Оскудели приневские земли на воров — не обыкновенных воришек, которые «тырят» все, что на глаза попадется, этих-то всегда в избытке было, а настоящих — тех, кого «законниками» именуют. Леху Иркутского после нашумевшей голодовки тысяч питерских зэков этапировали на родину, Мирыч нынче только короткими наездами в Питере бывает, о «Паце» Имнаишвили что-то давно ничего не слышно. Вот и выходит, что «на посту» только Хобот остался. Да и куда он из «Крестов» денется? Разве что в тюремную «психушку». Даром что лишь недавно оттуда выписался.
В то героическое время Андрей Хобот на голову еще не жаловался. Жил-поживал, авторитет наживал. Это сейчас воровской венец даже купить можно, а прежде надо было его заслужить беспорочными отсидками на зоне. Впервые Андрей Беляев «сел» в далеком уже 1981 году за разбой. Через пару лет, не выходя из «зоны», получил вторую судимость. Но весь срок за нанесение тяжких телесных повреждений и прочие «шалости» Хобот все же не отсидел — в 1994 году освободился «по болезни». Надо полагать, не душевной.
А в Петербурге Хобот стал главным героем другого дела — куда более весомого. Ведь, как говорят знающие люди, «Клюв по жизни — крупномасштабный мошенник». Мелочиться он действительно не стал: речь шла о десятках тысяч долларов. Еще в марте 1998 года Беляев пришел к одному питерскому бизнесмену и представился полковником Главного разведывательного управления Генштаба (без поддельных «корочек» и тут не обошлось). Представился и попросил денег: дескать, надо помочь родным «органам»! А бизнесмен взял да и уперся. Ничего не попишешь, пришлось Хоботу вместе с еще одним «разведчиком» усадить злостного неплательщика в автомобиль и вывезти за город. Спустя несколько часов деньги были выплачены. Но в результате Андрей Питерский обзавелся третьей по счету судимостью. Правда, в Федеральном суде Приморского района, по-видимому, сочли поездку потерпевшего в автомобиле Хобота обыкновенной загородной прогулкой. Обвинения в похищении человека и вымогательстве суд отмел напрочь, а за мошенничество Андрей Беляев был осужден на четыре с половиной года лишения свободы условно.
Один удар здоровым кулаком по хилой шее — и Реклама очнулся уже на полу. В себя бедолага пришел от новых ударов. Коллективно попинав «терпилу» ногами, старожилы сдернули с него брюки. Но вовсе не для того, о чем он, вероятно, подумал. Пахан просто взял да и заклеймил новоявленного соседа. Не позором заклеймил, а воткнутым меж голых ягодиц раскаленным электрокипятильником.
И началась для Рекламы веселая жизнь. Хобот загнал его на самую верхнюю шконку. Спуститься с нее, чтобы попить-поесть (или, скажем, наоборот), он мог только с дозволения пахана. Который отобрал принесенную Рекламе передачу, так что поводов спускаться на нижний ярус сразу поубавилось. Но возможность размять ноги «верхнему жильцу» предоставляли, ведь он должен был услаждать честную публику танцами и пением. Кроме того, его обязали убирать мусор, содержать «парашу» в чистоте, стирать Хоботу одежду и мыть за ним посуду. Попытка отказа незамедлительно каралась, причем не только банальными избиениями, но и отнюдь не лечебным иглоукалыванием в разные части тела. Кипятильник, правда, в ход больше не пускали — только грозились.
«Камерный театр» с песнями и плясками работал недолго. Через четыре дня Реклама заявил надзирателям, что ему необходимо обратиться к врачам. Он больше не мог терпеть издевательства. После медосмотра бедолагу переселили в другую камеру… Такая история не делает чести Хоботу — не к лицу «законнику» подобный беспредел. Но уж больно скучно сидеть было, книжки-то не всякий читать любит!
Андрей тут же позвонил кому-то по мобильному телефону, после чего сказал барыге, что тот задолжал миллион долларов. Никакие возражения не принимались, несвятая троица потребовала, чтобы он назвал номера своих банковских счетов и немедленно выплатил 50 тысяч «баксов». Бизнесмен — не ходячая сберкасса, столько «бабла» по казенному дому в кармане не таскает, да и вообще платить не хотел ни в какую. За что и был, по указанию Андрея, незамедлительно избит. Затем барыге стали загонять под ногти острые железки, душить его и «гладить» раскаленным утюгом. Пока подручные не покладая рук трудились над богатеньким беднягой, Андрей названивал его жене и теще и требовал уже у них все те же 50 тысяч. Разговоры шли под аккомпанемент истошных криков истязуемого.
Пытка продолжалась не один час. А когда наконец закончилась, тот же охранник повел барыгу в «родную» камеру. Хоть конвоир и позаботился о первой медицинской помощи, но йод и зеленка — не панацея, арестант двигался с трудом… А его супруге и теще еще несколько дней докучали незнакомые люди, озабоченные судьбой бизнесмена. Точнее, судьбой его денег.
Да уж, бухгалтер Берлага, объявивший себя вице-королем Индии, и рядом не стоял. Но без индийских мотивов не обошелся и Хобот: он, оказывается, верит в реинкарнацию. На этом фоне его «чистосердечное признание» в том, что он «учился в школе “Дир”, основанной ФСБ, где преподавали “новые энергетические технологии”», и что «сейчас есть люди, старающиеся уничтожить всех, кто там учился, и его также», ничуть не удивило врачей. Зато оно могло бы весьма удивить коллег по «воровскому цеху». Ведь (если на секунду забыть, что речь о бреде пациента психбольницы) даже служба в армии (да хоть в стройбате!) лишала прежде кандидата в «законники» всякой надежды на заветный «венец». А уж связь с «органами» просто смерти подобна! Кстати, не от этой ли записи в истории болезни пошли порочащие Хобота слухи о том, что он якобы «ссучился»? (В стране, где четверть мужского населения «сидела», «феня» давно и прочно вошла в родную речь народа и, надо полагать, в расшифровке обычно не нуждается.) Так вот, человек, по долгу службы хорошо изучивший Хобота, сказал дословно следующее: «В некоторых газетенках его представляют сукой — очень большое и опасное для написавшего заблуждение».
Через месяц Хобота отправили на медицинскую экспертизу. В психиатрической больнице он пролежал 26 дней и был выписан с диагнозом «временное расстройство психики в форме атипичного реактивного психоза…» (в переводе на русский язык: невменяем и нуждается в лечении). Трое судебно-психиатрических экспертов высшей категории поставили свои подписи и больничную печать. Ну, да следователи тоже свое дело знают: направили бумаги в суд, а тот, в свою очередь, снова направил Беляева на Арсенальную улицу — на принудительное лечение в тюремную больницу.
Нет в жизни счастья. И соседи по «больничке» чуть ли не каннибалы попались, и «коллеги» не оценили. Лег Хобот на лечение прошлой осенью, а нынешней весной ему «предъяву» сделали: дескать, хватит позориться самому и нас позорить, повалял дурака — и достаточно (слова другие, смысл такой). А воровская «предъява» — дело серьезное, плюнуть и растереть не выйдет. Да, тот же Кирпич регулярно в психушку ложился, но он, хоть и в авторитете был, однако не «короновался». «Положенец» — по всем статьям почти «законник», но все же не дотягивает малость — прямо как кандидат супротив партийца. Так может, Дядя Слава именно потому, что «под психа косил», так воровского венца и не удостоился?
Так или иначе, Хобот недавно выписался из тюремной больницы в «Кресты». От душевного недуга признан излечившимся, против чего ничуть не возражал. Но вот попробуйте теперь докажите, что он не был болен, когда в следственном изоляторе на улице Лебедева кричали под пытками Реклама и бизнесмен по имени Гоша.
«Вор в законе» с 1997 года.
За характерную внешность получил клички Хобот, Клюв и Нос.
«Короновался» как Андрюша Питерский.
Дважды женат, трижды судим.
Общее время «отсидок» — 17 лет.
