие хорошо жить прибалты.
Кровавый январь 1991-го в Риге и Вильнюсе запустил цепную реакцию аналогичных событий в других регионах страны, а самый разрушительный пример показала Эстония, первой из прибалтийских республик вышла из СССР. Сегодня страны Балтии, будучи членами НАТО и ЕС, позиционируют себя как «цивилизованный Запад» — в противовес «русскому варварству». На деле население региона за четверть века сократилось более чем на полтора миллиона (то есть на 20 процентов). В поисках лучшей доли бежит прежде всего молодежь. Внешний долг резко возрос, к 2012 году достигнув в Латвии 160 процентов ВВП, в Эстонии — 110, в Литве — 70. С тех пор ситуация лишь усугубилась — подобно грекам, прибалты продолжают жить за счет дотаций ЕЦБ. Но зато здесь полный порядок с освоением европейских ценностей — в этом вопросе ни Берлин, ни Брюссель, пожалуй, не посмеют бросить камень ни в одну из «сестер». Так, например, эстонским гомосексуалистам в прошлом году было разрешено усыновлять детей, несколько месяцев назад совершил каминг-аут глава латвийского МИДа, а на днях Вильнюсская мэрия разрешила открыть детский сад в одном помещении с гей-клубом.
