26 (14) ноября 1894 года, в Севастополе, родился Иван Папанин — выдающийся путешественник, возглавивший первую исследовательскую экспедицию на Северный полюс, первую полярную дрейфующую станцию. Наряду со Сталиным и Валерием Чкаловым он был одним из самых известных «знатных людей страны». О нем снимали фильмы, слагали песни и даже былины.
Арктика, дрейф, ледоколы, Шмидт, Папанин — это праздничный пароль эпохи. Подвиги первопроходцев воспринимались как ярчайшее доказательство того, что советская держава движется верным курсом, и пропаганда поддерживала полярников из всех орудий. В 1930-е к арктическим первооткрывателям относились так, словно в районе Северного полюса решалась судьба коммунизма, и никак не менее…
Из чекистов в полярники
В СССР умели устраивать пропагандистские кампании, создавать любимцев публики, расставлять идеологические маяки. В обществе, в особенности среди молодежи, появилось ощущение правильной страны, где «героем становится любой». Советской культуре удалось сформировать привычную для миллионов систему образов. В этом смысле идеологи ВКП(б) вполне отвечали требованиям ХХ века, когда без массового резонанса любое крупное начинание просто рассыпалось. И Папанин стал настоящей суперзвездой.
Когда мы произносим: «1937 год» — пояснений не требуется. Стереотип сложился давно — черные воронки, разоблачения и аресты, грозные митинги: «Расстрелять, как бешеных собак!» Но это — из позднейших книг и фильмов. А для тех, кто жил тогда, 1937-й был в первую очередь годом столетия со дня смерти Пушкина и годом одиссеи Папанина. И не было в Советском Союзе более титулованного героя, нежели низенький улыбчивый толстяк, толком не получивший даже среднего образования. Дважды Герой Советского Союза, кавалер девяти орденов Ленина (больше, чем у Брежнева!), контр-адмирал, организатор научного флота, почетный гражданин Севастополя и Мурманска… Почти полвека он прожил в статусе небожителя, которого знал в лицо каждый школьник. Есть мнение, что культ раздули на пустом месте, в расчете на советскую доверчивость. Высмеять Папанина нетрудно: «фальшивый» доктор наук, бражник и матерщинник… Но вычеркнуть его из летописи освоения Арктики невозможно. Он был первопроходцем и ни разу не провалился.
Помните Швандю — одного из главных персонажей первой советской трагедии «Любовь Яровая»? В Ленинграде в этой роли блистал Игорь Горбачев, в Москве — Николай Светловидов… Моряка-балагура, убежденного большевика, который и в огне не горит, и в воде не тонет, Тренев писал с Папанина. В годы Гражданской войны будущий полярник участвовал в самых рискованных операциях. Его забрасывали в тыл к белым, в том числе в Крым, с группой диверсантов.
Когда Красная Армия перешла через Перекоп, Папанин возглавил крымскую «чрезвычайку». Должность главным образом хозяйственная, но и чистеньким на ней не останешься. Даже по мемуарам видно: «В меня стреляли, и я стрелял. Иногда со злостью думал, что на фронте было легче и проще. И ночью и днем мы жили, как на передовой, спали, не раздеваясь. Нередко пальба начиналась под окнами ЧК». Когда приходилось карать своего брата матроса — у него рука не поднималась. В какой-то момент Папанин заболел и постарался удалиться от дел. Больше в карательных органах он не служил, зато нашел себя в арктических путешествиях.
В 1925-м Папанина командировали в Якутию, в едва основанный городок Алдан. Там развернулось строительство радио- и электростанции. Пока Папанин через тайгу добирался на место службы, ему пришлось отстреливаться от бандитов. И все-таки он прибыл на берега Алдана вовремя: станцию смогли сдать на год раньше срока. За несколько лет Папанин объездил всю Арктику, познакомился со многими полярными летчиками и моряками, стал знатоком и крупнейшим лоббистом интересов Севера. В 1932 году бывшего чекиста назначили начальником станции Бухта Тихая на Земле Франца-Иосифа, и он сразу превратил ее в образцово-показательное хозяйство. Построил обсерваторию, позаботился о жилье для вахтовиков. В наше время там открыт музей.
Четверо смелых
В 1937 году Папанин возглавил первую в мире дрейфующую станцию «Северный полюс». Любой шаг в неизведанное — в какой-то степени авантюра. Но Папанин к своему подвигу готовился весьма дотошно. Никто не мог отказать, когда он завершал свою вполне обоснованную просьбу знаменитым восклицанием: «Братки, надо помочь!» Просил, конечно, не для себя, а для далеких станций, экспедиций, научных институтов, открывавших Арктику. Обращал внимание на снабжение, на быт товарищей-смельчаков — и пробивал все, что можно, не вступая в конфликты с партийным контролем.
С ним вместе на льдине дневали и ночевали гидробиолог Петр Ширшов, радист Эрнст Кренкель, геофизик, метеоролог, журналист Евгений Федоров — великолепная четверка. Был на льдине и пятый путешественник — пес Веселый, о проделках которого ежедневно отчитывалось радио. Про него слагали песни:
Полон дружбы и отваги,
Он папанинцам служил
И советский славный лагерь
От медведя сторожил.
После экспедиции Веселый доживал в сытости и безмятежности на сталинской даче. А пионеры писали Папанину гневные письма: «Как же вы могли расстаться со своим другом…»
К дрейфу их готовили основательно. Папанин придирчиво перепробовал сотни палаток, перин, штанов. На Ленинградском судостроительном заводе сделали специальные нарты: они весили всего двадцать килограммов, но легко выдерживали перегрузки. Палатку смастерили на московском заводе «Каучук» из легких алюминиевых труб и брезентовых стен, между которыми проложили два слоя гагачьего пуха. Резиновый надувной пол воспринимался как чудо техники.
Многих удивило, что для столь важной миссии правительство выбрало именно Папанина. Поговаривали даже, что матерого контрразведчика отправили на льдину следить за молодыми и неблагонадежными учеными. Это не так. Из великолепной четверки Папанин слыл самым опытным арктическим путешественником и руководителем. И не прав Михаил Веллер, писавший, будто будущему контр-адмиралу на льдине нечем было заняться, кроме манипуляций с собственным именным оружием. Он был настоящим командиром, не боялся ответственности, поражал энергичностью и умением работать в режиме многозадачности. К тому же перед экспедицией Папанин освоил радиодело и прослушал курс поварского искусства. Каждый день он кашеварил на всю четверку — по воспоминаниям соратников, весьма мастеровито. Папанин знал толк в хорошем застолье и придерживался старого матросского принципа: кто хорошо служит — тот хорошо ест. Провизию в поход он собирал с раблезианским размахом. Летчики роптали: самолеты перегружены всяческой снедью! Зато на льдине к столу подавали пудинги, кисели, шоколад и черную икру. А еще — форшмак мясной, котлеты с горошком, сухари белые с мясом, копченую грудинку, на завтрак — омлет. По праздникам Иван Дмитриевич доставал сгущенку и армянский коньяк… Принимали граммов по 30, а тепла и радости было поболее, чем на шумных столичных банкетах. В итоге цингой никто не заболел. За время дрейфа похудел только полноватый Папанин, потерявший 30 кг.
Год на льдине, в комфортабельной, но тесной палатке, с ежедневными научными исследованиями — сродни работе на орбитальных станциях. Друзья убедились, что и на Северном полюсе существует живая природа, исследовали лед и климат, однако не забывали и о политическом значении экспедиции. 7 ноября на льдине промаршировали с красным знаменем. Случались в палатке и партсобрания, и митинги с осуждением врагов народа. Но куда больше было научных открытий.
Десять шкур с одной льдины
Все четверо вернулись Героями Советского Союза, докторами наук и всенародными любимцами, «праздничными людьми». На них, а на Папанина в первую очередь, полились материальные блага. Началось испытание медными трубами.
Появился шлягер: «Стерегли четыре друга красный флаг родной земли до поры, покуда с юга ледоколы не пришли». Их раздирали на части: Леонид Утесов и Владимир Канделаки посвящали полярникам песни, в московском Камерном театре шла пьеса о папанинцах, все творческие союзы приглашали героев, чтобы чествовать их до полного изнеможения. В Дом актера друзей везли на четырех «Линкольнах». Вдруг, возле гостиницы «Метрополь», лимузины разом вышли из строя… Почетным гостям пришлось пересесть в автобус, где кондукторша выдала папанинцам… билеты во МХАТ на дефицитную «Анну Каренину». Оказалось, все пассажиры автобуса — актеры, и вечер встречи уже начался. От столь изобретательных богемных развлечений недолго и рассудок потерять.
Вторую Звезду Героя Папанин получил за спасение седовцев. Подтвердилась его репутация любимца фортуны. В октябре 1937 года пароход «Георгий Седов» попал в плотный ледяной плен. Дрейф продолжался 812 дней. Все попытки вызволить судно успехом не увенчались. Наконец, за дело взялся Папанин, возглавивший поход ледокола «Иосиф Сталин», который в январе 1940-го вплотную подошел к «Седову» и вскоре вывел его на чистую воду.
Есть известная байка. Генсек, пообедав на барской даче Папанина, заметил, что здесь не хватает одного — надписи на воротах: «Детский сад». На следующий день полярник, отгрустив, передал свою дачу детям. Это, конечно, фольклорное преувеличение. Ближе к истине другой сталинский упрек, брошенный несколько зарвавшемуся герою: «Нельзя стричь десять шкур с одной льдины». Папанин все понял с полуслова, на несколько лет отошел в тень, а потом занимался по большей части организацией крупных научных начинаний. Это у него выходило безукоризненно. Достаточно вспомнить Первую Антарктическую экспедицию, под знамена которой Папанину удалось собрать и десяток самолетов, и множество современных тракторов, и целое судно отборного продовольствия. Или поселок Борок, который приглянулся Папанину как живописный охотничий край, и он почти с нуля создал там академический институт биологии внутренних вод, ставший отдушиной для многих ученых, в том числе опальных. Ортодоксом Папанин не был, к сложным маневрам в судьбах коллег относился без гнева и пристрастия. Частенько, еще с полярных времен, призывал: «Чтобы наука не страдала».
Об арктических приключениях в сталинском СССР рассказывали эффектно, с государственным размахом. По радио и в газетах, в школе, на концертах и на собраниях… Народные сказители кинулись сочинять новины «про удалых добрых молодцев-папанинцев, про богатырей славна советских, про их-то славное хождение окиянское…» А в киноэпосе Михаила Чиаурели «Клятва» Папанин сыграл сам себя. Герои встречают его на кремлевском приеме, в чертогах Сталина, и полярник балагурит с детьми. Это сокровенный фильм для послевоенного СССР, многозначительная фреска о смысле «советского проекта» в понимании 1946 года. На наших глазах скептик, почти контрреволюционер, постепенно превращается в апологета Советской власти, увидев, как из хаоса и распада рождается современная «отдельно взятая» держава. И один из главных доводов в пользу социализма — папанинское «покорение пространства и времени».
Он додрейфовал до глубокой старости, даже Леонида Ильича Брежнева пережил. В середине 80-х удивительно было видеть живого героя Гражданской войны и первых пятилеток, ставшего всемирно известным еще до Великой Отечественной. Папанин регулярно встречался с пионерами, то и дело заставляя их краснеть матросскими выражениями, без которых рассказы о героическом прошлом не клеились. Кинодокументалист Юрий Сальников, завсегдатай телепередачи «Клуб кинопутешествий», рассказывал о своей встрече с полярником в 1985 году. Схватив Сальникова за пуговицу, тот с улыбкой выкрикнул два слова: «Жить хочется!» С тем он и отправился в свое последнее путешествие. Пожалуй, что этот возглас вполне можно считать завещанием прославленного полярника.
