Федерация Боснии и Герцеговины переживает тяжелейший кризис со времен гражданской войны: толпы разъяренных граждан скандируют антиправительственные лозунги, громят офисы и магазины, поджигают административные здания. Демонстрации направлены против «евроинтеграторского» курса страны (а, по сути, против коррупции, кумовства и вездесущей бедности). Казалось бы, все просто: граждане страны осуждают болезненные реформы, проведенные правительством ради дружбы с Евросоюзом. Однако не надо забывать, что Босния и Герцеговина – особенная страна: здесь дает знать о себе конфликт двадцатилетней давности, и антзападные митинги могут обернуться новым витком межрелигиозного и межэтнического противостояния.
Классический сценарий в боснийской интерпретации
Протест в Боснии и Герцеговине поистине является народным: в отличие от Украины, там нет купленных оппозиционеров, которые заявляют о своих намерениях узурпировать власть. Вообще, у демонстрантов нет никакой политической программы: народ просто жаждет справедливости, желает избавиться от диктата Запада и продажных политиков.
Днем начала беспорядков стало 5 февраля, среда. Тогда на улицы Тузлы – крупного промышленного центра и третьего по величине города страны – вышло около 600 работников четырех недавно обанкротившихся предприятий. Интересно, что эти предприятия были доведены до банкротства искусственно: после приватизации их активы были распроданы, а несколько тысяч сотрудников просто выставили за дверь. Многие из людей не получали заработную плату в течение двух лет.
С требованием выплатить долги демонстранты устроили пикет возле городской администрации. Подоспела и полиция, которая попыталась силой оттеснить людей от административного здания. Однако протестующие тоже получили подкрепления: к ним присоединились футбольные ультрас, учинившие в Тузле погром.
6 февраля в городе состоялся новый митинг, более многочисленный. Полиция применила против демонстрантов слезоточивый газ, повторно отогнав их от городской администрации. Одновременно начались протесты в Бихаче, Зенице и даже в Сараево – столице страны.
7 февраля события достигли кульминации: полиция начала применять не только слезоточивый газ, но и водометы, а также резиновые пули и светошумовые гранаты. Конечно, все эти спецсредства были куплены в «демократической Европе», которая только и рада нажиться на чужой беде.
В свою очередь, демонстранты в Сараево сожгли здание правительства столичного кантона, президентский дворец, а в Тузле, Травнике, Мостаре и Зенице – местные администрации. К сожалению, в пожарах погибли уникальные исторические документы эпохи австро-венгерского правления. Зафиксированы и случаи мародерства: погромщики выбрасывали из окон мебель, оргтехнику и ценные вещи.
Были и случаи расправы над чиновниками. Так, мэр города Брчко несколько часов находился в заложниках, а в Зенице в реке были утоплены автомобили, принадлежащие высокопоставленным госслужащим.
8 февраля конфликт пошел на спад, и были подведены первые итоги противостояния. Так, в ходе беспорядков пострадало около 200 человек, чудом никто не погиб. В общей сложности, погромы и демонстрации состоялись в 20 боснийских городах.
Спокойствие, только спокойствие!
Боснийские власти на удивление спокойно восприняли происходящее в стране. Вместо того чтобы подавлять протесты, политики призывают к мирному диалогу и, по крайней мере, на словах, берут всю вину на себя. Так поступили Желько Комшич и Бакир Изетбегович, члены президиума – органа, исполняющего функции президента. Кошмич избран в президиум от хорватов, а Изетбегович – от бошняков. В местных органах власти те же настроения: руководители администраций Зеницы и Тузлы ушли в отставку, равно как и глава правительства Сараевского кантона.
Однако такие уступки не нужны протестующим. Они хотят полной смены системы государственного управления: нынешняя система стала результатом компромисса между общинами сербов, хорватов и бошняков. Она работает со сбоями, поскольку каждая община отстаивает исключительно свои интересы, и нередко блокирует предложения чужих общин. В результате руководство республики не может принять даже элементарных решений, и многие насущные проблемы находятся в «подвешенном» состоянии в течение длительного времени.
Из-за этого в Боснии наблюдается небывалый уровень безработицы: по некоторым данным, ее объем достигает 44 процентов. Еще около 20 процентов населения находится за чертой бедности: средняя зарплата в Боснии составляет 420 евро или 19,7 тысяч российских рублей. Конечно, цены в стране выше, чем в России или республиках СНГ, ведь Босния стремится в Европу. Экономика Боснии не растет с 2009 года: тогда страна сильно пострадала от кризиса, и ее ВВП снизился сразу на 3 процента.
Чтобы исправить перекосы, все вопросы должны решаться быстро, без излишней бюрократической волокиты. Но для этого придется разрушить порядок, существующий со времен гражданской войны, а именно отказаться от федеративного устройства. Неизвестно, что за этим последует: страна либо скатится в пучину новой гражданской войны, либо ее части мирно «разведутся», как Чехия и Словакия. В обоих случаях реформировать будет нечего.
Угроза иностранной интервенции
К тому же Европейский союз не намерен отпускать Боснию и Герцеговину в свободное плавание. Пусть в стране все ужасно – зато как она демократично движется в сторону Запада! Евросоюз собирается удерживать Боснию в своей сфере влияния до последнего, даже если для этого потребуется использовать силу. Так, европейские политики всерьез заговорили об оккупации республики.
Валентин Инцко, Высокий представитель ООН в Боснии и Герцеговине, заявил о том, что для стабилизации ситуации Европейский союз может ввести в страну войска. Некоторые подразделения полиции перешли на сторону народа – значит, власть не сможет подавить антизападный протест, даже если захочет. Иностранные военные, в отличие от полиции, не сочувствуют безработным демонстрантам, и с легкостью «восстановят порядок». И даже будут стрелять – да-да, такова цена демократии.
Фактически, власть в Боснии будет держаться на штыках интервентов – и это понимают в Республике Сербской. Ее глава Милорад Додик заявил, что сербы не потерпят никакого иностранного вмешательства, не предусмотренного конституцией. Превращение Боснии в сателлит Евросоюза явно не на руку сербской общине, которая в годы гражданской войны вытерпела многие притеснения.
Петр Искендеров, сотрудник Института славяноведения, подчеркивает, что для улучшения социально-экономической ситуации в Боснии и Герцеговине было предостаточно времени. За 20 лет республику можно было превратить в жизнеспособное государство, способствуя межнациональному и межрелигиозному диалогу. Но власти страны пошли другим путем, и вместо этого попытались подавить сербский национализм, тем самым настраивая против себя сербскую общину. В итоге сербы злы на зарвавшихся «евроинтеграторов», а страна из-за бездарно потраченных усилий оказалась на грани пропасти.
Кроме межэтнического противостояния, в Боснии существует риск распространения идей радикального ислама. Но это не внутренний, а внешний фактор: менталитет бошняков-мусульман отличается от менталитета арабов, так что для превращения боснийцев в воинов Аллаха понадобится много времени и денег.
Межконфессиональный конфликт в Боснии носит местный характер, и не имеет отношения к глобальному противостоянию между исламом и другими религиями. Впрочем, если спонсоры мирового джихада захотят, у них получится подключить Боснию к этой вселенской борьбе. Такие действия тоже можно расценивать как интервенцию – правда, не со стороны Европы.
В итоге будущее Боснии и Герцеговины остается туманным. Последние 20 лет прошли зря, и за это время в стране не созданы работающая экономическая система и эффективный административный аппарат. Еще одна волна насилия, и страна в лучшем случае окажется на пороге дезинтеграции и «развода», в худшем – перед угрозой гражданской войны.
