Сотрудники группы «А» пользовались оружием и снаряжением, которое специально для них разрабатывали секретные НИИ. Но дело, конечно же, не в вооружении. Дело в людях. Бойцы «А» не раздумывая отдавали жизни, освобождая захваченных детей, но отказывались выполнять преступные приказы власти (к примеру, идти на штурм Белого дома). Как сами признаются: рисковали только ради того, что действительно стоит риска.
О том, как это было, накануне дня рождения подразделения в откровенном интервью рассказал ветеран группы «А» Николай КАЛИТКИН.
«Мы напоминали космических воинов»
— Николай Анатольевич, зачем вообще создали группу «А» в те годы? Ведь в Советском Союзе не было ничего, что предвещало бы террористическую угрозу.
— Это не совсем так. К 1974 году в СССР уже было несколько попыток захвата воздушных судов. А вообще сама идея создания «А» родилась после известных событий, произошедших в 1972 году на мюнхенской Олимпиаде (палестинские террористы захватили в заложники часть израильской команды, погибли 11 человек).
Создали группу «А» на базе 7-го управления КГБ СССР, в задачи которого входило обеспечение безопасности посольств, консульств и их жилых комплексов. Мы изучали и запоминали поэтажные планы посольств. С закрытыми глазами могли найти любое помещение, знали, где какая дверь, проход, лестница и прочее…
— Пригодилось?
— Конечно. В марте 1979 года некто Власенко в сопровождении второго секретаря посольства США Прингла прошел в консульский отдел. Американцы в то время старались обласкать любого нашего диссидента. Возможно, они приняли Власенко за одного из них. Но через полчаса выяснилось, что «диссидент» обвязан взрывчаткой (2 кг тола — хватило бы, чтобы разнести полздания), требует крупную сумму денег и беспрепятственный вылет в США. Напуганные американцы попросили как можно быстрее избавить их от этого кошмара. Раненный в руку снайпером «А» террорист сумел привести в действие только часть заряда.
— Вы пытались разобраться, почему этот, по сути, самый первый мужчина-террорист пошел на столь отчаянный шаг? Может быть, у него в Америке была любовь? Может быть, там был смертельно больной родственник?
— Знаю, тот же Власенко во время переговоров жаловался им, что его жестоко избивали в милиции, унижали, пытали. Разве это может быть веской причиной для лишения жизни ни в чем не повинных людей?
— Соглашусь. Но давайте все-таки с самого начала. Кого брали в группу «А»? И как вы сами туда попали?
— Брали только сотрудников КГБ и только с выдающимися способностями в спорте. У нас в подразделении служили много примечательных личностей, например Глеб Толстиков, чемпион СССР по боксу, участник Олимпийских игр. Причем были не только борцы и боксеры, но и лыжники, легкоатлеты, велосипедисты, конькобежцы. Один за минуту мог всадить в оконную раму несколько ножей, не разбив ни одного стекла, другой мог, одновременно жонглируя гранатами Ф-1, балансировать цветком гвоздики на носу.
Я прослужил два с половиной года в одном из подразделений КГБ, когда мне предложили перейти в «А» (я был хорошим стрелком, кандидатом в мастера спорта по классической борьбе, имел спортивные разряды и пр.).
— Как тренировались?
— В любую погоду бежали 10-километровый кросс, после которого 1,5 часа играли в футбол (зимой и летом) с элементами хоккейных силовых приемов. Потом 30–40 минут занятия в гимнастическом и тренажерном зале. Затем обед. Готовили, как правило, сами в нашей кухне-столовой. После обеда стрелковые упражнения в тире. Патроны у нас не экономили, стреляли, что называется, до изжоги. После изучали мировую практику антитеррора, моделировали различные ситуации, в разборе которых принимали участие все бойцы дежурного подразделения. При обсуждении действий по вводной задаче (и это очень важно!) учитывались предложения и мнения каждого из сотрудников.
После теории одевали кимоно и шли в борцовский зал. Выполняли множество специфических упражнений, например, тренировали навыки правильного падения с разных высот, использовали различные предметы при атаке и самообороне. Заканчивался рабочий день в бане.
— В смысле?
— Баня была обязательно. Нагрузки сумасшедшие, необходимо было восстанавливаться. Баня с огромным аквариумом и водопадом была нашим любимым местом отдыха, причем обустроили и украсили мы ее самостоятельно. Кстати, охраняли себя мы тоже сами. Ведь оружия и боеприпасов у нас было столько, что хватило бы на небольшую армию.
— Что это было за оружие?
— Многое из того, что разрабатывалось секретными институтами, мы тут тестировали, испытывали в различных ситуациях. Писали ученым и конструкторам, что именно нам необходимо под конкретные задачи, а те без проволочек наши идеи воплощали в жизнь.
— А из арсенала Джеймса Бонда у вас что-нибудь было?
— У нас было многое из того, что и присниться не могло Джеймсу Бонду. Например, бесшумный гранатомет ДМ. Очень небольшого размера, раскладной (его можно было носить под полой пиджака), он имел пять видов боеприпасов — гранаты различного назначения и воздействия. Из него можно было вести огонь как прямым выстрелом, так и навесом. Отличная штука! Были у нас и стреляющие кейсы-чемоданы, и ножи-пистолеты…
— Кроме оружия какие были у вас специальные средства и как вы их применяли?
— Да, разные были… (Улыбается.) Мне вспомнился забавный случай в Баку, зимой 1990-го это было. Нам была поставлена задача проверить одно из городских общежитий, где могли скрываться лидеры экстремистов. Применять оружие нам было запрещено, разрешили использовать только спецсредства, среди которых было устройство двойного назначения: с одной стороны фонарь, с другой мощный электрошокер. И вот на одном из этажей в темный коридор из душевой выскочил полуодетый молодой парень, увидев бегущего на него нашего сотрудника, с диким криком принял боевую стойку и… в ту же секунду отлетел на несколько метров к стене. На следующий день весь Баку облетел слух, что в городе появилось какое-то спецподразделение, состоящее из суперменов, способных одним ударом вырубить и отбросить на несколько метров одного из лучших бойцов города. В полной экипировке, с опущенным забралом шлема мы и правда напоминали космических воинов. Как выяснилось позже, наш сотрудник на бегу резко выбросил вперед руку с электрошокером и коснулся шеи парня. Поскольку тот был мокрый, сила тока многократно увеличилась, и он отлетел метров на 5.
— А какая у вас была форма, если вы не находились на спецоперации?
— Форма нам была не положена. Ведь все мы были зашифрованы под инструкторов спорта, технологов и т.п. Поэтому все ходили исключительно в штатском. Единственное, что нас тогда выделяло из толпы людей, это специальные сигнальные устройства — мультитоны, с которыми мы вне дежурства не расставались ни на секунду. Такие приборы были только у нас и у врачей скорой помощи. Размером они были чуть уже и длиннее сигаретной пачки, особой прищепкой крепились к карману. Помню, однажды сигнал боевой тревоги застал меня в зимнем лесу, куда мы сделали вылазку на лыжах с моим семилетним сыном. Пришлось сажать сына вместе с лыжами на закорки и что есть духу бежать из леса домой за тревожным чемоданчиком. Ведь время сбора на штаб-квартире по тревоге нам было определено всего в 45 минут. Кто опаздывал, не попадал в группу, сформированную для вылета на спецоперацию.
— И там уже вы переодевались? Бронежилеты, каски — что еще было в экипировке?
— Про каски, вернее, бронешлемы надо отдельно сказать. Мы стали использовать немецкие (они были в спецподразделениях стран Европы). Весила такая каска в полном снаряжении 12 кг. Она была радиофицирована, с гарнитурой и встроенными наушниками, с триплексом, который защищал 80 процентов лица. Очень надежна. Боевое крещение она получила при штурме дворца Амина. Одному из наших бойцов пуля попала в область лба, но он остался жив — металл выдержал, осталась вмятина величиной с фалангу пальца. Потом еще многим нашим эта каска спасала жизнь. С жилетами было хуже. Сначала нам выдавали обычные милицейские. Наш товарищ Витя Шатских в 1991 году во время штурма вильнюсского телецентра погиб именно из-за этого — пуля попала в спину, пройдя между пластин бронежилета…
Миллион долларов и Раиса Горбачева
— После штурма дворца Амина было некое затишье. Чем вы занимались в это время?
— Захватывали иностранных шпионов и изменников Родины. Несколько лет назад в каком-то телевизионном проекте показывали интервью одного из таких изменников, отбывавшего 25-летний срок в местах лишения свободы. Когда он начал рассказывать об обстоятельствах его задержания, я узнал в нем своего «крестника». В 1980-х он служил в главном штабе Министерства обороны, имел доступ к секретным документам. Не смог устоять от соблазна и предложил немецкой разведке оперативный план управления войсками от Калининграда до Владивостока. Но мы перехватили его. На встречу под видом немецкого дипломата отправился другой человек. Он находился в машине с немецкими дипномерами. Когда наш «клиент» его увидел, то бодрой походкой направился к нему, в руке у него был увесистый кейс. Трое сотрудников группы «А», в числе которых был и я, одновременно выдвинулись с разных направлений и в течение 5 секунд спеленали его, чтобы он ничего с собой не сделал.
— Кроме изменников кого еще ловили?
— В начале 1990-х — банды рэкетиров. Многие банды состояли из так называемых качков, боксеров и отдельных бывших военнослужащих спецназа ВС и ВВ. МВД не справлялось и запросило помощи. Помню, серьезная банда из бывших спортсменов требовала деньги с предпринимателя (это была разработка МУРа, нас использовали в качестве основной группы захвата). Когда в назначенное время и место (в центре города, у одной из станций метро) предприниматель принес деньги, рэкетиры (7 человек), вместо того чтобы привычно сесть в машины и уехать, неожиданно спустились в метро, чтобы раствориться там среди пассажиров. Мы бросились за ними. Применять оружие нельзя — кругом сотни людей. Пришлось задерживать двухметровых молодчиков прямо на платформе приемами рукопашного боя. Когда мой «клиент» был уже обезврежен, лежал на платформе и не представлял никакой угрозы, а я застегивал у него за спиной наручники, подбежал сотрудник МВД в штатском и на глазах у сотен людей с размаху, как по футбольному мячу, ударил его башмаком в лицо. Меня обрызгало кровью, хлынувшей ручьем. Испуганные люди, ждавшие поезда, стараясь не наступить на нее, жались к колоннам. Помню, как стыдно мне было перед ними, как они на меня смотрели…
— Николай Анатольевич, расскажите историю с захватом Ту-134 в Уфе. Вы там были?
— Да, нас подняли по тревоге в 5 утра, и через сорок минут мы вылетели в Уфу. По дороге нам рассказали, что захватившие самолет (в нем был 81 человек, включая членов экипажа) солдаты внутренних войск хорошо знакомы с планом «Набат», который как раз и был направлен на противодействие угону воздушного судна. Нам также сообщили, что терять им практически нечего — убили двух местных милиционеров, пассажира самолета и еще нескольких ранили (один из них вскоре скончался). Оптимизма не вселяло и вооружение террористов — пулемет Калашникова (ПК), автомат. Подозревали, что был снайпер на прикрытии в окрестностях летного поля, но его пока не обнаружили. Ко всему прочему это были полные отморозки и наркоманы, еще с «гражданки». Первое, что они потребовали после захвата, — доставить на борт наркотики.
— Что вас потрясло в этой спецоперации больше всего?
— Меня поразили стюардессы. Эти две хрупкие девушки (одна из которых, кстати, была беременна) вели себя с убийцами так, как далеко не каждый мужик смог бы, окажись он на их месте. Благодаря их хитрости и уловкам, бандиты выпустили сначала всех раненых, а потом еще сорок пассажиров. Стюардессы продолжали с ними заигрывать, садились к ним на коленки, просили: «Ну спой песенку под гитару», подсовывали новые ампулы с наркотиками, умудрялись подавать знаки нашим ребятам, когда видели удобные моменты для атаки, 90 процентов всей работы сделали. Когда один солдат стал носом клевать, девушка взяла у него из рук пулемет, подошла к кабине пилотов, за дверью которой наши ребята сидели, постучала и сказала: «Нате, возьмите!» Второй солдат не засыпал — на стрессе такое бывает — и потому открыл огонь при штурме. Наш сотрудник уничтожил его ответным огнем. Кстати, после этого на него завели уголовное дело. Стрелять из боевого оружия разрешалось только в самых крайних случаях.
— Самые тяжелые операции связаны с освобождением детей?
— Да. И для нас такой была операция в 1988 году в Минводах. До этого мы уже освобождали детей в 1981 году в школе города Сарапул (Удмуртия). Но, во-первых, те дети были уже взрослые — десятиклассники. Во-вторых, в роли террористов выступили два наивных солдата, которые решили поиграть в крутых парней, раз уж им в армии выдали автоматы. Они выдвинули требование, чтобы их в обмен на заложников выпустили в Америку. Наши переговорщики им говорили: «Подождите, это же не простое дело, надо вам загранпаспорта оформить, для этого надо анкеты заполнить!» Они: «Да, конечно, мы подождем, давайте бланки». Вроде два дурачка, но с автоматами и полным боекомплектом. В итоге наши ребята их быстро скрутили и обезоружили. Потом спрашивали у них: «Зачем вам все это надо было?» А они так просто отвечают: «Ну как же, это же Америка! Там женщины красивые, виски, джинсы…»
— Расскажите, как тогда себя вели террористы в Минводах.
— С самого начала они всё верно рассчитали — власти ради спасения жизни детей согласятся на все их требования. Специально захватили малышей — четвертый класс. Дело было в Орджоникидзе. Ребята вместе с учительницей собирались на экскурсию в типографию. Тут подъехал автобус, дядя за рулем сказал — садитесь. 32 ученика и учительница сели. Автобус был «заряженный»: трехлитровые банки бензина были расставлены по всему салону под сиденьями, прямо под ногами у детей. Бандитов было четверо, вооружены двуствольным обрезом охотничьего ружья, кинжалом и ножом. И это были матерые преступники, неоднократно судимые. Из Орджоникидзе они поехали в аэропорт Минеральных Вод. Выдвинули требования: два миллиона долларов и беспрепятственный вылет в Израиль. Деньги действительно доставили в мешках, для этого опустошили сейфы Внешторгбанка СССР. Вели переговоры с Израилем, чтобы тот принял самолет. А бандиты тем временем потребовали, чтобы им в обмен на детей привели какого-нибудь члена Политбюро. Потом передумали — заявили, что согласятся только на Раису Горбачеву.
Срочно прилетели мы. Группу разместили на летном поле в ста метрах от самолета в каком-то техническом строении за бетонным забором. Мы жутко переживали за детей, молили бога, чтобы ничего не случилось с малышами. Готовы были на все: и штурмовать, и выпустить этих подонков, чтобы они улетели куда хотели, лишь бы спасти ребятишек. В ходе переговоров наш сотрудник Валерий Бочков им оружие приносил, патроны. Такое было впервые в нашей практике. Проверяя, исправно ли оружие, они стреляли рядом с ним, над ухом.
— Зачем вы их вооружали?!
— Иного выхода не было. За каждую единицу оружия они отдавали детей. Условно за один пистолет пять ребятишек. Помню, мы в диком напряжении смотрели через щели в заборе и считали, скольких отпустили. Один, два, три… Сердце замирало. В какой-то момент один мальчишка вырвался (бандит отсчитал пятерых, а он в эту группу не вошел) и побежал! Террорист бросился за ним! Мы напряглись, готовые ко всему. Вот мальчишка уже подбегает к условной черте, и вдруг бандит… просто дает ему пинка под зад, разворачивается и идет назад. Фу-ух…
Вот так постепенно всех детей и вывели, после чего нам поступила команда готовиться к штурму. Но как только мы подползли по снегу к самолету, тот взлетел. Правда, этих бандитов в Израиле сразу «приняли». Они потом долго удивлялись: как же так? А вот так. В Израиле не понаслышке знали, что такое терроризм. А они-то думали, что их там встретят с распростертыми объятиями… Главарь бандитов даже пытался подкупить израильские власти — предлагал миллион долларов за то, чтобы они выпустили их из страны в Южную Африку. Но их без лишних разговоров сначала в тюрьму, а потом передали нам. Как бы в награду, в Израиль за террористами послали нашу группу, готовившуюся к штурму самолета. Правда, я не полетел, помешали какие-то обстоятельства.
3000 «стволов», 75 зэков и одна собака
— В операциях за пределами СССР ваше спецподразделение участвовало?
— Наши сотрудники обеспечивали безопасность первых лиц государства в США, Индии, на Мальте и других странах. Также наши сотрудники откомандировывались для обеспечения безопасности наших дипломатических представительств в различные страны мира.
— Что запомнилось больше всего?
— События в Нахичевани, есть такая область на границе Азербайджана и Ирана. В отдаленном районе вспыхнул бунт населения, которое, кстати, жило очень бедно, чего нельзя было сказать о коррумпированной местной элите. Бунт носил ярко выраженный религиозный и националистический характер. Огромные массы людей двинулись к границе, круша все на своем пути. Они разрушили пограничную систему на протяжении 10 км, блокировали заставы, сожгли несколько пограничных вышек, забросали здание погранотряда камнями и бутылками. Через пограничную реку Аракс на подручных плавсредствах переправлялась на нашу территорию экстремистская и религиозная литература, оружие. Даже большое количество утонувших не останавливало этот нескончаемый людской поток.
Было принято решение нейтрализовать главаря восстания. Его заманили на переговоры на одну из застав. Он приехал с двумя револьверами за поясом, с повязкой шахида на голове, всем своим видом показывая, что ему терять нечего. Толпа, около 2 тысяч человек, собралась у заставы, что-то беспрерывно скандируя. Переговоры проходили в кабинете начальника заставы. По условному сигналу я и мой товарищ выскочили из сушилки, ворвались в кабинет, слегка обездвижили главаря, разоружили, подхватили его и со спринтерской скоростью вынесли на задний двор заставы, куда уже приземлялся вертолет. Едва колеса шасси коснулись земли, открылась дверь. Мы на бегу забросили главаря внутрь, и вертолет снова взмыл в воздух. Вся операция по захвату главаря заняла не более двух минут. И толпа постепенно разошлась, все беспорядки прекратились. Получилось как в песне Высоцкого — «настоящий буйных мало, вот и нету вожаков».
Но у этой истории было свое продолжение. Через пару месяцев я лечу после очередной командировки из Баку в Москву. Уже на аэродроме мне говорят, что надо присмотреть за одним арестованным, которого этапируют в тюрьму «Лефортово». Мы летели военным бортом, в самолете, выбрав дальний уголок, посадил его рядом с собой, какими то тюками-коврами обложил (чтоб не привлекать внимание других пассажиров). Но наручники с него по его просьбе снял, он весь полет что-то рисовал, писал стихи в своей тетрадке. Он был с большой окладистой бородой (отросла за два месяца), так что я его не узнал. А он вдруг говорит: «Это не ты меня в Нахичевани брал?» Я присмотрелся — точно! Он к тому моменту спокойнее стал, так что проблем у меня с ним не было.
— Сухумская операция группы «А» считается не имеющей аналогов даже в мире. Вы как непосредственный участник тех страшных событий что запомнили больше всего?
— Эпизод, связанный со сторожевой собакой. Виктор Федорович Карпухин приказал мне застрелить из бесшумного пистолета сторожевую овчарку, которая охраняла периметр изолятора. Ее три дня никто не кормил, не поил, она была в шоковом состоянии и могла с лаем наброситься на них и лишить нас фактора внезапности. Сложность была в том, что мне пришлось бы стрелять с большой высоты по маленькой подвижной цели, а убить ее надо было с первого выстрела. Представляете мое состояние? Кроме всего прочего, я очень люблю собак. И вот мы осторожно начали спуск двух взрывников, пока все идет гладко, собаки не видно. Зэки с помощью осколков зеркал, привязанных к палкам, пытаются контролировать периметр изолятора. В режиме тишины взрывники приступили к минированию двери первого этажа, и вдруг выбегает собака… Я прицелился… и тут солдатик, находившийся ближе к собаке, протягивает в ее строну руку и пристально смотрит ей в глаза. Собаку словно парализовало. Потом он жестом поманил ее к себе, она безропотно подошла, дала себя погладить и ушла за угол, не издав ни звука. Поверьте, это надо было видеть! А я был рад, что мне не пришлось убивать животное.
После завершения операции весь город встречал нас как героев. Такое я видел только в хронике, когда встречали космонавтов. Был один забавный эпизод. Местные чекисты попросили нас сделать групповой снимок. Мы расположились на ступеньках местного управления. Все смотрят в объектив, и только я один на этом фото смотрю куда-то вверх и что-то показываю. А дело было так. В разгар фотосессии на балкон третьего этажа дома напротив высыпала вся семья и, радостно крича, стала предлагать нам огромный арбуз.
— Не могу не спросить про штурм Белого дома в 1991 году. Точнее, про то, как бойцы группы «А» отказались его штурмовать, по сути, нарушив приказ.
— К этому моменту я уже не служил в группе. Телефонный звонок застал меня дома. Мой сослуживец и хороший товарищ сообщил, что им поступил приказ штурмовать Белый дом. Я ему: «Все что угодно, только не штурм. Как только вы поднимете оружие на гражданского человека (каким бы оппозиционером он ни был), вы перейдете грань. Этот приказ преступный». Он мне: «Да мы сами не хотим». А там по плану операции был акт устрашения — обстрел с воздуха, а потом уже штурм, причем если сдаваться не будет, то приказ позволял уничтожать людей на месте. И тут Виктор Федорович Карпухин (ему это стоило карьеры и должности командира группы «А») собрал всех бойцов и сказал: «Решайте сами!» Большинство ответили: «Мы не пойдем на штурм». Именно после этого случая (может, крамольную вещь сейчас скажу) к нам со стороны стали присылать командиров-варягов. Власть больше «Альфе» не доверяла.
— Правда, что потом Ельцин сам благодарил за невыполненный приказ, который тогда отдал?
— Да. Он приехал в расположение группы и сказал: «Вы уберегли страну от многих плохих вещей». Хотя сразу после этих событий хотел «Альфу» расформировать. В итоге ограничились тем, что передали «Альфу» в подчинение ФСО и передислоцировали в Кремль. Думаю, Ельцин побаивался альфовцев и хотел, чтобы впредь подразделение было под полным контролем.
фото: Из личного архива
ИЗ ДОСЬЕ
Группа «А» Седьмого управления КГБ была создана секретным приказом председателя КГБ Юрия Андропова 29 июля 1974 года и вскоре была признана самым эффективным спецподразделением в мире. Основная задача этого спецподразделения — силовые операции по предотвращению террористических актов, освобождение заложников. Современные последователи группы «А» — сотрудники Управления «А» Центра специального назначения ФСБ России.
СПРАВКА
11 августа в городе Сухуми семь арестованных преступников, находившихся в изоляторе временного содержания (ИВС) МВД Абхазской АССР, захватили в заложники трех работников охраны. Завладев ключами, они выпустили из камер 68 заключенных. В дальнейшем бандиты заняли три этажа изолятора, в том числе и помещения, где хранилось свыше 3 тысяч «стволов» нарезного и гладкоствольного оружия, более двадцати тысяч единиц боеприпасов, изъятых у населения. Организатор этой акции — трижды судимый Прунчак, взятый под стражу за убийство трех человек, двое из которых милиционеры.
