Америка против Англии. Часть 3. Великий перелом

Великая Депрессия стала большим испытанием для народов Северной Америки и Западной Европы. Российский историк и публицист Борис Борисов говорит о последствиях Великой Депрессии для США, сопоставимых с политикой форсированной индустриализации и коллективизации сельского хозяйства в конце 1920-х годов в СССР.

Зажиточных советских крестьян, раскулаченных в никуда, он приравнивает к лишенным земли и жилья американским фермерам и их семьям. Принудительный труд в ГУЛАГе — к общественным работам Рузвельта. Голод на Украине, Северном Кавказе, Поволжье, Южном Урале и Северном Казахстане к голоду в американских городах и сельской глубинке. В данной части мы увидим, что был у Америки и свой Великим перелом эпохи процветания — просперити, ревущих 20-х.

В июле 1927 года на Лонг-Айленде прошла конференция с участием глав Центральных Банков Англии и Германии Нормана и Шахта, второго человека во Французском банке Шарля Риста и главы Федерального Резервного банка Нью-Йорка Стронга. «Результатом стало неприметное, на первый взгляд, снижение процентной ставки Федерального резервного банка с 4 до 3,5 процентов в августе 1927 года. Ставка в Нью-Йорке была на один пункт ниже, чем в Лондоне.

Однако это, по видимости безобидное удешевление денег в Нью-Йорке в сочетании с увеличением поглощения ценных бумаг Федеральным резервным банком стало поворотным пунктом периода между двумя мировыми войнами. Это повторное раздувание денежного рынка, дополнившее более мощный и до тех пор эффективный инфляционный толчок конца 1924 года, постыдный взлет Уолл-Стрит к поистине фаустовским высотам в сентябре 1929 года.

Таким образом, «совет директоров Федерального резервного банка допустил рост спекулятивной активности, который к августу 1928 года вышел из-под контроля и стал катастрофическим к июлю 1929 года» (Препарата Г.Д. Гитлер, Inc. Как Британия и США создавали Третий рейх // http://litrus.net/book/read/103531?p=62). По мнению Лиаквада Ахамеда, «хотя снижение ставок было незначительным — всего 0,5% — и кратковременным — через полгода все вернулось на круги своя, тот факт, что рынок взлетел вверх в тот же месяц, в августе 1927 года, когда подешевели деньги, не может быть простым совпадением. Шаг ФРС стал искрой, от которой вспыхнул лесной пожар…

После лонг-айлендской встречи… Федеральная резервная система… произвела мощную кредитную эмиссию» (Ахамед Л. Повелители финансов: Банкиры, перевернувшие мир/ Пер. с англ. — М: Альпина Паблишерз, 2010. — С. 264, 272). Другими словами, «Федеральный Резерв начал накачивать страну деньгами. Денежная масса была увеличена на 62%. Денег стало в достатке» (Карасев Д. Банки-убийцы// http://lib.rus.ec/b/132387/read). Курсы ведущих американских компаний устремились вверх, однако «вне какой либо связи с ростом корпоративных доходов — если первые почти удвоили в цене, то вторые сохраняли устойчивый 10%-ный рост» (Ахамед Л. Указ. соч. — С. 272).

В Советском Союзе пятилетний план еще не был утвержден, а первая пятилетка уже началась «1 октября 1928 года (в то время хозяйственный год начинался с октября). … Госплан завершил его разработку, опираясь в основном на директивы XV съезда. … В ноябре 1928 года были опубликованы контрольные цифры пятилетнего плана развития промышленности, разработанные Высшим Советом Народного Хозяйства СССР. Происходящий в то время VIII съезд профессиональных союзов, заслушав доклад председателя ВСНХ В.В. Куйбышева, отметил, что «контрольные цифры промышленности правильно отражают генеральный курс партии на быстрые темпы индустриализации СССР, на первоочередное развитие тяжелой индустрии в целях построения социализма и ликвидации технической отсталости страны» (Всемирная история. В 24 т. Т. 22. Канун Второй мировой войны. — М.: АСТ; Минск: Харвест, 2002. — С. 21, 32).

Следует отметить, что основой индустриализации стала «система массированной перекачки финансовых, материальных и трудовых ресурсов из аграрного сектора в индустриальный». «В результате голода, вызванного насильственной коллективизацией, пострадали многие регионы РСФСР (Поволжье, Центрально-Черноземная область, Северный Кавказ, Урал, Крым, часть Западной Сибири), Казахстана, Украины, Белоруссии. От голода и болезней, связанных с недоеданием, в 1932-1933 годах там погибло около 7 млн. человек.

Народы СССР заплатили огромную цену за индустриализацию, за гигантский экономический прорыв, произошедший в те годы. Вечным памятником героям и жертвам 30-х годов стали Днепрогэс, Магнитогорский и Кузнецкий металлургические комбинаты, металлургические гиганты Украины «Запорожсталь», «Азовсталь», «Криворожсталь», крупные угольные шахты в Донбассе, Кузбассе, Караганде, Харьковский тракторный завод, Московский и Горьковский автомобильные заводы — всего более 1500 промышленных предприятий» (Памяти жертв голода 30-х годов на территории СССР. Заявление Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации пятого созыва от 2 апреля 2008 года // http://www.regnum.ru/news/980696.html).

«В 1929 году, когда к власти в Англии вернулись лейбористы, дипломатические и торговые отношения между СССР и Англией были восстановлены». Между тем «к концу 1920-х годов влиятельные круги Великобритании и США приняли решение поддержать курс на радикализацию Германии» (Энгдаль У.Ф. Столетие войны: англо-американская нефтяная политика и Новый Мировой Порядок// http://www.warandpeace.ru/ru/news/view/9097/). Ради приведения Гитлера к власти в Германии «ФРС и банкирский дом Моргана принимают решение прекратить кредитование Германии, инспирировав банковский кризис и экономическую депрессию в Центральной Европе» (Рубцов Ю. Кредит на мировую войну Гитлер взял у Америки // http://svpressa.ru/war/article/13438/).

«Расширение кредитования в конце 1920-х гг. осуществлялось немецкими банками на фоне низкого уровня собственных средств, представлявшего угрозу в случае невыплаты займа или иного кризиса. К моменту краха Нью-Йоркской биржи 1929-1930 годов Германия занимала уникальное положение среди крупных промышленных стран Европы. Ее долг иностранным банкам по краткосрочным кредитам составлял около 16 миллиардов рейхсмарок. Чтобы полностью опрокинуть нездоровую банковскую систему, достаточно было легкого толчка.

Толчок последовал со стороны «Федерального Резервного банка» и «Английского банка», которые в 1929 году последовательно повысили процентные ставки после двух лет беспрецедентной биржевой спекуляции на снижение процентных ставок. Вполне предсказуемый крах нью-йоркской фондовой биржи и лондонского рынка привел к массовому выводу американского и британского банковского капитала из Германии и Австрии» (Энгдаль У.Ф. Там же). «Худший момент, чтобы ударить по Германии, трудно было выбрать. В соответствии с Планом Дауэса страна уже должна была окончательно восстановиться и с 1929 г. выплачивать репарации без всяких поблажек, в полном объеме, по 625 млн долларов в год, что составляло порядка 5% от ВВП» (Ахамед Л. Указ. Соч. — С. 288).

«Доказав свою непреклонность, Норман сделал решительный шаг и 7 февраля 1929 года поднял ставку банковского процента на целый пункт, доведя ее до 5,5 процента, ожидая немедленной реакции от Нью-Йорка. Но Нью-Йорк медлил. Сбой возник внутри американской банкирской решетки; Гаррисон [новый глава Федерального Резервного банка Нью-Йорка — С.Л.] и англофилы в Нью-Йорке хотели подыграть и поднять ставку до 6 процентов, но семь членов Федерального совета, надзирающего органа с резиденцией в Вашингтоне, кажется, вообще перестали понимать, что и с какими намерениями творят в Нью-Йорке» (Препарата Г.Д. Там же).

В марте 1929 года состоялась инаугурация избранного в 1928 году президента США Г. Гувера. Тем временем в Советском Союзе в апреле 1929 года был одобрен XVI партконференцией, а в мае принят V съездом Советов СССР первый пятилетний план развития народного хозяйства СССР на 1928-1932 года. В преддверии экономического кризиса из-за океана нацистам была оказана действенная экономическая помощь. «В финансировании нацистов и проталкивании их к власти начинают принимать активное участие ведущие финансово-промышленные группы США — Рокфеллера, Моргана, Ламонта, Кун Леба и др. Особенно тесные связи у гитлеровцев существовали с банками, через посредство которых американские монополисты предоставляли займы Германии — «Дж. Генри Шредер бэнкинг корпорейшн», директором которого на протяжении многих лет являлся Аллен Даллес, «Диллон Рид энд К°», «Кун Леб энд К°».

В июле 1929 года представителем моргановской группы Картером было созвано в Нью-Йорке совещание, в котором приняли участие зять Рокфеллеров Олдрич, пять других банкиров, а также представитель треста «Ройял Датч Шелл» Клин. Участники совещания обсудили сложившуюся в Германии обстановку и признали, что необходимо оказать действенную поддержку нацистской партии, чтобы она могла играть большую роль в политической жизни страны. Для того чтобы выяснить, в какой помощи нуждаются гитлеровцы, один из участников совещания, банкир Уорбург, свободно владевший немецким языком, был направлен в Германию. Там он при посредстве обер-бургомистра Мюнхена встретился с Гитлером и его финансовым экспертом директором тиссеновского банка Хейдтом. После беседы Хейдт выехал с Уорбургом в Амстердам, где получил для нацистов в банке Мендельсона 10 млн. долл.» (Розанов Г.Л. Германия под властью фашизма (1933-1939 гг.). — М.: Изд-во ИМО, 1961 — С. 24-25//
http://library.nulau.edu.ua/POLN_TEXT/KNIGI/ROZANOV_GERMAN_1961.htm#Г_1).

«Десять раз подряд, с февраля по август 1929 года, боясь, что это неблагоприятно скажется на деловой активности, Совет отклонял предложение Нью-Йорка о повышении ставки до 6 процентов. Наконец, 9 августа 1929 года … Совет федерального резерва, наконец, установил ставку на уровне 6 процентов» (Препарата Г.Д. Там же). Таким образом «Федеральный Резерв начал сокращать объем денег в обращении. Поэтому не является совпадением, что биографии всех воротил Уолл Стрита того времени — Джона Рокфеллера, Джи Пи Моргана, Джозефа Кеннеди [будущего представителя Соединенных Штатов Америки в Англии и отца президента США Джона Кеннеди — С.Л.], Бернарда Баруха и иже с ними [Оуэн Юнг, например — С.Л.], содержат упоминание о том, что они успели закрыть свои позиции по сделкам с ценными бумагами до обвала рынка и вложили все активы и наличные денежные средства в золото. …

24 октября 1929 года крупные нью-йоркские банкиры начали выдавать брокерам кредиты только до востребования с условием погашения в 24 часа. Это значило, что и фондовым брокерам и их клиентам приходилось «сливать» свои акции на рынке по любой цене, чтобы вернуть кредиты. В результате рынок рухнул» (Карасев Д. Там же). «В тот день, прозванный «черным четвергом», на Уолл-Стрит было продано 12,8 млн. акций, в 1,5 раза больше, чем когда-либо ранее. Через несколько дней, 29 октября, в «черный понедельник», был достигнут пик спекулятивного ажиотажа, когда из рук в руки перешло 16,4 млн. акций» (Экономическая история зарубежных стран: Учеб. пособие: 3-е изд., доп. и перераб. — Минск: Интерпрессервис: Экоперспектива, 2002. — С. 284).

«Именно этот день и выбрал Черчилль для ознакомительного визита на биржу. Его пригласили внутрь, чтобы он воочию увидел сцену, где разворачиваются главные события» (Ахамед Л. Указ. соч. — С. 322). Мало кто мог в тот момент предугадать, чем обернутся осенние события на американском фондовом рынке. Среди малочисленных избранных оказались Гитлер и его приближенные.

Как известно, после пивного путча «чтобы уменьшить угрозу депортации, Гитлер 7 апреля 1925 года официально отказался от австрийского гражданства. Австрийские власти не замедлили ответить согласием. Но в результате Гитлер превратился в человека без родины. Отказавшись от австрийского гражданства, он не обрел немецкого» (Ширер У.Л. Взлет и падение Третьего рейха// http://www.litmir.net/br/?b=139380&p=55). Однако теперь, в преддверии дестабилизации американской, а вслед за ней и немецкой, экономик и накануне схватки за власть Гитлеру понадобилось легализоваться в Германии. И именно осенью 1929 года, Вильгельм Фрик (начальник отдела уголовного розыска полиции Мюнхена и глава фракции НСДАП в рейхстаге) безуспешно попытался уладить вопрос с гражданством Гитлера в Мюнхене (Фест И. Гитлер. Биография. Путь наверх/ Пер. с нем. — М.: Вече, 2006. — С. 520).

«Дело было сделано: Норман положил конец долгому сезону американских прибылей, длившемуся 15 лет, с 1914 по 1929 год, времени алчных грез и небывалого изобилия, подготовленных Британией и вдохновленных опустошением Европы. После этого банковские проценты Лондона и Нью-Йорка, переплетясь, словно две обезумевшие змеи, покатились: мировая экономика была изуродована долговыми обязательствами, заключенными во время бума под немыслимо высокие проценты, а крах центральных банков вызвал такое снижение цен, что деньги мгновенно ушли в землю; их заперли в подвалы — ставки снизились, банки прекратили кредитование, решетка закрылась. Начался кризис, равного которому не были нигде и никогда. …

Отношение золота к общему объему кредита в Америке в апреле 1929 года упало ниже 7 процентов, это самый низкий уровень за всю историю ее историю; когда крах поразил США, паралич был всеобщим: разоряя банки, американская элита спалила треть своей банкирской решетки, играя в британские игры. Для того чтобы выйти из депрессии, Соединенным Штатам потребовалось десять лет. С планом Дауэса было покончено, а вместе с ним и с займами, обеспечившими рывок пребывавшей в коме германской экономике: американцы потребовали назад свои деньги. В Америке внезапно и совершенно перестали покупать немецкие ценные бумаги» (Препарата Г.Д. Там же).

«В течение считанных недель рынок потерял 3 миллиарда долларов. За год рынок сократился на 40 млрд. долларов. … Любопытно, что в это время предпринял Федеральный Резерв — вместо того, чтобы спасать экономику, быстро понизив учетную ставку, он продолжал упрямо сокращать денежную массу, еще более усугубляя депрессию. Вследствие чего между 1929 г. и 1933 г. объем денег в обращении сократился на 33%. Хотя большинство американцев никогда не слышали о том, что Великую Депрессию вызвал Федеральный Резерв, это хорошо известно в среде крупных экономистов. Например, Элифрон Фридман, лауреат Нобелевской премии из Стэнфордского университета, сказал в интервью Национальному общественному радио в январе 1996 года буквально следующее: «Федеральный Резерв определенно вызвал Великую Депрессию, сократив объем денег в обращении с 1929 г. по 1933 г. на 1/3» (Карасев Д. Там же).

На Лондонской морской конференции 1930 года США «добились равенства своего флота с английским флотом по всем категориям судов» (Всемирная история. Т. 22. Указ. соч. — С. 189). Между тем замирения англосаксам это не принесло. «Когда в 1928 возникли предположения, что Чако может обладать запасами нефти, в борьбу за этот регион вступили две корпорации: американская Standard Oil поддерживала Боливию, а Shell Oil — Парагвай. С конца 1931 года обе страны начали интенсивно перевооружать свои армии. … 15 июня 1932 года, после атаки боливийскими войсками гарнизона парагвайского города Питиантута началась открытая война (официально она была объявлена только 10 мая 1933 года). …

Интересно, что среди командования боливийской армии было 120 германских офицеров-эмигрантов (среди них командующий боливийской армией Ганс Кундт [в 1925-1931 гг. Эрнст Рём был военным инструктором в Боливии — С.Л.]), в то время как в парагвайской армии служило 80 бывших белогвардейских офицеров, эмигрировавших из России (в том числе два белых генерала — начальник Генерального штаба Парагвая И.Т. Беляев и Н.Ф. Эрн); и те, и другие в своё время участвовали в Первой мировой войне и активно применяли её опыт во время боя» (Чакская война// http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A7%D0%B0%D0%BA%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F_%D0%B2%D0%BE%D0%B9%D0%BD%D0%B0).

«В марте 1930 года, за несколько месяцев до введения англо-американскими банкирами ограничений на кредитование Германии, президент «Рейхсбанка» Ялмар Шахт неожиданно для правительства подал прошение об отставке. Поводом для отставки стал экстренный стабилизационный кредит на 500 миллионов рейхсмарок, предложенный шведским промышленником и финансистом Иваром Крюгером, знаменитым шведским «спичечным королем». Крюгер и его американские банкиры, «Ли Хиггинсон и Ко.», были крупными кредиторами Германии и других стран, которым отказывали в кредитовании банки Лондона и Нью-Йорка. Однако кредит, предложенный Крюгером в начале 1930-х гг., таил в себе взрывоопасные и неприемлемые политические последствия для долгосрочной стратегии друзей Монтегю Нормана. Немецкий министр финансов Рудольф Гильфердинг уговаривал Шахта, который по условиям репарационного плана Дауэса должен был утверждать каждый иностранный кредит, принять предложение Крюгера. Шахт отказался и 6 марта вручил рейхспрезиденту фон Гинденбургу прошение об отставке. У него были и другие дела.

Спустя несколько месяцев, в начале 1932 года [12 марта — С.Л.], Крюгера нашли мертвым в гостиничном номере в Париже. Официальный протокол вскрытия гласит, что смерть наступила в результате самоубийства, однако тщательное расследование, проведенное шведскими специалистами несколько десятилетий спустя, убедительно показало, что Крюгер был убит. Лица, извлекшие наибольшую выгоду из смерти Крюгера, находились в Лондоне и Нью-Йорке, однако подробности этого дела, по-видимому, были похоронены вместе с Крюгером. С гибелью Крюгера Германия лишилась надежды на спасение. Она была полностью отрезана от международных кредитов.

В свою очередь, Шахт после отставки с поста президента «Рейхсбанка» отнюдь не сидел сложа руки. Он направил всю свою энергию на организацию финансовой поддержки человека, которого он и его близкий друг Норман считали подходящим человеком для охваченной кризисом Германии. Шахт тайно поддерживал радикальную партию НСДАП Адольфа Гитлера с 1926 года. Уйдя из «Рейхсбанка», Шахт стал основным связующим звеном между могущественными, но скептически настроенными крупными немецкими промышленниками, промышленными магнатами Рура, и крупнейшими зарубежными финансистами, особенно лордом Монтегю Норманом».

Неудивительно, что в сентябре 1930 г. с НСДАП происходит финансовое чудо: «в результате крупных пожертвований Тиссена, «И.Г. Фарбениндустри» и Кирдорфа партия получает 6,4 млн. голосов, занимает второе место в Рейхстаге, после чего активизируются щедрые вливания из-за рубежа» (Энгдаль У.Ф. Там же). Тем временем возглавив в 1930 году министерство внутренних дел Тюрингии В. Фрик «хотел устроить Гитлеру немецкое гражданство, сделав его государственным служащим этой земли» и предложил ему «свободное место комиссара жандармерии в Хильдбургхаузене, однако Гитлер отказался от всей этой смехотворной возни» (Фест И. Указ. соч. — С. 520).

«В августе 1929 г. и январе 1930 г. состоялись репарационные конференции, на которых было решено предоставить Германии льготы, и был принят новый план выплаты репараций, который получил название плана Юнга, по имени американского банкира, председателя комитета экспертов [и одного из банкиров из клана Морганов — С.Л.]. План Юнга предусматривал досрочное прекращение оккупации Рейнской области в 1930 г. Сокращалась общая сумма репараций со 132 до 113,9 млрд. марок, срок выплаты предусматривался в 59 лет, уменьшились ежегодные платежи. В 1931 — 1934 гг. сумма выплат должна была увеличиваться, начиная с 1 млрд. 650 млн. марок.

В последующие 30 лет репарации должны были выплачиваться по 2 млрд. марок. В остальные 22 года объем ежегодных взносов уменьшался. Было принято решение об отмене контроля над экономикой Германии. Сокращались натуральные поставки. Часть репараций относилась к категории безусловных, и они предназначались для погашения межсоюзнических долгов. Па ближайшие 10 лет безусловные репарации определялись в 700 млн. марок.

Для осуществления принятых решений был создан Банк международных расчетов, который размещался в Базеле. Однако углубление кризиса продолжалось, экономическое и социальное положение Германии обострялось, поэтому реализация плана Юнга была признана опасной. Уже в июне 1931 г. президент США Гувер потребовал приостановки платежей по репарациям [и военным долгам Англии, Франции и других государств — С.Л.] на один год. В июне 1932 г. конференция в Лозанне уменьшила все платежи до 3 млрд. марок и определила срок их выплаты в 15 лет» (Экономическая история зарубежных стран. Указ. соч. — С. 313).

«Учрежденный в соответствии с так называемым «планом Юнга» (план взимания репарационных платежей Германии, разработанный в 1929-1930 гг. взамен «плана Дауэса»; по одностороннему решению правительства Германии его действие практически прекратилось с 15 июля 1931 г.) — по имени Оуэна Юнга, одного из банкиров из клана Морганов, — БМР был задуман как финансовая организация, призванная обеспечить взимание репарационных платежей, наложенных на Германию после первой мировой войны. Однако менее чем через год после создания банк стал выполнять прямо противоположные функции, превратившись в канал, по которому американские и британские деньги беспрепятственно перекачивались в резервуары нацистов. К началу второй мировой войны БМР полностью перешел под контроль Гитлера» (Хайэм Ч. Торговля с врагом// http://www.x-libri.ru/elib/highm000/00000007.htm).

В частности во время Второй мировой войны через БМР — Банк международных расчетов — прошло 378 млн. долларов золотом. Золото «было частично награблено в национальных банках Австрии, Голландии, Бельгии и Чехословакии, а частично переплавлено из золотых коронок, оправ для очков, портсигаров, зажигалок и обручальных колец убитых в концлагерях евреев». Причем золоту не надо было покидать, например Лондон, «чтобы им могли воспользоваться в Берлине. Согласно договору между БМР и банками-членами, сделки обычно совершались путем простого приведения в соответствие золотых депозитных счетов. Искушенные финансисты считали, что прямая передача денег сложна и опасна, поскольку суммы должны были фигурировать в таможенных декларациях» (Хайэм Ч. Там же).

Существенным моментом перевода средств во время войны через банковские реквизиты следует признать их сохранность. Как известн при перевозке золота в счет военных поставок из Советского Союза в Англию и США во время Великой Отечественной войны погибли британское торговое судно Port Nicholson с 71 т. платины, крейсер Edinburgh с 5,5 т. золота и советский эсминец «Ревностный» с 3 т. золота. Скрытность перевода средств через Банк международных расчетов позволила Англии и США поддерживать торговые и экономические связи с Германией даже после начала войны с нею.

«План Дауэса предусматривал в случае кризиса платежей приоритет частных кредиторов перед получателями репараций. На деле это означало, что государственные кредиторы — правительства Франции, Бельгии и Великобритании — должны были стоять в очереди, ожидая, когда Германия расплатится с частными кредиторами. План Юнга … отменил действие статьи о защите трансфертов … и потому частные кредиторы, лишившись гарантий, в случае кризиса платежей больше не могли рассчитывать на привилегии и оказывались в общей очереди с крупными кредиторами-правительствами. Неудивительно, что кредитование Германии частными капиталами сошло на нет» (Ахамед Л. Указ. соч. — С. 363-365).

«В Германии … сбой машины Дауэса, вызванный прекращением «потока», вызвало такое сильное политическое отчаяние, что в марте 1931 года Германия и Австрия, две страны, испытавшие на себе помощь Нормана, объявили о своем намерении создать таможенный союз (Zollverein), как средство преодоления торгового застоя в Центральной Европе» (Препарата Г.Д. Там же). Однако Франция сорвала германо-австрийские переговоры о таможенном союзе как нарушающие Версальский договор. 8 мая 1931 года обанкротился ведущий австрийский банк. «Известие о серьезных трудностях ведущего банка Австрии тотчас породило страхи, что «зараза» перекинется на главный банк Германии. … Деньги рекой потекли из Германии» (Ахамед Л. Указ. соч. — С. 368).

В июле по всей Германии на две недели закрылись банки. «Во второй раз за последние восемь лет перед Германией встала реальная угроза экономической катастрофы. … Коллапс германской банковской системы летом 1931 г. ударил в спину и без того хромающую экономику, и она снова покатилась вниз. … Между тем вслед за закрытием немецких банков волна кризиса прокатилась по остальным звеньям мировой финансовой системы, круша все на своем пути». Удару подверглись финансовые институты Венгрии, Румынии, Латвии и Польшы. В Латинской Америки кризис поразил Боливию, Перу, Чили и Мексику (Ахамед Л. Указ. соч. — С. 380-381).

«В период экономического кризиса … правительство Х. Брюнинга … взяло курс на свертывание отношений с СССР» (Горлов С.А. Совершенно секретно: Альянс Москва — Берлин, 1920-1933 гг. — М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2001// http://militera.lib.ru/research/gorlov1/05.html). Подписав 24 июня 1931 г. в Москве протокол о продлении Берлинского договора, правительство Брюнинга так и не ратифицировало его. «Брюнинг в своих мемуарах по этому поводу писал: «С весны 1931 года французы то и дело безрезультатно пытались отколоть от нас Россию». Симптоматичны в этой связи следующие слова Брюнинга: «Мы отпустим мизинец России, за который держимся сейчас, только тогда, когда будем твердо держать в своих руках руку Франции». Но этой-то «руки Франции» как раз и не было.

Не случайно Брюнинг, сожалея впоследствии о начавшихся портиться тогда советско-германских отношениях, отметил: «Основа для полного отхода от России была заложена без какой-либо выгоды для нас взамен». «В условиях экономического кризиса 1929 — 1933 гг. («великая депрессия») значение СССР как рынка сбыта германской промышленной, в т. ч. и военно-промышленной продукции, резко возросло. Так, если экспорт Германии в такие страны, как Франция, Голландия, Великобритания в 1932 г. по сравнению с 1929 г. сократился соответственно на 48,6%, 53,2% и 65,7%, то ее экспорт в СССР, наоборот, возрос на 176%. …

Параллельно французы усилили дипломатический натиск и на Москву, предложив ей 20 апреля 1931 г. заключить пакт о ненападении. Но когда 10 августа 1931 г. Бриан и советский полпред В.С. Довгалевский парафировали текст пакта, французы выдвинули условием подписания пакта заключение СССР аналогичного пакта с Польшей. Спустя два месяца, 14 октября 1931 г. Литвинов предложил польскому поверенному в Москве подписать советско-польский пакт о ненападении. …

18 августа 1931 г. Брюнинг разъяснил деловым кругам из сталелитейного объединения Германии, что, отклоняя «русские заказы», на сохранении которых настаивали промышленники, он руководствовался тем, что во всем мире полагали, что эти заказы используются для военных целей. Именно в это время в Германии появились слухи, из которых следовало, что германское правительство договорилось с министром иностранных дел Франции Брианом о том, что в случае учета германских интересов на Женевской конференции по разоружению Германия прекратит сотрудничество с Красной Армией. Их распространение было напрямую связано с планами Папена и Рёхберга заключить союз с Францией за счет СССР» (Горлов С.А. Там же).

В сентябре 1931 года видя, что правительство лейбористов не имеет достаточного влияния для вывода страны из экономического кризиса, Макдональд подал в отставку с поста премьер-министра. «Однако партия консерваторов не была готова принять на себя всю ответственность за вывод страны из кризиса». Ее руководство было ослаблено борьбой фракций Н. Чемберлена и У. Черчилля. В этой ситуации появилась идея создания «национального правительства» лейбористов, консерваторов и либералов.

«Возглавить его было предложено Макдональду. Согласие стоило ему места в лейбористской партии. Большинство ее членов … объявило сторонников Макдональда («национал-лейбористов») ренегатами и исключило из рядов партии. … Тем не менее, правительство консерваторов, национал-лейбористов и национал-либералов было создано, и коалиция этих партий выиграла выборы в октябре 1931 года». Несмотря на коалиционный характер национального правительства, решающие позиции в нем заняли консерваторы. «Особым влиянием пользовался Невилл Чемберлен, возглавлявший не только министерство финансов, но и тайный кабинет» (Новейшая история стран Европы и Америки. XX век : учеб. для студентов вузов : В 3 ч. Ч. 1. 1900-1945. — С. 197).

«В понедельник 21 сентября на глазах у онемевшего от изумления мира Британия отменила платежи золотом. В течение четырех недель ее примеру последовали восемнадцать стран, тоже отказавшись от золотого стандарта. … Таким образом, она сознательно разрушила международную систему платежей, полностью перекрыв финансовый кислород для Веймарской республики. … Сентябрь 1931 года стал «переломным моментом периода между двумя войнами». Британская измена дала сигнал о «конце международной финансовой системы, установленной в двадцатые годы и подрыве основ международной экономики.

Устанавливая золотой стандарт и имея в виду его будущую не-избежную отмену, Норман собрал воедино подразделения банкирской решетки Британской империи: Южная Африка, Канада, Индия, Новая Зеландия и Австралия были перестроены в финансовом отношении; там были организованы или модернизированы центральные банки. Таким образом, сентябрь 1931 года застал империю финансово компактной и самодостаточной, обладающей огромным замкнутым рынком, защищенным имперскими преференциями, дополненными» в октябре 1932 года 20-процентным тарифом (Препарата Г.Д. Там же).

Подведем итог. В 1927 году ФРС США начала раздувание денежного рынка, а в 1929 году резко сократив объем денег в обращении вызвала прекращение кредитования, снижение цен (дефляцию) и кризис перепроизводства, парализовав тем самым всю американскую экономику. С Америки невзгоды немедленно перекинулись на Германию. Американский и британский банковский капитал был в кратчайшие сроки изъят из Германии. Поступление новых кредитов было пресечено Шахтом.

Действие плана Дауэса с его льготами Германии было приостановлено. Германо-австрийские переговоры о таможенном союзе были на корню пресечены. Банкротство крупнейшего австрийского банка подорвало доверие и к немецкой банковской системе, деятельность которой впоследствии была заблокирована на две недели. Ко всему прочему уже сама Германия начала сворачивать торговые связи с Советским Союзом. В то время как товарооборот с Англией и Францией, ввиду усиления кризиса, начал стремительно сокращаться. Отмена Британией золотого стандарта разрушила международную систему платежей и окончательно перекрыла «финансовый кислород для Веймарской республики», которая в своем стремительном падении приблизилась к самому дну экономического и социального кризиса.