145 лет назад, в 1876 году, родился Филиппо Томмазо Маринетти, итальянский писатель, основоположник и теоретик футуризма.
При чем тут мы, наш 2021-й и наступающий 2022 год, какое нам дело до Филиппо Томмазо Маринетти? К сожалению, связь имеется: Маринетти, певец породненного с машиной сверхчеловека, видел в переворотах и войнах великую очищающую силу, такие господа среди литераторов есть и сегодня. Деятели культуры идут в политику, а итальянский футуризм был тесно связан с реальной жизнью. Маринетти участвовал в Первой мировой и в восторженных тонах описал ее в романе «Стальной альков» (так он назвал свою бронемашину).
Ничего необычного для его времени в этом не было: крупнейший немецкий мыслитель, видный писатель Эрнст Юнгер прославился благодаря своей книге «В стальных грозах», анти-«На Западном фронте без перемен» Ремарка, — в ней рассказывалось о жизни и боевой деятельности ударного отряда. Но Юнгер, в котором многие правые видели знамя и вероятного главу немецкой консервативной революции, не соблазнился нацизмом. Он ушел во внутреннюю эмиграцию и впоследствии принял участие в заговоре против Гитлера. А итальянские футуристы перенесли свои эстетические принципы в политику: им был многим обязан итальянский фашизм, их милитаристский пафос способствовал появлению отрядов «чернорубашечников». Основоположник и теоретик футуризма стал соратником Муссолини.
Маринетти был членом фашистской партии Италии, затем он из нее вышел и остался беспартийным фашистом. Ближе к сороковым годам эстетические предпочтения Муссолини изменились: Италия стала младшим партнером Третьего рейха, а Гитлер не любил современное искусство. Но итальянские футуристы по-прежнему шли рука об руку с дуче. Они строили новое государство, создавали нового человека, и Маринетти принимал в этом живейшее участие.
В марте 1919-го Муссолини основал партию «Итальянский союз борьбы», и Маринетти был избран в ее Центральный комитет. В апреле 1919-го он возглавил нападение на главную газету социалистической партии «Аванти!» На войну с Эфиопией Маринетти пошел добровольцем. В июле 1942-го он инспектировал итальянский корпус, воевавший на Дону. На Восточном фронте отец футуризма пробыл четыре месяца, тяжело заболел и был эвакуирован в Италию. Умер Маринетти 2 декабря 1944-го, в отеле на озере Комо, во время работы над сборником ура-патриотических стихов, посвященных военным победам.
Победами тогда и не пахло. Муссолини был свергнут, затем освобожден немецкими десантниками, и руководил марионеточной Итальянской социальной республикой. Фашизм обанкротился и умирал, Маринетти его опередил.
Дело, которому он служил, оказалось негодным, античеловечным. Перенесенные в реальную жизнь эстетические игры отозвались страшными преступлениями, сотнями тысяч смертей, национальной катастрофой. Страшным разгромом итальянской армии в Африке и еще более жуткой трагедией итальянского экспедиционного корпуса в СССР, англо-американскими бомбежками.
Речь, таким образом, идет о том, должен ли художник, следуя за питающими его творчество идеями, становиться политиком, превращать книги в жизнь, вести за собой людей. Эрнст Юнгер, герой Первой мировой, кавалер высшей награды Германской империи — ордена Pour le merite, так этого и не сделал. Он выбрал жизнь отшельника, наблюдателя, во время Второй мировой снова надел военную форму. Воевал на Западном фронте, получил Железный крест за спасение подчиненного, но раз и навсегда отказался от роли идеолога, вождя и даже попутчика нового государства — он почувствовал, что гитлеровское национальное возрождение очень дурно пахнет. Маринетти перед соблазном не устоял: его творчество было не рассудочным, а эмоциональным, он опьянялся романтикой войны и переворотов, волей вождя, энергией масс — всем тем, чем в значительной степени питалась и наша культура двадцатых годов прошлого века.
Великий итальянский философ Бенедетто Кроче писал, что «всякий, кто обладает чувством исторической последовательности, идеологические источники фашизма может найти в футуризме — в его готовности выйти на улицы, чтобы навязать свое мнение и заткнуть рот тому, кто с ним не согласен, в его отсутствии страха перед битвами и мятежами, в его жажде порвать со всяческими традициями и в том преклонении перед молодостью, которым отмечен футуризм». Фашизм Кроче называл «онагрократией», «властью ослов». Это имело прямое отношение к Филиппо Томазо Маринетти: при всех своих талантах умом он не блистал.
Пушкинский Моцарт утверждал, что «гений и злодейство — две вещи несовместные». ХХ век это опроверг: как тогда быть с поклонницей Гитлера и блестящим кинорежиссером Лени Рифеншталь, коллаборационистом и гениальным писателем Кнутом Гамсуном и многими, многими другими? Едва ли не хуже, когда очень талантливый, наделенный огненным общественным темпераментом человек глуп: таким был Маринетти, и он, к сожалению, не одинок.
Список талантливых, очень талантливых и гениальных людей, которых заносило Бог весть куда, а по проложенной ими дороге толпой шли люди, длинен. Тут и соотечественник и современник Маринетти д’Аннунцио, и прекрасный американский поэт Эзра Паунд. Это было свойственно и отечественным гениям — благодаря им шли в революцию, террор, на гражданскую войну. Горе бывает от ума, но чаще от его отсутствия. Маяковский — огромный поэт, однако большой писатель и умный человек Иван Бунин, приглядываясь к его поведению в 1917-м, не мог понять, чего там было больше: цинизма или простоты, которая не казалась ему святой.
Мораль здесь, очевидно, такова: если кто-то одаренный и знаменитый зовет вперед, в светлый путь и на подвиги, надо как следует подумать — не начнутся ли в результате погромы, и не будут ли бомбить.
Но к тому, что он говорит, надо внимательно прислушаться. Возможно, это просто дурак.
