Личная жизнь Пабло Пикассо, рассказанная внучкой художника Мариной корреспонденту «Совершенно секретно»
Во Франции осенью 2003 года был снят гриф секретности с досье, заведённого французским сыском на Пабло Пикассо и его жену Ольгу Хохлову. История многолетней слежки за художником была раскрыта после того, как в Париж из Москвы вернулись 20 тонн французских архивов, насчитывающих более 900 тысяч досье. (Сперва они были похищены немцами из оккупированного Парижа, а весной 1945 года их обнаружили советские солдаты и переправили в Москву.) В числе последних на берега Сены прибыло и «дело Пикассо». Личные архивы вернули семьям, а некоторые материалы изучила французская контрразведка на предмет выявления гипотетических контактов между французами и Страной Советов.
Гений под колпаком
Парижским филерам не откажешь в тонком чутье. Они взяли на мушку 20-летнего Пикассо 5 мая 1901 года, когда он прибыл на берега Сены на свою первую выставку. Уже 18 мая полицейский комиссар, шеф 3-й бригады доносил начальству о том, что некто Пабло Руис-и-Пикассо поселился на последнем этаже дома № 130 по бульвару Клиши у анархиста Пьера Манаша, своего соотечественника. Комиссар полиции набрасывает портрет живописца и даже рассказывает об одной из последних его картин, на которой запечатлены солдаты, избивающие попрошайку. Пикассо, сообщает он, наносят визиты неизвестные личности. Каждый вечер он уходит из дома, возвращается поздно, а иногда вообще дома не ночует. Особое донесение посвящено политическим взглядам художника. Сыщик убеждён, что Пикассо разделяет убеждения Манаша и в силу этого также должен считаться анархистом.
В сентябре 1911 года Пикассо допросили по поводу хранившихся у него старинных статуэток, украденных в Лувре в 1907 году Жери Пьере, секретарем Гийома Аполлинера. Пьере вручил их Пикассо, который в тот момент работал над знаменитой картиной «Девушки из Авиньона». Скандал разразился 4 года спустя, когда из Лувра итальянским маляром была похищена «Мона Лиза». Аполлинера допросили, продержали несколько дней за решёткой. Вызывали в полицию и Пикассо, но оставили на воле.
Подозрительность охранки возросла после того, как весной 1917 года Пабло познакомился в Риме, куда приехал для работы над балетом «Парад» на музыку Эрика Сати, с русской балериной Ольгой Хохловой. Когда они решили пожениться, полиция, прежде чем дать необходимое согласие, провела расследование: «Живёт в доме № 22 по улице Виктора Гюго в Монруже, за который платит 1800 франков в год. Работает художником и получает в среднем 25 франков в день. Соседи говорят о нём только хорошее. К Франции относится с симпатией». Досье Пикассо и его жены присвоили номер 74664.
К моменту знакомства с Пикассо Хохло-
ва уже пять лет выступала в знаменитой труппе Сергея Дягилева. Танцовщицей она была старательной и дисциплинированной, имела хорошую технику, но никогда не была примой и, не считая нескольких более или менее заметных партий, выступала в кордебалете.
Терпсихора из кордебалета
«Моя бабушка Ольга Хохлова родилась в украинском городе Нежине в семье полковника Русской Императорской армии, – рассказывала мне Марина Пикассо, когда я был у неё в гостях на вилле в Канне. – Вопреки родительскому желанию Ольга, которая была очень красива, стала балериной и получила приглашение в труппу от самого Дягилева. Он и познакомил её с Пикассо». Дягилев любил, чтобы в его труппе были девушки из «хороших семей».
Ольга отличалась хорошими манерами и особым славянским «шармом», который всегда так ценился в Европе. У неё была приятная внешность, правильные черты лица, хотя крупноватый подбородок придавал ему некоторую тяжесть и, возможно, выдавал её характер – твёрдый, решительный и упрямый.
Пикассо к этому времени был уже знаменитым художником. В числе первых по-настоящему оценили его творчество русские философы, критики и коллекционеры. Ещё в 1914 году блестящий анализ его работ сделал Николай Бердяев. Тогда же Сергей Щукин и Иван Морозов стали приобретать картины художника, которые сейчас находятся в Эрмитаже и Пушкинском музее. Серж Дягилев, умевший привлечь к работе над своими балетами для «Русских сезонов» самые громкие имена, пригласил Пикассо оформить балет «Парад» в постановке Леонида Мясина. «У меня 60 танцовщиц, – сообщал не без гордости Пикассо американской писательнице Гертруде Стайн. – Ложусь спать поздно. Я знаю всех женщин Рима». Но об Ольге художник до поры до времени умалчивал.
Как же случилось, недоумевали его друзья, что Пикассо влюбился в балерину, которая, по их мнению, ни в каком отношении не была личностью примечательной? Художнику, пользовавшемуся в Париже шумной и даже скандальной известностью, было тогда 36 лет. Возможно, пресыщенному в любви и не слишком разборчивому в связях живописцу именно ординарность, обыденность Ольги казалась «экзотикой». В ту пору он искал в подруге оазис спокойствия, чтобы отдохнуть от вечного горения страстей и решения сверхзадач, которые ставил перед собой в живописи.
Немалое значение имело и то, что Ольга была русской. В те годы Пикассо, революционер в искусстве, чрезвычайно интересовался всем русским. Он даже собирался учить язык этой загадочной для него страны. Художник внимательно следил за развитием событий в России, Февральской революцией, отречением царя. Видимо, в его глазах всё это придавало балерине романтическо-революционный флёр. Наконец, влияла и сама атмосфера русских балетов, отличавшаяся особой чувственностью, его дружба с Дягилевым, Бакстом и особенно со Стравинским, которым он тогда восхищался. Пикассо говорил, что презирает всякую музыку за исключением фламенко, но был потрясен «Весной священной».
Пикассо увлёкся Ольгой со всем присущим ему темпераментом. «Осторожно, – предупреждал его с усмешкой Дягилев, – на русских девушках надо жениться». «Вы шутите», – отвечал художник, который утверждал, что всегда остаётся хозяином ситуации. В Риме Пикассо встречался с Ольгой каждый день, совершая с ней длинные прогулки по Вечному городу. Но балерина не спешила ответить на бурные чувства художника, хотя Пикассо ей нравился. Женщин привлекал в нём особый магнетизм, внутренний огонь, взгляд его чёрных глаз, которые, по выражению Кокто, были «заряжены электричеством». Несмотря на то что Ольга не очень интересовалась искусством, слава Пикассо производила на неё впечатление. К тому же она понимала, что карьеру в балете ей уже не сделать и надо думать об устройстве семейного очага. Но станет ли Пикассо с его богемным прошлым хорошим мужем? «Может ли художник быть человеком серьёзным?» – допытывалась у Дягилева мать Ольги, узнав о том, что её дочь собирается замуж за Пикассо. «Не менее серьёзным, чем балерина», – отшучивался тот.
Выбор Ольги
Тем временем в мае 1917 года в парижском театре «Шатле» состоялась премьера «Парада». Едва ли для неё был выбран самый подходящий момент. Всего в 300 километрах от столицы продолжались тяжёлые бои французской армии с наступающими немцами. На спектакль пришёл «весь Париж» – имя Дягилева действовало на публику, как магнит. В зале были и русские офицеры, находившиеся в отпуске. Балет, который, по словам Ильи Эренбурга, напоминал «балаган на ярмарке с акробатами, жонглерами, фокусниками и дрессированной лошадью», закончился скандалом. Публика негодовала и кричала: «Смерть русским!».
Такой приём ничуть не смутил Дягилева, который повёз «Парад» в Мадрид и Барселону. За балетом и за Ольгой последовал Пикассо. Там он много её рисовал в манере сугубо реалистической, на чём настаивала сама балерина, которая не любила непонятные ей эксперименты в живописи. «Я хочу, – говорила она, – узнавать своё лицо». В Барселоне Пикассо познакомил Ольгу со своей матерью. Она тепло приняла русскую девушку, ходила на спектакли с её участием, но однажды предупредила: «С моим сыном, который создан только для самого себя и ни для кого другого, не может быть счастлива ни одна женщина». В Барселоне художник написал портрет Ольги в испанской мантилье, который подарил матери.
Когда русский балет отправился в Латинскую Америку, Ольга решила остаться. Выбор между трудной жизнью рядовой балерины и браком со знаменитым и преуспевающим живописцем был сделан. Вернувшись во Францию, они поселились в маленьком доме в парижском пригороде Монруж – со служанкой, собаками, птицами и ещё тысячей разных предметов, которые повсюду сопровождали художника. Ольга неплохо говорила по-французски, хотя и с сильным русским акцентом, и любила слушать длинные фантастические истории, которые ей рассказывал Пабло. Именно в Монруже он написал знаменитый «Портрет Ольги в кресле», который сейчас выставлен в парижском Музее Пикассо. Сравнивая его с фотографией, сделанной в момент позирования, нетрудно заметить, что художник несколько приукрасил черты оригинала.
Многие друзья отговаривали Пикассо от брака с Ольгой, предвидя, что он будет неудачным. Художник не внял их советам. 12 июля 1918 года в мэрии 7-го парижского округа прошла церемония бракосочетания. Венчание состоялось в православном соборе Александра Невского, среди гостей и свидетелей были Дягилев, Аполлинер, Кокто, Гертруда Стайн, Матисс. Пикассо был убеждён, что женится на всю жизнь, и поэтому в его брачный контракт вошла статья о том, что их имущество – общее. В случае развода это подразумевало его раздел поровну, включая все картины.
После свадьбы молодожёны перебрались в большую квартиру в самом центре Парижа, на улице Ла Боэси, неподалёку от галереи, где Пикассо выставлялся. Ольга была прирождённой хозяйкой и принялась обставлять квартиру, руководствуясь своим вкусом. Муж не вмешивался. Он ограничился тем, что навёл беспорядок в мастерской этажом ниже, разложив где попало коллекции разных предметов и расставив по стенкам свои работы и картины Ренуара, Матисса, Сезанна, Руссо.
В сентябре 1918 года Пикассо с Ольгой отправились в Лондон вместе с русским балетом. Дягилев показывал там «Парад» и работал над новым балетом «Треуголка» (Le Tricorne. – ред.), для которого художник делал декорации и костюмы. Вместе с труппой они жили в дорогом отеле «Савой» и по вечерам ходили с одного приёма на другой. Пикассо с молодой женой повсюду оказывался в центре внимания и постепенно втягивался в вихрь светской жизни, которую так любила Ольга. Он заказал себе множество костюмов, стал носить безупречный смокинг, на приёмах появлялся в котелке и с золотыми часами в кармашке жилета, словом, стал ничуть не меньшим денди, чем его друг Стравинский. Ольге на какое-то время даже удалось отдалить художника от его богемных друзей. Однажды он рассматривал себя в зеркале и, вздыхая, тихо говорил: «Мсье Энгр…»
На костре творчества
Многие из рисунков тех лет своим классицизмом и безупречным совершенством напоминают работы Жана-Огюста Энгра. В других заметен карикатурный элемент. Художник словно следовал совету Ван Гога, который писал своему брату Тео: «Преувеличивай самое существенное». Сам он говорил: «Искания в живописи не имеют никакого значения. Важны только находки… Мы все знаем, что искусство не есть истина. Искусство – ложь, но эта ложь учит нас постигать истину. По крайней мере ту, которую мы, люди, в состоянии постичь». В это время Пикассо пишет портреты Дягилева, Стравинского, Бакста, Кокто. Ольгу он нарисовал для своей первой литографии, которая была использована для пригласительного билета на его выставку.
Постепенно необузданная художественная натура Пикассо приходила в противоречие с той светско-снобистской жизнью, которую ему приходилось вести. Он хотел иметь семью, любил жену. Но постепенно возникал конфликт с Ольгой, вызванный тем, что художник не желал обременять себя условностями, которые мешали его творчеству. Он хотел оставаться полностью свободным человеком и был готов во имя этого пожертвовать всем остальным. У Ольги не сложились отношения с большинством друзей Пикассо, кроме Аполлинера, который скончался в ноябре 1918 года после тяжёлого ранения на фронте.
4 февраля 1921 года у четы родился сын Поль. Так в 40 лет Пикассо впервые стал отцом. Это событие взволновало его, неожиданно для него самого наполнило гордостью. Он делал бесконечные рисунки сына и жены, помечая на них не только день, но и час. Все они выполнены в неоклассическом стиле, а женщины в его изображении напоминают олимпийские божества. Ольга тоже относилась к ребёнку с почти болезненной страстью и обожанием. Она надеялась, что рождение сына укрепит их семью, в фундаменте которой появились первые трещины.
Ольга чувствовала, как её муж постепенно возвращается в свой внутренний мир – мир искусства, в который она не имела доступа. Время от времени она устраивала бурные сцены ревности. Пикассо замкнулся в себе и словно отгородился от жены невидимой стеной. В сущности, всю его жизнь главной страстью было творчество, во имя которого он был готов пожертвовать всем. Он часто вспоминал историю французского художника-керамиста Бернара де Палиси, жившего в XVI веке, который для поддержания огня в печи во время обжига своих творений бросал туда свою мебель. Пикассо очень любил эту историю и видел в ней настоящий пример «горения» во имя искусства. Сам он утверждал, что бросил бы в печь и жену, и детей – лишь бы в ней не угас огонь.
Работа с русским балетом способствовала известности художника и, по мнению специалистов, обогатила его талант. В апреле 1925 года Пикассо вместе с Ольгой и сыном поехали в Монте-Карло к Дягилеву. Там на репетициях он снова стал рисовать балерин. Может быть, вернувшись в мир русского балета, он надеялся обрести гармонию в отношениях с Ольгой? Но вернуть её было уже невозможно. Видя равнодушие мужа, Ольга теряла спокойствие, нервничала и ещё больше вызывала раздражение Пикассо, желавшего освободиться от её назойливой опеки. Словом, художник устал и с каждым днём всё больше и больше тяготился узами брака.
Церковь, коррида, бордель
В январе 1927 года на улице, в толпе, выходящей из метро, Пикассо увидел красивую девушку с серо-голубыми глазами. «Он схватил меня за руку и сказал: «Я Пикассо! Вы и я вместе совершим великие вещи», – вспоминала впоследствии Мари-Терез Вальтер. Ей было тогда 17 лет. Она ничего не знала ни об искусстве, ни о Пикассо. Её интересы были совершенно другими – плавание, гимнастика, велосипед, альпинизм.
Началось самое большое увлечение в жизни Пикассо, не знавшее ни границ, ни табу. Предаваясь этой безумной страсти, художник пытался забыть Ольгу, вычеркнуть её из своей жизни.
Женщины и Пикассо – этой теме посвящены на Западе многие серьёзные исследования, имеющие скандальный характер. В долгой жизни художника, имевшего сотни любовных связей и обладавшего огромным сексуальным магнетизмом, исключительную роль сыграли семь женщин. В этом отношении его жизнь как бы подтверждает пословицу, согласно которой Испания это страна, в которой мужчины презирают секс, но живут ради него. «Утром – церковь, днём – коррида, вечером – бордель» – этого кредо испанских мачо свято придерживался Пикассо. Сам же художник говорил, что искусство и сексуальность это одно и то же.
Художник однажды признался, что делил всех представительниц прекрасного пола на «богинь» и «половые коврики». Ему доставляло особую радость превращать первых во вторых, вытирая о них ноги, и они, «богини», не только позволяли ему это делать, но и получали от этого удовольствие. В нём был исключительно сильно развит инстинкт разрушения. Его любовницами становились жёны его близких друзей, порой с их ведома и согласия, как, например, было со второй женой Поля Элюара – Нюш. И вся его жизнь прошла под знаком борьбы инстинктов созидания и разрушения. «Я думаю, что умру, никогда никого не полюбив», – сказал однажды Пикассо. Однако при этом художник любил повторять, что жизнь продляют только работа и женщины. «Каждый раз, когда я меняю женщину, – говорил Пикассо, – я должен сжечь ту, что была последней. Таким образом я от них избавляюсь. Это, возможно, и возвращает мне молодость».
Одиночество
Но вернёмся к Ольге. Ненависть к ней Пикассо стал вымещать в живописи. В серии картин, посвящённых корриде, он изображал её в виде то лошади, то старой мегеры. Объясняя впоследствии причины их разрыва, художник скажет: «Она слишком многого от меня хотела… Это был наихудший период в моей жизни». Тем не менее Пикассо не хотел развода. Полный разрыв хотя бы с частичкой прошлого для него означал нечто вроде смерти, которая всегда вызывала в нём страх. Кроме того, развод привёл бы к потере половины его состояния, а главное – картин. И Ольга официально до самой своей кончины оставалась женой Пикассо.
В 1943 году Пикассо познакомился с художницей Франсуазой Жило, которой был всего 21 год. На несколько лет она стала его новой музой. Это был очередной удар для Ольги, которая продолжала ревновать бывшего мужа ко всем его новым пассиям. Она писала ему гневные записки на смеси испанского, французского и русского, содержание которых сводилось к тому, что Пикассо ужасно опустился. Обычно она прикладывала к посланиям изображения Рембрандта или Бетховена с припиской, что он никогда не станет таким же великим, как они. В парижском Музее Пикассо хранятся более ста писем Ольги, адресованных мужу, но доступ к ним пока закрыт.
Летом Ольга отправлялась в средиземноморский городок, где жили Пикассо и Франсуаза Жило с их сыном Клодом, и преследовала по пятам молодую женщину. Та молча переносила оскорбления, ибо понимала, что Ольга страдает от одиночества и отчаяния. В 1949 году у Франсуазы Жило родилась дочка Палома, а три недели спустя Пикассо стал дедом – у Поля родился сын, которому в честь художника дали имя Пабло, но впоследствии обычно звали Паблито. Поль Пикассо провёл всю войну в Швейцарии и вернулся в Париж только после его освобождения. У него не было никакой работы, к тому же он сильно пил и употреблял наркотики. В 1954 году после тяжёлого воспаления легких он оказался на грани смерти. Доктор послал Пикассо телеграмму с просьбой срочно приехать в Канн. Ответа не последовало.
«Драма моего отца (Поля Пикассо. – Ред.) заключалась в том, – рассказывала Марина Пикассо, – что всю свою жизнь он находился в полной зависимости от великого мастера и каждый месяц, унижаясь, был вынужден просить у него деньги». Гениальный художник, видимо, не мог простить сыну того, что тот оказался человеком ординарным, лишённым всяких талантов. Материальную зависимость родителей, естественно, долгие годы ощущала на себе и Марина Пикассо, которая с братом и матерью более чем скромно жила в южном городке Гольф-Жюан. В отношениях с родственниками и близкими мэтр, по словам внучки, неукоснительно придерживался принципа: «Я – всё, ты – ничто!».
«Отношения с дедом у нас складывались очень трудно, – вспоминает Марина. – Я с ним практически не имела никаких контактов. Когда после окончания школы хотела поступить на медицинский факультет, Пикассо сообщил через секретаря, что у него нет возможности оплачивать мою учебу… Долгое время я считала его виновным в преждевременной кончине отца и в исковерканной жизни матери».
Ольга Хохлова в последние годы жила в Канне в полном одиночестве. Она долго и мучительно болела и 11 февраля 1955 года скончалась от рака в городской больнице. На похороны пришли только её сын и несколько друзей. Пикассо в это время в Париже заканчивал картину «Алжирские женщины. По Делакруа» и не приехал.
Опять вместе
Пабло Пикассо скончался 8 апреля 1973 года. Ему был 91 год. Незадолго до смерти отличавшийся пророческим даром художник сказал: «Моя смерть станет кораблекрушением. Когда погибает большое судно, всё, что находится вокруг него, затягивается в воронку». Так и произошло. Его внук Паблито просил разрешить ему присутствовать на похоронах, но последняя жена художника Жаклин Рок ответила отказом. В день похорон Паблито выпил флакон с деколораном – обесцвечивающей химической жидкостью. Когда его доставили в больницу, врачи констатировали, что он сжёг себе внутренности. Три месяца в нём поддерживали жизнь благодаря постоянным операциям и пересадкам, которые оплачивала Мари-Терез Вальтер. Спасти Паблито не удалось. Его похоронили в той же могиле на кладбище в Канне, где покоится прах Ольги.
6 июня 1975 года от цирроза печени умер 54-летний Поль Пикассо. Его двое детей – Марина и Бернар, последняя жена Пабло Пикассо Жаклин и ещё трое внебрачных детей – Майя (дочь Мари-Терез Вальтер), Клод и Палома (дети Франсуазы Жило) – были признаны наследниками художника. Начались долгие баталии за наследство, которое было оценено в 260 миллионов долларов; цифру сильно занизили по налоговым соображениям. Это в общей сложности 50 тысяч работ – картин, скульптур, изделий из керамики и рисунков. Самую большую долю – три десятых – получила Жаклин Пикассо, тогда как внуки, Марина и Бернар, – по две десятых от общей суммы. Кроме того, всем наследникам было предоставлено право взять себе на память по одной работе художника. Марина выбрала картину, на которой изображена совсем молодой Ольга.
20 октября 1977 года в гараже своего дома в средиземноморском городке Жуан-ле-Пен повесилась Мари-Терез Вальтер, которой было 68 лет. Накануне открытия очередной выставки художника в Мадриде 15 октября 1986 года в 3 часа утра в своей кровати застрелилась Жаклин Пикассо.
Марина Пикассо, унаследовавшая знаменитый особняк деда «Калифорния» в Канне, живёт там со взрослыми дочерью и сыном и тремя усыновлёнными детьми-вьетнамцами. Она не делает между ними никакого различия и уже составила завещание, по которому всё её огромное состояние после кончины будет поделено на пять равных частей. Марина создала носящий её имя фонд, который построил в пригороде Хошимина деревушку из 24 домов для 360 вьетнамских сирот.
«Любовь к детям, – подчеркивает Марина, – я унаследовала от бабушки. Ольга была единственным человеком из всего клана Пикассо, кто относился к нам, внукам, с нежностью и вниманием».
