Убойный клапан

30 июня 1971 года в СССР готовились к торжественной встрече экипажа космического корабля «Союз-11» – Георгия Добровольского, Владислава Волкова и Виктора Пацаева. Кремль ждал доклада об успешной посадке, чтобы выдать в эфир уже подготовленное помпезное сообщение ТАСС об очередной победе советской космонавтики. Космические начальники уже готовились «вертеть дырки» для орденов. Американцам впервые утёрли нос, после того как они обскакали нас со своей лунной программой. 19 апреля 1971 года была выведена на орбиту первая в мире космическая станция «Салют-1», которую и «распечатал» экипаж «Союз-11». И, главное, был побит мировой рекорд продолжительности космического полёта: Добровольский, Волков и Пацаев провели в космосе 23 суток. Однако вместо победного сообщения ТАСС пришлось дать иное: экипаж приземлился «без признаков жизни».
Анализ записей автономного регистратора системы бортовых измерений показал: на высоте свыше 150 км, сразу после разделения отсеков, давление в спускаемом аппарате вдруг стремительно стало падать. И за 112 секунд корабль разгерметизировался полностью. Космонавты потеряли сознание через 22 секунды после начала разгерметизации, потом последовали кровоизлияние в мозг и остановка сердца.
Выяснилось, что клапан, выравнивающий давление в кабине по отношению к внешней атмосфере, рассыпался при отстреле орбитального отсека. Комиссия, расследовавшая трагедию, пришла к выводу: ошибка заложена в самой конструкции.
Но конструктивная ошибка сама по себе аварию вызвать не могла: экипаж погубил «человеческий фактор» – монтажники-бракоделы.При монтаже клапанов монтажники вместо усилия 90 кг закрутили с усилием 60-65 кг. И когда при отстреле орбитального отсека возникла большая перегрузка, клапаны сработали… Выяснение же причин халтурного подхода к своей работе монтажников, знающих людей, не удивило: работяг непрестанно подгоняло начальство, буквально вынуждая нарушать технологию – шустрее надо, шустрее, у нас все сроки срываются, рекорды горят, а вы тут копаетесь.
Дурных предзнаменований перед трагедией хватало. Когда станцию «Салют-1» вывели на орбиту, отсек с научной аппаратурой так и не открылся. Экипаж «Союза-10», который первым причалил к станции, так и не смог попасть на неё из-за дефекта стыковочного узла. Видимо, узел тоже собрали халтурно.
На «Союзе-11» лететь должен был экипаж Алексея Леонова, Валерия Кубасова и Петра Колодина, экипаж Добровольского был дублирующим. Но за трое суток до старта врачи вдруг обнаружили на рентгенснимке Валерия Кубасова небольшое затемнение лёгкого, поставив диагноз: воспалительный очаг. Кубасова отстранили от полёта, что означало замену всего экипажа и проведение заново комплекса работ на корабле.
По воспоминаниям жены Пацаева, за несколько месяцев до полёта, когда космонавты с семьями отдыхали в пансионате, Волков, вдруг обмолвился: «Мне было предсказание, что я погибну».
6 июня 1971 года «Союз-11» стартовал. Проблемы начались с первого дня. Попав после стыковки на станцию, экипаж обнаружил, что она задымлена: вышла из строя вентиляционная система. Пришлось её ремонтировать, потом сутки ждать в спускаемом аппарате регенерации воздуха. На 11-е сутки полёта новое ЧП: пожар. Загорелись силовые кабели, повалил едкий дым, космонавты спешно перешли в спускаемый аппарат, подготовились к срочной эвакуации. Но причину возгорания удалось устранить. 29 июня 1971 года стали готовиться к спуску, закрыли люк, но транспарант «Люк открыт» продолжал гореть. Пришлось затратить кучу сил и нервов, чтобы убедиться: «шалил» датчик. Тогда же бортинженер Волков выразил и сомнения в правильной регулировке злосчастного клапана…
Как вспоминал генерал Николай Каманин, начальник отряда космонавтов, сразу после трагедии конструкторы «королёвского» КБ стали убеждать руководителей партии и правительства, что космонавты сами виноваты в своей гибели. Дескать, «дырку в корабле можно было заткнуть пальцем»!
«Сделать это ещё никто не пробовал, да и можно ли сделать это вообще? – с горечью записал Каманин в своем дневнике. – Ведь за бортом корабля космический холод и глубокий, вызывающий мгновенное вскипание крови, вакуум. Думаю, и в спокойной обстановке вряд ли кому удастся продержать палец в открытом космосе хотя бы несколько секунд…»
К тому же космонавты были пристегнуты ремнями к креслам. И, как показал эксперимент, никак не могли успеть отстегнуть ремни и дотянуться до дырки. Слишком далеко располагался кран, чтобы его можно было достать рукой из кресла, потому что на эргономику конструкторам корабля было наплевать. Известный лётчик-испытатель Валерий Меницкий, хорошо знавший конструкцию «Союза-11», написал в своей книге: до этого крана нельзя было дотянуться, он был прикрыт перкалью, а чтобы он выполнил своё предназначение, надо было сделать несколько оборотов, что было невозможно уже просто физически. «Словом, – писал летчик-испытатель, – в саму идеологию этого крана закладывалась уже невозможность им воспользоваться».
Но самая гибельная идеология была заложена в идею полёта без скафандров: ими решили пожертвовать, только ради того, чтобы утереть нос американцам. Со скафандрами спусковой отсек «Союза» мог быть только двухместным, без скафандров – экипаж уже состоял из трех человек. И с 1964 года корабли с тремя космонавтами летали без скафандров. Командование отряда космонавтов настаивало на полётах со скафандрами, но главные конструкторы, Сергей Королёв и сменивший его Василий Мишин, были категорически против скафандров. На все просьбы о скафандрах Мишин неоднократно отвечал, написал Каманин, «что разгерметизация «Союза» полностью исключена», на нём «можно летать в трусиках». Позицию Мишина активно поддерживал секретарь ЦК КПСС Дмитрий Устинов. Видимо Устинов после гибели экипажа «Союза-11» и сделал всё возможное, чтобы сформировать такую комиссию по расследованию, которая не станет докапываться до истоков провалов в ВПК, который он сам и курировал