Ключевые сражения отечественной истории происходили в разные эпохи, в разных местах, и даже страна в те периоды называлась по-разному: Русь, Русское царство, Российская империя, Советский Союз… Объединяет эти битвы то, что в них наши воины отстояли главное — право на существование Отечества и многих поколений русских людей, в том числе ныне живущих. В 2022 году по всей стране будут отмечаться несколько круглых дат, связанных с военными подвигами предков, совершенными в 1242-м, в 1612-м, в 1812-м и в 1942-м. ЗА СВЯТУЮ СОФИЮ! Полководческий талант князя Александра Ярославича проявился в самые трудные для раздробленной Руси годы. Освободить страну от ордынского ига он не мог и прекрасно понимал бессмысленность такой борьбы. Но ему удалось сдержать натиск агрессоров с Запада. Призыв папы римского Григория IX, наставлявшего своих рыцарей защитить христианство от «неверных славян» в булле от 1232 года, — не вымысел, не историческая фантазия. Позже он говорил об организации крестовых походов против русских, призывал паству не считать православных христианами. Ливонский поход на Северную Русь грозил всеобщим окатоличиванием, гибелью нашей культурной самобытности. Свободолюбивые новгородцы были вынуждены призвать молодого князя и опытного воина Александра. Тот без промедлений взялся за меч и во главе дружины занял Копорье — форпост рыцарей, отстроенный теми для броска на Новгород. Ранней весной 1242 года Александр Ярославич освободил от захватчиков Псков, после чего перешел в наступление против главных сил врага. Генеральное сражение состоялось у Чудского озера. Силы неприятеля вел в бой ландмейстер Тевтонского ордена в Ливонии Андреас фон Фельфен. Участвовали в битве и датские рыцари, и собранные дерптским епископством ратники. Русский князь заранее приготовил тактическую новинку: отборная конница осталась в засаде. Когда рыцари прорвали передовые части новгородцев, по ним двумя волнами ударили с флангов пехотинцы и всадники. Такого удара враг не выдержал, рыцари обратились в бегство. Тут-то и раздался победный клич русских: «За Святую Софию!». Наши воины преследовали чужеземцев по льду семь верст. Эта битва продемонстрировала Западу: на Руси «непобедимых» крестоносцев ждет сильный противник, умеющий отчаянно сражаться за родную землю. В наше время подвиг Александра Невского и его воинов порой пытаются принизить, объявить «патриотической сказкой». Но разве поход ливонцев на наши земли — выдумка, фальсификация? И разве Александру Ярославовичу не удалось очистить Новгородскую Русь от захватчиков, освободить Псков? Мотив «критиков» едва ли предполагает поиск исторической истины. Просто-напросто они стремятся представить историю нашего народа как непрерывную цепь поражений и ошибок. Симпатии этих «правдолюбов» — на стороне Запада, и они вполне искренне сожалеют, что русский князь в XIII веке положил конец угрозе окатоличивания. Чем же завершилась та война? После побед Александра Невского ливонские вторжения на территорию русских княжеств прекратились на 15 лет. Новгород и Псков сохранили независимость, отстояли свой политический и экономический уклад, а вместе с тем — веру и Святую Софию, древний собор, который стоит и поныне, напоминая нам о совершенных 780 лет назад подвигах. ПОБЕДА ВСЕЯ ЗЕМЛИ В 1612 году истощенная десятилетием смут Русь оказалась на грани катастрофы. Страну не могли уберечь те, кому это было положено «по штату». Дворянство и его высшая элита, боярская аристократия, запутались в проблемах династического кризиса, затруднились сделать выбор между верностью государству и феодальной самостийностью, предпочли договориться с польско-литовскими интервентами, захватившими Москву. Организатором сумевшего переломить ситуацию ополчения стал нижегородский купец средней руки — не только отчаянный храбрец, но и лучший оратор своего времени. Его яркие воззвания помогли сплотиться Земскому ополчению: «Захотим помочь московскому государству, так не жалеть нам имения своего, не жалеть ничего, дворы продавать, жен и детей закладывать, бить челом тому, кто бы вступился за истинную православную веру и был у нас начальником». Такие слова уместно произносить лишь тогда, когда речь идет о жизни и смерти, о будущем всего народа. И те речи сплотили ополченцев. Государственная власть до избрания нового царя перешла к Совету всея Земли. Минина побаивались: он умел «трясти» толстосумов. К концу лета 1612-го к Белокаменной подошло хорошо вооруженное и выученное войско, которое возглавлял князь Дмитрий Пожарский. На помощь засевшим в Кремле полякам спешил со своей армией гетман Ян Ходкевич. Сражение с его ратниками стало кульминацией освободительной войны, и в тех боях снова героически проявил себя Кузьма Минин. Во главе небольшого отряда он неожиданно для чужеземцев форсировал Москву-реку и в районе Крымского брода бросился в бой. Отборные польские роты отступили. Новый натиск русских на следующий день заставил Ходкевича отойти еще дальше. На рассвете 25 августа гетман со своим поредевшим войском «с великим срамом», как сказал русский летописец, побежал — через Воробьевы горы к Можайску и далее через Вязьму — восвояси, в пределы Речи Посполитой. В руки ополченцев попали богатые трофеи: артиллерия, польские знамена и шатры. Несколько месяцев Москву и ее окрестности очищали от поляков. В ноябре сдались последние интервенты из кремлевского гарнизона, и освободители заняли русскую столицу. Далее — выбор нового самодержца, воцарение Михаила Романова, преодоление Смуты. Обусловили эту общую победу сражения августа–ноября 1612-го. И тот подвиг соотечественников Россия никогда не забывала. Первым скульптурным монументом Москвы стал памятник Минину и Пожарскому. Именно этот славный тандем вот уже 410 лет считается у нас главным символом народного патриотизма. БОРОДИНСКАЯ СЛАВА Итог нашествия «двунадесяти языков» на нашу землю гражданам западноевропейских государств изначально, 210 лет назад, казался предрешенным. На Великую армию работал не только полководческий гений Наполеона, но и вся экономика Европы. И тем не менее Отечественная война 1812 года стала торжеством стратегии Михаила Кутузова. Своей задачей он видел сбережение армии, которая, измотав противника, должна была выпроводить его за пределы России. «Победить Бонапарта? Это сейчас почти невозможно. Но перехитрить его я обязуюсь», — таков был замысел опытного полководца. Но ему бы не удалось реализовать его без генерального сражения, в котором войска доселе непобедимого корсиканца сполна узнали, что значит русская доблесть. Поэтому великий день Бородина — 26 августа 1812 года — мы чтим особо. Битва длилась 12 часов, а первым ее позывным стала канонада французской артиллерии. Самые грозные силы неприятеля стянули на себя отряды генерала Петра Багратиона, защищавшие Семеновские флеши. Там завязался кровопролитный бой, в котором инициатива не раз переходила то к русским, то к французам. Во время рукопашного боя, когда наши теснили врага, пораженный осколком ядра Багратион упал с лошади. Когда его, смертельно раненного, уносили с поля боя, он аплодировал отважным солдатам обеих армий. Любимый ученик Суворова уходил в бессмертие, опьяненный стихией битвы. Другим кульминационным моментом сражения стала защита разместившейся на высоком кургане (в центре русских позиций) батареи генерала Николая Раевского, которую французы, встретившие там ожесточенное сопротивление, прозвали «могилой кавалерии». Неожиданный, дерзкий рейд конников Матвея Платова и Федора Уварова по неприятельским тылам едва не перевернул ход битвы. Русские кавалеристы устроили переполох в стане Наполеона. Против них французские генералы перебросили штурмовавшие батарею Раевского войска, а наши вернулись на свои позиции с пленными. Свою задачу они выполнили отменно, обеспечив передышку соратникам-артиллеристам. Жаркая, кровопролитная баталия не выявила победителя. «Московская битва — мое самое великое сражение: это схватка гигантов, — говорил Наполеон. — Французы в нем показали себя достойными одержать победу, а русские стяжали право быть непобедимыми». Затем были пожар Первопрестольной и французские грабежи, а к концу года остатки Великой армии покидали Россию. Но именно на Бородинском поле грозный завоеватель растерял ресурсы для возможной победы над русскими. Медаль «В память Отечественной войны 1812 года» (в народе ее называли Бородинской) каждый награжденный носил на голубой андреевской ленте. Получили эту награду все участники боевых действий — от солдата до фельдмаршала. «Не нам, не нам, а имени Твоему», — было начертано на реверсе. Скромная серебряная медаль тоже по-своему объединяла всю армию, весь народ. БЕССМЕРТНЫЙ СТАЛИНГРАД Уже в начале осени 1942 года стало ясно, что именно под Сталинградом решится исход Второй мировой. «Растянется ли война на долгие годы или Красной Армии удастся перехватить стратегическую инициативу и начать движение на Запад, к Берлину?» — именно так стоял вопрос, поэтому за ходом сражения на Волге следил, без преувеличений, весь мир. 200 дней продолжалась битва. Генерал (ближе к концу этого противостояния он получит звание фельдмаршала) Фридрих Паулюс одним из первых предлагал занять Сталинград, превратить его в базу для наступления вермахта на южные районы Советского Союза, похода за бакинской и грозненской нефтью. Через бывший Царицын шли все важнейшие коммуникации на юг и юго-восток страны. Гитлер небезосновательно надеялся, что в случае его успеха на этом направлении в войну против СССР вступят Япония и Турция. Героическая 62-я армия генерала Василия Чуйкова выдержала нечеловеческое напряжение в уличных боях, но не сдала Сталинград, когда судьба города и армии висела на волоске. В превращенных в руины кварталах наши солдаты и командиры сражались за каждый камень, за каждый клочок земли. В те дни, 80 лет назад, вся наша страна знала слова: «За Волгой для нас земли нет», и советские воины стояли насмерть. Штаб Чуйкова находился чуть ли не на линии окопов, а сам командарм постоянно был рядом с бойцами. Сержант Яков Павлов с тремя товарищами выбили противника из четырехэтажного здания в центре города, и на два месяца эти руины стали неприступной крепостью. С тех пор дом Павлова мы знаем как один из символов важнейшего сражения Второй мировой. «Эх, Сталинград, Сталинград… Как часто о нем вспоминаешь! Об этом городе, стертом на твоих глазах с лица земли и все-таки оставшемся живым…» — восклицал уже в мирное время писатель Виктор Некрасов, заместитель командира саперного батальона, защищавшего Мамаев курган на протяжении всех дней и ночей великой битвы. Чуйковцы выстояли, а наступательная операция Красной Армии «Кольцо» стала роковой для вермахта. Не помогли ему и витийства-заклинания Геббельса, изрекшего однажды: «Стойкость большевиков в Сталинграде — это не что иное, как примитивная животная реакция сопротивления у рабов». Окруженную среди руин города на Волге армию Паулюса ждал бесславный конец. В конце осени советские люди с надеждой повторяли название города Калач-на-Дону, ведь именно там 23 ноября 1942 года сомкнулось кольцо вокруг замерзавших в Сталинграде гитлеровцев. 9 января 1943-го им предъявили ультиматум с требованием прекратить сопротивление «в условиях сложившейся… безвыходной обстановки, во избежание напрасного кровопролития». Ранним утром 31 января немецкий командующий на ломаном русском произнес давно заготовленную фразу, в которой говорил о себе в третьем лице: «Фельдмаршал Паулюс сдается Красной Армии в плен». Его штаб был устроен в подвале универмага. Об этой капитуляции миллионам советских слушателей рассказывал знаменитый радиожурналист Вадим Синявский (многие его помнят как первого советского футбольного комментатора). Разгром 22 дивизий и окружение остатков армии Паулюса — крупнейшее поражение в истории Германии. После него в рейхе был объявлен трехдневный траур. (Далее Гитлер был вынужден прибегнуть к тотальной мобилизации, но и та, как известно, не спасла его войска от разгрома.) А Сталинград тем временем затих. Впервые за многие месяцы не было ни бомбежек, ни залпов артиллерии. Оглушающая тишина воцарилась среди руин города, где перед войной проживало почти полмиллиона человек: пустые глазницы домов, воронки, братские могилы… Людские потери немцев и их союзников составили более полутора миллионов. Это сравнимо с уроном, понесенным ими за предыдущие годы войны. «После Сталинграда для нас уже не было ничего невозможного. Мы ничего не боялись и не сомневались, что война закончится в Берлине», — говорил писатель Юрий Бондарев. Для него битва на Волге стала боевым крещением, а над нашей страной взошло тогда зимнее, ослепительно-яркое солнце Победы. Материал опубликован в спецвыпуске журнала Никиты Михалкова «Свой».
Актер много лет вел затворнический образ жизни Леонид
«Сынок! — позвала меня мать. — Отнеси отцу обед на работу!