1919 год. Омск фактически на осадном положении. Множество талантливых художников заброшены в далекую Сибирь ураганом революции. Они продолжают творить — даже в трагических обстоятельствах. Созданные ими произведения десятилетиями были рассредоточены по архивам и хранилищам. И лишь в этом году впервые в России их свели воедино — на выставке под названием «1919. Белый. Из забытого и уцелевшего наследия» в Омском музее изобразительных искусств имени Врубеля. В городе, некогда бывшем Белой столицей.
Завораживающие яркостью красок живописные работы, изящные графические композиции, плакаты, листовки, книжные иллюстрации. Некоторые, ввиду ветхости оригиналов, в репродукциях. Из музеев, архивов, библиотек Омска, Москвы, Санкт-Петербурга, Красноярска, Томска…
— До сих пор многие исследователи обходят молчанием деятельность художников на антибольшевистской стороне, считая, что принадлежность к Белому движению оскорбляет их память. Но такой подход обедняет панораму российского искусства, — поясняет куратор выставки, главный научный сотрудник музея, хранитель коллекции русской живописи Ирина Девятьярова.
В 1919 году Омск стал настоящим «приютом благородных муз». Один из современников писал: «И в этой воспаленной атмосфере — страшный, на первый взгляд, жадный, страстный интерес к искусству. Вернисажи, поэтические турниры, литературные вечера».
Молодой художник Николай Мамонтов, несомненно, вдохновлялся поэзией символистов и песнями Александра Вертинского. На его работах запечатлен Омск времен Белой столицы — узнаваемый и одновременно фантастический. «Ночной город» словно соткан из туманных видений и синих теней. На скамье на речном берегу любуется луной влюбленная пара. А рядом по знаменитому «железному мосту» (приобретенному городским головой за огромные деньги во времена, когда Омск именовали Сибирским Лейпцигом) — между небом и отражениями городских огней в воде — едет автомобиль. Похоже, что на картине — сад «Аквариум», бывший любимым местом гуляний горожан. Другое произведение — «В театре»: элегантный мужчина склонился к руке роскошно одетой надменной дамы. Происходящее на подмостках только намечено, эфемерно, это скорее воспоминание — из той, прежней жизни. Исследователи предполагают, что перед нами — небольшая сцена театра Коммерческого клуба, где в марте шла опера-буфф «Бокаччио».
А ведь этих работ мы вполне могли не увидеть — если бы не именовавший себя «королем писателей» Антон Сорокин, который собирал этюды и рисунки, обменивая их у художников на тушь, карандаши и бумагу. Неоценимы и старания сотрудников Западно-Сибирского краевого музея, куда в 1935 году поступила его коллекция. Ее приказали уничтожить — как не отвечавшую духу нового времени. Самоотверженные музейщики спрятали сорокинский архив под половицами одной из пристроек в музейном дворе. Папки нашли при разборе пристройки, почти через полвека….
В работах подпоручика Петра Добрынина о войне вроде бы ничто не напоминает. Уральские села и города, живописные дома и храмы, лодки на реке и водонапорные башни, встреченные им на маршруте движения Белой армии из родного Симбирска на восток… Но все словно замерло в предчувствии грозы. А карандашные наброски офицера Дмитрия Либерова, включенные в мемуарную книгу генерал-лейтенанта Сахарова «Белая Сибирь. (Внутренняя война 1918–1920 гг.)», по сути, застывшие кадры эпохи.
Омск в ходе «Большого сибирского турне» посетил Давид Бурлюк — неутомимый пропагандист идей русского авангарда. Организованная им выставка произвела в городе настоящий фурор. Кстати, Бурлюк бывал в доме Антона Сорокина, рисовал радушного хозяина и его супругу Валентину Михайловну: эти вещи тоже вошли в экспозицию.
Многие художники участвовали в работе агитационно-пропагандистских учреждений. Белогвардейские плакаты и листовки издавались огромными тиражами. Однако сохранилось немного: почти все сгинуло в вихре Гражданской войны. «Белые» плакаты по силе воздействия уступали «красным» — им не хватало яркого, энергичного выражения идеи. К тому же они создавались авторами, прежде не обращавшимися к этому жанру изобразительного искусства. Хотя есть и настоящие шедевры. Например, агитационный плакат «Армия — вот кто борется против хищной, кровавой руки большевика…», напечатанный осенью 1919 года. «Опасность все более и более нависала над Омском, и наше Русское бюро печати, где я тогда работал, решило выступить с предупреждением о ней. Нами была выпущена афиша, очень впечатляющая, и расклеена по городу. На афише кровавая рука тянулась через Урал — «В Сибирь, за хлебом!». Мы призывали сибиряков взять винтовки и защищать свое достояние. Эффект был потрясающий, однако с обратным результатом. С появлением афиши население Омска впало в панику: на рынке цены на товары упали наполовину; вкладчики бросились в банки, требуя обратно свои вклады», — вспоминал потом писатель Всеволод Иванов. Автором этого плаката, скорее всего, был московский журналист и график Алексей Громов.
Разумеется, в экспозицию вошли и портреты Колчака. Самый известный из них исполнил выпускник Петербургской академии художеств Глеб Ильин. Это изображение было впервые воспроизведено на обложке брошюры Сергея Ауслендера «Верховный правитель адмирал А.В. Колчак», потом на него ориентировались другие художники.
Всего на выставке представлено около 130 работ. Их дополняет музыка, звучавшая в Белом Омске: «Гимн «Коль славен», романс «Гори, гори, моя звезда» в исполнении знаменитой Марии Каринской, марш британских солдат, Марсельеза — в городе было много иностранцев. Белый 1919-й, надолго вычеркнутый из панорамы российского искусства, наконец возвращен из забвения.
